ВЕРОНИКА МУРАШЕВА И ИВАН САВЧЕНКО В «РОДИНЕ СЛОНОВ»

Команда археологов, работающих в Гнёздовском археологическом комплексе объявила об обнаружении волока на «Пути из варяг в греки».

Герои эфира: руководитель Смоленской экспедиции ГИМ, к.и.н. Вероника Мурашева и руководитель полевых работ, к.и.н. Иван Савченко.

В Смоленской области, на территории Гнёздовского археологического комплекса, выявлена древнейшая в России непрерывно действующая дорога, возраст которой, по оценкам ученых, составляет более тысячи лет. «Древняя Гнёздовская дорога» представляет собой впервые зафиксированный археологическим образом сухопутный участок знаменитого торгового пути «из варяг в греки» и, по всей видимости, в IX-XI веках была предназначена для «волока» (транспортировки по суше) речных судов в окрестностях древнего Гнёздова. Открытие исследователей стало результатом многолетних работ Смоленской археологической экспедиции Государственного Исторического музея (в составе Смоленско-Гнёздовской объединённой экспедиции ГИМ, МГУ им. М.В. Ломоносова и музея-заповедника «Гнёздово») с использованием передовых методов воздушного лазерного сканирования LiDAR.

Целиком пресс-релиз можно прочитать по ссылке на сайте журнала Proshloe.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с руководителем Смоленской экспедиции ГИМ, к.и.н. Вероникой Мурашевой и руководителем полевых работ, к.и.н. Иваном Савченко.

М. Родин: На днях (эфир вышел 28 августа 2023 года) группа исследователей из Гнёздовского археологического комплекса опубликовала пресс-релиз, в котором заявила о том, что они нашли самую древнюю действующую дорогу в России. Она проходит через Гнёздовский археологический комплекс. И сегодня мы встречаемся с исследователями, которые имеют непосредственное отношение к этой работе. У нас сегодня в гостях Вероника Владиславовна Мурашева и Иван Савченко, человек, который, насколько я знаю, эту дорогу и рыл.

Что такое Гнёздовский археологический комплекс?

В. Мурашева: По сути дела, это самый крупный археологический памятник эпохи начальной российской истории. Он расположен в 13-15 километрах от Смоленска. И по мнению большинства людей, которые работают на этом памятнике, это и есть древний Смоленск. Потому что масштаб этого памятника столь грандиозен, что он сопоставим с самыми крупными древнерусскими городами, хорошо известными по летописи, таким, как Чернигов, Новгород, Полоцк. Их перечень не столь велик.

Но, несмотря на сопоставимость с этими крупными городами, этот памятник абсолютно уникален. Это мечта археологов. Все города, о которых я говорила, до сих пор существуют, и все самые древние следы этих памятников разрушены в процессе жизнедеятельности. Хотя мы знаем, что они там есть. Они частично исследованы. Например, в Киеве.

А в Гнёздове произошла совсем другая история. Иногда человеческая трагедия оборачивается удачей для археологов. В первой четвери XI века памятник перестал существовать. Мы не знаем точно, почему. Мне кажется, что произошла какая-то катастрофа. Мне трудно себе представить, что такой грандиозный мегаполис Средневековья прекратил своё существование без всяких катастрофических причин.

Так как он прекратил своё существование, там всё осталось так, как было в первой четверти XI века. Если мы туда приедем, то увидим прекрасно сохранившееся городище со рвом, с валом. Конечно, постройки не сохранились, но мы, конечно, их мысленно достроим. Огромный посад, который занимает около тридцати гектар. И Гнёздово – самый крупный сохранившийся языческий некрополь на территории не только Восточной Европы, но и вообще на территории Европы. По разным сведениям, в начале ХХ века там насчитывалось около пяти тысяч курганов. Это колоссальное курганное поле, в таких масштабах не сохранившееся больше нигде.

Этот памятник – важный пункт на «Пути из варяг в греки», потому что он сформировался и выстроился после системы волоков из рек балтийского региона в Днепр. Это, можно сказать, половина «Пути из варяг в греки», из варварской периферии Европы в центр цивилизации. Если скандинавы и жители северной Руси двигались на юг, то как раз к Гнёздово они преодолевали самый трудный участок. Потому что если двигаться на юг по рекам балтийского региона, то нужно грести против течения. Когда этот участок пути был пройден, нужно было выдохнуть. И выдыхали путешественники как раз в Смоленске, то есть в Гнёздове.

М. Родин: Вы описали такой огромный памятник! В какой момент пришла мысль копать такую невзрачную штуку, как дорога? Как возникла эта идея?

И. Савченко: Эта дорога была известна довольно давно. Её трудно не заметить, потому что она разрезает могильник на две части. Она довольно акцентированная. Её активно используют жители современного Гнёздова. По ней даже можно проехать на машине.

Но вплоть до настоящего времени считалось, что эта дорога достаточно поздняя и появилась не раньше XVII-XVIII века. И часть курганов при прокладывании дороги разрушили.

Но с 2018 по 2020 год в Гнёздово был реализован масштабный проект по лазерному воздушному сканированию (LiDAR) всего комплекса. В Гнёздово реализована по площади самая большая съёмка раннесредневекового археологического комплекса на территории России.

При рассмотрении результатов этой съёмки удалось увидеть то, что обычным глазом часто не видишь. Это точнейшая топографическая съёмка. Она видит малейшие перепады высот, которые глазом оценить невозможно. Помимо выявления новых объектов благодаря LiDAR можно сделать необычные наблюдения в отношении объектов, которые в общем-то хорошо известны.

И с дорогой получилось ровно так. Оказалось, что та дорога, которую мы хорошо знаем, не имеет в себе никаких следов разрушенных насыпей. Более того, стало очевидно, что те курганные насыпи, которые сохранились вдоль дороги, образуют две достаточно прямые линии, которые, грубо говоря, вытянуты по двум бортам этой дороги. С другими тропинками или небольшими локальными дорогами у нас есть примеры разрушенных при их прокладке насыпей, а здесь мы ничего подобного не видим.

И возник вопрос: а что, если эта дорога синхронна Гнёздовскому комплексу, и это не она прошла через курганы, а курганы выросли вдоль дороги? Разумеется, археологи никогда не делают окончательных выводов исключительно по результатам воздушного сканирования. Всё необходимо проверить с помощью инвазивных исследований, что мы и сделали.

Мы заложили серию разрезов через эту дорогу в самых широких местах. По плотности курганов, которые примыкают с двух сторон к дороге, видно, что плотность очень высокая. Грубо говоря, курганы стоят друг у друга в ровиках. А здесь ситуация, когда от шести до восьми метров между курганами. И мы заложили разрезы в самых широких местах дороги, предполагая, что если и были курганы, то они были там. Но никаких следов ни кострищ, ни ровиков разрушенных курганов в ходе наших исследований обнаружено не было. Мы зацепили чуть-чуть ровики курганов, которые примыкают с двух сторон к дороге. Но в центральной части материк абсолютно идеально залегает. Так что у нас не осталось сомнений, что никаких сооружений на месте дороги никогда не было.

М. Родин: Правильно ли я понимаю, что результат этого исследования – та самая классическая штука, которая интересна только археологам? Нашли просто ожидаемое расположение разноцветных слоёв земли. Доказали, что они не были потревожены. И этот результат важен, потому что из него мы можем делать выводы, про которые ты говоришь.

И. Савченко: Ровно так и было. К нам буквально подходили местные жители, спрашивали, что нашли, как можно понять, что это дорога. И каждый раз был небольшой ликбез про то, как работает LiDAR, как он позволяет обычно выявлять дороги. В Европе и Америке очень много древних дорожных сетей было найдено благодаря LiDAR в последние годы.

Но всегда это дороги, которые имеют какие-то архитектурные особенности. Они каким-то образом возвышаются над местностью, или выложены камнем, известняком, чем-то ещё. А в данном случае мы можем археологически зафиксировать дорогу только благодаря рельефу местности, земляным насыпям, которые идут вдоль неё, и отсутствию любого антропогенного воздействия в самой стратиграфии.

М. Родин: Можно ли как-то дополнительно датировать эту дорогу?

И. Савченко: Это можно сделать благодаря сооружениям, которые тянутся вдоль неё. Если мы видим, что курганы насыпаны вдоль дороги, что в них есть стопроцентная логика, стопроцентная система, то, датируя курган, расположенный вдоль дороги, мы таким образом датируем русло дороги.

Мы можем фиксировать русло дороги на расстоянии порядка 450 метров. Это ровно то место, которое исследователями воспринимается как ядро, как самая ранняя часть могильника лесной курганной группы Гнёздово.

Лесная курганная группа Гнёздово воспринимается как наиболее ранняя среди курганных групп Гнёздово. Та часть, которая примыкает к дороге, наиболее ранняя. Сергей Юрьевич Каинов отодвигает нижнюю планку сооружения этих курганов, в частности, курганов Л-13, Л-210, по осторожным оценкам к последней четверти IX века, как минимум к рубежу IX-X века.

И при этом важно отметить, что на этом участке дороги не просто самые ранние курганы гнёздовского могильника, они ещё и самые богатые. Те курганы, которые примыкают к дороге, Л-13, Л-47, Л-210, Л-38, самые богатые из тех, которые исследованы в этой части могильника.

М. Родин: Откуда куда ведёт эта дорога? Что находится на её концах?

И. Савченко: Когда мы поняли, что это древняя дорога, синхронная могильнику, встал вопрос: а куда она могла вести? В пяти километрах к северо-востоку от Гнёздово находится археологический памятник Новосёлки. Там есть городище, селище и курганный могильник. Этот памятник стоит на реке Дубровенка. И в нулевые годы Василий Нефёдов в своих публикациях предположил, что через этот памятник проходил один из возможных вариантов участка «Пути из варяг в греки». С северо-востока он мог подходить к Гнёздово, в том числе по речке Дубровенка. Он реконструировал два возможных пути: по самой Дубровенке до впадения в Днепр и дальше вниз по Днепру к Гнёздово, или напрямую через волок от Новосёлок к Гнёздово. То есть ещё двадцать лет назад Нефёдов предположил, что этот маршрут, чтобы не делать большую петлю, преодолевался волоком.

И когда мы рассчитали по азимуту, куда ведёт эта дорога, мы поняли, что она упирается ровно в городище Новосёлки. Там отклонение в 1-2 градуса. По сути, никакой погрешности нет. Да, мы можем проследить эту дорогу на LiDAR только на расстоянии 450 метров, но дальше ровно на этой оси она упирается в Новосёлки.

Методологически мы можем видеть дорогу только в курганах. Поэтому мы не можем её дальше проследить. Но у нас есть ровно на этой оси два сохранившихся куска просёлочной дороги, которая достаточно странно ориентирована. В этой части гнёздовского поселения (не археологического комплекса, а деревень, которые прилегают к Смоленску) довольно много улиц. Как только мы выходим из соснового бора, где находятся гнёздовские курганы, пересекаем Витебское шоссе, там начинается жилая и хозяйственная застройка. Там очень много улиц, и они в основном ориентированы по линии север-юг или запад-восток. Но есть два участка дороги, которые почему-то лежат ровно по линии юго-запад-северо-восток. Они лежат на той же оси, что и древняя гнёздовская дорога. Это улица Промкассы, которая идёт от санатория «Красный бор» до железной дороги. Первый кусок порядка 800 метров. И второй кусок позле железной дороги, который подходит с западной стороны к городищу – это ещё 1100 метров. Эти два куска называются улицей Промкассы. Но, по сути, это грунтовая дорога, которая идёт через лес. Непонятно, почему и куда она идёт. Но если рассматривать её, имея те вводные, которые мы сейчас имеем, то становится логичным, что это возможно тоже рудименты той дороги, которая просуществовала всё Средневековье и раннее Новое время.

В XIX веке произошло два важных события, которые нарушили всю систему сообщений и связей населённых пунктов к западу от Смоленска в районе Гнёздово: это строительство двух железнодорожных веток и Витебского шоссе. Эти две магистрали полностью рассекли всю привычную модель сообщений. А в начале ХХ века дополнительно к этому построили санаторий «Красный бор». Он стоит ровно на том месте, где должен был находиться кусок дороги, который связывал дорогу, находящуюся на территории Гнёздовского археологического комплекса, с улицей Промкассы. А дальше кусок отсекли развязки железной дороги, которые проходят к северу от «Красного бора». Если бы не два этих события, возможно, до сих пор сохранилась бы вся эта грунтовая дорога вплоть до Новосёлок.

М. Родин: Имеет ли смысл как-то дополнительно исследовать эти участки, сохранившиеся в районе санатория «Красный бор»? Есть ли у вас это в планах?

И. Савченко: Проводя исследование дороги, мы можем подтверждать только отсутствие какого-то антропогенного воздействия в стратиграфии. Вряд ли что-то долежало до нашего времени из потерянных там предметов Х-XI века.

Мы изучаем возможность того, чтобы попробовать провести дополнительные исследования в том месте, где эта дорога пересекала речку Дубровенка. Мы точно не знаем, где это было. Потому что в районе пересечения с речкой Дубровенка сейчас построены развязки железной дороги. Речка там как бы раздваивается, и это облегчает нашу работу. Можно было бы искать место возможной переправы в том месте, где она не раздвоилась. Вряд ли имеет смысл ожидать, что путники IX-XI вв. дважды пересекали речку на двухстах метрах, если можно было пересечь её один раз. Мы рассматривали вариант попробовать найти место переправы. Это можно было бы сделать по концентрации материала. Потому что это достаточно далеко за пределами Гнёздовского археологического комплекса, достаточно далеко от Новосёлок. И если бы мы встретили там какую-то концентрацию предметов, это могло бы лить дополнительную воду на мельницу нашей гипотезы. Но это вилами по воде и достаточно трудно реализуемо. Но посмотрим. Мы пока думаем в этом направлении.

М. Родин: Что мы знаем о функционировании этого волока из письменных источников, из совокупности археологических источников? Как он работал? В какое время года? Кто его обеспечивал?

В. Мурашева: Не так много мы об этом знаем. У нас есть письменные свидетельства, самое главное из которых – это работа византийского императора Константина Багрянородного «Об управлении империей», где он упоминает и эти варварские для Византийской империи земли. Частично он описывает и «Путь из варяг в греки». Он пишет, что навигация проходила весной, по высокой воде. И это логично, так же логично, как и предполагать, что в районе переправы люди потеряют какие-то предметы. Потому что самое сложное на этом пути – переход из одной системы рек в другую. И самое удобное время для этого – весеннее половодье, когда все ручьи превращаются в речушки, и таким образом легче осуществить этот сложнейший переход из Западной Двины в Днепр.

Археологически волоки практически не исследованы. Был замечательный смоленский учёный, профессор Евгений Альфредович Шмидт, который оставил работу о системе волоков. Но эта работа основана прежде всего на изучении географических данных и отдельных памятниках, которые встречаются на территории междуречья между Западной Двиной и Днепром. Евгений Альфредович предполагал несколько вариантов волока через речку Касплю, через речку Лучесу. И все эти волоки лежат ниже по течению, чем Гнёздово.

И это любопытно, потому что вставал вопрос: а зачем им после этого сложного пути создавать поселения, которые находятся выше по течению? Опять грести против течения? Предположение Нефёдова о наличии волока через Дубровенку создаёт совершенно другую картину и больше логики в географическом положении самого Гнёздовского комплекса.

Константин Багрянородный пишет, что весной по высокой воде кривичи строили на высоких холмах моноксилы, потом сплавляли их к Киеву и там меняли амуницию.

Что плавало по «Пути из варяг в греки», что они волокли волоком?

М. Родин: Я знаю, что даже у вас в коллективе есть спор о том, как это можно называть: можно ли это называть кораблями?

В. Мурашева: Мне нравится слово, которое использовал византийский император: моноксилы (однодревки). Это суда, корпус которых в основе своей представляет собой выдолбленное дерево. Известно хорошо и реконструкторам, как это делалось. Нужно было не просто выдолбить большое бревно, но и с помощью специальных технологий расширить его внутреннюю ёмкость.

Мы ищем каждый год, но пока не нашли ни одного моноксила. Но нашли некоторое количество деталей этих лодок на территории Гнёздово. Самое любопытное – есть свидетельства того, что были не просто моноксилы. Конечно, больших океанских кораблей, какие были найдены в королевских курганах Норвегии, нам сложно здесь ждать.

М. Родин: Я так понимаю, мы их, скорее всего, и не найдём, потому что, переходя в речную систему, они просто меняли суда. Неудобно плыть на таком большом судне.

В. Мурашева: Безусловно. У нас есть свидетельства, что в Старую Ладогу заходили большие морские суда. Потому что там есть ряд находок. Например, стойка корабельного навеса, которую использовали именно в морских передвижениях, потому что в непогоду это было место укрытия. Именно в морских путешествиях: во время плавания по реке в случае чего можно пристать к берегу, а в море это возможно далеко не всегда.

Находки корабельных деталей в Гнёздово свидетельствуют о том, что это были не просто моноксилы (а мы уже приняли за аксиому известие императора Константина), а это были лодки с нарощенными бортами. На долблёнку сверху ёлочкой наращивали борта в клинкерной системе. Клинкерная система – это скандинавская система кораблестроения. Что нам об этом говорит? Находки двух съёмных уключин. Уключина – это упор для вёсел. В эпоху викингов она выглядела не так, как современная. Именно такого вида уключины крепились к бортовым доскам. Долблёнка это или нет – в любом случае это должна была быть клинкерная система, к которой крепились эти уключины.

То есть что мы можем сказать на данном этапе достоверно? Что по Днепру суда плавали, мы видим их детали. По совокупности данных археологии и письменных источников скорее всего это были лодки-долблёнки с нарощенными бортами.

И. Савченко: У нас и в курганах находятся ладейные заклёпки в кострищах. Два очень ярких примера обнаружения большого количества ладейных заклёпок в кострищах – это курган Л-13 и курган Л-47, который как раз находится на этой дороге. Мы не знаем, строили ли они отдельные моноксилы для погребальной церемонии или притаскивали уже готовые. Может быть, строили уже на месте. Но если притаскивали, то как минимум дотащить оттуда по дороге им удавалось.

М. Родин: Сколько людей было нужно для перетаскивания такого судна? Эти люди работали за деньги? Мы что-то вообще знаем про это?

В. Мурашева: Опять нам приходится обратиться к Константину Багрянородному, который описывает передвижение по системе, аналогичной волоку. Когда надо было преодолевать днепровские пороги, суда вытаскивали на берег и тоже волоком их тащили. Судя по описанию Константина Багрянородного, вся корабельная дружина, то есть вся команда, участвовала в этих перетаскиваниях.

М. Родин: А местные подключались к этой инфраструктуре?

В. Мурашева: Никаких сведений у нас об этом нет. Можно, конечно, вообразить, что местные подрабатывали на таких весенних заработках. Но это тоже из области гипотез.

И. Савченко: У Василия Нефёдова, и в первую очередь у Лесмана, есть три критерия, по которым археологически можно реконструировать возможные маршруты на «Пути из варяг в греки» в районе смоленского Поднепровья.

Первый критерий – наличие большой концентрации синхронных археологических памятников, которые каким-то образом должны были помогать обслуживать этот путь. Логично рассчитывать, что на маршруте, который регулярно функционирует, должны быть поселения, жители которого будут его обслуживать. Эти поселения должны быть достаточно близко друг от друга, в пределах 20-30 километров, то есть на расстоянии дневного перехода. Как раз благодаря этому удаётся реконструировать несколько торговых маршрутов, в том числе в районе Гнёздово.

Второй критерий – наличие вещевого материала, который подтверждает участие местного населения в трансконтинентальной торговле. То есть нелокального, откуда-то принесённого.

И третий критерий – наличие кладов и каких-то отдельных вещевых находок за пределами археологических памятников.

М. Родин: Насколько я понимаю, Гнёздово так и возникло. Оно выглядит логичным таким пунктом.

Для одного документального фильма мы пытались перетащить волоком плюс-минус такое судно. Выяснилось, что даже 10-15 неопытных людей, которые в первый раз такой целью задались, легко на чурбачках со скоростью пешехода это судно перетащили. Так что это не так уж сложно.

И. Савченко: Какого размера у вас было судно?

М. Родин: По-моему, метров 10 в длину.

И. Савченко: Идеальное попадание.

М. Родин: Мы его специально подбирали, чтобы оно было похоже на судно того времени.

Что из себя представляла природа в период использования волоков? Это были леса, поля? Насколько были полноводнее или мельче артерии, между которыми был волок?

В. Мурашева: Мы можем сказать, пожалуй, только о Днепре. Для того, чтобы ответить на этот вопрос, нужно проводить специальные исследования совместно с геоморфологами. Такие исследования мы проводили для региона Гнёздово. Судя по результатам, то, что было тысячу лет назад, примерно соответствует тому, что есть сейчас. Единственное – положение русла менялось. На территории Гнёздовского комплекса Днепр располагался не там, где он располагается сейчас. Он ближе к центральному городищу. И постепенно с годами излучина около Гнёздово отступает на юг. Насколько гидрологический режим других рек отличался от современных – я не могу ответить на этот вопрос.

Если говорить о климатической ситуации, считается, что эпоха викингов и образования Древнерусского государства относится к климатическому оптимуму Средневековья. Она была благоприятной, достаточно мягкой и предшествовала средневековому малому ледниковому периоду, который начался где-то в XIV-XV веке.

И. Савченко: Насколько я понимаю, во время климатического оптимума зимой выпадало меньше осадков, и в результате этого разливы рек были меньше. Этим объясняется, почему период судоходства мог быть более коротким.

М. Родин: Как Гнёздовская дорога соотносится с портовым хозяйством, которое вы исследуете в пойме? Вероника Владиславовна, ваш же отряд там в основном копает?

В. Мурашева: Да.

М. Родин: Она упирается туда?

В. Мурашева: Пока мы ещё не можем ответить на этот вопрос. У Ивана есть проект выяснить, куда эта дорога ведёт. В одну сторону она идёт в сторону Новосёлок. Это, как мне кажется, вполне доказано. Но дорога идёт и в другую сторону. По предположению Ивана, она должна идти к переправе через маленькую речку Свинец. Может быть, это другая дорога, потому что она практически перпендикулярна. Тоже древняя дорога. Река Свинец впадает в Днепр и соединяется с внутренним озером Бездонка, на берегу которого были найдены остатки самых древних сооружений, которые мы можем связать с портовым хозяйством Гнёздово. Так что вопрос узла между портовой зоной и дорогой ещё требует дальнейших исследований. Это одно из направлений нашей работы в будущем. 

М. Родин: Иван, а как это планируется? Очевидно, что бессмысленно копать всю длину дороги. Ты делаешь какие-то разрезы, плюс LiDAR. Что ещё тут можно придумать?

И. Савченко: У нас уже есть несколько наблюдений относительно существования в Гнёздово достаточно большой сети дорог. Всё благодаря масштабу Гнёздовского археологического комплекса с обилием курганов. Несмотря на многие разрушения, которые обрушились на комплекс в ХХ и XXI веке и уничтожение многих курганов, у нас сохранилось достаточно много насыпей в Центральной курганной группе и в Днепровской. В самых разных частях Гнёздово. Мы, благодаря изучению результатов лидарной съёмки, видим ещё несколько кандидатур на древние дороги. Ещё одну дорогу мы в этом году начали изучать. Там тоже есть интересные моменты. Наверное, мы позже о них расскажем, когда обработаем материал. Мы точно обнаружили ещё одну дорогу, но нам потребуются дополнительные исследования, чтобы разобраться, куда она вела и для чего использовалась. И с другими кандидатами тоже нужно разбираться.

Инфраструктурная составляющая поселенческой археологии действительно открывает новые горизонты для изучения Гнёздовского комплекса. Потому что совсем иначе начинают смотреться те археологические памятники, которые окружают Гнёздово.

М. Родин: Почему пришли к выводу, что это именно волок, а не просто дорога от деревни к деревне?

И. Савченко: В истории с дорогой есть несколько тезисов разной степени достоверности.

Тезис №1: у нас есть дорога, которой примерно 1100 лет, которая синхронна самому раннему периоду развития гнёздовского могильника. Это факт, вероятность которого 100%, грубо говоря.

Тезис №2: эта дорога связывала Гнёздово и Новосёлки. Вероятность этого не 100%, но она близка. У нас есть несколько аргументов: расположение Новосёлковского городища. У вас в гостях был Дмитрий Беляев, рассказывал о том, как дешифровывают иероглифические знаки. Главная верификация новой дешифровки – это если его чтение было заранее предсказано. Грубо говоря, если была логограмма, а потом нашли субституцию, тот же самый знак, который записан с помощью слоговых знаков. В данном случае у нас ситуация похожая, потому что существование этой дороги между Новосёлками и Гнёздово предсказывалось ещё до того, как мы провели эти исследования. И они легли на эту базу и подтвердили её.

Тезис №3, который часто мелькает в СМИ, и мы сами сказали в нашем пресс-релизе и в готовящейся статье по результатам этих работ, что эта дорога, по всей видимости, могла функционировать как волок в том числе. Но мы не можем на 100% это подтвердить или опровергнуть. Это интерпретация. Вероятность её больше 50%. То есть скорее да. Это логично. В более ранних работах уже предполагалось, что на кратчайшем расстоянии имело смысл срезать и напрямую пройти к Гнёздово. В целом это характерно для маршрутов, когда памятники запирают волоки. Если Новосёлки стоят на этом пути, то логично, что этот памятник появился не просто так, а что он запирал собой волок. Потому что до Днепра остаётся несколько километров и непонятно, зачем ещё его там располагать. Но до тех пор, пока мы не найдём в овраге лодку, которую обронили во время волока, мы не сможем на 100% сказать.

М. Родин: В комментариях высказывают мнение, что по рекам ходили на драккарах и никто на плоскодонки не пересаживался. «Спросите у любого моряка, что судно – это дом». А гребли и тащили рабы. Вы уже вкратце сказали, что ни одного драккара у нас не найдено.                                               

В. Мурашева: С драккарами вообще беда. На территории Скандинавии и вообще где бы то ни было нет ни одной археологической находки реального корабля с драконом на носу. Есть две находки деревянных драконьих голов, но они относятся к более раннему периоду, чем эпоха викингов.

Что касается пересадки с судов на суда, то считается, что волховские пороги морские суда преодолеть не могли. Поэтому Старая Ладога и была пересадочным пунктом на корабли других типов. Большие океанские и морские корабли по рекам Восточной Европы пройти не могли. Я уже упоминала о наличии такого признака дома, как корабельный навес на морских судах. Это обусловлено особенностями морских путешествий. Но когда люди путешествуют по реке, у них всегда есть возможность пристать, поставить шалаш и там переночевать. Это другая система путешествий. 

М. Родин: Посоветуйте литературу о древних дорогах Древней Руси.

И. Савченко: Мы пишем как раз монографию!

М. Родин: У нас ещё был выпуск из Тамани, где исследуются таманские древние дороги, которые ещё с бронзового века. Их тоже похожими методами находят.

И. Савченко: Пользуясь случаем, я хотел бы прорекламировать книжку «Гнёздовский археологический комплекс. Исторический ландшафт, картография, современные методы исследования». Тут опубликованы результаты LiDAR и всё, что связано с картографией, топографией Гнёздово. Очень важная книжка для понимания того, как это всё функционирует в Гнёздово. Это очень хороший пример публикации лидарного материала.

М. Родин: Ещё вопрос из чата: «Если морские суда меняли на речные, то выходит, что все они были наёмными? Не было такого, что купец вёз свой товар на своём судне?»

В. Мурашева: Интересный вопрос. Но почему бы не купить речное судно? На этот вопрос, наверное, невозможно ответить.

И. Савченко: Это вопрос состоятельности того, кто организует этот вояж.

В. Мурашева: Можно представить себе и аренду. Но никто не занимался этим вопросом.

М. Родин: Как вы думаете, викинги-торговцы и викинги-пираты – это одни и те же люди?

В. Мурашева: Безусловно. Это вопрос, который не вызывает сомнения. Нравственные категории той эпохи существенно отличались от христианской морали. Торговля и разбой существовали в одном флаконе. Торговля тоже была небезопасной. Считается, что воины и купцы – это одни и те же персонажи. А воины могли вступать и в разные неторговые ситуации. Просто преодолеть этот путь невооружённым людям было практически нереально.

И. Савченко: Я бы даже сказал, что преодолеть этот путь и остаться человеком было не так просто!

М. Родин: Сколько было переправ через Днепр?

И. Савченко: В районе Гнёздово реконструируется две возможные переправы. У нас нет археологических свидетельств, они реконструируются с точки зрения того, как дальше этот путь функционировал. Есть две переправы к реке Сож, которая находится к югу от Днепра. И считается, что один из локальных вариантов маршрута мог идти не дальше по Днепру, а по Сожи. Если путь проходил через Гнёздово, то переправа могла находиться у Центрального городища. И вторая переправа, реконструируемая по вышеупомянутому критерию концентрации археологических памятников, единичных находок кладов, находится восточнее современного Смоленска, если я не ошибаюсь. Она тоже выходит к реке Сож.

М. Родин: Какие почвы в районе дороги?

И. Савченко: Я предполагаю, что вопрос коннотирует к гипотезе о том, можно ли исключительно по почве определить, дорога это, или нет. Мы общались с геофизиками на предмет того, можно ли определить, в каком участке поля проходила дорога, если её не видно. Они могут по плотности, утрамбованности грунта. Но сказать, насколько она древняя по плотности грунта, который там залегает, невозможно. Плотность может быть сформирована как сейчас, так и тысячу лет назад.

Я хотел бы сделать ещё комментарий к вопросу об экологической ситуации. Исследования геоморфологов показали, что лесная часть могильника, то, что мы называем сейчас Лесной курганной группой, в IX-XI веках не была залесена, в то время как сейчас она покрыта сосновым бором. Тысячу лет назад главной доминантой здесь были курганные насыпи, которые во все стороны хорошо просматривались.

Под одной из публикаций я видел вопрос: насколько нормально, что дорога идёт через кладбище, грубо говоря? Мне кажется, что это достаточно логично. Одна из целей насыпи в том, чтобы человека, который там лежит, помнили. Поэтому вполне логично, что самые элитные погребения тянутся вдоль дороги.

М. Родин: С таманскими дорогами, про которые мы делали микрофильм, эта логика тоже так же работает. И в Тыве, по-моему, курганы тоже точно так же расположены.

В комментариях рекомендуют книгу «Древняя Русь в системе евразийских коммуникаций (IX-X вв.)» Коновалова и Мельникова. Мне кажется, это хорошая рекомендация.

Ещё интересный вопрос: а под Волоколамском лидаром дорогу не искали?

И. Савченко: Насколько мне известно, пока что нет.

М. Родин: Это другой памятник.

В. Мурашева: Он тоже связан с системой волоков. Так что понятно, почему такой вопрос возник.

И. Савченко: Тут как раз та ситуация, о которой Вероника Владиславовна говорила выше: в силу того, что Волоколамск, в отличие от Гнёздова, не был оставлен и продолжал развиваться, вполне вероятно, что сейчас древний волок может быть перекрыт современной застройкой или магистралями. И отсечь там дорогу достаточно проблематично.

У нас есть похожий пример – деревня Волоковая к северо-западу от Смоленска. С вероятностью почти в 100% там был волок. Там находится археологический памятник, где несколько лет назад работал Алексей Олегович Шевцов. Мне тоже довелось принять участие в одном из этапов этой работы. Это тоже памятник гнёздовского времени. И, как и в случае с Волоколамском, это сохранилось в топонимике. Там сейчас проходит одна дорога. Возможно, она каким-то образом отсылает к той дороге. Но в данном случае мы не можем положиться на исключительно визуальные наблюдения. Потому что в случае с Гнёздово у нас есть подтверждение – участок длиной в 450 м, который археологически фиксируется благодаря курганам. И дальше мы можем эту ось немножко продлить, реконструировать. А дорога в деревне Волоковая может как лежать на древней дороге, так и не лежать. Археологически это трудно подтвердить.

М. Родин: Варяги были христианами? 

В. Мурашева: На этот вопрос есть точный ответ. Где-то с середины Х века постепенно скандинавы во время своих путешествий на территорию Византии и Каролингской империи начинают принимать христианство. Но викинги были известны своим коварством. Есть множество письменных свидетельств о том, что при необходимости взять осаждённый ими город в какой-то момент коварные викинги сообщали о желании принять христианство. На эту удочку попадались наивные жители христианской Европы, впускали этот коварный отряд, после чего конец был предсказуем. Хорошо известна такая история с городом Луни на Апеннинском полуострове. После чего кто попался – тот был убит, а город был захвачен.

Ещё хорошо известно, что коварные викинги принимали иной раз христианство по несколько раз, потому что им очень нравилось получать крещальные дары. Приняв христианство и получив дары, они вновь обращались к Тору в своих мыслях. И так несколько раз.

Где-то к концу Х века действительно появляется христианская составляющая в этом обществе. Это мы видим и в Гнёздово: там появляются скандинавские погребения с христианской атрибутикой, самые ранние из которых относятся к середине Х века, то есть до официального принятия христианства. Это тоже достоверный факт.

М. Родин: А по Западной Двине курганы есть?

В. Мурашева: Западная Двина велика. Существует большое количество памятников на всём её течении. Городище Даугмале, например. 

И. Савченко: На всём «Пути из варяг в греки» огромная концентрация памятников. Можно из самых известных, которые исследуются, назвать Шниткино, например.

М. Родин: Находят ли в Гнёздово торговые пломбы?

В. Мурашева: Нет, они в Гнёздово пока не обнаружены. Хорошо известны самые разные виды пломб в Новгороде: и деревянные, и свинцовые. Но все они датируются более поздним временем. А у нас пока нет. Несколько лет назад неожиданно в Гнёздово были найдены писала, которые раньше были в Новгороде, но в Гнёздово не встречались. Может быть, и что-нибудь похожее на торговые пломбы найдём. Но пока нет. 

М. Родин: Правда ли, что населённые пункты строили на излучинах реки?

В. Мурашева: Населённые пункты в разные эпохи строили в разных местах. В какие-то периоды строили на водоразделах, в какие-то – на берегах рек. В раннем Средневековье, наверное, самое распространённое место – при впадении небольшой реки в большую. Гнёздово – прекрасный пример этого.

И. Савченко: И Москва.

В. Мурашева: Да. Водный источник всегда важен для жизни.

М. Родин: Несколько лет назад была большая статья по палеогенетике, где среди прочего были образцы из Гнёздово. Как археологи интерпретируют результаты исследования?

В. Мурашева: Вопросы палеогенетики довольно сложные. И не все исследователи относятся к ним как к достоверному источнику. Тем не менее, сейчас накапливается база данных, которая, наверное, позволит в будущем построить более достоверные реконструкции передвижения народов. В Гнёздово были исследования не только палеогенетические, но и по зубной эмали, по стронцию. Считается, что изотопы стронция запечатлевают картину местности, в которой человек родился. Были исследования, которые показывают, что некая дама, вероятно, приехала в Гнёздово с территории средней Швеции.

Но все эти исследования – пока только первые капли, которые в дальнейшем, я думаю, позволят нам предложить более масштабные реконструкции.

М. Родин: В комментариях спрашивают: кто доказал, что варяги = скандинавы?

В. Мурашева: Это сложная этимологическая тема. Поэтому я хотела бы отослать к публикациям Елены Александровны Мельниковой, которая подробно занимается этим вопросом. Варяг – это наёмник, væringr. Считается, что так назывались скандинавские наёмники в войсках византийских императоров. На территории Древней Руси выходцы с территории Скандинавии помимо того, что назывались русами, что и дало впоследствии название государству, назывались варягами.

М. Родин: Что связывает слова «ярл» и «ярлык»?

В. Мурашева: Ничего. Это просто созвучие. Ярлык – это слово тюркского происхождения, и связано оно с другой эпохой: эпохой татаро-монгольского владычества на территории Восточной Европы.

М. Родин: Были ли моноксилы одноразовыми? Можно ли было на одной моноксиле сходить по реке несколько раз вверх-вниз? Если они были многоразовыми, то есть где-нибудь ангары, в которых их хранили?

В. Мурашева: Ангары мы ищем, пока не нашли. Есть у нас предположения о наличии сухих доков на берегах внутреннего озера в Гнёздово.

А насчёт одноразовости или многоразовости моноксил – на этот вопрос тоже, наверное, нет ответа. Я опять могу отослать к любимому произведению Константина Багрянородного, где он пишет о том, что когда моноксилы доплывали до Киева, то там иногда меняли оснастку. Но насколько они разваливались по дороге – нам не известно. Но, вообще говоря, чисто из бытовых соображений моноксила – довольно крепкое сооружение. В основе своей это – бревно.

М. Родин: Исследуют ли сейчас новгородские сопки? Или пока всё ограничилось исследованиями XIX-начала ХХ века?

В. Мурашева: Конечно они исследуются. Самыми разыми методами. В том числе есть исследования Надежды Платоновой с использованием геофизических методов.

М. Родин: Как проходились днепровские пороги? Есть ощущение, что Вероника Владиславовна снова отправит нас к Константину Багрянородному!

В. Мурашева: Абсолютно точно. Об этом он очень подробно написал. Их преодолевали, как бурлаки: тянули вдоль берега и переносили на руках эти моноксилы. Это очень живописно описано у Константина Багрянородного.

М. Родин: Почему Гнёздово называется именно так, а не историческим названием? Как на самом деле это городище называлось в Х веке?

В. Мурашева: Есть разные мнения на эту тему. Значительная часть исследователей считает, что называлось оно Смоленском. Но есть и исследование Татьяны Николаевны Джаксон, которая анализировала топонимику скандинавских источников. Она выдвинула предположение, что скандинавское название этого места – Сюрнесгард, то есть город на речке Свинец, поскольку так по сей день называется приток Днепра, на слиянии с которым стоит Гнёздовское городище. Но одно другого не исключает: скандинавские источники могли так называть Смоленск. 

И. Савченко: А у Константина Багрянородного есть топоним «крепость Милиниск», который ассоциируется тоже с Гнёздово.

В. Мурашева: Филологически он ассоциируется именно со Смоленском.

И. Савченко: Топоним «Гнёздово» впервые появляется в XVII веке. Это название относится к Центральному Гнёздовскому городищу. У Владимира Яковлевича Петрухина есть небольшая публикация на этот счёт, где он обосновывает, что это название связано с внешним видом городища. Действительно, если посмотреть на Центральное Гнёздовское городище сверху, оно напоминает большое гнездо.

М. Родин: Прослеживаются ли совпадения в захоронениях Гнёздово и конкретных этносов Швеции эпохи викингов?

В. Мурашева: Считается, что максимальное количество сближений гнёздовских погребений читается с могильниками средней Швеции, прежде всего с Биркой. Но это не значит, что нет каких-то связей с другими частями Скандинавии. Безусловно, они тоже были. Но не всегда легко указать связь с конкретной территорией. На среднюю Швецию прежде всего указывает большое количество найденных железных гривен Тора, которые максимальное распространение имеют именно на территории средней Швеции.

Однако и материалы других частей Скандинавии, не только в захоронениях, но и на поселениях мы тоже читаем. Например, о связях с Норвегией говорят фрагменты стеатитовых сосудов. Это совершенно характерная вещь для территории Норвегии. Также норвежским импортом можно считать большое количество точильных камней. Специальные исследования показывают, что большинство точильных камней, которые найдены в Гнёздово, сделаны из сланца, который имеет прежде всего норвежское происхождение.