Как Польша с помощью Украины втянула Россию в войну с Турцией? Какая важная победа русских войск была забыта в тени Азовского похода? И бросили ли Россию западные союзники?
Говорим о Русско-турецкой войне 1686-1700 годов с кандидатом исторических наук, ведущим научным сотрудником Института российской истории РАН Андреем Геннадьевичем Гуськовым.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с кандидатом исторических наук, ведущим научным сотрудником Института российской истории РАН Андреем Геннадьевичем Гуськовым.
М. Родин: Сегодня мы будем говорить о не самой известной войне в истории России. Более того, когда читаешь про неё в учебниках, складывается впечатление, что это какая-то лишняя война, никому не нужная, промежуточный этап в становлении личности Петра I и в становлении Российской империи. Мы будем сегодня говорить про знаменитый Азовский поход, и шире – про Русско-турецкую войну 1686-1700 гг.
Что досталось во внешней политике Петру I, и почему он оказался ввязан в это южное направление, в борьбу с Османской империей, стареющим, но тем не менее достаточно серьёзным противником?
А. Гуськов: Пётр I унаследовал всю внешнюю политику своих предшественников. На протяжении всего XVII в. продолжалась борьба за присоединение западных славянских земель, где говорили на языках, близких к русскому, тогда мало отличавшихся, были во многом православными. В результате этого в 1667 г. по Андрусовскому перемирию мы многие из этих земель фактически присоединили. В 1686 г., уже формально при Петре, Вечный мир завершил это противостояние с Речью Посполитой.
На южном направлении продолжалась борьба с остатками Золотой Орды. Наиболее крупный остаток – это Крымское ханство. И, соответственно, борьба с набегами, отражение их.
Северо-запад – это возвращение земель, потерянных Россией в результате Смуты по побережью Финского залива. И выход в Балтийское море был одной из задач, которую Пётр унаследовал.
Поэтому, в принципе, все войны, которые он вёл, может быть, кроме Каспийского похода, были продолжением предыдущих.
Само понятие «Русско-турецкая война 1686-1700 гг.» фактически ещё не устоялось в исторической науке. Т.е. эту войну как бы историки не видят. Видят Крымские походы Василия Васильевича Голицына 1687-1689 гг., видят Азовские походы Петра 1695-96 гг., видят Великое посольство, видят два переговорных процесса, которые завершили эти войны. А сама война, как таковая, как бы выпала. Единого процесса никто ещё не изучал.
И проект, руководителем которого я являюсь, призван это достаточно сильное белое пятно закрыть. Участвует в этом проекте ещё один сотрудник нашего Института, Степан Михайлович Шамин, и сотрудник Института славяноведения Кирилл Александрович Кочегаров, одни из крупнейших специалистов в этих областях.
М. Родин: Получается, Пётр I продолжал по сути ту же внешнюю политику, которая была актуальна для всего XVII в., начиная ещё со Смуты. Грубо говоря, ему пришлось разгребать авгиевы конюшни, которые остались ещё со смутных времён. Он сам ничего не придумывал, ему приходилось этим заниматься.
А. Гуськов: Да. Он вступил на престол, когда война на юге была в самом разгаре. Формально чуть раньше, в 1682 г. Но в реальности он на престол вступил, как мы знаем, после того, как была свергнута Софья в 1689 г., а реально управлять государством он стал только в 1694 г. после смерти его матушки Натальи Кирилловны. А формально единым правителем он стал ещё позже, в 1696 г., после смерти его брата царя Ивана. И войну эту он унаследовал от своих предшественников.
М. Родин: Мы сейчас ловим начало историографической традиции выделения этой войны в единый комплекс, и разговора о ней, как о большом едином процессе, а не просто о разрозненных походах. Насколько это устоялось на данный момент в историографии?
А. Гуськов: Как войну её уже выделяют. Владимир Алексеевич Артамонов уже об этом писал в своих статьях. Но это были отдельные статьи. И в учебники, ни в ВУЗовские, ни в школьные, это пока не вошло. Надеюсь, что после наших исследований комплексное видение этого всего процесса станет более очевидным.
Даже в промежуток между походами Голицына и Петра военные действия не только со стороны Священного союза, но и со стороны России велись. Они были просто не такие активные: ходили казаки, отбивались от нападений Крыма, донских казаков посылали в разные места, и Мазепа ходил в несколько походов. Поэтому можно сказать, что это была война.
М. Родин: Сегодня мы поставим эту войну на место в эпоху правления Петра I, поймём, что она нам дала не только в смысле материальных и географических приобретений.
Кто наши враги, кто – союзники, и чего наши хотели?
А. Гуськов: Мы вступили в войну немного позже. Война началась в 1683 г. с похода огромной турецкой армии на Вену. И с трудом австрийцы при помощи Яна Собесского отбили этот натиск. Осада была снята, турецкое войско было разгромлено. И со следующего года Папа Римский организовывает создание Священного союза для борьбы против неверных. Туда вошли Священная Римская империя германской нации, Венеция и Речь Посполитая. Для этого союза было важно привлечь в него ещё и Россию потому, что основным вассалом Османской империи, с которым воевал Священный союз, было Крымское ханство. Орды крымского хана по первому указанию из Стамбула должны были воевать. Причём именно по первому требованию, потому что большая чехарда была крымских ханов, и чуть что османов не устраивало руководство в Крыму – его сразу сменяли. Поэтому ханы выходили всегда по первому указанию. И отвлечь огромное войско крымского хана было важно, потому что Речь Посполитая не справлялась.
В результате длительных многосторонних переговоров в 1686 г. Речь Посполитая согласилась на заключение Вечного мира с Россией, в котором она навечно соглашалась с теми территориальными потерями, которые произошли ещё к 1667 г., но легитимно ещё не были закреплены. По этому Вечному миру Россия обязалась ходить в большие походы на Крым.
М. Родин: Получается, мы обменяли новые приобретённые нами земли у Речи Посполитой на обязательство воевать против Крымского ханства.
А. Гуськов: Да. Причём внутри российского государства была оппозиция этой версии. Часть высших бояр не совсем соглашалась с этим вариантом.
М. Родин: А чем они были недовольны? Вроде бы выгодный обмен: здесь земли, которые ты уже имеешь, а там – какое-то смутное обязательство. Про это ещё поговорим, насколько мы его выполняли.
А. Гуськов: Уже на следующий год, в 1687 г., оно превратилось в большой поход с напряжением всех сил Московского государства. Планировалось собрать почти 120 тысяч войска, было собрано в районе 90 тысяч. Фактически это основные вооружённые силы государства. И они отправились на юг.
С одной стороны, поход проходил достаточно оптимистично. По крайней мере, прошли часть дороги. Сильных столкновений с Крымом тогда не произошло. Но из-за бескормицы, плохой логистики оказался неудачным. И, не дойдя нескольких десятков километров до Перекопа, вынуждены были повернуть. Этот поход вызывал недовольство вплоть до того, что даже патриарх выступал в своих посланиях против него. С одной стороны, это борьба с неверными…
М. Родин: Священная война это называется.
А. Гуськов: Да. Но она для нас ещё не стала священной. Риторика войны с неверными использовалась всеми, когда нужно было. Как только европейское или наше государство планировало выйти из войны, сразу же эта риторика забывалась. Т.е. земли на западе уже наши. Их просто легитимизировали. А то, что на юге – много сил потеряем, много войск положим, и ещё не известно, чем всё закончится.
М. Родин: Я так понимаю, есть разные оценки этого похода Голицына на Крым.
А. Гуськов: Да. Результатом Первого Крымского похода было ещё снятие Самойловича, украинского гетмана, который выступал против направления на юг. Для него основным врагом по прежнему была Речь Посполитая. Он предлагал не заключать Вечный мир, а воевать с ней. В итоге он вынужден был с ним согласиться, и согласиться с Первым Крымским походом. Но в результате его же обвинили в том, что войско не дошло, что он предупредил татар, что сожгли степь, и т.д. Результатом стала Коломакская рада, где Самойловича сняли с поста гетмана, и избрали Ивана Мазепу.
М. Родин: Мы поговорили о Священном союзе, Венеции, Священной Римской империи и Речи Посполитой. Но есть ещё два сложных, непонятных явления: казачество с Мазепой, и Калмыцкое ханство. С ними, я так понимаю, были более сложные отношения.
А. Гуськов: Да. Казачество, в принципе, было официально частью нашего государства. Хотя часть гетманской Украины считала себя полунезависимой, но для Москвы это была территория, которая полностью управлялась, куда посылали достаточно крупные средства: дары, порох, финансы, но требовали выполнения военных обязательств при любой конкретной необходимости. Казаки часто пытались выступить в своих каких-то интересах, но их всё время пытались завести на то направление, которое важно было для Москвы. Поэтому выступления Самойловича были проигнорированы в своё время, и он был сменён. Иван Мазепа выступал до известных событий Северной войны абсолютно в русле того, что требовала от него Москва.
М. Родин: Но у Мазепы был ещё какой-то подчинённый, который устроил бунт и самовольно пошёл к крымчанам мириться.
А. Гуськов: Не совсем его. Это т.н. восстание Петрика. Это был писарь Запорожской Сечи. Запорожская Сечь была ещё одним образованием. Вот оно было точно независимым от российского государства. По результатам предыдущей войны с турками, по Бахчисарайскому миру 1681 г. Россия никак не могла влиять на Запорожскую Сечь, она была независимой, и даже в большей степени на неё права свои заявляла Турция. Поэтому запорожские казаки (их надо отделять от украинских казаков) постоянно выступали. Периодически они ходили в совместные походы вместе с украинскими казаками на турок. Но иногда могли взбрыкнуть и проводить самостоятельную политику.
Выступление Петрика на самом деле не было выступлением запорожского казачества. Не смотря на то, что он был писарем (это вторая или третья фигура в иерархии Запорожской Сечи), он уехал в Крым и заключил от имени запорожского казачества союз с крымским ханом. Но все его попытки привлечь реальные силы казаков на сторону Крыма, чтобы они участвовали в походах, оказались тщетными. Несколько десятков, может быть сотен человек перешло на сторону крымцев. Поэтому нельзя сказать, что здесь было массовое выступление запорожцев на стороне Крыма.
М. Родин: А Калмыцкое ханство выжидало, кто сильнее?
А. Гуськов: История Калмыцкого ханства является своего рода terra incognita. Письменных источников в отношении него очень мало. Как я понимаю, сами они письменных источников не создавали. Т.е. мы можем судить по контактам с нами, или с какими-то другими государствами, которые оставляли письменные источники.
Что известно, не смотря на то, что Россия считала князя Аюку в какой-то момент своим вассалом, союзником, он проводил абсолютно самостоятельную политику. Войска калмыков выступали как на стороне России, так и на стороне Крыма, ходили в походы и туда, и туда.
Тут надо понимать, что войска Калмыцкого ханства – это достаточно аморфная масса. Там было множество полунезависимых ханов, не считавших Аюку своим сюзереном, были те, кто зависел от него. Сам Аюка выступал и там, и там. Послы приходили с обеих сторон, он их принимал, обещал помочь, но помогал в меру того, как он хотел.
М. Родин: Я так понимаю, с 1686 по 1694 г., с заключения договора с Речью Посполитой и воцарения Петра I, там была какая-то вялотекущая возня, в которой в основном были задействованы именно казаки.
А. Гуськов: Нет, два Крымских похода были. В 1687 и 1689 гг. Это крупнейшие походы по численности движения. Азовский поход был меньше.
М. Родин: Чем закончился Второй Крымский поход?
А. Гуськов: Второй тоже формально не закончился победой или захватом какой-либо территории. Во Втором походе войска уже дошли до Перекопа. Перекоп был укреплён, и штурмовать его и двигаться дальше к Бахчисараю – как раз и вставал вопрос. Голицын планировал своим походом так запугать крымского хана, чтобы тот пошёл на уступки. Поэтому в процессе движения он посылал послов. И переговоры велись к тому, чтобы крымский хан в идеальном варианте вообще признал себя в подчинении Московского государства. Наименьшее, что требовалось – заключить перемирие, и чтобы крымский хан отказался получать поминки от российского государства. Это то, с чем пытались весь XVII в. бороться. И только в 1700 г. удалось снять выплату поминок.
Эти переговоры не привели ни к чему. Крымский хан отказался вести прямые переговоры с Голицыным. Это на самом деле было нарушением дипломатической субординации, потому что крымский хан – самостоятельный правитель. Голицын – боярин, человек московского царя. Поэтому вести переговоры с ним ему было неуместно. Войско, постояв некоторое время у Перекопа, повернуло обратно.
С одной стороны, мы отвлекали на себя силы крымского хана. После Первого похода крымский хан на европейский театр военных действий свои силы не смог послать. После второго, к сожалению, успел послать, потому что здесь поход был более ранний, поэтому в июне он уже закончился, и крымский хан успел перебросить отряды на европейский театр военных действий. Поэтому европейские союзники говорили, что мы особо не выполняем свои обязательства.
Отвлечение сил было. И выстраивалась логистика того, что будет дальше. То есть параллельно с этим строились крепости. После первого похода был построен каменный затон, но в неудачном месте. Поэтому в следующем году он был заброшен. А в 1689 г. была основана Новобогородицкая крепость, и она стала одним из опорных пунктов дальнейшего движения на юг.
М. Родин: Что дальше происходило до реального воцарения Петра?
А. Гуськов: Мы обещали в 1690 г. послать новый поход, но свергли Софью, и в Кремле стали в большей степени своими интересами заниматься. И в 1690-94 гг. война была в основном вялотекущая. Официально московские войска занимались обороной, усиливали Новобогородицкую крепость, набеги крымских татар отбивали. А на юг посылали украинских и донских казаков, которые периодически нападали на Азов, на городки вокруг него, грабили, пытались что-то сделать. И со стороны крымского хана такие же были набеги на приграничные территории, на тех же казаков.
М. Родин: В этот момент насколько борьба была актуальна для России? Насколько нам важно было закрепиться на этой территории, получить выход к Азовскому морю и дальше?
А. Гуськов: Если государство в понимании того времени должно быть сильным, оно должно расширяться, увеличивать свой военный, территориальный потенциал, торговый баланс, то движение туда было, конечно же, необходимым. Потому что эти земли сейчас – это наша житница. Там очень плодородные земли, и, в принципе, это необходимо. Плюс воспоминание о том, что когда-то там было Тмутараканское княжество. Плюс торговля через Чёрное море тоже играла роль. В частности, на последних переговорах, которые завершили войну в Константинополе в 1700 г. один из вопросов, который ставил наш посол Украинцев – это свободная торговля между московским и турецким государством. Турки не согласились. Но этот вопрос ставился.
Поэтому это направление было одно из важнейших. И неотказ от войны был важен. Хотя мы вели переговоры, в чём-то сепаратные, с крымским ханом. Туда был послан наш посол подьячий Василий Айтемирев и находился там несколько лет. Крымчаки сначала шли на переговоры, но когда произошло восстание Петрика, они обнадёжились, что победа будет на их стороне, поэтому переговоры затормозили. Посла оставили у себя, не отвечая ни «да», ни «нет». Потом, когда стало понятно, что это ничем не закончится, они вновь пытались активизировать переговоры, но тогда уже произошла активизация в принципе войны и на европейском театре боевых действий. Переговоры в первой половине 1690-х проводились всеми участниками Священной лиги. Были послы и в Варшаве, и в Вене, и каждая из сторон пыталась принять в них участие, и чтобы не забыли союзников.
М. Родин: И тут пришёл Пётр. Что он сделал в первую очередь?
А. Гуськов: После смерти матушки Пётр I начинает активную внешнюю политику. Он отказывается от прямых походов на Крым, а начинает бороться непосредственно с турецкими форпостами. Азов – это непосредственно турецкая крепость, Крым к нему не имел никакого прямого отношения. Там стояли турецкие войска с турецким военачальниками, и подчинялся он непосредственно Константинополю. Такие же городки и крепости были по Днепру: Казикермен и ещё три менее крупных города. И направление движения Петра как раз против этих турецких крепостей.
В 1695 г. происходит одновременно два похода. Нам всем известен первый неудачный азовский поход, но фактически неизвестен поход против городков на Днепре, Казикермена.
М. Родин: Более удачный.
А. Гуськов: И самое интересное: он и был основным. Но потом для Петра стал более важен Азов. Кроме того, на Азов ходил он лично, а на Казикермен – другие войска. И в историографии азовские походы стали во главе всего. На самом деле, походы против поднепровских городков были более важны. Туда и пошло основное российское войско. Туда было направлено около 70 тысяч войска в совокупности с украинскими войсками. А под Азов пошло примерно в два раза меньше войск.
Первый Азовский поход был неудачен, а Казикермен мы смогли взять, причём быстро. Подготовка шла месяц, а взяли буквально за неделю.
М. Родин: За счёт чего мы взяли Казикермен? Кто там воевал?
А. Гуськов: Во-первых, он был подготовлен более профессионально. Кроме того, походы на днепровские городки уже ставились как задача ещё до 1695 г. В частности, во время приезда к Мазепе друга Петра Андрея Андреевича Виниуса в 1693 г. и, как сейчас выяснилось, ещё и в 1694 г., вопрос этот обсуждался. И походы на Днепр как раз должны были быть основными. Азов возник позже, и до сих пор точно не установлено, когда и в связи с чем.
Туда были направлены войска Белгородского разряда во главе с воеводой, и войска украинского казачества во главе с Иваном Мазепой. Было в районе 70-80 тысяч войска. Где-то месяц они стягивались, взяли в плотную осаду, затем насыпали вал. И буквально через неделю после обстрелов турки сдались. И соседние городки тоже были оставлены турками, так как стало понятно, что бесполезно их оборонять. В итоге начало нижнего течения Днепра оказалось в руках Москвы. И это тоже было выполнением обязательств перед Священной лигой. Потому что именно в этом месте была основная переправа крымских войск, когда они ходили в Европу. Поэтому эти переправы были очень важны.
И турки это понимали: в следующие годы они предпримут попытки их забрать. В какие-то годы какие-то городки они захватят, но в итоге так и не смогут их отбить. Военным путём, по крайней мере.
М. Родин: Плюс это открывает выход в Чёрное море.
А. Гуськов: Не совсем: в лимане впадения Днепра был Очаков, который мы сможем взять только при Екатерине II. Очаков тогда ещё не был крупной крепостью. После этих походов турки сосредоточили там силы и сделали из него достаточно крупную крепость. На тот момент тот же Мазепа под Очаков ходил и благополучно грабил селения турок.
С Азовом в первом походе вышла неудача: не было чёткого командования, приближённые Петра Лефорт, Гордон боролись за влияние на него. Командовали частями армии и часто направляли в атаку войска, никак не согласовав. Плюс техническое обеспечение было слабое. В частности, сумели прорыть подкоп, но когда его взорвали, выяснилось, что не дорыли, а взорвали свои же траншеи. К осени стало понятно, что осада неудачная. Кроме того не было флота, не было блокировки Азова с моря. И осенью Пётр был вынужден вернуться в Россию.
М. Родин: Дальше начинается знаменитая эпопея с подготовкой Петра к новому походу и с постройкой флота.
А. Гуськов: Флот официально был после второго уже похода. Но в промежуток осени-весны 1695-96 гг. было построено первоначально несколько кораблей, которые участвовали во Втором Азовском походе. Непосредственно в боевых действиях они не принимали участия, но демонстрация силы не давала туркам возможности ни подвозить боеприпасы к Азову, ни совершать какие-то активные действия. Непосредственно же с турецкими кораблями боролись казаки на своих стругах. Часть турецкого флота они просто сожгли, остатки его ушли обратно в Крым.
Поэтому Азов оказался в этот раз более изолирован. Кроме того, здесь было единое командование во главе с Шеиным. Атаки производились более профессионально. Плюс было использовано несколько иностранных специалистов. В частности, под конец приехали австрийские артиллеристы. И был сделан такой же вал, как в прошлом году в Казикермене, который фактически подошёл уже к крепости.
М. Родин: То есть это вал, который вровень с крепостной стеной.
А. Гуськов: Обычными артиллерийскими орудиями стрелять внутрь крепости нельзя, только мортирами. Когда есть вал, можно стрелять из обычных орудий, их больше и они активнее используются. Когда турки это поняли, когда одна из башен рухнула под артиллерийским огнём, они выбросили белый флаг.
М. Родин: При взятии Азова роль флота немного преувеличена. Казаки, в общем-то, сами справились на стругах.
А. Гуськов: Да. Но, на мой взгляд, демонстрация силы, само наличие крупных кораблей не позволило туркам прорвать блокаду.
М. Родин: Но сами они в бой не вступали.
А. Гуськов: Да. Но часто достаточно видеть, что есть корабли, чтобы противник не подошёл и не подвёз боеприпасы.
М. Родин: Казалось бы, у нас удачный поход, нужно закрепляться и развивать успех. А мы по сути замораживаем боевые действия. Пётр отвлекается и уезжает в Европу.
А. Гуськов: Да. Великое посольство 1697-98 гг.
М. Родин: Как связаны эти вещи? Говорят, он перенёс своё внимание на северо-запад. Так ли это?
А. Гуськов: Есть мнение среди некоторых историков, что, уже поехав в Великое посольство, Пётр планировал закончить войну на юге и направить все свои силы на север. Не соглашусь с этим мнением. Потому что, во-первых, во время Великого посольства он выполнял именно цели по войне с турками. Официальная цель – дипломатическая: усилить союз, найти новых союзников, оказалась нереализованной, потому что те, кто воевал, планировали уже выйти из войны, потому что в Европе назревала новая война.
М. Родин: Те кто воевал – это кто?
А. Гуськов: Священная Римская империя в первую очередь. Она была наиболее активным участником, и наибольшие поражения туркам нанесла именно она.
В Европе назревала Война за испанское наследство. И поэтому война с Турцией заканчивалась. Пётр наблюдал как раз за окончанием этой войны. Рисвикские переговоры. Он был в это время в Голландии, где как раз подписали союзники Священной Римской империи мир с Францией. Но всем было понятно, и самому Петру, как он говорил: «Дураки зело радуются, а умный понимает, что француз всё равно скоро пойдёт походом». Так как назревала Война за испанское наследство, Священной Римской империи надо было срочно выйти из войны, чтобы все свои силы перебросить на европейский театр военных действий против Франции. Привлечь Голландию, как Пётр планировал, обещанием разрешения транзитной торговли с Востоком, с Персией, чего голландцы и другие европейцы всё столетие добивались, не удалось. Оказалось, что сейчас это уже не востребовано. Голландцы не против, но это не аргумент для помощи. Плюс у них мир с турками, они торгуют с ними.
В итоге, как говорят, Россия была вынуждена закупать всё на свои деньги. Но странно было бы, если бы другие страны, не вступив в союз, вдруг бесплатно что-то отдали. Не понятна аргументация: почему жаль, что Россия была вынуждена сама всё закупать? Это ведь само собой разумеется.
Во время Великого посольства Пётр делал всё для продолжения войны.
М. Родин: И там Речь Посполитая ещё отвалилась, потому что у них своя катавасия в руководстве случилась.
А. Гуськов: Ещё до этого началось бескоролевье: умер Ян Собесский. Во время выборов произошёл конфликт: Россия поддерживала одну сторону.
М. Родин: Ставленника Священной Римской империи.
А. Гуськов: Да, в большей степени. Августа Саксонского, который станет Августом II, польским королём. Он был ставленником Священной Римской империи, но Россия его поддерживала, и он оказался потом союзником России. Он пришёл к власти в частности благодаря обещанию вернуть захваченный турками Каменец-Подольский. Т.е. для Польши в этой войне главным было вернуть потерянный в начале её Каменец-Подольский и Подолье.
М. Родин: Там был ещё второй претендент, французский ставленник де Конти.
А. Гуськов: Как раз против де Конти Россия напрямую выступила. Было обещано войско, и войско было сосредоточено на западных границах. Т.е. если Август соглашался, мы вполне могли ввести войска в Польшу для того, чтобы этому французскому ставленнику не дать дорогу.
М. Родин: А это было важно, потому что если бы пришёл де Конти к власти, то он бы точно с Турцией заключил мир и всё бы у нас закончилось.
А. Гуськов: Поэтому борьба в Польше шла не между тем или иным человеком, а между двумя партиями: партии сторонников войны с Турцией, союза с Россией и Австрией, и профранцузской партией мира с Турцией. Во время Великого посольства Пётр в этом всём участвовал.
На мой взгляд, что ещё доказывает, что южное направление оставалось для него важным, найм более тысячи специалистов, который тогда произошёл, аргументировался именно потребностями войны на юге. В одном из документов даже фигурирует, что было нанято такое-то количество человек для Черноморского флота. Тогда даже флота этого в помине не было. Но уже в документах фигурирует эта фраза. Соответственно, Пётр собирался воевать на юге. И все дальнейшие действия где-то до, наверное, рубежа 1698-99 гг. свидетельствуют именно об этом.
М. Родин: Там же, по-моему всех специалистов как раз направляли в Воронеж.
А. Гуськов: Да. И по возвращению посольства, после выяснения ситуации со стрелецким восстанием Пётр едет в Воронеж строить корабли. Если он собирается воевать на севере, зачем ехать туда, и зачем по прежнему вкладывать огромные средства в этот флот, который на север не перебросишь?
М. Родин: Я помню ещё два факта, которые подтверждают эту версию: специалисты морских дел подбирались те, которые имеют опыт войны и плавания именно в южных морях.
А. Гуськов: Да. Почему Пётр хотел съездить в Венецию, и есть даже версия, что он там тайно два дня побывал. И в Москве даже была основана школа итальянского языка братьев Лихудов в 1697 г., которые должны были обучать итальянскому языку русских людей для того, чтобы они контактировали с итальянскими специалистами из Венеции, которые бы строили флот для южных морей.
М. Родин: Насколько я понимаю, доподлинно известно, что часть Великого посольства была направлена на другую сторону Венецианского залива, в Хорватию и т.п., и там набирали каких-то моряков из славянских стран.
А. Гуськов: Из великого посольства направлялись люди просто. В частности капитан Григорий Островский, участник посольства, но не посол и к официальной структуре не имел отношения, он был отправлен со средствами в Венецию и другие итальянские города для найма специалистов. Он не много нанял. В принципе, часть специалистов приехала и участвовала во многих деяниях Петра.
М. Родин: Т.е. мы не можем сказать, что Великим посольством Пётр отвлёкся от этого направления. Наоборот.
А. Гуськов: Нет. Буквально в последний месяц, когда он поехал уже из Вены в Москву, в Раве-Русской он встретился с новым польским королём Августом II, и сам Пётр через 20 лет писал, что именно там была заложена основа Северного союза. Но здесь мы, наверное, можем интерпретировать, что Пётр скорее всего транслировал то, что ожидалось. И по истечении двух десятилетий можно было что-то подзабыть. Плюс эта война была сейчас у него закончена, он победил. Поэтому заложить какие-то основы для него было важно. Причём он сказал, что предложил Августу союз. Так ли это на самом деле – мы пока можем только гадать.
Но в любом случае оставленный в Вене третий посол Великого посольства, Прокофий Богданович Возницын, участвовал в переговорах, которые велись с турками. Этот момент очень важен, потому что это был первый международный конгресс, в котором Россия была равноправным участником. Это Карловицкий конгресс, в котором с одной стороны участвовала Османская империя, с другой стороны – союзники по Священной лиге Австрия, Венеция, Польша и Россия.
М. Родин: Это какой год?
А. Гуськов: Осень 1698 г.
М. Родин: То есть как раз после возвращения из посольства.
А. Гуськов: Да. Но на самом деле это продолжение посольства. Два посла уехали вместе с Петром, третий остался и получил полномочия на ведение переговоров.
Возницын на карловицких переговорах своими действиями показывает, что Россия не хочет особо заключения мира. В принципе, можно считать, что Пётр дал ему указание сорвать переговоры. Некоторые факты показывают, что он всеми силами пытался это сделать. В частности он вёл вначале сепаратные переговоры с одним из турецких послов. Это был Маврокордато, православный грек, переводчик, но он был одновременно один из двух турецких послов. Он предлагал заключить перемирие с турками на два года на условиях кто чем владеет, и оставить европейских союзников переговариваться уже без России. Он считал, что для турок это будет положительно.
Другие союзники также пытались вести переговоры сепаратно. Сам конгресс был любопытен тем, что здесь не было совместных переговоров, как таковых. Каждая сторона Священной лиги контактировала с турецкими послами отдельно. Были назначены конгрессы для каждой из сторон. При этом было ещё посредничество со стороны англичан и голландцев. Вот английский и голландский послы как раз и присутствовали на этих переговорах. И формально вообще все контакты велись через них. Допустим, австрийский посол передаёт свои бумаги и слова англичанину и голландцу, голландец передаёт туркам, турки передают голландцу, он передаёт обратно австрийцам.
Возницын отказался участвовать в таком варианте. Он говорил, что приехал участвовать в переговорах напрямую с турками. И все попытки его переубедить не удались. И хотя английский и голландский послы сидели на переговорах, но он вёл их напрямую с турками. И, возможно, такая совместная игра и затянула конгресс, который должен был пройти достаточно быстро. В итоге Россия провела, по-моему, 8 съездов, а австрийцы, по-моему, около 30-ти.
При этом многие историки считают, что Россию бросили на этом конгрессе, что австрийцы ещё перед конгрессом обо всём договорились с турками. Если они обо всём договорились, зачем 30 съездов? Т.е. турки сумели хорошо сыграть, затянули всё, что можно.
В итоге конгресс для нас завершился двухлетним перемирием, со всеми остальными участниками Священной лиги был заключён либо вечный мир, либо длительный мир. Поэтому через некоторое время Россия была вынуждена послать нового посла в Турцию для окончательного проведения переговоров. В 1700 г. такой посол, Емельян Игнатьевич Украинцев, был послан. Любопытно, что это была ещё и демонстрация военной силы. Пётр I во главе тогда уже построенного флота сопроводил посольский корабль «Крепость» до Керчи. Турки были очень сильно удивлены наличием уже крупного флота у России, никакими силами не хотели пускать этот корабль. После длительных переговоров корабль просто поднял паруса и пошёл в сторону Константинополя. Турки вынуждены были с этим смириться. И сам приход военного корабля другой державы в столицу Османской империи был для них шокирующим.
М. Родин: Я правильно понимаю, что Пётр хотел воевать, но не получилось на конгрессе? Но тем не менее он построил флот для устрашения.
А. Гуськов: Возможно, он планировал войну и продолжить, возможно, через какое-то время начать следующую. До завершения Карловицкого конгресса были шансы, что война будет продолжена. Когда три основные союзника вышли из войны, Пётр понял, что даже в принципе с построенным флотом воевать Россия ещё полностью не готова.
На переговорах постоянно речь шла о том, чтобы России получить Керчь. Это ключевой момент и в Карловицах, и потом в Стамбуле. Здесь можно сказать, что это, наверное, что-то дипломатическое было. То есть заранее заявить что-то крупное, от чего потом отказаться.
В итоге в результате последних переговорах в Константинополе Турция признала потерю Азова и окрестностей, но днепровские городки пришлось отдать. Т.е. не все завоевания удалось сохранить. За днепровские городки турки стояли насмерть, длительные переговоры ни к чему не привели. Уже когда Украинцев был в Константинополе, Пётр переориентировался на север, и он ждал как раз завершения этих переговоров. Буквально на следующий день после того, как гонец приехал из Стамбула с известием о турецком мире, он объявляет войну Швеции. И уже в начале 1700 г. для Петра северное направление было важнее, чем южное. Но флот он планировал сохранить и дальше его строить.
М. Родин: Что нам удалось получить в течение этой войны?
А. Гуськов: Выход в Азовское море, как первый этап. Выхода в Чёрное море мы не получили. Были потеряны городки на Днепре, и выход через Днепр в море был тоже неудачен. В окрестностях Азова начал строиться новый порт Таганрог. Уже морской порт, потому что Азов на реке. Таганрог должен был быть базой будущего флота. Его до 1711 г. строили, усиливали, накапливали там силы.
М. Родин: А в смысле приобретённых территорий, черноземья?
А. Гуськов: Российскими стали территории вокруг Азова и на несколько дней пути в обе стороны. Как таковое черноземье ещё приобретено не было, потому что Причерноморье было территорией Крыма, поэтому что-либо основывать там было пока нереально. Крепости продолжали усиливаться. Начала строиться Изюмская черта, которая всё ближе приближалась к Крыму.
Главным для России был отказ от поминок. Согласно Константинопольскому миру Россия окончательно перестала выплачивать поминки крымскому хану.
М. Родин: Стали ли более спокойными взаимоотношения? Прекратились ли набеги с юга?
А. Гуськов: В большей степени – да. В XVIII в. это происходило в меньшей степени, чем раньше. Но в 1711 г. мы потерпели поражение в Прутском походе от турок и уже потом потеряли и эти земли. Поэтому до того, как при Екатерине произошло присоединение Крыма, набеги не в таком количестве, но ещё были. Но очень мало.
М. Родин: Что мы получили от этой войны в смысле геополитического, военного опыта, опыта планирования, и т.д.?
А. Гуськов: Во-первых, мы впервые участвовали в международном конгрессе. Мы впервые были равноправным участником в международном союзе. Итоги этой войны считаются завершением построения Вестфальской системы, куда Россия вошла на равных. К сожалению, поражения в начале Северной войны от Швеции во многом авторитет России унизили, но после Полтавы мы вновь стали равноправным, наверное, европейским участником.
М. Родин: Плюс военный, организационный опыт, опыт постройки флота, и т.д.
А. Гуськов: Всё, что было куплено, все нанятые специалисты были использованы.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий