Как данные эпиграфики помогают ученым проверить летописный рассказ? Какие алфавиты использовали древние новгородцы? И как велась церковная бухгалтерия в храме Благовещения на Городище?
О новых открытиях новгородской эпиграфики рассказывает кандидат исторических наук, старший научный сотрудник отдела типологии и сравнительного языкознания Института Славяноведения РАН Савва Михайлович Михеев.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником Института славяноведения РАН Саввой Михайловичем Михеевым.
М. Родин: Сегодня мы будем рассказывать о тех фактах, которые не вполне очевидны даже для учёных, потому что информация совершенно новая. Это одна из тех программ, которые посвящены новым источникам, причём найденным в буквальном смысле в мусоре. Мы будем говорить о новейших находках эпиграфики, о находках, которые сделаны в Рюриковом городище. Расскажите, что это за церковь, какова её судьба?
С. Михеев: Рюриковым его стали называть совсем поздно, правильно его называть Новгородское городище, или просто Городище. Суффикс «ище» означает что-то бывшее здесь раньше, место бывшего города. А точнее городом по-древнерусски называли просто место, где были укрепления. Действительно, археологи находят там древние укрепления времён Рюрика.
На городище уже с XI века была пригородная княжеская резиденция новгородских князей. И в конце XI-начале XII в. в Новгороде очень долго княжил сын Владимира Мономаха Мстислав, прозванный Мстиславом Великим, который, видимо, в честь рождения своего сына Всеволода, в крещении Гавриила, поставил здесь в 1103 г. церковь Благовещения, связанную с архангелом Гавриилом. Так что это связано. И, видимо, Всеволод родился в 1103 г. или, может быть, в 1102. Это был старший сын князя, старший внук Владимира Мономаха. То есть это было действительно важное событие.
Церковь была очень крупная. Надо сказать, что это второй каменный храм в Новгороде после Софии, построенной в середине XI в. В Киеве в это время уже много церквей, а здесь это только вторая. Эта церковь простояла не очень долго. Точные причины этого не ясны, археологи спорят. И в XIV в. при Симеоне Гордом она была построена заново и сохранилась до Великой Отечественной войны, во время которой она была сильно повреждена и не была восстановлена, как многие новгородские церкви, а была законсервирована.
М. Родин: Мне кажется, её многие знают, потому что когда ищешь в Гугле Рюриково городище, чаще всего попадается фотография этой разрушенной красно-кирпичной церкви.
С. Михеев: Да, эти руины – самая заметная часть городища. В последние годы шли раскопки на месте этой церкви, потому что руины, пришедшие уже в ветхость, было решено музеефицировать более серьёзно, покрыть крышей, создать там музей, а не просто архитектурную руину. И эти раскопки принесли фантастические результаты. Я буду говорить только о надписях, потому что иначе мы будем всю программу говорить о самой церкви.
Находок очень много. Раскопки Владимира Валентиновича Седова принесли кроме очень существенных знаний о древней церкви 1103 года ещё и надписи. Надписи, которыми эта церковь, как и, видимо, все древнерусские церкви, была испещрена. Но здесь при очень небольшой протяжённости сохранившихся стен штукатурка, которую извлекли из раскопок археологи, происходит всего лишь из нескольких метров протяжённости стены. В основном в жертвеннике, то есть в северной апсиде храма, она сохранилась очень хорошо.
Видимо, в XIV веке, когда храм разрушали, а археологи нашли следы разрушения храма, его стены как-то специально растягивали, они распадались в разные стороны, здесь была какая-то западина. Или уровень пола в разных местах был разный, здесь был ниже, и южная стена жертвенника, то есть ближе к центральному алтарю, упала внутрь и не была потревожена. Вот эту развалившуюся стену археологи с помощью реставраторов извлекли.
Здесь были маленькие кусочки, а был, например, угол не камня, а только штукатурка, абрис угла протяжённостью в метр и шириной сантиметров 40-50. Он упал плашмя лицом вниз. И реставраторы столкнулись с проблемой, что такого никогда не нужно было делать: поднять целиком эту штукатурку, которая несла на себе фрески и, наверное, надписи. И новгородские реставраторы из мастерской Тамары Ивановны Анисимовой замечательно осуществили этот подъём, скрепив эту штукатурку клеем, пеной и много чем другим. Всё это подняли единым куском, и здесь действительно нашлось множество надписей.
М. Родин: У нас есть церковь XII века, которую во время ремонта, перестройки разрушили, положили в основу следующей церкви XIV века.
С. Михеев: Даже план новой церкви не соответствует. Она меньше и она немножко сдвинута по отношению к древней. То есть они разровняли площадку и поставили новую церковь.
М. Родин: То есть вся штукатурка, стены, из которых состояла старая церковь, осталась там, внизу. Как строительный мусор на площадке остаётся.
С. Михеев: Понятно, что какие-то камни пошли в использование. Например, мы находим штукатурку. Понятно, что она была на камнях, но камни частично изъяты. Только, кажется, один фрагмент с надписью находится прямо на камне. Т.е. сохранился вместе с камнем, не отлетев от него. Нужно было разровнять площадку, и эта груда была растащена. Поэтому, наверное, сохранна так хорошо только одна стена. Правда, не вся площадь вокруг храма раскопана. Ясно, что там где-то рядом есть ещё какие-то фрагменты, которые будут раскапываться когда-то.
М. Родин: Это просто заваленные в яму остатки штукатурки предыдущего храма, который был до этого.
С. Михеев: Да, просто повезло с тем рельефом, который, видимо, здесь уже был.
М. Родин: Что это за кусочки? Какого они размера, формата, как их реконструируют?
С. Михеев: Это фрески. Церковь была заложена в 1103 г. Мы не знаем точно, сразу ли она была расписана, или через несколько лет. Но по стилю понятно, что это не позже, чем первое десятилетие XII в. Они очень похожи на фрески новгородской Софии 1109 г. И понятно, что надписи, которые мне интереснее всего, находятся не на фигурах а ниже, на всяческих разгранках, орнаментах, мраморировках, то есть фресках, которые изображают мрамор. Потому что в Константинополе большинство церквей покрыто мрамором.
М. Родин: Интересная деталь: я не знал, что когда мрамора не было, стены расписывались под мрамор.
С. Михеев: Так вот, на этих фресках всё до удобной высоты покрыто надписями. Собор был большой, и крупные фресковые изображения, видимо, находились очень высоко. Поэтому ничто не мешало покрывать практически все плоскости надписями.
М. Родин: То есть, насколько рука дотягивается.
С. Михеев: По крайней мере, так это было в жертвеннике, на этой стене. Только некоторые надписи сделаны высоко со специальных приступочек. Это две удивительные надписи. Одна – самая длинная древнерусская кириллическая надпись, а другая – самая длинная глаголическая.
М. Родин: Есть большие куски с целой надписью, или их собирают по несколько сантиметров как пазл?
С. Михеев: Всё по разному. Я уже сказал о большом куске в метр. Там в том числе часть большой кириллической надписи, много других надписей. Есть надписи, которые собираются из десяти-двадцати-тридцати кусочков. И кусочки совсем разной величины. Здесь ещё зависит от толщины штукатурки, от того, как высоко она находилась, на что упала. Что-то могло упасть на престол, жертвенник и от этого больше повредиться, и так далее.
М. Родин: Тут большое мастерство реставраторов, которые собирают этот пазл. Потому что собирать фреску – это действительно классический пазл. А собирать стену, которая расписана под мрамор, или абстрактный узор – это гораздо сложнее.
С. Михеев: Для нас, исследователей надписей, это как волшебство. Потому что мы не видим, как это соединить. И вдруг в руках реставраторов появляется текст, смысл. Это действительно праздник.
М. Родин: Вы говорили, что они даже по мазку могут определить.
С. Михеев: По мазку, да. Фрески очень хорошо видны. Видно, как шли мазки при росписи. И по мазкам соединяются.
М. Родин: Сколько там надписей, какого они типа и что нового мы нашли кроме стандартных «Помози мне Господи», про которых мы говорили.
С. Михеев: Мой коллега и соавтор Алексей Алексеевич Гиппиус, с которым мы вместе исследуем эти надписи, разделяет древнерусскую эпиграфику на два основных типа. Эпиграфика спонтанная: «Иван писал», «Господи, помози рабу своему Савве». И надписи, которые сделаны для того, чтобы сохранять какую-то историческую память. Например, надписи о кончине, которые нужны для поминания, или надписи летописного характера.
Здесь мы видим сочетание: у нас есть и то, и другое. И даже какие-то новые типы появляются. Конечно, здесь есть самые простые надписи. Но, например, неожиданный новый комплекс, такого мы раньше не видели, так сказать, церковной документации. Здесь больше десятка надписей о том, что было взято вино. Они звучат так: «В Неделю Всех святых взято вино». Или «Взято вино двадцать девятое во вторник», «Июня в одиннадцатое взято вино». И так далее. Таких надписей довольно много.
М. Родин: То есть это какая-то своеобразная бухгалтерия. Они отчитываются, что на какие-то службы взяли вино и его использовали.
С. Михеев: Понятно, что это вино для причастия. Мы сначала думали, что это из церкви взято. Но скорее всего имеется ввиду, что это куплено для церкви или взято из княжеского двора, который рядом находился.
М. Родин: Странно, что нет отчёта о количестве.
С. Михеев: Видимо, это было какое-то стандартное количество. Почерки разные, но иногда совпадают. То есть разные дьяки фиксировали эти покупки. Кроме вина нашлись ещё три надписи о тимьяне. Тимьян – это ладан по-древнерусски. Фимиам, по-гречески. «В четверг тимьяна месяца июля взяти тимьяна». То есть памятка о том, что нужно в месяце июле взять ладан. И, наконец, надпись, правда не совсем хорошо сохранившаяся, но реконструируемая нами следующим образом: «Не закупай фомияма, взят тимьян». И какие-то из этих надписей зачёркнуты. Писалось, что нужно взять тимьян или вино, и другой человек зачёркивал, мол, не нужно.
М. Родин: Вот у меня блокнот лежит, и там то же самое абсолютно: надпись что-то сделать и потом зачёркнуто.
С. Михеев: Но это не на церковной стене. Вот удивительно, что прямо здесь они не гнушались оставлять записки.
М. Родин: Благодаря этому мы можем исследовать церковный быт. Насколько я понимаю, для исследователей это очень интересно.
С. Михеев: Конечно интересно. Ещё не всё это сложено. Интересно понять, как долго шли эти записи, сколько людей в них участвовало. Пока ещё мы на эти вопросы не попытались ответить, потому что не все надписи ещё собраны. Они продолжают складываться.
М. Родин: Интересный тип надписей – это надписи, которые дополняют, продолжают информацию, которую мы знаем из летописей. Сохранившиеся летописи – это чаще всего списки, то есть переписанные в более позднее время. А здесь мы видим как копию, отражённую в том памятнике, который принадлежит синхронно тому времени. То есть это храм XII века и там на стене в XII в. написали. Расскажите про такие надписи.
С. Михеев: Совершенно верно. Летописи, действительно, известны в списках. Берестяные грамоты и граффити отличаются тем, что это аутентичные тексты с почерками тех самых людей. Мы можем понять, сколько было грамотных людей, действительно ли информация летописей верна. Потому что очень часто, когда мы имеем дело с какой-то летописной записью, то её содержание нам известно по летописи и она проверяется. Вот и здесь тоже есть подобный случай.
Нужно перейти к самой главной надписи. Она и есть летописного характера. Наверное, стоит её зачитать. Очень интересна история её находки и того, как она постепенно складывалась. В итоге получилось, что это восьмистрочная надпись длинной 80 см довольно мелким шрифтом. На Западе любят разделять граффити и надписи. То, что у нас, они называют граффити и скептически к этому относятся. Но самые важные надписи у нас очень часто не различаются по своему размеру буковок от граффити. Хотя здесь надпись сделана наверху с приступочки, обведена фигурной рамкой, внизу образующей лесенку.
М. Родин: То есть они не просто написали, они это украсили.
С. Михеев: Да. И вот что гласит эта надпись: «В лето 6645-е месяца февраля 13-е преставися благоверный князь Всеволод, а в святем крещении Гаврило, раб Христов». Кажется, всё понятно. «Раб Христов» впервые встретилось. Обычно пишут «раб Божий». В надписи есть три небольших лакуны, но в общем весь текст восстанавливается. Я буду говорить, где есть какие-то сомнения. Здесь небольшая лакуна, но дальше написано: «Мстиславль», — то есть сын Мстислава Великого, — «И годилося бяше ему быти Плескове тогда», — то есть приключилось так, что он был тогда во Пскове, который в древности назывался Плесков, — «Ту же преставися», — там и умер, – «И таиша семь дней», — его таили семь дней. То есть его смерть семь дней утаивалась. Мы знаем из летописи и по календарю что это время масленицы. Видимо, на такие, так сказать, карнавальные дни пришлась смерть Всеволода. Может, потому они её и утаивали.
М. Родин: То есть вместо того, чтобы, как сейчас, отменить праздничные мероприятия, решили утаит смерть князя?
С. Михеев: Обычно смерть князя таили, чтобы избежать разграбления княжеского двора. Потому что такая традиция была. Она по всей Европе была распространена, и у нас тоже. Если князь умер, то можно всё грабить и тащить себе.
М. Родин: Пока новый не пришёл.
С. Михеев: Да. Власти нет.
Продолжаем. «А брат его Святополк ту же бяше», — а брат его Святополк был там же. Святополк – это младший брат Всеволода. Он намного младше, ему около 20-ти лет в этот момент. Февраль 6645 года приходится на 1138 год. Всеволоду всего около 35 лет. Мы точно не знаем дату рождения, но около 1103. Вот он с младшим братом находится во Пскове.
Пока надпись ещё не была до конца сложена, мы думали, что она состоит из этой начальной части и конца, который располагается далеко. Потом реставраторы приложили начало к концу и оказалось, что середины нет. Но мы ждали, что здесь будут очень интересные политические обстоятельства, потому что смерть Всеволода наступила в изгнании. Он был в 1136 г. новгородцами изгнан. Хоть и сын любимого Мстислава, ему пришлось править в тяжёлое время.
М. Родин: Я напомню, что церковь, про которую мы сейчас говорим, построена как раз в честь его дня рождения.
С. Михеев: Да. Всеволоду пришлось править, когда был тяжёлый мор в конце 20-х гг. Он совершил несколько походов в сторону эстов, чуди и один из них был неудачным. И наконец в 1135 г. новгородцы во главе с ним были наголову разбиты в битве при Жданой горе против суздальцев во главе с Юрием Долгоруким, его младшим дядей. Он был примерно ровесником Всеволода. Это был один из младших сыновей Владимира Мономаха. И в борьбе с дядей Всеволод повёл новгородцев и, как обвиняли его новгородцы в 1136 г., первым с поля ушёл. И другие вины ему предъявляли, изгнали его. Вернулся он во Псков. Псков – это вообще-то новгородская земля. Но псковичи отложились от Новгорода, приняли к себе Всеволода, но тут он умер.
И мы ожидали, что в надписи будут какие-то политические обстоятельства. Как он умер, почему. Но нет, надпись продолжается следующим текстом: «А брат его Святополк ту же бяше», — и тут же был его брат Святополк. «И много рыданья и плача створиша над ним дружина своя», — дальше небольшая лакуна, видимо, положили, — «и в Святей Троице», — т.е. его в Святой Троице. Троица – это главный псковский собор, археологи долго спорили, когда и кем он построен, но тут уже написано: «юже бяше сам создал», которую сам построил. В летописи сообщается то же самое, но летописи, как мы помним, переписывались много раз, и здесь мы находим стопроцентное аутентичное свидетельство того, что в основании Троицкого псковского собора, сейчас, конечно, он сильно перестроенного, это позднее здание, лежит церковь, построенная Всеволодом. То есть до 1138 года.
М. Родин: «Переписывалась», вы имеете ввиду, копировалась?
С. Михеев: Да, копировалась.
М. Родин: И там могли возникнуть какие-то ошибки.
С. Михеев: Удивительным образом в поздних псковских летописях содержатся сведения о захоронении Всеволода в другой церкви, Дмитрия Солунского. И поэтому археологи, находившие в церкви Дмитрия Солунского какие-то как будто бы опустошённые захоронения, предполагали, что оттуда тело Всеволода было перенесено в Троицкий собор. Так сообщают поздние псковские летописи. Эта, видимо, легенда не соответствует действительности.
М. Родин: Получается, надпись, которую мы нашли под Новгородом на так называемом Рюриковом городище, даёт нам знание ещё и о псковской истории. Причём не только о том, что произошло в Пскове, но и когда конкретно кем основаны местные соборы.
С. Михеев: Конечно, это, в общем-то, одна земля, хоть Псков временно, на пару лет, отложился от Новгорода в эти годы, но вообще-то это новгородская земля.
М. Родин: И плюс это подтверждает наши знания, которые мы получаем из летописей. Давайте дочитывать. Что там ещё интересного?
С. Михеев: «Дружина же его погреб», — дальше небольшая лакуна. То есть, когда дружина его погребала. И дальше текст сохранился полностью с определённого момента, и говорится следующее: «Его кождо», — т.е. его каждый, — «акы нута пастуха неимуще», нута – это крупный рогатый скот. В древнем Новгороде была такая Нутная улица. Т.е. как коровы без пастуха. То есть, видимо, там было какое-то слово вроде «оплакивали», «плакали по нём». Т.е. каждый плакал по нему, как коровы без пастуха. Это похоже на евангельские фразы об овцах, но тут у нас почему-то крупный рогатый скот. Есть какие-то версии о том, почему, но вольные. Это совершенно удивительная фраза, не имеющая себе прямых аналогов.
Дальше следующее: «И уныло бяше сердце брату поючи по своем князе», – и заныло на сердце у брата, когда отпевали князя, — «и покой Господи душу раба своего усопшего Гаврила князя правоверного».
Вот такая надпись. Конец, напоминаю, сделан такой воронкой и обведён рамочкой. Это немножко напоминает орнамент, который находится здесь на стене. Во фресках он тоже ступенчатый, так что надпись перекликается с убранством церкви и, в общем-то, включается в её контекст.
М. Родин: Насколько я понимаю, для этой церкви это событие было важно именно потому, что церковь была построена в честь рождения этого князя и поэтому там написали. Хотя его изгнали из Новгорода к этому моменту. Вряд ли сильно скорбели, но надо было отметить.
С. Михеев: Новгород и Городище – всё-таки немного разные места. Городище – это именно княжеская резиденция. И много лет здесь сидел Мстислав, а потом Всеволод. И потому его кончина здесь была важна. И наверняка люди здесь ним были больше связаны. Новгородская летопись сообщает нам, что при изгнании Всеволода и после него многие бояре были убиты, изгнаны. В обществе было серьёзное противостояние.
Это, наверное, писал сторонник Всеволода. И, наверное, в пользу этого говорит то, что его изгнание всё таки не упоминается. Напомню, в надписи говорится: «И случилось так, что он был во Пскове». Как будто бы ничего не было. Автор надписи не хочет сообщать негативной информации, потому что, наверное, с его точки зрения, изгнание князя – это грех на новгородцах. Поэтому не стоит об этом говорить.
М. Родин: Насколько я понимаю, в этой надписи ещё много всяких интересных деталей, подробностей, если сравнивать с летописью. Например, датировки чуть-чуть расходятся.
С. Михеев: Да. На удивление мы, когда нашёлся второй кусок надписи, решили, что эта надпись не о смерти Всеволода. Хотя первый кусок, в котором была только часть имени, «…ло раб Христов», мы видели. Мы видели, что это надпись о смерти, «…ло раб Христов», и дальше видно было часть слова «Псков». Алексей Алексеевич предположил стразу, что это Всеволод (Гаврило). А второй кусок преподнёс нам дату, в которой говорится «февраля в 13-й день». А в летописи говорится, что он умер 11-го февраля. И вторая надпись здесь же рядышком, на большом куске штукатурки с угла, коротенькая, говорила следующее: «Месяца февраля в 13-е преставися раб Божий Гаврило, а мирськы Все…», — то есть мирским именем – Все… Надпись обрывается, потому что дальше идёт другая надпись, и места не хватило. Опять та же дата. Удивительно.
В Новгороде, значит, информация о времени смерти была не та, что в Киеве. Потому что летописи, которые донесли до нас дату смерти Всеволода, киевские. И интересно, что в новгородской летописи его смерть значится под февралём, но без дня. Так что видимо летописец, писавший в Новгороде, или правивший летопись, потому что летопись дошла в списке, сомневался, какая дата правильная. А в Киеве знали, что 11-е. Но в Ипатьевской и в Лаврентьевской летописях, в которых тексты за это время по происхождению киевские, говорится, что 11-е февраля было четвергом масляной недели. Но 11-е февраля было пятницей масляной недели. Так что несостыковка. 13-е было воскресеньем. И плюс ещё в одной летописи упоминается, что он был похоронен в воскресенье. Какой недели – не говорится. Так что это как-то соответствует нашей надписи, где он умирает в воскресенье 13-го и семь дней его таят. Возможно, через неделю его хоронят тоже в воскресенье.
Здесь две версии. Либо правдива летопись и он умер, предположим, в ночь с 10-го на 11-е, между четвергом и пятницей масляной недели, его таили три дня и похоронили в воскресенье. И эта дата, воскресенье 13-го февраля, дошла до Новгорода и была переосмыслена, как дата смерти. Другая версия – что в киевской летописи ошибка, эта несостыковка с четвергом. Пока мы точно не знаем.
М. Родин: В любом случае, мы видим, как информация расползается с ошибками из Пскова в Новгород, из Пскова в Киев.
С. Михеев: И мы же не знаем, когда именно надпись была записана, через сколько дней. Может быть, нужно было время, чтобы осмыслить это и создать такой глобальный текст. Напомню, это самый длинный эпиграфический текст домонгольской Руси.
М. Родин: Давайте переходить к новостям лингвистики, которую нам принесла эта же стена церкви Благовещения.
С. Михеев: И не только лингвистики. Здесь, как уже было сказано, есть и глаголические надписи. На том же уровне, где и надпись о Всеволоде, это можно было написать только с приступочки, выше полосы орнамента, находится довольно большая глаголическая надпись. Глаголица – это тот алфавит, который был изобретён святым Кириллом (Константином), и который позже был переработан, видимо, уже его учениками, в кириллицу.
М. Родин: То есть к тому моменту это уже сильно устаревшее письмо и в то время в основном так не писали.
С. Михеев: Нет, глаголица была известна. Есть немного глаголицы в Георгиевском соборе Юрьева монастыря, который напротив Городища находится. А Георгиевский собор был расписан около 1130 г. Но на его фресках три глаголических надписи. Это значит, что какое-то знание глаголицы было. И в отдельных рукописях глаголица встречается. Всё же, конечно, гораздо больше глаголицы в Софийском соборе Новгорода. Там около двадцати пяти надписей. А штукатурки софийского собора мы знаем больше всего самые древние, которые в 1109 году были покрыты фресками и, соответственно, глаголица датируется более ранним временем. Так что хорошее знание глаголицы в Новгороде – это вторая половина XI – начало XII в.
Здесь оказывается, что кроме этой большой надписи ещё десяток, а то и дюжина сверх неё глаголических надписей. Хотя некоторые почерки повторяются, но эта стена обнаруживает продолжение глаголической традиции.
Так вот, большая глаголическая надпись гласит: «О господи Иисусе Христе, егда сядеши судить дела моя, не осуди мя, грешнаго раба твоего». И дальше кириллицей приписано: «Такой-то писал». Сначала мы не могли прочесть, а потом оказалось, что это то же имя, которое нам недавно встретилось. Впервые оно стало известно в 2015 году, когда мы с Алексеем Алексеевичем прочли надпись об убийцах Андрея Боголюбского в Переславле-Залесском. Фантастическим образом автора этой глаголической надписи звали Стырята. «Стырята писал». Это тот же корень, что в слове «настырный». Есть ещё диалектные слова «стыручий», склонный к ссорам, и даже «стырить», ссориться. Впервые мы познакомились с именем Стырята в Переславле Залесском, он был последним из убийц. Всего перечислено двенадцать-тринадцать убийц, самым последним значится Стырята, и после этого идут слова: «Сии суть убийцы великаго князя Андрея да будут прокляты».
М. Родин: Получается, мы этого человека видим в той надписи из Софии, и теперь здесь мы видим его почерк, то, что он там написал.
С. Михеев: Конечно, наиболее вероятно, что это разные люди. Просто то же имя. Хотя такая версия, конечно, тоже проскальзывала. Но всё таки было бы странно, если такой большой знаток глаголицы, оставивший нам самую длинную древнерусскую глаголическую надпись, если не считать одну-две рукописи, где глаголических букв чуть больше, был убийцей, да ещё и самым последним в списке. А список ранжирован по значимости лиц. В самом начале идут четыре человека, которые нам известны из летописи, и в конце неизвестные.
Но это прочтение подтвердилось. На той же стене нашлась ещё одна надпись «Стырята писал», где «Стырята» написано глаголицей, а «писал» – кириллицей. И другим почерком написано здесь же (это всё под большой глаголической надписью) «Стырята – баба». Видимо, издёвка над тем, что он так похваляется своей глаголицей. Скорее всего. Потому что написано тоже довольно искусно.
М. Родин: То есть было два человека, уж не знаю, друга или нет, один написал молитву на глаголице, другой это увидел и решил над ним посмеяться.
С. Михеев: Есть у этих почерков некоторое родство. Они совсем разные, разные начерки. Но буковки одного типа. Так что скорее всего это какие-то однокашники.
М. Родин: Учились вместе у одного какого-нибудь дьяка. Есть там упоминания, насколько я помню, ещё какого-то дьяка, как раз с глаголицей.
С. Михеев: Здесь удивительным образом в одном месте сконцентрированы отдельные глаголические буквы. Сначала мы обратили внимание на них. Буковка «л», буковка «герфь» – это такая очень редкая буковка, которая на Руси раньше не была известна, но в старославянских глаголических рукописях, написанных в Македонии, в Болгарии, Сербии хорошо известна. Она присутствует в слове «ангел» и «евангелие». Дело в том, что славянский язык в древности не имел мягкого «г» и «к». Буквы «г» и «к» не должны были обозначать мягких согласных. И слова «ангел» и «евангелие» были неестественны для славян. И Кирилл изобрёл эту отдельную букву «герфь».
Вот мы впервые её тут нашли. Рядом две буквы «ж» разным почерком. Как будто один написал «ж», и другой написал «ж». И другие буквы. И они сконцентрированы вокруг кириллической надписи, как мы потом увидели. И она читается следующим образом: «Завид вдов учил зде дьякы», — учил здесь дьяков. И надпись продолжалась, но ниже штукатурка не сохранилась. Возможно, там могло быть написано, что он обучал и глаголице. Хотя мы не знаем, как глаголица называлась.
М. Родин: Я правильно понимаю, что та надпись, про которую мы сейчас говорили – это свидетельство того, что реально здесь, прямо на этой стене, он обучал кого-то отдельным глаголическим буквам? Или просто подписался, что его ученики здесь учились, царапали?
С. Михеев: Может быть, даже не он сам, а его ученики написали об этом. Но это совершенно уникальное свидетельство.
М. Родин: В любом случае, это свидетельство того, что был какой-то процесс обучения глаголице на Городище.
С. Михеев: Есть ещё начало азбуки до буквы «м». Это тоже большая редкость. И эта азбука удивительна. Её написал Стырята. Почерк тот же самый, что в этой большой надписи, очень крупные буквы. В отличии от надписи о Всеволоде глаголическая надпись Стыряты выполнена монументально. Она сильно короче, но занимает почти половину того места, что занимает надпись о Всеволоде.
Кроме того, что здесь «м» повторено немного другой разновидности, то ли это кто-то другой приписал другого вида «м», то ли сам Стырята засомневался, как её писать. Оборвал он надпись скорее всего потому, что справа идёт кириллическая, и он в неё упёрся. Жалко, мы бы имели весь алфавит.
И вот, не смотря на одну небольшую утрату, мы здесь видим удивительную букву. На месте буквы «зело», которая тоже на Руси не очень использовалась, мы видим не глаголическую, а кириллическую букву «герфь», которая ещё более редкая, чем глаголическая. Дело в том, что до сих пор она была известна только в боснийских и сербских пределах и только с XII в. А здесь в самом начале XII в. мы видим её на Руси.
Это очень интересное свидетельство о том, как создавался кириллический алфавит. Потому что Кириллица была, видимо, создана на основе греческого алфавита но с воздействием глаголицы учениками Кирилла и Мефодия уже в Болгарии или Македонии. Даже скорее на территории современной Македонии. И эта буква «герфь» на городище под Новгородом явно происходит ни из Сербии, ни из Боснии, а из того древнейшего извода кириллицы. Просто почему-то она ни в каких других рукописях не дошла. Но здесь она стоит.
Ещё интересно, почему она на месте «зела». К сожалению, дальше маленькая утрата. И как раз то место, где должен был стоять «герфь», нам не доступно. Может мы там найдём «зело», может они просто переставлены. Дело в том, что у новгородцев не было так называемой второй палатализации. Мы говорим «помоги», а по-древнерусски в Киеве, в Суздали, Владимире это звучало, как «помози». Новгородцы же говорили «помоги». То есть у них это мягкое «г» как раз было. И вот, видимо, поэтому «з» и «г» мягкие у них могли путаться, и поэтому «герфь» стоит на неправильном месте.
М. Родин: Насколько я понимаю, в современный русский язык как раз эта часть из Новгорода и вошла.
С. Михеев: Да. Это вклад новгородского диалекта в современный русский язык.
М. Родин: Что нового для вас, как для лингвиста, историка дают эти надписи?
С. Михеев: Это целый список. Во-первых, функция глаголицы в Древней Руси. Оказывается, что ей учили специально. Во-вторых, сам кириллический алфавит дополняется этой буквой. Это удивительная находка. В-третьих, мы ещё совсем не обсудили то, что эта глаголическая молитва Стыряты построена из кусочков, которые известны нам только из молитвы Владимира Мономаха, которая сопровождает его «Поучение». То есть, видимо, при старшем сыне и старшем внуке Мономаха эта молитва была известна, и из неё черпались кусочки для сотворения новых молитв. Это часто случалось, что заимствовались разные кусочки. Это характерно для той традиции. Плюс мы получаем замечательный комплекс надписей о вине и тимьяне – древнейшие свидетельства церковной документации на Руси.
Есть ещё некоторые надписи, которые мы не обсудили. Если говорить о надписи о Всеволоде, то она вообще фантастический кладезь информации и подтверждающей летопись, и опровергающей в каких-то деталях, и говорящей об отношении к смерти князя в Новгороде. И пока ещё неполноценно, но сообщающей о том, как информация курсировала в Древней Руси, и т.д., и т.п. Ну и для историков архитектуры это древнейшее упоминание Троицкого собора во Пскове, и т.д.
М. Родин: Мы говорим об археологическом изучении церкви Благовещения. Насколько закончена эта часть, связанная с этой стеной, фресками и надписями на ней? Насколько уже этот пазл сложен?
С. Михеев: Совсем не сложен. Есть ещё неразобранные планшеты. Их очень много. Может быть, эти лакуны, о которых я говорил, восполнятся, мы будем знать полный текст и этой надписи, и какие-то другие надписи. Удивительным образом находятся надписи тем же почерком, что и надписи о Всеволоде, относящиеся к другим надписям. Какие-то из них тоже в рамочках.
М. Родин: Вы упомянули почерки. насколько я понимаю, это тоже интересно, поскольку мы видим на этой стене разные почерки, повторяющиеся. То есть мы видим конкретных людей, которые это писали. И благодаря этому мы и о грамотности судить можем в этот период, в этом месте?
С. Михеев: Конечно. Это жертвенник, поэтому здесь писал только клир. Это не может нам говорить о грамотности мирян.
М. Родин: Но тем не менее вы упоминали цифру: 25 разных почерков.
С. Михеев: Это я говорил о глаголических почерках в Софии. Здесь у нас около 15-ти глаголических надписей. Из них порядка 5-8 разных почерков. То есть 5-8 человек писали глаголицей. И кириллических надписей здесь 150.
М. Родин: 150, и все разным почерком?
С. Михеев: Есть повторяющиеся почерки. Но их десятки.
М. Родин: Какие перспективы? Когда ждать вас в эфире с новыми надписями? Насколько это трудоёмкий процесс? Сложение этой стены в пазл займёт годы, месяцы?
С. Михеев: Будем надеяться, что месяцы.
М. Родин: То есть мы можем надеяться, что в этом году удастся восстановить эту стену целиком?
С. Михеев: Очень хочется надеяться, что где-то восстановят каменную стену. Понятно, что не на том месте, потому что там стоит храм XIV в.
М. Родин: То есть она будет музеефицирована. Когда весь этот пазл сложится, мы сможем её увидеть. В XIV в. она была разрушена и через 700 лет мы увидим восстановленную стену этой церкви.
С. Михеев: Конечно нужно сделать это. Потому что это уникальнейший памятник. Мы не говорили о фресках, которые тоже потрясающие здесь. Есть фигуры, есть прекрасные лики. Чудесная живопись.
М. Родин: А где собираются это восстанавливать, или ещё нет конкретных планов музеефикации?
С. Михеев: Это решит Новгородский музей. Хочется надеяться, что это будет достойное место.
М. Родин: Насколько это трудоёмкий процесс? Вы вдвоём с Алексеем Алексеевичем этим занимаетесь. Нужны ли вам помощники? Или этого вполне достаточно, чтобы читать такой объём текстов, разбираться в них и публиковать?
С. Михеев: У нас не так много эпиграфистов. Мы бы и рады были, если бы нас было больше. Нам приходится заниматься многими памятниками сразу. В Софийском соборе, надо напомнить, древних домонгольских надписей около восьми или девяти сотен. И они тоже на нас.
М. Родин: И вы всё вдвоём на себе тащите. И соответственно у вас публикации по Софии отстают, потому что вам нужно было разбираться с теми надписями.
С. Михеев: Спасибо археологам.
М. Родин: Это хорошо, когда археологи предоставляют новые источники.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий