Кто на самом деле организовал Французскую революцию? Кому она была выгодна и кто от неё пострадал? Почему вокруг этих событий так много мифов?
Доктор исторических наук, руководитель лаборатории «Мир в эпоху Французской революции и Наполеоновских войн» ИВИ РАН Александр Викторович Чудинов рассказывает о современном взгляде на одно из важнейших событий в истории Франции и Европы.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с доктором исторических наук, руководителем лаборатории «Мир в эпоху Французской революции и Наполеоновских войн» Института всеобщей истории РАН Александром Викторовичем Чудиновым.
Михаил Родин: Из советских учебников мы получили представление: загнивающий феодализм в его абсолютистской стадии совершенно не мог развиваться и рухнул под натиском новой буржуазной силы. Как сейчас историки видят эту ситуацию?
Александр Чудинов: Исследования французских историков экономики показывают, что ни о каком системном кризисе старого порядка говорить не приходится. Франция XVIII в. – страна с быстрым экономическим ростом. Даже в такой консервативной сфере, как сельское хозяйство, рост за XVIII в. составил 70%.
Еще быстрее росли промышленность и торговля. Самым передовым сектором экономики была атлантическая торговля: ширпотреб везли в Африку, в Африке покупали рабов, везли в Вест-Индию, из Вест-Индии везли колониальные товары в метрополию, там перерабатывали и опять…
По развитию и темпам роста атлантической торговли Франция обгоняла даже Англию. Английские темпы составляли 60% от французских. Причем Франция догнала Англию к середине XVIII в., а затем, потеряв свои основные колонии в результате Семилетней войны, вынуждена была начинать эту гонку снова и к моменту революции опять догнала Англию.
Быстрый рост происходил в промышленности. Всего две страны начинают промышленную революцию в XVIII в. – Англия и Франция. Только в них начали использовать паровые машины и проводить выплавку чугуна с использованием кокса.
Михаил Родин: За счет чего был достигнут 70% рост эффективности сельского хозяйства?
Александр Чудинов: За счет внедрения новых агрикультур, развития агротехники. Образуются крупные дворянские хозяйства, производившие товарный хлеб. В маленьких крестьянских хозяйствах трудно принимать новые формы агрикультуры.
Значительная часть французского дворянства активно участвовала в предпринимательстве. В быстро развивающейся металлургии дворяне имели до 50% предприятий. Еще 10% имела церковь. И только 40% принадлежало представителям третьего сословия. Дворяне активно участвовали в торговле, в том числе атлантической, в банковских операциях.
Люди зарабатывают деньги, обогащаются и переходят в дворянское сословие. Покупают должность либо поместье, которые дают дворянское звание, и начинают жить на дворянский манер.
Михаил Родин: Какие были последствия этого экономического роста в обществе?
Александр Чудинов: Положительные, как и у любого экономического роста. Проявляется это в демографическом буме во Франции XVIII в. За последние 40 лет перед революцией ее население увеличилось с 23 до 28 млн. Франция была одной из самых густонаселенных стран Европы.
Михаил Родин: Советская историография говорит, что Франция загнивала, а теперь мы говорим, что был экономический и демографический рост. Что произошло? Новые источники ввели в оборот? Новый подход?
Александр Чудинов: Просто французские историки стали изучать эту тематику. Советские историки не имели доступа к источникам, а дореволюционные русские историки часто не хотели этим заниматься. Кареев (глава русской дореволюционной школы) в «Истории Западной Европы» вообще обходит период старого порядка, говорит: «Обсуждать нечего, происходило загнивание».
Михаил Родин: Получается, французы, поклонники своей революции, создали миф, который подхватила наша историография?
Александр Чудинов: Да, миф существовал 150 лет. С середины XX в. начинается его критика. Первым был английский историк Альфред Коббен. Он свою знаменитую лекцию назвал «Миф Французской революции».
Михаил Родин: А что во Франции произошло, что начали смотреть на это с другой точки зрения?
Александр Чудинов: Развивалась историография, стали вводиться в оборот массовые источники. Во второй половине XX в. во Франции проводились грандиозные коллективные исследования.
Например, попытались понять, все-таки что такое буржуазия. Результаты удивили: во всех городах Франции называли этим понятием совершенно разные слои богатых горожан. А термин был основополагающим, революция считалась буржуазной.
Это значит: из XIX в., когда буржуазию стали называть предпринимателями, перенесли на XVIII, что якобы предприниматели совершили революцию. А предприниматели ее не совершали. Они страдали во время революции, она вызвала страшный обвал экономики.
Михаил Родин: Получается, что идеологи революции рассказывают, что абсолютизм загнивал, а статистически обработав огромный массив информации: экономические отчеты, описи населения в мелких городских архивах – видим совершенно другую картину.
Александр Чудинов: Причем интерес к экономической истории пробудили историки-марксисты, которые ее ставили в основу развития общества. И результаты не оставили от формационной теории камня на камне.
Дискуссии в мировой историографии шли десятки лет. Но к концу XX века выработался консенсус. Сейчас на вопросы: был ли системный кризис старого порядка, была ли революционная буржуазия, расчистила ли Французская революция путь для экономического развития – историки смотрят примерно одинаково. Здесь не влияет ни политика, ни идеология. Историки занимаются своей профессиональной работой.
Михаил Родин: Но накануне революции кризис во французской экономике все-таки случился.
Александр Чудинов: Произошло совпадение ряда негативных факторов.
На конец 70-х гг. XVIII в. пришлась смена циклов цен на зерно. Великий французский историк Лабрус открыл, что цены во Франции подчинялись определенным циклам. Примерно 70 лет они растут, активнее развивается сельское хозяйство. Примерно 70 лет они падают, развивается промышленность.
Как раз до конца 70-х гг. был цикл роста цен, потом начинается падение. Правительство предпринимало меры, как смягчить негативные тенденции: теоретически правильные, а фактически усугубившие ситуацию.
Чтобы цены не падали, разрешили вывозить хлеб за границу. А тут случилось два неурожайных года: 1787-1788 гг. Урожайность упала, а запасы зерна уже продали в Европе. Это вызвало скачок цен и недовольство городского населения.
Заключили договор, чтобы в Англию беспошлинно ввозить сельскохозяйственную продукцию, что было перспективно для французского сельского хозяйства. А в обмен англичане получили возможность беспошлинно ввозить свою промышленную продукцию. Промышленность имеет более быстрые циклы оборота, и англичане заполонили французский рынок своими товарами, а французы не успели воспользоваться благоприятными возможностями, потому что уже шла эскалация кризиса. И оттого что англичане ввезли товары, французская промышленность стала испытывать большие трудности. А она еще испытывала трудности от двух неурожайных годов: не только зерно не уродилось, тутовый шелкопряд, куколки, личинки поумирали. Соответственно, недостаток сырья для шелковой промышленности. Недостаток хлеба – крестьяне и в дворянских хозяйствах начали резать овец. Значит некого стричь, недостаток шерсти для суконной промышленности.
Кризис был вызван кратковременными факторами, но, совпав с ошибками правительства, привел к резкому ухудшению экономического положения. Правительство вынуждено проводить реформы по изменению налоговой системы.
Михаил Родин: Еще один фактор – это огромные правительственные долги. Почему они возникли?
Александр Чудинов: Франция участвовала в войне за независимость североамериканских колоний Англии. Она ввязалась в нее как реванш за поражение в Семилетней войне.
Стоявший во главе финансов швейцарский банкир Неккер проводил необычную для французского государства политику. Ранее займы обычно брались у французских финансистов, а когда война заканчивалась, правительство начинало расследовать злоупотребления этих финансистов, штрафовать, и значительная часть средств, которые они заработали на грабительских процентах, отжималась обратно в казну. А Неккер брал взаймы у банкиров Швейцарии и Голландии. И когда война закончилась… Это иностранные граждане, отжать нельзя. Гигантский государственный долг висел над бюджетом, 50% расходов Франции шло на его обслуживание.
Во Франции XVIII в. государство испытывало постоянный недостаток в доходах. Налоговая система была унаследована от Средневековья, отягощена большим количеством привилегий различного рода. В XVI в., когда Генрих IV отвоевывал Францию у Католической Лиги, чтобы переманить на свою сторону, многие города он освободил от налогов. Большие налоговые привилегии имели дворянство и церковь. И с середины XVIII в. королевские министры предпринимают активные усилия для распространения системы налогов на все сословия. Эти попытки наталкивались на сопротивление и привилегированных сословий, и судейских учреждений – парламентов.
Считается, что абсолютизм – это власть, где можно всё. На самом деле короли были связаны по рукам и ногам традиционными нормами права. Парламенты любой королевский закон могли заволокитить, снабдить его такими инструкциями, которые мешают его исполнению.
В начале 70-х был шанс, когда Мопу, канцлер Людовика XV, ликвидировал все парламенты. Но тут Людовик XV умирает, а Людовик XVI, желавший популярных мер, парламенты восстанавливает. Через 14 лет он сам попытается провести такую же реформу, но уже не удастся.
Михаил Родин: В общем, не буржуазия являлась основным движущим элементом?
Александр Чудинов: И вообще не какой-либо слой, связанный с теми или иными формами производства. Французские историки активную часть общества, которая приняла участие в революции, называют «просвещенная элита». Она состояла из людей разных сословий. Туда входили и часть духовенства, и часть дворянства, и люди из третьего сословия. Это было объединение на идеологической основе.
Просвещенная элита сложилась на протяжении XVIII в. Это различного рода общественные объединения: читательские общества, местные академии, различного рода кружки, салоны, кафе, масонские ложи. Клубы по интересам, где обсуждались передовые идеи.
Как правило, эти клубы были основаны на демократическом принципе, все должности выбирались. Причем неважно, какое место человек занимает в большом обществе. Эти общества действовали на основе писаных правил. Считается, что из этого выросла идея конституции.
И когда начинается общий системный кризис, метания монархии, столкнувшейся с оппозицией привилегированных сословий, эта просвещенная элита на выборах в Генеральные штаты 1789 г. смогла провести значительную часть своих сторонников. В результате Генеральные штаты становятся оппозиционными, провозглашают себя Национальным собранием, и дальше уже революция развивается.
Когда кризис в обществе, на гребне волны оказываются те, кто обещает больше. Но их подпирают другие, предлагающие еще более радикальные меры. Тех, что наверху, сметают, выдвигаются новые.
Революция идет по нарастающей, пока не приходят к власти монтаньяры, которые положили конец активности масс жестким режимом террора.
Мало кому удавалось с самого начала революции держаться на гребне этой волны. Одним из наиболее удачливых был журналист Марат, который в 1789 г. предлагал казнить 50 врагов, чтобы революция восторжествовала, через год – 200… И так далее, пока он уже 200 тысяч не предложил казнить. А убила его Шарлотта Корде, республиканка по убеждениям. Она считала, что такие как Марат подливают масла в огонь революции, и этот огонь убивает уже самих революционеров. Она говорила на следствии: «Я думала, что убив Марата, заставлю остальных опасаться и прекратить эту деятельность».
Михаил Родин: Получается, просвещенная элита дождалась момента, когда в экономике был краткосрочный кризис, общество было восприимчиво к демагогии, и воспользовалась этим.
Александр Чудинов: Да, в развитии этого кризиса идеология играет гораздо бóльшую роль, чем собственно экономические причины.
Михаил Родин: Какие последствия были у Французской революции с экономической точки зрения?
Александр Чудинов: Последствия революции французские историки характеризуют как катастрофу. Страшное падение производства. К 1800 г. валовой продукт французской промышленности составлял 60% от того, что было до революции. И даже при Бонапарте, когда были большие военные заказы, она выйдет только к 1812 г. на этот уровень.
Была совершенно разрушена атлантическая торговля. К 1800 г. из 2000 торговых судов, которыми Франция обладала до революции, останется только 179.
Война, английский флот блокирует порты Франции. Причем объявила войну сама Франция: и Англии, и Испании, и Священной Римской империи.
Под влиянием революции начинается Гаитянская революция в Вест-Индии, на Сан-Доминго. А Сан-Доминго называли «сахарницей Европы», Франция была монополистом по производству сахарного тростника.
Многие промышленники, кто вводили передовые технологии, стали жертвами репрессий, их предприятия разрушаются. При Бонапарте растет спрос на продукцию черной металлургии, но используются примитивные технологии более раннего времени, от передовых отказываются.
Михаил Родин: А что теперь мешает внедрять эти технологии?
Александр Чудинов: При Бонапарте нужно было выдавать все больше и больше продукции. Какие эксперименты? К тому же многие инженеры либо пострадали, либо бежали за границу. Пример семейства Вандель, которое создало знаменитые заводы в Крёзо. Практически все его представители были репрессированы. При Бонапарте старенькая женщина из семейства Вандель с трудом организовывает производство. Но все равно это предприятие рушится.
Страдали предприниматели разных сословий. Я проводил исследование о предпринимателях, которые были представлены в Генеральных штатах, в палате третьего сословия до этого. Они не составляли там большинства, но из тех, кто там были, треть во время революции пострадали: часть разорилась, часть эмигрировала, а бóльшая часть была репрессирована.
Михаил Родин: Боролись с дворянством, а пострадало и третье сословие, «буржуазия», которое якобы и делало эту революцию?
Александр Чудинов: Собственно предприниматели революцию не делали. Из тех предпринимателей, которые были в Генеральных штатах, а потом в Национальном собрании, треть вообще голосовала против всех политических реформ революции. 2/3 очень умеренно поддерживали революционные реформы, в основном в экономике.
Михаил Родин: Революционные власти пытались выправить ситуацию?
Александр Чудинов: Поскольку шла война, предпринимались меры чрезвычайного характера. Создавали государственные мануфактуры. Люди фактически были мобилизованы для работы на этих предприятиях. Но это совсем не то, что способствует развитию экономики.
В общем объеме внешней торговли Франция вышла на предреволюционный уровень только в 1825 г. А сколько она имела по сравнению с Англией, она никогда больше не достигла.
Еще хуже были последствия для сельского хозяйства, потому что значительная часть собственности была перераспределена в пользу крестьянства. Мелкие хозяйства не могли внедрять передовые методы агрикультуры. На дореволюционный уровень урожайности зерновых культур Франция выйдет только через 60 лет.
Из-за того, что революция культивировала, раздав землю, мелкое крестьянское землевладение, замедляется отток избыточных рабочих рук из сельской местности в города. Это сдерживает развитие промышленности. Инвестиции вместо промышленности идут в земельные спекуляции. Промышленность долгое время после революции испытывает инвестиционный голод.
Михаил Родин: Есть еще и символическое значение революции. Именно тогда было провозглашено: «Свобода, равенство и братство», победила идея республики, общепринятой стала идея суверенитета народа. Может это было более значимым?
Александр Чудинов: Действительно, Французская революция создала политическую культуру современности. Современные представления о республике, демократии, понятия «правые», «левые», «конституция» – это ее наследие. Она действительно мать того, что называют либерально-демократической парадигмой. И с этой точки зрения Французская революция является событием всемирного значения.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий