Марк Ульянов, Виктор Башкеев в «Родине слонов»

Почему род Ван, приведя к власти сына «своей» императрицы и, казалось бы, установив контроль над всеми ключевыми постами в государстве, чуть не отправился в политическое забытье? Что общего между придворными интригами эпохи Хань и борьбой дзюдо? И правда ли, что поздние императоры Западной Хань погрязли в разврате?

Говорим о предыстории падения Западной Хань с кандидатом исторических наук, заведующим кафедрой китайской филологии и преподавателем кафедры истории стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии ИСАА МГУ Марком Юрьевичем Ульяновым и с научным сотрудником Отдела Китая Института востоковедения РАН Виктором Викторовичем Башкеевым.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с кандидатом исторических наук, заведующим кафедрой китайской филологии и преподавателем кафедры истории стран Дальнего Востока и Юго-Восточной Азии ИСАА МГУ Марком Юрьевичем Ульяновым и с научным сотрудником Отдела Китая Института востоковедения РАН Виктором Викторовичем Башкеевым.

М. Родин: Сегодня мы продолжаем наш масштабнейший сериал про империю Хань. Будем говорить об одном из самых сложных периодов в жизни этой империи, о начале междуцарствия. Промежутке, который возник на рубеже эр и чуть позже.

Мы закончили на самом расцвете империи Хань. Она достигла максимального своего географического расширения во время правления Сюань-ди. Более-менее отладились внутренние процессы. Мы закончили на том, что похоронили этого императора, и говорили, что он был очень дальновидный и ему удалось подготовить наследника Юань-ди, и он без проблем, как это редко бывает в Китае, вступил в должность. Что было дальше? Ничто, казалось бы, не предвещало беды.

В. Башкеев: Беды в тот момент и не случилось. Мы сейчас познакомим слушателей с историей очень важного для китайской истории рода Ван. И то, что вы назвали «бедой» – это их постепенное усиление. Это привело к временному крушению государства Хань и появлению другого государства. Но в тот момент это была просто стандартная придворная жизнь. У императора Юань-ди появилась жена, которой было суждено сыграть роль в продвижении такого «ледокола» для рода Ван, потому что она сама была из рода Ван.

Надо сказать о том, что это за род. Это нередкий, но интересный случай в истории Китая, когда это не оригинальная фамилия. Люди, которые к нему относились, относились к роду Тянь, который происходил с севера современной провинции Шаньдун, из царства Ци ещё во времена эпохи Чжань-го. Они очень сильно присутствовали в политической борьбе ещё в начале эпохи Хань, когда был Лю Бан, а до него – Циньская империя. Они там были и активно участвовали. Но, поскольку они были на стороне Сян Юя, основного соперника Лю Бана в войне, когда Сян Юй    проиграл, то его сторонников во многом пустили под нож. И род почти прервался. Но на территории царства Ци помнили об этом роде. И, чтобы его отпрысков как-то сохранить для истории, назвали их «Ванами», т.е. «правителями».

М. Родин: Т.е., грубо говоря, они сменили фамилию.

В. Башкеев: Да. Нами правил род Тянь, который теперь нельзя упоминать. Надо как-то его обозначить, вот его и обозначили таким образом.

И род остался достаточно сильным. Судя по всему, всё это время он не терял никакого влияния. Потому что одна из его представителей, будущая императрица императора Юань-ди, попала в гарем. А просто так там не оказываются. Это определённые знатные рода, которые хотят своих отпрысков как-то продвинуть ко двору. В 53 г., до воцарения Юань-ди, он уже был познакомлен с этой дамой и у них завязались отношения. С этого началось потенциальное возвышение рода Ван, которое будет длиться до прихода к власти Ван Мана.

М. Родин: Получается, воцарился Юань-ди, человек подготовленный. У него есть жена Ван. Что мы про него можем сказать?

М. Ульянов: Мы подошли к тому периоду, который завершает историю Западной Хань, как первой долговременной империи. Начинается этот этап именно с правления Юань-ди. Это 48-33 гг. до н.э.

Здесь нужно сказать несколько важных вещей. Во-первых, мы не должны абсолютизировать роль самих императоров. Это, безусловно, первые лица. Но в нашем дискурсе, сейчас, когда мы ведём ханьский проект, и Виктор Викторович переводит источники, у нас появляется дополнительная информация об очень большом круге людей, вовлечённых в политический процесс.

Юань-ди пришёл к власти в возрасте 27 лет. Что тоже наводит на мысль, что с первых лет он вряд ли был основной действующей фигурой. Вероятнее всего, он действительно был достаточно волевым и целеустремлённым человеком, но его окружал круг ветеранов, который сложился ещё в правление его отца.

М. Родин: 27 лет – казалось бы, это уже взрослый человек.

М. Ульянов: Взрослый человек для принятия самостоятельных решений. Но чтобы они приняли вид политических решений, и чтобы этот человек мог регулировать ход политических процессов и борьбы: влиять на группировки, заключать компромиссы, карать, миловать, и т.д., т.е. проявлять свою политическую волю, для этого требуется определённый ресурс, время, и т.д.

Для Китая это особенно важно, и для нашего восприятия китайской истории. Потому что мы склонны абсолютизировать значение центральной власти. И, когда мы говорим о чуть более ранних и более поздних годах истории, и роль бюрократии, считая, вслед за Вольтером, что Китай – это образцовое бюрократическое государство.

Здесь очень многое держится на компромиссах между региональными группировками и представляющими их знатными, влиятельными родами. Вот здесь заслуга предшествующего правления в том, что благодаря даже, может быть, не столько Сюань-ди, сколько генералам, которые были у власти после У-ди почти два правления, была установлена сложная система взаимодействий и принятия компромиссных решений между шестью-семью влиятельными родами.

Юань-ди приходит к власти, когда это равновесие ещё существует. И род Ван, который представляет первая супруга, тоже входит в число этих влиятельных родов. Но их политическая воля и устремления уравновешиваются волей и устремлениями других участников. Это рода Фу, Чжао и другие. Это не то, что Голицыны и Милославские, но они были. И любимая наложница Ван быстро становится императрицей.

И здесь мы подходим к очень важному процессу циклизации китайской истории. Когда Лю Бан погибает в ситуации борьбы с женскими родственниками из рода Люй, которые пытались прийти к власти и привести своих родственников и поставить их на императорское место. Вот здесь повторяется то же самое. Род Ван, родственники по женской линии, проявляет устремление к центральной власти. И в результате им это удаётся. В этом феномен этого периода. И явно сама императрица Ван, её многочисленные родственники и братья, которые, видимо, и были основными участниками процесса и, может быть, авторами всех этих идей, где-то действовали с оглядкой на этот первый период и старались не повторить ошибки, которые совершили родственники Люй тайхоу. Они действовали медленно, последовательно.

Юань-ди, видимо, хорошо это понимал. В начале своего правления он явно опирался именно на этот род, как на наиболее сильный. Как на «ледокол», как сказал Виктор, который мог изменить сложившееся равновесие. Почему-то политикам всегда хочется это равновесие нарушить, явно иногда недооценивая или преувеличивая свои властные возможности.

Здесь ключевой момент – 36 г. до н.э. Это за три года до смерти Юань-ди. Коллектив единомышленников, во главе которого стоит род Ван и формально и явно сам Юань-ди, начинает впервые в этот период настоящие преобразования, которые должны были решить все конфликты и нерешённые вопросы предыдущего времени, и создать какую-то новую модель государственного устройства, которая бы соответствовала новым реалиям.

В предыдущих передачах достаточно подробно говорилось о том, что Китай со времён Лю Бана и последующих императоров был поделён не только на административные единицы, округа и уезды, но фактически он был поделён сначала на крупные ванства, во главе которых стояли члены династии, родственники по мужской линии, потом начиналось их дробление. Но всё равно эта квазифеодальная структура, когда люди, проявившие себя в государственной политике, получают крупные наделы и одновременно титулы знатности вана и хоу, сохранялась и в это время.

И здесь, видимо, начинается очень сильный конфликт между двумя этими подходами к государственному управлению. С одной стороны, увеличивающиеся постоянно квазифеодальные владения, ванства и хоуства, которыми наделяется любой более-менее успешный человек, а с другой – потребности государства в эффективном управлении огромнейшей империи. Тем более, что к этому времени уже формируется определённая бюрократическая культура, и появляется новый класс людей, которые, не имея никакой знатности, готовы тоже включиться в государственное управление.

И здесь 36 г. – это ключевой год. И Ван Ман впервые на политической арене появляется в это время.

М. Родин: Как они начали реформировать? Они сделали ставку на бюрократию, насколько я понимаю.

В. Башкеев: Я сейчас немного отскочу назад, чтобы потом подвести. В конечном итоге да, то, о чём сказал Марк Юрьевич, Ван Ман будет в том числе знаменит тем, что попытается переформатировать, решить этот конфликт с плеча: не должно быть двух систем. Будет одна система, контролируемая мной.

Но прежде, чем об этом говорить, несколько слов о том, как род Ван шёл к 36 г. сам по себе. На фоне правления Юань-ди, очевидно, с его молчаливого одобрения, понимания, что это неизбежно, этот род постепенно усиливался. Постепенно они занимали ключевые посты. Причём ряд родственников: братья императрицы, и другие родственники. Они занимали, в общем-то, все ключевые посты: военный пост, который называется «дасыма» (фактически главный военный министр), дворцовый конничий (человек, отвечающий в том числе за императорский поезд).

М. Родин: За логистику, что ли?

В. Башкеев: За внутридворцовую логистику. Императорская конюшня – это не только лошади. Это всё, что сопровождает выезд императора, его внутренние перемещения по дворцу. То есть это человек, очень важный для внутренней, скрытой силы.

М. Родин: Служба протокола, аппарат.

В. Башкеев: Всё вместе, да. Он тоже входил в высший разряд чиновников.

Плюс это первые министры. Т.е. формально второе лицо в государстве. Как мы знаем, эта должность постепенно теряла свою влиятельность, но тем не менее, как административная, она всё ещё важна. Все эти должности потихонечку к 36 г. занимаются представителями рода Ван. Это фундамент, который обеспечивает по сути любому его представителю, который выйдет наверх, вполне реальную поддержку. В отличие от рода Люй, который попытался осуществить захват власти фактически на удачу, они подготовились. И готовились они несколько десятилетий. В принципе, решение этого конфликта силовым путём было подготовлено.

М. Родин: Какая реформа началась в 36 г.?

М. Ульянов: Важный этап преобразования, связанный с изменениями в системе управления. До этого большую роль играли ваны и хоу, это те люди, которые на службе государю проявили свои лучшие качества, уже не будучи членами династии, знатных родов. Предыдущие правления, наделяя их землёй и, соответственно, материальным вознаграждением, старались на них опираться при достаточно слабой бюрократической системе и при очень сильном влиянии т.н. хаоцзе. Это ещё одна категория участников политического процесса, люди незнатные, нетитулованные и никак не связанные с династией, но исключительно влиятельные в своём небольшом регионе. Это общекитайская специфика, она требует особого внимания. Это надо обязательно учитывать, потому что они очень часто ускользают из истории. Но из Сыма Цяня, из Бань Гу, из «Ханьшу» мы знаем, что часто чиновники, назначаемые в столице, скажем, начальники округа или провинции, приезжая на место службы, первое, что должны были сделать – даже не пойти к себе в ямынь, а посетить резиденцию представителя этого знатного рода, сделать ему подарки, подношения, передать письмо от императора и испросить, иногда с большим для себя позором, разрешения занять эту высшую должность. В источниках есть описания, когда в некоторых случаях хаоцзе отказывают это делать. Фактически бросают вызов императору. И императорский двор должен утереться. Потому что огромнейшая страна, и влияние на периферию очень слабое. И приходится назначать другого чиновника. Найти человека, который разгромил бы массу местного самоуправления, всегда очень сложно, и это всегда выдающиеся люди, которым Сыма Цянь или Бань Гу посвящают целые жизнеописания.

Здесь была предпринята попытка изменить ситуацию, повысить роль столицы в управлении государством. Постараться перейти к центральному управлению. Т.е. через бюрократию, которая назначается из столицы в эти округа и уезды. Это само по себе вещь сложная, но давно назревшая. Потому что государство растёт, меняется внутренняя структура. Идёт подъём экономики, уровня благосостояния, демографический рост. И просто империя набирает опыт. Это новый тип государства, и он уже существует более ста лет.

Начало этих преобразований, широкое назначение чиновников связано с переделом территорий, даже часто названия округов и уездов. Они непосредственно затрагивают этих знатных и влиятельных родов, и просто влиятельных людей. Их ванства, хоу, или владения хаоцзе, начинают оттесняться в сторону. Приходит не только чиновник, но у него ещё есть отряд вооружённых людей.

И, видимо, неслучайно эта дата за три года до конца правления. Само правление длилось 15 лет. И до этого никаких намёков на преобразования не было. Задача была усыпить население, дождаться, видимо, смены поколений. А с другой стороны – получить поддержку в виде рода Ван, которые в большом количестве, видимо, достаточно энергичные и толковые управленцы, которые замкнуты на фигуру императрицы. Т.е. Юань-ди, как часто бывает в политической жизни, решая одну политическую задачу, создаёт политические проблемы и для себя в том числе. Но государство получает выгоду. А сам правитель вынужден смириться и нести свой крест. 

36 г. – это фактически разрыв компромисса, который существовал до этого, и который продемонстрировал свою эффективность на тот период развития. Сейчас, когда компромиссы были разорваны, начинается очень интенсивная политическая борьба, и жизнь императора становится под угрозой, как всегда. Потому что род Ван из опоры его, которая всё это проталкивала, может стать в любой момент его противником. И император сразу, когда реформа достигает первых результатов, становится просто не нужен. У императрицы к этому времени уже появился свой сын.

М. Родин: Это сын Юань-ди.

М. Ульянов: Да, это его сын и наследник. Есть императрица, которой ещё лет сорок, есть её замечательные братья. Так зачем же нужен папа, сам Юань-ди? По всей видимости, 36-33 гг. – сложные в его жизни. К этому времени он достигает где-то сорокалетнего возраста. Его смерть, как это часто бывает в источниках, не описывается как результат политической борьбы. Но историк должен думать именно в этом направлении.

М. Родин: Тем более, он умер молодым, ему, по-моему, 43 года было.

М. Ульянов: Естественно. Мы знаем, что у истории очень много приёмов смены императоров. Это то, что называется созданием несовместимых с жизнью условий при дворе. Мы можем вспомнить дневники замечательной дочери Тютчева, и понять, насколько непросто было Николаю I и Александру II в самые тяжёлые периоды их жизни у себя дома, где они не могли найти угла. Вот здесь что-то похожее. Здесь важно, что в это время на политической арене появляется и сам Ван Ман.

Подводя итоги этому правлению, надо сказать, что империя продолжает расширяться. Ханьские войска по прежнему создают гарнизоны в Центральной Азии. В том самом 36 г. происходит очень значимое событие для всех любителей истории, для почитателей Рима. Отряд Марка Красса давно был разбит, сам он погиб. Его легионеры были пленены, оказались около города Талас, современный Казахстан. И в 36 г. произошло столкновение, битвой назвать сложно. Уставшие, постаревшие римские легионеры столкнулись с молодой кровью китайских солдат. И, по всей видимости, потерпели поражение.

В 32 г. к власти приходит сын Юань-ди и императрицы Ван.

М. Родин: В чьих интересах, кроме центрального аппарата и рода Ван, осуществлялась эта реформа? Потому что сейчас они разрушают всю постфеодальную систему государства и, получается, они против всех. Они начинают закручивать местное самоуправление, хаоцзе, и местных ванов. Для кого это было сделано? Были ли под этой реформой какие-то социальные силы?

В. Башкеев: Да, были. Это растёт от начала Хань, как минимум со 154 г., с Цзин-ди, когда дошло до открытого мятежа ванов. Было понятно, что дальше это дело раскочегаривать нельзя, иначе просто империя повалится.

М. Родин: Получается, это постепенный процесс, который начался в начале империи Хань, когда вместо феодальной системы начали вводить бюрократическую, постепенно время от времени подкручивая.

М. Ульянов: Да. И очень важный момент: столица хочет управлять. Она может управлять только через бюрократию. Эти люди уже начинают появляться. Осталось только назначить их на должности и требовать от них.

М. Родин: Мы уже говорили, что бюрократический аппарат рос сверху, постоянно вводились новые должности.

В. Башкеев: Первое яркое проявление этой борьбы – это т.н. мятеж семи ванов в 154 г до н.э. Южные территории взбунтовались, фактически решили захватить власть и были побеждены. После этого начался активный поиск, где найти людей для администрирования. Надо было, чтобы люди, не всегда принадлежащие к знати и императорскому роду, всё-таки управляли. И всё правление У-ди со 140-го по 87 г. этот поиск шёл. Потихонечку людей находили. И к 36 г. сложилась устойчивая структура. Но, как сказал Марк Юрьевич, влиятельные люди на местах совершенно не хотели с этим мириться.

Поэтому, с одной стороны, это интересы столичной власти, а с другой – это объективное движение, развитие политического процесса, когда нужно было просто искать механизмы более эффективного управления, когда возникает ситуация, что ты приходишь в отдалённую южную провинцию, а там тебе говорят: «Ты кто?» Вот это очень сильно возмущало центральный двор.

Но тут надо сказать, что род Ван, и Ван Ман, как его представитель, тоже прошёл во многом через эту двойственность. Потому что он родился в 45 г. до н.э.

М. Родин: Он, собственно, был «Ваном», местным царём, представителем той самой феодальной системы.

В. Башкеев: Фамилия была у него специфическая, да. Но самое смешное, что наделили его первым титулом хоу в местности Наньян в тридцать с лишним лет, достаточно поздно. А до этого он был прислужником старших Ванов. Кому он только не служил. По сути, он набирался опыта. Из этого можно сделать предположение, что, наверное, на него делали ставку именно как на продвигающего этот новый административный формат с самого начала. Или, по крайней мере, он подавал надежды именно как талантливый и послушный представитель.

И это позднее наделение титулом тоже достаточно символичное: вроде как, это уже не так важно. Источники представляют его, как образованного, внимательного, конфуциански подкованного человека. Элиту общества с интеллектуальной точки зрения. Его верная служба старшим представителям рода послужила предлогом для того, чтобы его продвинули административно. Но это уже происходило в ситуации не отделывания какой-то общей политики с двором, с родом Лю, а в ситуации серьёзной конфронтации, борьбы. Туда подключались уже другие рода, о которых Марк Юрьевич упоминал, в частности род Фу прежде всего. Когда Ваны стали мыслиться, как опасные противники, внезапно оказалось, что они могут претендовать на власть. Как-то они это упустили и стали на шахматной доске оказываться в другом положении.

В этот момент Ван Ман оказался готов к тому, чтобы взять на себя серьёзные обязательства. Но всё это время, пока он не становился хоу, он учился. Хотелось бы это подчеркнуть, потому что всегда затушёвывается то, как ключевые политические фигуры готовились к своему звёздному часу.

М. Родин: А кем он был, когда умер Юань-ди?

В. Башкеев: К тому моменту он ещё прислуживал более старшим Ванам.

М. Родин: То есть он ещё не выбился наверх административной лестницы.

В. Башкеев: У него была какая-то заштатная должность при дворе. Но ключевых должностей он тогда ещё не занимал. Это ещё была та фаза, когда Ваны были в одном русле с Лю.

М. Родин: Насколько легко перешла власть к наследнику Юань-ди и какую роль в этом сыграли Ваны?

М. Ульянов: Следующее правление – это Чэн-ди. Его возводят на престол в 32 г. И он правит достаточно долго: до 7 года до н.э. Он – родной сын Юань-ди и Юань тайхоу, это императрица из рода Ван. То есть первый шаг на пути к власти род Ван успешно совершил. Отец в расцвете сил и в разгар проведения преобразований, которые явно пошли, наверное, не в ту сторону, уходит из жизни. К власти приходит этот двадцатилетний молодой человек. Рядом с ним молодая энергичная мама и весь сонм людей из рода Ван, занимающих первые должности в государстве.

К этому моменту даже младший брат императрицы, который имел с ней очень тесные родственные и товарищеские связи, в своём лице объединял две важнейшие должности: он был и первым военным министром, дасыма, а это ещё и первый из трёх гунов, председатель секретного совета при императоре, и выполнял высшую исполнительную должность, был секретарём управляющего делами секретариата. Такой секретариат «совета безопасности».

Казалось бы, что власть к этому моменту сконцентрирована, и род Ван достиг больших успехов. Но здесь, как часто бывает в политике, когда мы добиваемся победы, то обнаруживаем, что мы в шаге от поражения. Оказалось, что все остальные рода, которые до этого присутствовали в политическом процессе, оказались обделены. По прежнему императрицы и наложницы из этих родов сохраняют своё положение при дворе. Они матери других принцев, которые тоже могут претендовать на престол. Их влиятельные родственники сохраняют своё положение в провинции. А сами они оказываются обделены должностями в центральном аппарате. Это Сюй, Чжао.

И именно в правление Чэн-ди проявляет себя род Фу, о котором тоже стоит сказать. Потому что по мере взросления Чэн-ди, в этом трагедия этого периода, он постепенно начинает выходить из под опеки своей матери и многочисленных дядьёв из рода Ван. Он начинает стремиться к тому, чтобы играть свою политическую роль. И в новом раскладе политической борьбы он делает ставку на другие рода.

Об этом мало пишут историки, потому что история в этот момент уходит под ковёр, куда не все любят заглядывать, а когда заглянешь – там что только не происходит. Идёт очень тяжёлая придворная борьба, когда к императору в качестве наложниц то приближаются, то удаляются девушки из разных родов. А это значит, что приближаются и удаляются все их родственники. Какое-то время род Ван пробует следить и контролировать эту ситуацию. В конце концов, у царя должна быть жена.

М. Родин: Обязательно из рода Ван.

М. Ульянов: Если он сам принадлежит к роду Ван, то это как-то не очень хорошо.

М. Родин: Я думал, они такими условностями не интересовались.

М. Ульянов: Это было потом. В этот момент ещё придавали им значение. Потому что, напомню, сохранялась ситуация предшествующего компромисса, когда рода должны были договариваться между собой. И они напомнили Ванам, что есть и другие участники, и что они не готовы сдаваться.

Правление Чэн-ди – это очень тяжёлая для него история. Как в своё время У-ди, он оказывается в ситуации, когда у него нет опоры. А единственная возможность её обрести – через родственников жены, которую он сам приведёт на первые роли.

Здесь происходит постепенное возвышение рода Фу, чему Ваны всячески сопротивляются. Доходит до того, что наложницы рождают сыновей, и их увозят из дворца и объявляют, что ребёнок умер при родах. Или наложница, которая произвела сына, вдруг сразу погибает, и т.д. Это чем-то напоминает дзюдо или сумо, когда идёт толкание, поиск слабого места. В этой ситуации род Ван постепенно начинает уступать позиции. Потому что они, безусловно, могли быть очень успешными в период обострённой борьбы. И когда речь зашла о длительной затянувшейся позиционной борьбе, то, что они остались в одиночестве, а им стали противостоять все остальные рода, стало сказываться. И постепенно власть начинает ускользать от императрицы и её родственников. Всё больше влияния переходит к другим родам, особенно роду Фу. И они начинают постепенно перезамыкать на себя институты центральной власти и контроль ситуации на местах. Потому что на местах Ван никто не поддерживает. Все помнят, что они были рупором реформ Юань-ди.

М. Родин: Когда пытались подвинуть местные элиты.

М. Ульянов: Здесь идут сложные компромиссы и договорённости. И именно в этот момент, к концу правления Чэн-ди, уже окончательно всплывает Ван Ман. Потому что он воспринимался, как служака, человек очень одарённый с точки зрения члена бюрократического аппарата. Но не как очень опасный с точки зрения претензий на центральную власть. И род Ван, уступая позиции, добивается крупной уступки: чтобы Ван Ман был назначен первым министром.

М. Родин: Ван Ман – племянник императрицы.

М. Ульянов: Да. Он 45-го года рождения. В 8 г. до н.э. ему тридцать с чем-то лет, но он уже становится первым министром. Это результат компромисса, к которому пришла вся эта политическая модель в результате. Т.е. новый род женских родственников забирает всё больше и больше власти, а предшествующему влиятельному роду Ван фактически отдаётся ключевая должность. Но она одна. Напомню, что Чэн-ди осталось править один год.

М. Родин: После Чэн-ди начинает править император Ай-ди. Он из рода Фу. Он ещё дальше от Ванов.

М. Ульянов: Совершенно точно. Фактически Ай-ди – ключевая фигура всего этого периода, и наиболее драматичная, и наиболее важная. Досадно, что в литературе он не замечен и не вынесен на передний план. Но именно это правление во многом определяющее для конца периода.

В советское время особенно историки любили какие-то штампы, формулы, дискредитирующие высшую власть. И в одном из наших учебников истории Китая один из авторов, уважаемых историков-китаистов, написал, что империя загнивала, разваливалась, и «императоры утопали в роскоши и разврате». Но те, о ком мы говорим, Юань-ди, Чэн-ди, Ай-ди, абсолютно не были к этому склонны. Они были действительно мастера своего дела и боролись за власть. Просто после Ай-ди к власти будет приведён император-младенец, и эта формула здесь совсем не будет играть.

Ай-ди пришёл к власти в 19 лет. И он по матери принадлежит к роду Фу. Складывается такая система: императрица-бабка из рода Ван, но не связанная родственными узами с императором, она уже пожилая, её племянник – первый министр, но наследником становится представитель рода Фу, который находится в оппозиции с Ванами.

М. Родин: Виктор, расскажите, как Ван Ман действовал в этой ситуации. Ему, видимо, приходилось одному воевать со всем этим родом Фу.

В. Башкеев: Не совсем так. Там получилась более тонкая игра. Тут два момента. Во-первых, ещё до того, как он стал первым министром, он какое-то время пробыл на должности дасыма после своего родственника Ван Фэня. То есть у него было ещё некое представление о том, как были устроены войска. Но здесь как раз действительно в связи с неким уходом в тень и возвышением рода Фу Ван Ман был персональным олицетворением того, как род Ван отошёл в тень. Потому что он лично приносил прошение императору Ай-ди отпустить его с государственной должности. И даже происходило обсуждение о том, что Ван Ман, наверное, должен отдохнуть в предместье, которое было даровано ему вместе с титулом. Вплоть до каких-то наказаний предлагалось. Но в итоге все пришли к тому, что надо просто отправить его на почётную пенсию.

М. Родин: Я так понимаю, он на ней не долго пробыл.

В. Башкеев: На самом деле, это был очень тонкий ход, Ваны просто затаились таким образом. И когда умирает Ай-ди, его похороны возглавляет Ван Ман. Таким образом через ритуальную сферу неожиданно, возможно, для рода Фу род Ван снова выходит на арену. Причём из ситуации, когда про Ван Мана фактически забыли.

М. Родин: Как получилось, что он вернулся к власти? Условно говоря, умирает Ай-ди из рода Фу. По логике, всем должны руководить его родственники. А тут выскакивает Ван Ман.

М. Ульянов: Политическая борьба резко ускоряется. Когда вас назначают первым министром, а потом предлагают уйти в отставку, и всё это происходит в течение одного года, это очень тяжёлый и рискованный момент. И то, что ему была оставлена жизнь и он смог почётно удалиться, говорит о том, насколько было утрачено влияние родом Ван и насколько сильным становится влияние рода Фу.

Для Вана это было очень хорошо. Он увидел, видимо, что род Фу повторяет те же самые ошибки, которые были раньше, когда проводился первый этап модернизационных преобразований, когда были урезаны интересы локальной знати. Тогда Ваны были их врагами. А теперь, будучи в отставке, они наблюдают, как новая власть делает то же самое: продолжается передел административно-территориальных единиц, сокращение владений, ваны и хоу лишаются своих титулов, их стараются перевести на службу, они не соглашаются, их подавляют, и новая бюрократия начинает постепенно разъезжаться по стране. Но теперь Ваны в этом не виноваты абсолютно. В этом виноваты Фу.

И император Ай-ди, будучи ещё молодым человеком (а правил он недолго: в 7-1 гг. до н.э.), видимо, хорошо это понимал. Но он явно пошёл ва-банк. Потому что он и его окружение, о представителях которого мы можем и не знать, сделали ставку именно на эти реформы. Т.е. им было важно путём модернизационных преобразований добиться этой централизации власти, которую так любят историки, когда власть сосредоточена в руках двора. Но ситуация ещё не пришла к этому. И создать эффективную бюрократическую модель управления империей в это время, как и потом, будет невозможно. Проводились ещё экономические реформы. Одновременно с этим вводится попытка новой монеты, передел земли, упорядочивание системы налогообложения. Т.е. начинаются настоящие реформы.

М. Родин: Казалось бы, Ай-ди проводит модернистские, положительные реформы.

М. Ульянов: Здесь мы должны помнить, что любые реформы проводятся для того, чтобы усилить центральную власть. И либо они действительно усиливают, либо, поскольку в этот период рушатся все компромиссы и договорённости, власти теряют власть. Видимо, что-то похожее начинает происходить и здесь. Потому что Ваны явно перегруппировались. Из «злодеев» превратились в единственную надежду государства. И к 1 году, к моменту преждевременной, неожиданной и таинственной гибели императора, Ван и Ван тайхоу становятся опять любимыми героями, которые обладают ещё и некоей харизмой. И то, что Ван Мана приглашают возглавить эту похоронную процессию – это своего рода ответ на запрос фактически всего общества. Кризис, молодой император умер, реформы всколыхнули страну и так ни к чему не привели. У руля управления должен быть надёжный человек. И Ван Ман начинает восприниматься в качестве такового.

М. Родин: Как так получилось, что Ван Ман укрепился у власти и создал новую империю?

В. Башкеев: До создания новой империи мы в этот раз не дойдём. Но приход к власти случился таким образом. Это надёжный человек, который «спасёт империю», фактически он даже получил такой титул, который переводится, как «хранящий Хань» или «хранитель Хань», или «успокаивающий Хань», «тот, кто держит Хань в покое». А до этого он практически сразу после того, как похоронил императора, снова становится дасыма. Фактически вся полнота власти по сохранению государства уже на рубеже новой эры была в его руках.

А дальше уже, грубо говоря, это было делом техники. Просто потому, что не осталось претендентов. Ключевым здесь была не та ставка императора Ай-ди, который не сумел понять, что надо было либо уничтожать Ванов, либо как-то ещё с ними взаимодействовать. 

М. Родин: То есть недожал реформу, или не договорился с ними.

В. Башкеев: Трагедия в том, что, возможно, и выхода у него не было.

М. Родин: Ван Ман руководил государством при последних двух императорах Западной Хань.

В. Башкеев: Фактически род Ван руководил. Не надо забывать Ван Чжэн-цзюнь, бабушку-императрицу, которая всё ещё жива и влиятельна. Поэтому руководство было, возможно, коллегиальным. Но Ван Ман был на острие этого процесса. И именно поэтому в 9 г. н.э. он станет императором и оснует новое государство, которое называется Синь. Поэтому наша передача и называется «Новая империя». Это действительно будет новая империя, но об этом мы подробно расскажем в следующий раз.