Где впервые в истории встречается комплекс из стремян, жёсткого седла и доспехов? Как сочетание кавалерийских навыков кочевников и технологической базы земледельческих народов под руководством племени сяньби привело к военной революции во всей Евразии? Почему европейское рыцарство обязано своему появлению аварам?
О том, как возник и распространялся по миру феномен тяжёлой кавалерии рассказывает доктор исторических наук, доцент кафедры археологии и этнографии Новосибирского государственного университета (НГУ), ведущий научный сотрудник лаборатории гуманитарных исследований НГУ Леонид Александрович Бобров.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с доктором исторических наук, доцентом кафедры археологии и этнографии Новосибирского государственного университета (НГУ), ведущим научным сотрудником лаборатории гуманитарных исследований НГУ Леонидом Александровичем Бобровым.
Леонид Бобров – специалист по военному делу кочевников Евразии эпохи Средневековья и раннего Нового времени. Работает в Новосибирском государственном университете. Защитил докторскую диссертацию по теме «Основные направления эволюции комплексов защитного вооружения народов Центральной, Средней и континентальной Восточной Азии второй половины XIV—XIX в.» Автор более ста научных работ, в том числе монографий и учебных пособий.
М. Родин: Сегодня мы снова будем бороться с европоцентризмом. На этот раз – при помощи тяжёлой кавалерии. Ведь все вы знаете, что тяжеловооруженные рыцари на огромных конях, закованных в доспехи, облачённые в железо с ног до головы, упирающиеся в стремена, сидящие в глубоких сёдлах с высокими луками, способные на таранный удар появились в IV-V веках н.э. в Китае, а никак не в развитом Средневековье в Европе. Эта информация взрывает мозг, точно так же, как и иллюстрации, которые подобрал герой нашей сегодняшней программы Леонид Бобров:
Я уверен, что большую часть из этих картинок и археологических артефактов вы никогда не видели. Поэтому сегодня мы с совершенно новой точки зрения посмотрим на великую военную революцию, которая произошла в Евразии в середине I тысячелетия н.э.
История Китая – не самая известная для мировой аудитории, тем более тот период, про который мы будем говорить: IV-й -начало VI века. Он ещё более сложный: в Китае раздрай, никакой империи нет. Давайте вначале объясним общеполитическую ситуацию. Кто где правит, какие есть царства, с чем мы имеем дело?
Л. Бобров: Сегодня мы пообщаемся об одном из самых интересных периодов в истории военного искусства Поднебесной империи. Продолжим ту линию, которую начал мой коллега и соавтор Алексей Пастухов. Он рассказал об эпохе древности, об эпохе Хань и довёл до того периода, о котором пойдёт речь. Я бы назвал его временем военной средневековой революции. Это тот период, который отделяет эпоху древности от эпохи Средневековья.
Развитие военного дела обычно идёт поступательно. Это эволюционный путь. Но бывают короткие периоды, когда происходит технологический взрыв, который приводит к скачку развития военного искусства и переформатирует всю военную матрицу, которая до этого времени существовала. Самый яркий пример – пороховая революция на границе позднего Средневековья и раннего Нового времени. Изменение оружейного комплекса привело к изменению тактики ведения боя, военной стратегии, фортификации, осадного искусства и в конечном счёте изменило всю планету.
Но военная революция позднего Средневековья – не единственная. Сегодня речь пойдёт о военной революции, которая была единственной на территории Китая, и которая оказала влияние на всю средневековую Евразию. Более того, многие явления, такие как европейское рыцарство или средневековые кочевники (древние тюрки, монголы, кидани), были бы совсем другими, если бы не те события, о которых мы сегодня с вами будем говорить.
У меня вопрос к вам, Михаил: какие ассоциации у вас вызывает фраза «эпоха переселения народов»?
М. Родин: Естественно гунны, готы, наша восточноевропейская история со сложными возникающими и исчезающими политическими и этническими образованиями.
Л. Бобров: Да, так и есть. Но дело в том, что эпоха Великого переселения народов накрыла собой не только западную часть Евразии, но и восточную. Более того, первый этап переселения народов в Азии и докатился до Европы в виде гуннского нашествия. Это маленький отголосок того грандиозного геополитического цунами, которое бушевало в этот период на Дальнем Востоке и в Центральной Азии. Ирония заключается в том, что переселение народов и в Азии, и в Европе связано с именем одного и того же народа. Это те самые хунну или сюнну, оставшиеся после гибели хуннского шаньюйства, первой известной в истории человечества кочевой империи центральноазиатских кочевников.
После того, как она погибла в ходе противоборства с ханьским Китаем и своими соседями в Центральной Азии и Южной Сибири, хунну разделились. Часть ушла на запад, продвигаясь по степям Казахстана, южной Сибири, обрастая всё новыми и новыми вассалами и союзниками, появилась на границах Европы перед удивлёнными глазами готов и аланов, и породила там то самое переселение народов. Вторая небольшая часть хунну ушла на территорию Семиречья, в юго-восточный Казахстан. Третья подчинилась новым хозяевам Центральной Азии, союзу Сяньби.
А четвёртая подчинилась непосредственно ханьской империи. И два столетия они прожили на территории Китая. Сначала мирно, потом поучаствовали в большой игре, которую вели Жёлтые повязки и свирепые генералы времён Троецарствия. Причём сначала они заигрывали с Жёлтыми повязками, потом помогали Цао Цао, что помогло им сохраниться как военной и политической единице.
А дальше случилось то, что случилось. Когда империя Вэй во главе с династией Сыма подчинила себе весь Китай, и принцы рода Сыма передрались между собой, тогда наступило время хуннов. В начале IV века случилось восстание, которое открыло ворота новой эпохи в истории Китая. До сих пор в китайской исторической традиции она называется эпохой Шестнадцати династий и пяти народов.
И здесь мы вплотную подходим к эпохе переселения народов в Азии. Я не очень люблю исторические параллели, но тут не удержусь, потому что они очень наглядные. Так же, как в Европе германцы и не только сокрушили Западную Римскую империю, и на её развалинах возникли молодые поросли германских государств, на территории северного Китая, где была разрушена китайская государственность, как грибы после дождя стали возникать империи пяти народов варваров. Это хунны, цзе, сяньби (муюны и тоба), ди и цяны (тибетцы и тангуты). Так же, как в Европе на берегах Босфора удержалась Восточная Римская империя, так и к югу от Янцзы сохранилась китайская государственность.
Как Византия, так и южный Китай будут впитывать самое лучшее и худшее, что было у предшественников. С одной стороны, в южный Китай будут стекаться философы, теоретики, торговцы, крестьяне с севера. Но, с другой стороны, с севера переселится вся бюрократия, на южных рубежах Янцзы возрастёт коррупция. В общем, южный Китай будет настоящим наследником древних китайских государств.
Так же, как великий Шарлемань (Карл Великий) стальной рукой объединит большую часть Западной Римской империи и создаст Империю франков, на Дальнем Востоке суровые ребята из племени тоба (они же тобасцы, они же табгачи) сколотят грандиозную империю Тоба Вэй (Северная Вэй), позднее она переименуется в Юань Вэй, которая объединит весь северный Китай и станет первой империей кочевников на китайской земле.
М. Родин: Это протомонгольские племена?
Л. Бобров: Да. Но ситуация немного сложнее. Сяньбийский союз Таньшихуая и более поздний период – это время, когда племена, входившие в состав державы хунну, перешли к сяньбийским владыкам, а потом и к жужаням. Их этнический состав сложный. Но большинство учёных согласны с тем, что во главе сяньбийских объединений стояли монголоязычные кочевники.
Это очень важное событие в истории Китая. Потому что впервые объединились два мира: мир Великой степи с развитым коневодством, превосходным составом воинского сословия с возможностями земледельческого, ремесленного северного Китая. Пожалуй, впервые в истории кочевники Центральной Азии смогли реализовать все свои фантазии в области военного дела. И скоро после этого военное дело изменится коренным образом.
М. Родин: Насколько я понимаю, сяньби и государство Тоба Вэй очень удачно сочетали в себе кочевническую конницу, пехоту централизованного китайского государства, применяли в управлении китайский чиновничий аппарат. То есть заимствовали всё самое лучшее. Плюс ещё буддизм при них начал расцветать. Они удачно всё это соединили, и получилось сильное государство.
Л. Бобров: Карл Великий опирался на союз с папством. Нечто подобное мы видим и на Дальнем Востоке. Сяньбийские владыки будут делать ставку на буддизм. До этого времени буддизм – во многом чужая религия для Поднебесной. Именно сяньбийцы и другие «варварские» государственные деятели будут её поддерживать. Но будут и другие эксперименты. Будет знаменитый Тоба Тао, один из выдающихся и самых свирепых правителей Тоба Вэй, который сделает ставку на даосизм. Будет ещё воинствующий даос во главе государства со всеми вытекающими жуткими последствиями.
Синологи не любят IV-V век: это время унижения Китая. А для кочевниковедов, специалистов по оружию это благодатное время. Потому что именно в это время расцветает сто цветов в сфере военного дела! И мы видим то, что никогда не видели ни в Центральной Азии, ни на Дальнем Востоке.
Чтобы понять, что произошло, давайте поймём, в чём было преимущество кочевников перед земледельцами? Как так получилось, что они пришли и всё завоевали? Дело в том, что, начиная с киммерийцев и до конца развитого Средневековья, в основе военного доминирования кочевников будет лежать три базовых момента, связанных с военной организацией, с тактикой ведения боя, стратегией и оружейным комплексом.
Первое – это мобилизационный потенциал. У земледельцев по мере развития земледельческого общества происходит чёткое разделение обязанностей. Основная масса населения – это крестьяне. Внутри земледельческого государства выделяется группа профессиональных военных, которые несут военные обязанности по защите страны и правящего класса. Такая группа может быть представлена дружинниками, гвардией, наёмниками. Были комбинированные варианты типа системы фубин, земледельческих военных поселений, о которых мы поговорим.
М. Родин: Фубин как раз впервые возникла при Северной Вэй.
Л. Бобров: Не совсем впервые, там есть ряд нюансов.
Нам важно понять, что каким бы ни было большим земледельческое общество, прослойка профессиональных военных будет не очень большая. Она может быть хорошо оснащена, иметь много слуг и огромные обозы, но количество комбатантов будет не так велико. Когда говорят о китайских армиях в 300 тысяч-миллион – это, как правило, мифы. В случаях, когда мы можем проверить численность китайских армий, они оказываются вполне сопоставимыми с тем, что мы видим в Риме, в Центральной Азии. 5-6-20-30-40, максимум около 50 тысяч человек. И большие группы нонкомбатантов.
