Какого цвета кожа была у общих предков всего человечества? Какую роль в расообразовании сыграли неандертальцы и сельское хозяйство? Сколько рас было до начала неолита?
О том, почему люди такие разные рассказывает кандидат биологических наук, доцент кафедры антропологии биологического факультета МГУ, научный редактор портала «Антропогенез.ру» Станислав Владимирович Дробышевский.
Таймкоды:
00:00 Начало 02:05 Что такое раса? 07:40 Изменчивость homo sapiens sapiens 12:10 Неандертальцы и денисовцы 15:09 Откуда взялось разнообразие? 22:09 Верхнепалеолитические расы 25:10 Процессы расообразования 29:34 Правда об эпикантусе 30:35 Самый главный признак расовой принадлежности 32:16 Адаптивные признаки 34:18 Большие расы 38:50 Кроманьонцы и современные европеоиды 41:40 Египтяне древние и современные 42:56 Ареал возникновения европеоидной расы 45:47 Европеоиды и монголоиды 47:50 Когда закончился процесс расообразования?
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с кандидатом биологических наук, доцентом Кафедры антропологии Биологического факультета МГУ, научным редактором портала Antropogenez.ru Станиславом Владимировичем Дробышевским.
Михаил Родин: Мы будем говорить о возникновении рас. Давайте для начала определимся: что такое раса?
Станислав Дробышевский: Это группа популяций, возникших в определенном ареале, и отличающаяся от других рас набором наследственных биологических признаков. То есть расовые различия – это генотип, причем не весь, а только маленький процент процента.
Расу можно определить только у большой группы людей. Мы считаем процент, допустим, волнистых, прямых, курчавых волос – и расы будут различаться именно процентом. Сказать, что европеоидная раса имеет светлую кожу, прямые светлые волосы и светлые глаза – ерунда, потому что найдется куча народа, которые этому не будут соответствовать.
Нет рас, которые отличались бы от всех других на 100%, всегда есть промежуточные варианты. И все люди дают потомство между собой.
Михаил Родин: Виды между собой не скрещиваются.
Станислав Дробышевский: Это так называемый биологический критерий вида. Все современные расы с кем-нибудь смешанные. Причем не обязательно с другими расами, а даже с другими видами людей: у нас есть примесь неандертальцев, денисовцев… А может быть, еще кого-то, кого мы не знаем.
Михаил Родин: Homo sapiens sapiens произошел примерно 200 тыс.лет назад.
Станислав Дробышевский: От 200 до 50. 200 тыс.лет – они уже почти сапиенсы, 50 – совсем сапиенсы. Древнейшие сапиенсы друг от друга отличались больше, чем представители современных рас. Древние люди жили группами по 20-30 человек. Эти маленькие популяции, как правило, очень сильно отличались друг от друга. Отличия потом нивелировались. Большей частью, видимо, когда уже появилось производящее хозяйство. Какие-то из этих групп, которые первые перешли к земледелию и скотоводству, стали быстро плодиться, их стало очень много, и они поглотили остальные чисто генетически, своей численностью.
Михаил Родин: А как можно описать древних homo sapiens, живших еще в Африке, несмотря на их разнообразие?
Станислав Дробышевский: С вероятностью 99% они были темнокожие. Потому что это – адаптивный признак, полезный, чтобы защищать кожу от ультрафиолета. Палеогенетика показывает, что в Европе темная кожа сохранялась до 7000 лет назад. Когда реконструируют белокурых, белокожих кроманьонцев, это ерунда.
Скорее всего, у них были курчавые волосы, потому что в Африке и других экваториальных областях это сплошь и рядом. У них был широкий нос, это по черепам видно. Это, опять же, полезный признак при жаре, широкий нос дает охлаждение. Были довольно крупные челюсти. Но нельзя сказать, что древние сапиенсы Африки были негроидами. У них был очень покатый лоб, сильное надбровье. А у современных негров очень выпуклый лоб и слабое надбровье, совершенно другие размеры зубов и т.д.
Современная негроидная раса – это не то же самое, что тогда. Негры такие, как сейчас, появились, дай бог, 10000 лет назад.
Михаил Родин: А расселенные по Евразии отдельными кучками неандертальцы? У них же тоже расы должны быть?
Станислав Дробышевский: Ближневосточные или среднеазиатские неандертальцы немножко от европейских отличались. А с другой стороны, как показывает генетика, да и по черепам тоже, неандертальцы почти одинаковые. Они, видимо, возникли в Западной Европе в условиях оледенения, их никогда не было много, поэтому у них было, видимо, своего рода бутылочное горлышко.
Михаил Родин: Я так понимаю, про другие человечества – денисовцев и других архантропов – мы ничего не знаем?
Станислав Дробышевский: Мы знаем как минимум, что денисовцы были. У нас есть ДНК. Они были темнокожие, темноволосые, темноглазые. То есть экваториального облика, несмотря на то, что жили на Алтае. Хотя я не сомневаюсь, что большинство денисовцев жили не на Алтае, а в тропиках.
Михаил Родин: Там просто сохранилось, потому что лучше по климату сохраняются останки?
Станислав Дробышевский: Естественно. Есть довольно много костей из других частей Азии, но там нет генов. А на Алтае есть только гены, но нет черепов. Но из общих соображений мы понимаем, что вся Восточная Азия была заселена денисовцами. Может быть, и кем-то еще. Потому что люди в Азию попали более миллиона лет назад, и за это время могло возникнуть человечеств, сколько влезет.
Недавно на Филиппинах в пещере Кальяо нашли плюсневую кость со стопы размером меньше, чем у современных пигмеев, с датировкой 67 тыс.лет назад. Это какой-то карликовый человек, во времена неандертальцев живший на Филиппинах: карликовый денисовец, или какой-то еще вид. Но там одна маленькая косточка, и то обгрызенная.
Михаил Родин: Люди начинают распространяться по всей планете. Это было какое-то бутылочное горлышко? То есть популяция очень сильно уменьшилась? Но тогда откуда разнообразие взялось?
Станислав Дробышевский: Бутылочных горлышек было, видимо, несколько. Одно было еще в Африке, может быть, связано с извержением вулкана Тоба. Это одна из гипотез. А второе бутылочное горлышко для остального неафриканского человечества – это выход из Африки: скорее всего, через Баб-эль-Мандебский пролив. Это юг Красного моря, где из Восточной Африки в современный Йемен можно переселиться.
Сейчас из генетики более-менее ясно, что было две таких миграции. Ранняя дала австралийских аборигенов и папуасов Меланезии, а вторая – всех остальных. Сначала они друг от друга не особо отличались. Но, выйдя за пределы Африки, стали во все стороны расселяться. И тут же моментально возникает огромное разнообразие. Тем не менее, показательно, что в верхнем палеолите, с 40 до 10 тыс.лет назад, в Европе пропорции конечностей были очень вытянутые, тропические. Несмотря на то, что они прожили там десятки тысяч лет. От неандертальцев они сильно отличались.
Михаил Родин: Наши предки встретились и с неандертальцами, и с денисовцами. На расообразование это повлияло?
Станислав Дробышевский: Генетики достаточно надежно показали, что у всех неафриканцев есть неандертальская примесь. Она сейчас и в Африке нашлась, но это обратная миграция уже в последующем. Сразу они смешались. Вначале, понятно, 50% первый метис был. До нас сейчас дошло где-то 2%.
Те, которые пошли по берегу Индийского океана дальше на восток, скорее всего, в Индонезии еще получили денисовскую примесь. Она есть в основном в Австралии и Меланезии и, например, на Тибете. Но по пути, может быть, еще кто-нибудь к ним примешивался.
Может быть, в Африке еще было смешение с кем-то неизвестным. Поскольку у некоторых африканских групп есть некоторые генетические последовательности, которых больше нет ни у кого.
В последующем, поскольку этих неандертальцев и денисовцев было мало и они вымерли быстро, а сапиенсов было много, то эти гены всех остальных растворились в сапиенсах. 2% неандертальского генома – это не целые гены, а некоторые нуклеотидные последовательности, которые на расовых признаках не сказываются.
Может быть, некоторые расовые черты австралийских аборигенов и папуасов достались им от денисовцев. Но мы не знаем, на что были похожи денисовцы. Для этого нам нужен череп денисовца.
Михаил Родин: То есть раса – это не постоянная величина, это процесс, который постоянно меняется? И мы в любой момент можем сделать срез по всему человечеству, и у нас каждый раз будут разные расы?
Станислав Дробышевский: Да. Но с этим проблема, потому что, как я говорил в начале, раса – это статистическая категории, для этого у нас должно быть большое количество. А у нас, как правило, довольно мало древних черепов, и они раскиданы в пространстве и во времени.
И у нас вечная проблема. Когда мы находим череп с какими-то особыми чертами, это могут быть его индивидуальные черты. А может быть, это действительно среднее для его группы. Расы верхнего палеолита пытались выделять много раз. Проблема материала труднопреодолима.
Михаил Родин: А насколько сильно отличаются друг от друга кроманьонцы в Европе?
Станислав Дробышевский: Иногда очень сильно. В Сунгире два ребенка в одной могиле, и у них степень выступания челюсти, уплощенность лица – а это одни из главных расовых признаков – расходятся на уровень больших рас. В пещере Чжоукоудянь в Китае три исследованных черепа кроманьонцев различаются как современные эскимос, папуас и европеец, например. А они все рядом лежат, с одной и той же датировкой. В Костёнках есть несколько черепов, и они различаются друг от друга как европейцы и папуасы, например. Это же были охотники. Границ не было, они от Воронежа до Байкала гуляли как хотели.
Михаил Родин: За счет чего начинают возникать современные расы?
Станислав Дробышевский: Есть три механизма, как возникают расы. Первое – это приспособление к окружающей среде, адаптация. Скажем, темная кожа и широкий нос полезны при большой инсоляции. А если холодно, то чтобы не заморозить легкие, надо иметь узкий нос, маленькие челюсти и тонкие губы.
Второе – это метисация. При смешении признаки не усредняются, а возникает что-то новое. И наконец, есть генетико-автоматические процессы статистически случайного изменения неадаптивных признаков. То есть просто случайность. Например, у нас заселяется группа на остров, и у них один светловолосый. Но если десять человек на острове, то светловолосого населения уже 10%. А на материке, может быть, он был один из миллиарда.
Есть еще половой отбор. Например, у европеоидов и айнов борода. Она не полезная, не вредная, в принципе. Но ее видно, по ней оценивают человека. Это значит, что женщинам предков европеоидов и предков айнов 20 тыс.лет назад нравились бородатые мужики. А у монголоидов борода почти не растет. Значит, что их предкам не нравились бородатые мужики.
Михаил Родин: В школе говорили, что эпикантус помогает защищать глаза от пыли.
Станислав Дробышевский: Это байка. Можно вспомнить туарегов из Сахары, и как-то у них не очень эпикантус. А там пыли хватает, не меньше, чем в Китае. Когда пыль забивается под эпикантус, гораздо больше проблем.
Надежных доказательств адаптивности многих признаков нет. Цвет кожи, ширина носа и губ, размер челюстей связаны с теплорегуляцией. Потому что перегрев мозга или легких, или, наоборот, переохлаждение – это очень важно. А например, форма спинки носа – выпуклая, вогнутая, прямая, извилистая – никак не влияет на выживаемость.
Чтобы признак стал адаптивным и закрепился, группа должна много времени жить в одном месте, в одних условиях. А люди долго на месте не сидели никогда. И признаки, возникшие где-то как адаптивные, в другом месте могут быть нейтральными. Светлый цвет кожи – полезная вещь, чтобы в коже вырабатывался витамин D. Допустим, люди заселяются на Чукотку – и цвет кожи становится неважным. Потому что, во-первых, все время в одежде. Во-вторых, полгода ночь. Приспосабливаться кожей бесполезно. Витамин D получают через рыбу. Поэтому адаптивности признаков не надо большое значение придавать.
Михаил Родин: Условно, в начале голоцена, 10 тыс.лет назад было большее количество рас? Разнообразие было выше?
Станислав Дробышевский: Было выше. С другой стороны, многих рас тогда не было. Например, не было полинезийцев, и Полинезия не была заселена вообще. Южно-сибирская раса возникла уже в нашу эру.
Нынешние так называемые большие расы в тот момент еще только складывались. Скажем, европеоидов 10 тыс.лет назад, строго говоря, не было. Протоевропеоиды, мезолитическое население Европы, это предки европеоидов в какой-то степени, но это были еще другие люди. Австралия была изолирована еще 40 тыс.лет назад, а австралийские аборигены в нынешнем виде сложились только от 4 до 8 тыс.лет назад, а до этого были протоавстралоиды. Они стопроцентные предки, но они другие. Раса – вещь очень изменчивая.
На самом деле, если подходить формально, то сейчас больших рас не три – европеоиды, негроиды, монголоиды. Те же айны морфологически вполне годятся на роль большой расы. Дело, что их 2000 человек или сколько их есть.
Михаил Родин: Получается, что современные расы в более-менее современном виде, сложились в эпоху неолита?
Станислав Дробышевский: Да. И даже позже. Тем более что неолит местами и сейчас не наступил. Более того, он наступал по-разному. Где-то это было замещение населения первыми земледельцами, которые плодились, занимали территорию, вырубали аборигенов. А где-то по мере появления холодоустойчивых пород скота, сортов растений технология двигалась, бывшие охотники переходили к земледелию, конечно, и миграции были, но в значительно меньшей степени.
В Южной Европе до 90% с лишним нынешнего населения – это потомки ближневосточных земледельцев, которые туда пришли в неолите и вырезали или прогнали всех местных. А в Северной Европе строго наоборот: 90% – это потомки бывших охотников и собирателей, которые перешли к земледелию.
Михаил Родин: Как между собой эти волны отличались внешне?
Станислав Дробышевский: Они были очень разные. Скорее всего, думаю, они были темнокожие. Как правило, очень мощные, массивные, с мощным надбровьем, с вытянутыми головами, с очень маленьким низким лицом, но широким при этом, с широченной головой, низкими глазницами и часто выступающими челюстями.
А те, что пришли с Ближнего Востока были достаточно мелкие, у них были довольно узкие лица. Хотя по сравнению с современными людьми они все равно довольно мощные. У них были довольно высокие глазницы, небольшие челюсти, не выступающие как раз вперед.
Михаил Родин: Мы можем выделить время, когда приблизительно возникла современная европеоидная раса?
Станислав Дробышевский: Где-то от 4000 до 5000 лет назад. Неолитические жители от современных европейцев отличаются довольно сильно.
Это примерно время строительства пирамид. Но дело в том, что в Египте земледелие возникло раньше, поэтому с раннего египетского неолита, с 7000 лет назад до современности они практически не поменялись. Множество завоеваний Египта ни на что не повлияли. Правители менялись, фараоны были разные по расе, а на современных египетских арабов можно посмотреть и увидеть тех же египтян, что были 4000 лет назад.
В Европе современные южные итальянцы или испанцы от арабов не особо и отличаются, потому что они родня на уровне 5000 лет назад.
Михаил Родин: А ареал, где возникла европеоидная раса?
Станислав Дробышевский: Европеоидная раса очень разная. О ней трудно говорить в целом. Финны или норвежцы – европеоиды, и арабы из Марокко – тоже европеоиды. Строго говоря, есть две европеоидные расы: южноевропеоидная и северноевропеоидная. И переходная зона – среднеевропеоидная.
То есть это от Португалии до Северной Индии. Не только Европа: Северная Африка, Ближний и Средний Восток. А в прошлом ареал европеоидов был еще больше. В Южной Сибири были европеоиды.
Михаил Родин: То есть это огромная общность, которая сложилась на огромной территории, и происходило это достаточно долго?
Станислав Дробышевский: Да. Так же, как и для любой другой расы, кстати.
Михаил Родин: И параллельно, видимо, складывалась монголоидная раса…
Станислав Дробышевский: В среднем течении Хуанхэ где-то.
Михаил Родин: И потом две расы, европеоидная и монголоидная, начали смешиваться между собой.
Станислав Дробышевский: Они не потом стали смешиваться. Всегда были промежуточные. Из этих промежуточных и возникли европеоиды и монголоиды. И всегда между ними был обмен генов. Нельзя сказать, что вдруг они стали смешиваться.
Вдруг бывает при больших переселениях. Допустим, в Южной Сибири, на территории нынешнего Казахстана и Киргизии в результате перемешивания местных европеоидов и пришлых монголоидов сложилась новая южносибирская раса.
А какие-то группы были более-менее в изоляции. Допустим, ханты и манси. Они там сидели и по-своему менялись, судя по всему, с верхнего палеолита. Это и есть уральская раса.
Михаил Родин: Я правильно понимаю, что процесс расообразования вообще не закончился?
Станислав Дробышевский: А он и не может закончится. Каждый ребенок отличается от родителей. Вроде не особо, но если мы это умножим на 10 000 лет, тогда уже разница есть.
Добавить комментарий