У кочевников принцип организации и мобилизационный потенциал принципиально иной. Он основывается на специфике кочевого скотоводства, где у мужчины, особенно у главы семейства, есть немало свободного времени. Работу по юрте делают женщины, младший сын пасёт овец, присматривает за лошадьми, а у отца семейства и старшего сына есть немало свободного времени. Он шьёт седла, изготавливает деревяные древка для стрел. Куда девать остальное время? Его тратили на верховую езду и стрельбу из лука. Мы знаем эту историю ещё с хуннского времени, когда маленьких мальчиков сажали на баранов и давали им маленькие луки, чтобы они из них стреляли. Правда это или нет – отдельный вопрос. Важно, что существовал культ трёх преимуществ степного батыра: конские скачки, стрельба и борьба.
Подобная особенность кочевых обществ привела к тому, что в случае необходимости этот мобилизационный потенциал срабатывал вплоть до тотальной мобилизации. Когда каждый мужчина – воин. В случае необходимости на войну поедут все.
Другое дело, что в реальности так было далеко не всегда. Как мы знаем из поздних материалов ойратского, халхаского, казахского периодов, когда собиралось ополчение, местный нойон или батыр отбирал лучших бойцов и брал их с собой. Но при необходимости в бой шли все. Поэтому если в Китае население 60 миллионов, а у кочевников – 800 тысяч или миллион человек, на поле боя выезжают вполне сопоставимые по численности армии.
Второе очень важное преимущество кочевников – это мобильность на уровне тактики и стратегии. Хороший боевой конь для оседлых народов в Средневековье – это очень дорогая вещь. Как сейчас многие ли могут позволить себе «Ламборджини», «Феррари», «Макларены»? Только самые богатые люди. Вот так и в средневековом государстве. Хорошие боевые кони были только у самых лучших бойцов. Рядовые дружинники могут позволить себе «BMW», «Мерседесы» и прочее.
М. Родин: Но большая часть позволяет себе «Хюндаи» и «Форды».
Л. Бобров: Конечно. Только не всегда на них можно уехать в бой. Сколько сил было приложено ханьскими владыками, чтобы достать этих скакунов, потеющих кровью, из Центральной Азии. Это не от хорошей жизни. Для китайского общества проблема коневодства была традиционно серьёзной. И далеко не каждый китайский правитель сможет её решить. Поэтому какими бы важными ни были кавалерийские подразделения в эпоху Цинь, Хань, всё равно основой ханьских и циньских войск была пехота: арбалетчики, парни с древковым оружием. Это была основа боевого порядка. Да, конница в ханьский период очень важна, но при любой возможности ханьский владыка будет надеяться не столько на своих всадников, сколько на кочевых федератов: сяньби, хуннов и прочих.
У кочевников ситуация другая. В поход воин может взять с собой и трёх, и пять коней. На одном едет сам, второй сменный, на третьем поклажу везёт, на четвёртом – оружие, пятый – боевой, на которого он сядет в день сражения. Это позволяет сохранить силы боевому коню. Тактика кочевников в древнюю эпоху строилась на максимальном использовании этой подвижности: поскакал к врагу, пострелял, ускакал. Это повторяется снова и снова. Устал конь – сменил коня и продолжил бой.
На уровне стратегии это ещё более важно. Благодаря тому, что коней у вас много, вы обходите противника, грабите его тылы и отступаете обратно в степь. Так будут воевать крымские татары в период позднего Средневековья.
И третье. Почти каждый мальчик в степи уже лучник. Сасанидские военные в Иране считали, что для того, чтобы вырастить хорошего стрелка, нужно его обучать семь лет. Для этого нужны регулярные занятия, хороший лук и наставник. Таким образом могли вести подготовку только самые отборные воины: дружинники, наёмники и т.д. Были исключения: английские лучники. Но это то самое исключение, которое подтверждает правило: для того, чтобы вырастить лучника, его нужно долгие годы воспитывать.
Соответственно, в китайских войсках есть лучники, даже конные лучники. Они – прекрасные наёмники, стрелки. Но их мало. А у кочевников почти каждый воин – стрелок. И когда вы съезжаетесь в поле, на каждую вашу стрелу вы получите десять от противника. Да, у них, может быть, не так красиво оформлен наконечник, не так хорошо приклеено оперение, но количество будет брать своё. Поэтому в кавалерийских боях китайцы будут делать ставку на массовое использование пеших арбалетчиков, как и в XIII веке будет рекомендовать Плано Карпини и все прочие военные теоретики того времени. Потому что сражаться против кочевников только с помощью лучного кавалерийского боя будет крайне сложно вплоть до XVI-XVII века. И побеждать эту степную схему массового использования луков и стрел научатся достаточно поздно, либо используя свой аналог подобной конницы (поместная конница, «свои поганые»). В поздний период у русских будет опора на свой вагенбург, на огнестрельное оружие и поместную панцирную конницу.
В эпоху Троецарствия исход боя решали ещё традиционные виды вооружённых сил: панцирная пехота, арбалетчики, какие-то группы конных лучников-федератов или своих.
В чём суть «сяньбийской» военной революции? Это пять великих изобретений, которые изменили облик средневековой войны. Первый – это новый тип твёрдого седла. В эпоху древности основная форма седла – это либо просто попона, наброшенная сверху, либо мягкое седло: две продольные подушечки, скреплённые между собой, иногда с небольшим деревянным каркасом. В общем-то, всё.
Почему это не очень удобно? Вспомните знаменитое развлечение, когда на бревно садятся двое ребят и пытаются сбить друг друга подушками. Все, кто участвовал, знают, что мало сбить противника, надо ещё самому удержаться. Особенно в момент, когда наносишь удар, потому что центр тяжести смещается, и есть большая вероятность с бревна упасть. А теперь представьте себе, что это «бревно» под вами брыкается, встаёт на дыбы. Примерно так чувствовал себя на коне воин древности во время сражения. Поэтому мы знаем случаи «драгунов» Античности, когда подъезжали к полю боя на лошадях, спешивались и сражались в пешем порядке.
Новая разновидность деревянного седла состояла из четырёх основных элементов. Это две плоские продольные полки удлинённой трапециевидной формы и две высокие деревянные вертикальные планки, так называемые луки седла, которые зажимали корпус всадника между собой. Ранние сёдла очень высокие. Они визуально напоминают более поздние рыцарские ясельные сёдла, и далеко не случайно, в чём мы убедимся позже.
Нечто подобное использовалось на западе. Так называемые рогатые сёдла, когда спереди и сзади располагалось два деревянных кожаных штыря, позволяющих всаднику более уверенно чувствовать себя на спине коня.
По какой ещё причине деревянное седло стало шагом вперёд? Оно почти сразу обзавелось подножкой, чтобы в седло забираться.
С лёгкой руки Льва Николаевича Гумилёва пошла волна красивой интерпретации, но неправильной скорее всего, что подножку придумали китайцы. Они якобы плохо умели ездить на лошади, поэтому им нужно было что-то, чтобы на лошадь забраться. Но дело в том, что кто ездил на лошади без седла знает, что если ты скачешь на спине лошади, то уж точно на спину лошади заберёшься без стремени. Скорее всего, появление подножки было следствием появления деревянного седла с очень высокими луками.
М. Родин: Ну да, туда просто так ногу не закинешь и не запрыгнешь.
Л. Бобров: Совершенно верно. Особенно если у тебя длинные и тяжёлые панцирные набедренники. Подножка точно уже есть в начале IV века н. э. И от неё остался один шаг до второй подножки.
М. Родин: Как эта подножка выглядела?
Л. Бобров: Стандартная – это находка в Аньяне и изображение в Чанша. Это начало IV века. Это вытянутая плоская петля. Считается, что изначально она была из органических материалов, из дерева. Потом её стали обкладывать металлом, потом сделали цельнометаллической, железной или бронзовой.
Последние данные говорят о том, что, видимо, процесс был более сложным, и некоторые разновидности ранних подножек и стремян сосуществовали параллельно.
М. Родин: Стремя только с одной стороны было?
Л. Бобров: Да, с левой, чтобы можно было подняться. Но очень быстро появляется и второе стремя. Появление стремян и твёрдого седла создаёт принципиально новые возможности для ведения боя. Коллеги спорили в своё время о том, кому это даёт большее преимущество. Человек перестаёт заботиться о своём положении на спине коня. Он получает двойной упор в виде седла и стремян. Можно свободно поворачиваться и, опираясь на стремена, наносить удар. Кому повезло больше: конным лучникам, копейщикам или воинам с клинковым оружием? Я склоняюсь к тому, что выиграли все.
Особенно это стало важно, когда появился полный всаднический средневековый доспех. Что произошло? Если мы посмотрим на доспехи древнего Китая, например, эпохи Цинь, хорошо известные по терракотовым войскам Цинь Шихуанди, и более поздний вариант в эпоху Хань, мы увидим, что там очень короткие панцири. Они прикрывают только корпус.
У командного состава и отдельных элитных категорий воинов были короткие наплечники до локтя, иногда чуть выше. И очень короткие набедренники.
В конце ханьского периода появляется панцирный стоячий воротник. Но в целом это защита только корпуса и части рук.
В сяньбийскую эпоху это меняется очень существенно. Появляется идея того, что доспех должен полностью защищать своего владельца. Появляется то, что мы называем полным сяньбийским доспехом. Самое главное отличие самых ранних образцов сяньбийского вооружения в Китае IV века от ханьских вариантов – это очень длинный подол, огромные набедренники в виде ламеллярных полотнищ, которые закрывают ногу полностью от талии до пят. Они, видимо, завязывались вокруг ноги, то есть облегали ногу полностью, либо полотнища, смещаясь чуть по ноге, прикрывали её во время скачки.
То есть всадник получал очень длинный лопастевидный набедренник. Это было нужно потому, что противник у тебя не только всадник, но и китайские пехотинцы, которые ловко орудовали на короткой дистанции клинковым оружием и пытались поддеть тебя двузубцами цзи.
Вторая важная особенность – удлиняются наплечники. Они теперь покрывают всю руку как минимум до локтя, а иногда и до кисти. Для прикрытия предплечий появляются ранние образцы наручей.
В более ранний, например, циньский период мы видим массивные длинные нарукавья. Но они только у одной категории воинов: у тех, кто держал упряжь на колеснице. В сяньбийский период нечто подобное, но более модернизированное, появляется и у всадников.
Третий очень важный момент: начинает развиваться сам корпусный панцирь. Именно в это время появляются классические ламеллярные пластины удлинённой прямоугольной формы с округлым верхним краем, которые будут доминировать среди ламеллярных типов пластин на протяжении всего Средневековья в Центральной Азии. В Тибете – вплоть до XIX века. Они немного более широкие, чем позднейшие пластины, будет немного другое расположение отверстий, но принцип будет именно такой. Напомню, что ламеллярные пластины ханьского периода были в виде маленьких чешуек.
Совершенствуется защита шеи. Сяньбийцы начинают с того самого воротника и очень оригинальных боевых наголовий. Это боевые венцы. Это такая панцирная тиара, которая охватывает голову. Тиара, видимо, не имела навершия: она была пустая сверху.
А в конце периода мы видим клёпаные очень надёжные четырёхчастные шлемы с надбровными вырезами, с навершием, хорошо известные нам по кочевникам раннего и развитого Средневековья.
И самое главное – со временем сяньбийцы откажутся от воротников. Они очень хорошо защищали шею, но были совершенно неэластичными и мешали всаднику в динамичном конном бою. Поэтому в сяньбийский период будут тотально доминировать бармицы. Это особая разновидность защиты шеи, которая крепится непосредственно к шлему, а не к доспеху, как воротник, что улучшает обзор и подвижность воина. Самые ранние образцы бармиц появятся в позднеханьский период, но классический вариант возникнет и восторжествует в сяньбийский период.
Интересно, какой рывок проделали в этот период боевые наголовья. В терракотовой армии Цинь Шихуанди вообще нет шлемов.
В ханьский период будут стёганые шапочки, как средневековые подшлемники, с валиком вокруг головы и с завязочками под подбородком.
Это не идёт ни в какое сравнение с боевыми наголовьями сяньбийского времени.
В сяньбийский период будут развиваться ещё два типа шлемов. Первый – это ламеллярный шлем из мелких железных пластинок. Это наследие позднеханьского периода. Но именно в сяньбийское время они обрели свои классические формы. И третье – узкие железные пластинки с кожаным соединением, которые мы хорошо знаем по более поздним аварам, по кочевникам развитого Средневековья. На окраинах Евразии эти шлемы сяньбийской по сути эпохи доживут вплоть до XIX века.
Ещё одно очень важное изобретение – это цзюйчжуан. Это средневековый конский доспех. Это, видимо, ещё одна новинка либо непосредственно предсяньбийского, либо сяньбийского времени. Мы знаем, что конские доспехи были, например, у народов Средней Азии. У парфян, например, у саков. Римские панцирные попоны в подражание парфянским катафрактариям.
М. Родин: Сарматы, аланы тоже носили, судя по изображениям.
Л. Бобров: Да. Важно, что в Китае существовала некая разновидность конского доспеха, но только для лошадей, которых запрягали в колесницы. Причём это ещё было в эпоху Сражающихся царств. Что это был за доспех – мы не знаем. Нашли лакированную маску, фрагменты панцирных пластин. Такое впечатление, что это был очень странный доспех. То ли он был полуторный, то ли вообще закрывал лошадь только с одной стороны. Во времена Цинь мы не видим конских доспехов. В эпоху Хань – тоже.
Такое ощущение, что процесс развития конского доспеха был дискретным. То есть он существовал в эпоху колесниц, потом он исчез, и снова вернулся в переходный период между древностью и Средневековьем. Первые самые ранние изображения этого доспеха – это Чанша, 302 год н.э. Там же появляется подножка. Конский доспех там представляет собой нагрудник.
В IV-V веке рождается уже сяньбийская классика. Роскошный пятичастный конский доспех с ярким оформлением, с железной маской, покрывающей голову лошади, с отдельными накладками, прикрывающими ноздри, специальным веером, прикрывающим уши.
М. Родин: Есть ли изображения и археологические находки? Я видел только чуть более поздние пещерные росписи на стенах в Дуньхуан и всякие терракотовые глиняные фигурки.
Л. Бобров: Найдены целые конские доспехи, конские маски, отдельные фрагменты конского защитного вооружения. На сегодняшний момент число фигурок, где показан всадник на бронированном коне, превысило сотню. Эти фигурки найдены в десятках погребений.
Они появляются очень резко. Это та самая военная революция. Когда вдруг вместо обычных ханьских баталий парней с древковым оружием и с арбалетчиками вдруг на поля сражений начинают выезжать бронированные армады всадников. Десятки, сотни, а в некоторых случаях и тысячи тяжеловооружённых бойцов, которые не только сами покрыты доспехами, но и на покрытых бронёй конях.
Почему это вообще стало возможным? Дело в том, что впервые в истории Китая объединились два мира. Мир ремесленников северного и северо-восточного Китая, где была возможность массово изготавливать железные доспехи самых разных типов, где можно было активно экспериментировать. Это всё наложилось на великолепный конский парк, которым владели сяньбийцы-муюны, а позже – сяньбийцы-тоба (табгачи). Плюс целые орды всадников, умеющих и любящих сражаться верхом на лошади.
Последнее важное изобретение – новый способ ведения боя. Есть такой термин: таранный удар. Под ним разные учёные понимают разное. Но в данном случае мы его понимаем, как тактический приём, когда более-менее плотно сбитая колоннообразная группа тяжеловооружённых всадников на бронированных конях мощной фронтальной атакой пробивает боевые порядки противника. И после этого можно противника дробить по фрагментам и добивать по отдельности.
Такая группа тяжеловооружённых воинов была бы очень уязвима как для пехоты в фалангообразном построении, так и для лёгких лучников врага. Но дело в том, что в сяньбийский период эти бронированные колонны всадников имели поддержку в виде собственных степных лучников, которые прикрывали их с флангов от ударов врага, а с другой стороны – свои собственные пехотные подразделения.
М. Родин: У Дэвида Графа и Пирса упомянуто несколько ситуаций в бою, когда их главная задача – сломать порядки противника. Такая же задача, как у западноевропейских тяжеловооружённых рыцарей сильно позже.
Л. Бобров: Давайте перебросим мостик между рыцарями Дальнего Востока и рыцарями Европы. Он, на самом деле, очевидный. Традиция бронированной конницы, использующей новую разновидность твёрдых сёдел и стремена, оказалась эффективной военной моделью, и в течение десятилетий была воспринята всеми соседями северного Китая. Такая конница почти тут же появляется в государстве Когурё на севере Кореи, в южном Китае, у западных соседей китайцев.
Одними из тех, кто, видимо, заимствовал эту традицию, были новые владыки степей. Я напомню, что, когда сяньбийцы хлынули на юг, те же муюны переселились в северо-восточный Китай на стык Манчжурии, северо-восточных регионов Китая и Кореи. Тоба тоже ушли на юг, в южную Монголию и дальше в северный Китай. И пространства Халхи освободились. Это пространство заняла жужаньская орда. Жужани были ребятами суровыми, любили воевать, но, видимо, не очень любили работать. Поэтому они собрали некоторые группы своих подданных с целью создать с помощью них железодобывающие и железообрабатывающие базы на территории Центральной Азии и Южной Сибири. Именно тогда произошло знаменитое событие: пятьсот семейств Ашина из хуннских и сяньбийских земель были переселены на территорию Алтая (по другой версии – на территорию провинции Ганьсу). Они и стали зародышем будущего великого народа, который стал известен под именем древних тюрок. И через сяньбийско-жужаньскую линию идея тяжёлой панцирной конницы проникает к центральноазиатским кочевникам.
Древние тюрки, будучи плавильщиками жужаней, создают собственную панцирную конницу, которую мы прекрасно знаем по письменным источникам и по петроглифам раннего Средневековья.
Эта панцирная конница вместе с союзниками и новыми вассалами древних тюрков, племенами теле, наносят поражение жужаням, и часть жужаней вслед по дороге, проторенной хуннами, отступает на запад. Жужани вместе со стременами, с конской бронёй, с ламеллярным доспехом, с новым твёрдым седлом огибают Каспий и появляются на территории Центральной Европы, на территории Паннонии, современной Венгрии, где оседают, формируя новое государственное образование, известное как Аварский каганат. Сейчас учёными считается, что ядро аваров составили свирепые жужани. Именно они и принесли в Европу все эти новинки дальневосточного снаряжения. А уже от авар через посредничество германских племён, Византии Европа знакомится со стременами, с твёрдым седлом, и через несколько столетий это приведёт к появлению феномена, который мы знаем как рыцарскую конницу.
Надо сказать, что Европа в то время регулярно отставала от Дальнего Востока. И события переселения народов примерно на 100-150 лет в Европе и Азии отличаются между собой. В степи стремена, видимо, помогли древним тюркам. Это, видимо, было одним из тех преимуществ, которыми тюрки обладали в период своих завоеваний во второй половине VI века н.э. Но при этом существовало такое сложное явление, когда стремена могли использоваться, и параллельно существовали сёдла без стремян, только с пологой задней лукой. Это будет новинкой древних тюрков. Они будут опускать заднюю луку. И формируется степной вариант средневекового седла, который в Центральной Азии и Южной Сибири просуществует до этнографии.
Единственное, что сделают кочевники, что авары, что древние тюрки, они постепенно облегчат конский доспех, сделают его полуторным. То есть откажутся от боковин, от накрупника, оставят нагрудник и нашейник.
М. Родин: То, что обращено к врагу.
Л. Бобров: Да. И в таком виде их будут копировать уже византийцы. Это то, что мы видим в конском доспехе у поздних Сасанидов, поздних византийцев. Это всё – наследие центральноазиатской традиции, а не той древней персидско-сакской, парфянской традиции, которая была раньше. Если мы посмотрим Дура-Эвропос, например, конский чешуйчатый доспех, и сравним его с ламеллярным доспехом сяньбийско-тюркского времени – это разные панцирные попоны. Сяньбийский вариант был более совершенным и практичным для динамичного конного боя.
М. Родин: Вы обозначили главную причину возникновения тяжёлого вооружения: когда столкнулись большое количество качественных степных коней с большим количеством опытных всадников и «промышленность», население большой империи. Но в Европе всё было немного по-другому: тяжеловооружённая конница – это всегда элита, всегда очень дорого, даже по меркам средневековых войн небольшие отряды. А как это всё организуется в сяньби? Можем ли мы говорить, что только элитарные войска были тяжёлой конницей? Или за государственный счёт таким снаряжением снабжались более широкие массы воинов?
Л. Бобров: Ответа на этот вопрос не существует. Мы не знаем точно, кто были обладатели этих тяжёлых доспехов. Можно предполагать, что это была родоплеменная сяньбийская знать, которая сохранялась в Тоба Вэй очень долгий период. Напомню, что на северной границе с новыми кочевниками, жужанями, Тоба Вэй расселило так называемых сяньбийских помещиков, которых тюрки будут называть табгачами. Собственно, и империя Тан у них будет государством Табгач. Явно наиболее состоятельные из них могли себе такие доспехи позволить. Вероятно, какие-то элитные подразделения тобасских и муюнских войск могли себе это позволить. И, возможно, какие-то отдельные наиболее состоятельные воины.
Мы точно знаем, что такие воины сводились в отдельные отряды. Это очень важный момент. Наличие тяжеловооружённых всадников ещё не означает наличия тяжеловооружённой конницы, сведённых в отдельные ударные отряды всадников. У нас есть целый ряд примеров, когда тяжеловооружённые всадники есть, а тяжеловооружённой конницы – нет. Всадники отдельно у командира, который где-то позади на холме сидит в седле и смотрит за тем, как идёт бой. Либо отдельные багатуры. А чтобы они сводились в подразделения – это редкость. И в сяньбийский период это точно есть.
Интересно, как они действовали. Вы упомянули уже дуньхуанские росписи, где показано, что происходило после того, как этот бронированный кулак бил в пешие порядки противника.
М. Родин: Там рассыпной строй.
Л. Бобров: Они разбили легковооружённых китайских пехотинцев и разгоняют их. Это очень напоминает европейских рыцарей, гобелен из Байё.
Типичная рыцарская тактика. Единственное, что в этот период хват копья ещё традиционный: удержание древка одной рукой, удар наносится сверху вниз. То же самое мы видим и на гобелене из Байё. Только в нашем случае щит не нужен, потому что и так защитное вооружение позволяет обеспечить защиту воина на коне.
Ещё одна особенность сяньбийского комплекса вооружения. Если для хуннов на раннем этапе, даже для хуннов в Китае и для ханьских воинов щиты ещё были достаточно типичны, то в сяньбийский период всадники от них почти полностью отказываются. И небольшие, удлинённой прямоугольной формы щиты остаются на вооружении у бронированных пехотинцев, видимо, телохранителей, и у стрелков, у которых в этот период появляются огромные станковые щиты в рост человека, за которыми они укрывались во время дистанционного пешего боя.
Это напоминает Европу эпохи Столетней войны, когда были арбалетчики со станковыми щитами, бронированная рыцарская конница. У сяньбийцев их ещё подстраховывала лёгкая лучная конница, лёгкие стрелки и воины, вооружённые древковым оружием.
М. Родин: Когда говорят про сяньби, постоянно упоминают какое-то спецподразделение или племя эржу, которых называют железнобокими (ironclad). Это какое-то отдельное племя, у которых были, видимо, хорошие кони. Об этом пишет Пирс. И тяжеловооружённые воины. Что это?
Л. Бобров: Я бы в этом случае Пирса не стал бы рекомендовать, при всём моём к нему уважении. Тяжеловооружённые всадники были у всех. Они типичны для муюнов. Они были у тангутов, у тибетцев (у цянов), у цзе. В общем, это очень быстро распространилось по Китаю. В течение буквально полувека все бронированной конницей обзавелись.
Какой пёстрой была система в северном Китае в период Шестнадцати царств и пяти народов, такой же пёстрой в этот период была и система военной организации. С одной стороны, сохранялись родоплеменные ополчения кочевников. Они и были основой военного могущества империи Тоба Вэй. Пока сяньбийские парни, которые кочевали на территории, сопредельной Центральной Азии, придерживались степных традиций, сохраняли великолепный степной конский парк, использовали традиционные методы степного боя – всё было хорошо. Тоба Хун II начал активно бороться с варварством собственных подданных, запрещать сяньбийский костюм, знаменитую сяньбийскую причёску с косой (коса была у некоторых племён ещё с древности, но именно с сяньбийцев она стала основной причёской кочевников), переименовывает Тоба Вэй в Юань Вэй и стал бороться со степными традициями. И когда быть степняком становится не модно, происходит окитаивание сяньбийской знати, когда жить во дворце становится престижно, а жить в юрте становится не модно, тогда система начинает постепенно давать трещину. И когда надо будет империю спасать, Эржу Жун приведёт на помощь уже не столько племенные ополчения, сколько наёмников. Бронированная конница конца V начала VI века будет комплектоваться не столько племенными ополчениями, сколько из тех же сяньбийцев, хунну, китайцев, парней, оторванных от социума и верных своим командирам. И именно здесь империя Вэй кончится.
Потому что как только власть перейдёт в руки полевых командиров, тут же они империю Вэй на кусочки и поделят. В очередной раз народ, который прославился военными успехами, сожрут внутренние распри.
Кроме родоплеменных ополчений и наёмников в сяньбийский период расцветает система фубин. Это попытка сделать армию большой и дешёвой. Это военные поседения, где в свободное от войны время воин должен пахать и сеять. Эта система имела один большой недостаток: когда вы делаете полувоина-полукрестьянина, у вас получается плохой крестьянин и плохой воин. Система фубин дёшева, но, как любая дешёвая вещь, она не очень эффективна. Поэтому систему фубин будут регулярно вспоминать, но особого эффекта она не даст. Всегда, когда будут решать серьёзные военные вопросы, что в эпоху Тан, что в эпоху Суй, что в эпоху Сун, всегда во главе угла будут иные подразделения: профессиональные военные.
М. Родин: Мы говорим о том, что тяжелая конница проникла в Европу вместе с аварами. Но всё-таки печенеги, монголы – это легковооружённая конница. Правильно ли я понимаю, что этот способ ведения войны не может существовать без опоры на общество оседлых земледельцев, которое снабжало конников средствами «промышленного» производства?
Л. Бобров: Для того, чтобы у вас в армии было большое количество панцирников, вам необходимо иметь собственную производственную базу. Главное, чтобы было оружейное производство или в городах, или рядом с местами добычи железной руды.
М. Родин: Не существовало ни одной кочевой империи без городов, вопреки мнению многих людей.
Л. Бобров: Города желательны, но не обязательны. Приведём в пример древних тюрок. У них была великолепная тяжеловооружённая конница бури, «железные волки». Кто её укомплектовал доспехами? На начальном этапе там не было городов.
М. Родин: Ремесленные центры.
Л. Бобров: Вот. Они и позволяли номадам обеспечивать свои войска массовым защитным вооружением. Печенеги не были кочевой империей. У них не было возможности массово добывать железо и массово изготавливать защитное вооружение.
Важный момент. Как маленькие лошадки выдерживали огромные тяжёлые сяньбийские доспехи? На самом деле степь порождала разных коней. Мы недавно с Алексеем Пастуховым готовили материал по лошадям, которые были подарены монгольскими, джунгарскими, сибирскими степными владыками императору Цяньлуну, и придворные мастера, тот же Джузеппе Кастильоне, этих коней рисовали, а чиновники измеряли размер этих коней. Высота и размеры этих коней мало в чём уступали европейским аналогам. Это уже середина XVIII века.
М. Родин: То есть всегда есть отбор. Элитные кони уходят для тяжеловооружённых, а те самые знаменитые маленькие монгольские лошадки уходят для основной массы.
Л. Бобров: У калмыков существовала такая фраза: «куячная лошадь». То есть лошадь, способная нести воина в доспехе. Когда у вас в табунах десятки тысяч лошадей, вы для своих отборных ребят сможете подобрать лучших боевых скакунов.
Второй очень важный момент: многие ранние сяньбийские доспехи, видимо, были стёгаными, набитыми ватой. Это очень хорошо видно на рисунке из Дуньхуана. Там ряд доспехов показан зелёным цветом. Может быть, это пластины из твёрдой кожи, покрытой зелёным лаком. А часть – белая. Белые панцирные попоны, скорее всего, стёганые.
Почему я об этом так говорю? Не так давно была опубликована сохранившаяся сяньбийская конская маска. Она была матерчатая. Ткань, подбитая ватой. Видимо, это считалось достаточной защитой от ударов противника.
Когда мы говорили о появлении защитного вооружения для коня, самые ранние достоверные данные указывают на начало IV века. Но Алексей Пастухов нашёл очень интересный источник у Цао Цао, где он в начале III века упоминает о том, что есть несколько десятков коней в доспехах, а у противника их было аж триста. Поэтому он принял решение отказаться от доспехов и сделать ставку на лёгкий динамичный бой. К сожалению, мы не знаем, когда был составлен этот документ: он более поздний. Но не исключено, что доспех впервые появился чуть раньше IV века. Но пока это вопрос дискуссионный.
М. Родин: Такое ощущение, что они поверх доспеха носили ещё что-то вроде плащей.
Л. Бобров: В 2005 году мы с моим научным руководителем Юлием Сергеевичем Худяковым подготовили целый сборник «Военное дело номадов Центральной Азии в сяньбийскую эпоху». Здесь, наверное, половина всего сборника – статья про военное дело сяньбийцев на территории северного Китая. Если я не ошибаюсь, там 40 иллюстраций с разными типами доспехов. Чего там только не было! От гомогенных цельных нагрудников из твёрдой кожи, а может быть даже из металла, до крытых тканью ламеллярно-ламинарных комбинаций. То есть это эпоха великих экспериментов.
Я хотел бы в конце сказать об ещё одном очень важном эксперименте, который появляется именно в сяньбийский период. Когда у вас есть твёрдое седло, стремена, мощное копьё, вам больше ничего не надо. Но иногда, когда ломается копьё, вам нудно клинковое оружие. И здесь начинается история одного из самых известных видов длинного клинкового оружия: история сабли.
Первые самые ранние образцы сабель можно наблюдать ещё в эпоху Античности в Европе. Экспериментировали с изогнутым клинком самые разные народы. Но именно с сяньбийской эпохи сабля постепенно начинает завоёвывать свои позиции. Потому что упор в стремена, наличие твёрдого седла обеспечивают всаднику дополнительную мощную точку опоры и позволяют нанести мощный рубяще-режущий удар по противнику. А это идеально делает оружие с изогнутым клинком. Первые сабли уже есть в сяньбийский период, но свои классические варианты они приобретут уже в тюркский период и вместе с тюркоязычными народами распространятся по Евразии.
М. Родин: Не перестану повторять, что если ты не изучаешь историю всей планеты, ты никогда не поймёшь ни историю своей страны, ни историю своего региона. Ведь ты не знаешь, как развиваются технологии, как они перемещаются по миру, как взаимодействуют между собой культуры, страны и общества. И сегодня мы продемонстрировали один из ярчайших примеров такого подхода, который позволяет действительно понять, как работает история.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий