ЕКАТЕРИНА ХУТОРСКАЯ В «РОДИНЕ СЛОНОВ»

Какую роль в истории Скандинавии и Древней Руси сыграли Внешние острова Финского залива? Стал ли на самом деле Санкт-Петербург окном в Европу? Сколько неизвестных сражений Второй Мировой произошло на Балтийских островах?

О белом пятне посреди карты Европы — Внешних островах Финского залива — рассказывает член Этнографической комиссии Русского Географического Общества, координатор комплексной экспедиции «Гогланд» Екатерина Юрьевна Хуторская.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с членом этнографической комиссии Русского географического общества, координатором Комплексной экспедиции «Гогланд» Екатериной Юрьевной Хуторской.

М. Родин: Сегодня мы будем говорить про Комплексную экспедицию «Гогланд». Это типичный пример того, как люди взялись, собрались, и открыли что-то новое для общества. Существует объект, о котором никто ничего не предполагал. И если появились заинтересованные люди, они начинают это раскручивать и у нас появляется совершенно новая область знаний. Я говорю сейчас про Внешние острова. Даже в Санкт-Петербурге мало кто знает, что такое Внешние острова. А это группа островов, которая находится совершенно недалеко от Питера. Что это за острова, где они находятся и чем они интересны для нашей истории?

Е. Хуторская: Не то, чтобы мы открыли эти острова, мы скорее открыли их в понимании людей. Потому что острова были, мимо них каждый день идут десятки, а то и сотни кораблей. Все их видят. Но никто не знает, что на них происходило, какую роль они сыграли не только в истории России, но и Европы и даже мира.

Находятся они за Кронштадтом, если можно так сказать. Если посмотреть материковую государственную границу России с Финляндией и России с Эстонией, чётко совершенно видно, где она проходит. А эти острова уходят вдаль в сторону центральной Балтики и получается такой «язык», который Россия показывает Европе. И если смотреть с точки зрения истории, то эта аллегория имеет определённый смысл, потому что за эти острова бились очень долго и много стран. Начиная с истории взаимоотношений России и Швеции, которая вышла очень давней и ратно-милитаристской, заканчивая событиями Второй мировой войны.

Острова всегда были причиной многих конфликтов, потому что они запирают выход из Финского залива в центральную Балтику. И когда в 1323 г. мы заключили Ореховский мир со шведами, первый в истории российского государства, то шведы очень хитро, не оговаривая в тексте документа, просто по карте прибрали эти острова себе. И выход в Балтику для нас закрылся вплоть до Петра Алексеевича, который эти острова в течении нескольких лет отбирал и отобрал.

М. Родин: Это метафора, которую, как я знаю, ты очень любишь: по поводу «окна в Европу», которое по общепринятому мнению пробил Пётр в виде постройки Санкт-Петербурга. Причём на самом деле, когда Санкт-Петербург образовался, ничего не случилось. Ещё лет двадцать он стоял закрытым портом, ни одно торговое судно туда не приходило.

Е. Хуторская: Они приходили, но это всё было с отданием дани, таможенных пошлин, и вообще, там целая история была. И только в 1721 г., когда мы заключили Ништадтский мир, тогда пять островов мы себе отобрали. Но самый главный и большой, Гогланд, ключевой остров, стратегическая высота, расположенный прямо посередине, самый густонаселённый, достался нам по Абоскому миру 1743 г. То есть по сути окно в Европу окончательно открылось в 1743 г.

М. Родин: То есть очевидно совершенно, что Внешние острова – это такое место на карте Европы, которое, по крайней мере, в нашем сознании, оставалось белым пятном. Мы сегодня будем говорить о разных исторических событиях, и, как выясняется, огромное количество важнейших исторических событий связано с этими островами.

Что такое Комплексная экспедиция «Гогланд»? Зачем она нужна и как она появилась?

Е. Хуторская: Она появилась благодаря энтузиастам, которые однажды осенью 2012 г. позвонили и сказали: «Мы были на Гогланде». Какой Гогланд? «Гогландское сражение» – что-то в голове промелькнуло из школы. И на вопрос, где это находится, они запутали меня окончательно. Я никак не могла понять, как они оказались в Финляндии. Но они мне объяснили, что это раньше была Финляндия, до этого это была Швеция, а потом стала Россия.

В общем, нам захотелось самим посмотреть, что же это такое. Мы туда съездили и поняли, что с этим надо работать и нельзя такие места оставлять без внимания. Там такое количество информации интересной и важной, и чем больше ты её узнаёшь, тем больше тебя распирает желание поделиться и рассказать. И поэтому Русское географическое общество, которое и создано было для изучения российских земель, для стимулирования внимания и интереса общества, особенно молодёжи, к изучению родной страны, естественно, поддержало эту инициативу и эта экспедиция называется «Комплексная экспедиция «Гогланд» Русского географического общества».

М. Родин: Насколько я понимаю, главный организатор – Русское географическое общество, но там принимает участие огромное количество разных институтов и научных организаций. Расскажи, из чего она состоит.

Е. Хуторская: Костяк экспедиции – члены Русского географического общества. При этом, так как экспедиция комплексная, изучаются разные научные направления. Во-первых, что касается археологии, это, конечно же, питерский Институт материальной истории РАН. Это партнёры РГО уже более полутора веков. Затем, Институт геологии РАН, Институт ботаники им. Комарова РАН. В этом году у нас работали геофизики. Естественно, там Поисковое движение России: острова сыграли огромную роль во время Второй мировой войны. Там были у нас очень серьёзные потери.

Военно-космическая академия им. Можайского там работает: XXI век, а подробных карт островов нет. Мы с этим столкнулись сами, и первые карты, с которыми мы ходили, это были распечатки с Google Maps, на которые наши ребята сами наносили координатную сетку, чтобы можно было привязаться, когда ты остров прочёсываешь. Например, остров Соммерс 450 на 950 м. Ни о чём. Единственная официальная карта, которую мы нашли – это такой ватман, и внутри – сантиметр на сантиметр. А тебе нужно всё прочесать и смотреть ландшафт, рельеф, особенно когда работают поисковики, для которых всё это важно.

М. Родин: На Соммерсе же несколько ДЗОТов, много разных объектов.

Е. Хуторская: На Соммерсе – да. Там до 2006 г. стояла наша погранзастава, потом её сняли, потому что в связи с техническим переоснащением люди там оказались за ненадобностью. Там всё перекрывается при помощи современных технических средств. И кроме объектов бывшей погранзаставы, там осталось много финских объектов, потому что там стоял финский гарнизон. Там остались ДЗОТы, смотровые площадки, бетонные сооружения, на которых располагались артиллерийские точки и прочее, прочее, прочее.

Во время войны острова, а именно сам выход, был закрыт тем, что советские части из них ушли, два острова – Большой Тютерс и Малый Тютерс, были заняты немецкими частями, а Соммерс и Гогланд – финскими. И флот наш был заблокирован в Кронштадте до сентября 1944 г. Наши подводные лодки прорывались через минные заграждения и противолодочные сети, которые были натянуты. То есть там целая огромная тяжёлая и малоизвестная история. Потому что, надо честно признать, крупных побед на Балтике в годы Отечественной войны у нас не было. Потому что мы были заблокированы. О балтийской истории, в этой связи в том числе, предпочли не говорить.

М. Родин: Давай начнём с хронологии. Там работает Институт истории материальной культуры, то есть там уже не первый сезон копают археологи. Как это всё организовано? Что они там делают? Что они там нашли? Какие новые данные мы получили?

Е. Хуторская: Самые главные данные, наверное, это то, что в ходе работы на Гогланде выяснилось окончательно и бесповоротно, что человек на островах жил, хорошо, долго и очень давно. Пять тысяч лет до нашей эры там народ уже был. И орудия труда, и стоянки это подтверждают. Это очень интересно и даёт новый взгляд на миграционные пути в этой части Европы.

М. Родин: В позднем неолите была культура боевых топоров, которая была распространена в Прибалтике. И в IV тысячелетии до н.э. началась массовая миграция, когда человек с южного побережья Балтики начал перемещаться на север.

Е. Хуторская: Там получается V уже.

М. Родин: Когда мы говорили с Александром Ивановичем Саксой, с гуру нашей северной археологии, он даже про VI что-то такое говорил. Но самое главное что мы понимаем, это то, что эти острова сыграли первую важную роль в истории человечества, когда послужили мостиком перехода культуры боевых топоров с южного берега на северный. Это была промежуточная точка, на которой они останавливались. Понятно, что тогда было каботажное плавание, и они переселялись на север, перепрыгивая с острова на остров. Самая важная находка, которую обнаружили из этого периода – это заготовка этого самого знаменитого боевого топора. Её нашли на острове Мощном и очевидно, что это всё вписалось в культуру неолита и в наше знание про неолит.

И более того, есть ещё замечательная находка на острове Южный Виргин. Мы снимали документальный фильм на островах, Екатерина показывала нам все эти местности и привезла нас на остров Южный Виргин, про который было известно практически ничего. Это действительно каменный «плевок» в море, совершенно маленький остров размером в несколько спортивных залов.

Е. Хуторская: 4 максимум.

М. Родин: Просто каменистая площадка посреди моря.

Е. Хуторская: В XIX веке один из учредителей императорского Русского географического общества Карл Бэр, который путешествовал и в связи с непогодой был вынужден пристать к Южному Виргину.

М. Родин: Один из немногих, кто был на Южном Виргине до нас. И он увидел прекрасный образчик неолитического каменного лабиринта. Он про него просто сказал, что он есть. Мы высадились, попытались его найти. Нашли один, потом второй, третий… И вдруг выяснилось, что там их много. И насыпи, маленькие курганчики, там есть.

Е. Хуторская: Надо пояснить, потому что когда я говорю про каменный лабиринт, в голове у всех всплывает лабиринт Минотавра с огромными стенами. Нет, это небольшие камушки размером с футбольный мяч, которыми выложена большая спираль, по которой можно ходить.

М. Родин: И выяснилось, что археологи не знали о том, что на острове Южный Виргин, видимо, была важная ритуальная точка для людей неолита. Они туда постоянно приплывали, делали эти лабиринты и отправляли какие-то обряды. И потом, когда мы консультировались с археологами, выяснилось, что никто про них не знал, что этих лабиринтов там много. И наша съёмочная группа во главе с Екатериной сделала открытие. И это главная характеристика этих островов: куда ни ткнёшь – что-то обнаружишь и узнаешь что-то новое.

Есть ещё одна важная находка в археологии – это знаменитая фибула с острова Большой Тютерс. Там была обнаружена так называемая могила скандинавского морехода. Это ещё до эпохи викингов, когда на Балтике начинало развиваться настоящее судоходство. Эти острова послужили второй раз важной точкой в истории человечества и стали мостиком с запада на восток.

Е. Хуторская: Это когда уже появился парус.

М. Родин: Да. И когда начали передвигаться люди, товары, а потом уже и викинги с запада на восток. Когда начал образовываться волжский путь «из варяг в арабы», а потом уже и «в греки». Эти острова всегда были очень важной базой, где можно было остановиться, где создавались, видимо, какие-то небольшие базы. Насколько я понимаю, там и про Средневековье сейчас много находок.

Е. Хуторская: Да. Там и бронзовый век как раз ребята обнаружили. В позапрошлом году на Большом Тютерсе нашли два могильника бронзового века.

На Большом Тютерсе, к сожалению, изменился ландшафт в той зоне, где было скандинавское поселение. Это дюнная часть острова. И во время Второй мировой войны там стояли артиллерийские батареи. Наша авиация их здорово-здорово поливала. И дюны все поехали. И сейчас у нас есть предположение, что скандинавское поселение под минимум десятью метрами песка. Но тем не менее в лесистой части какие-то ритуальные истории остались: выложенные стрелки камнями, небольшие курганчики, захоронения, которые отмечаются просто кругом камней.

Там столько всего много, что я не понимаю, какую армию учёных нужно высадить, чтобы закрыть эту тему. И невольно выходишь на мысль: у нас огромная страна, и когда ты стоишь на самом западном острове, Родшере, осознание, что у тебя за спиной семь тысяч километров родной страны вызывает мурашки. И ты понимаешь, что всяких исторических тайн просто безмерно.

М. Родин: Очень известный источник по истории России, Адам Олеарий, путешественник, по-моему, он был послом Гольштейна.

Е. Хуторская: Он ещё автор Готторпского глобуса, который в кунсткамере стоит.

М. Родин: Этот товарищ по дороге в Московию, шли они на корабле по Балтике, попал в шторм. И потерпели они кораблекрушение у берегов Гогланда. Это кораблекрушение у Адама Олеария подробно описано. Этот эпизод очень ярко описывает важность этих островов для судоходства. Потому что там уже со Средневековья постоянно ещё шведы в XIV-XVI вв. организовывали точки, где постоянно горели костры, и тогда уже начала организовываться маячная служба. Расскажи про это. Можно даже с Петра начать, потому что это чуть ли не первый маяк в России.

Е. Хуторская: При этом острова ещё нам не принадлежали, но Пётр Алексеевич уже дал команду оборудовать постоянные точки. Потому что сигнальные костры – это, конечно, хорошо, но это человеческий фактор. И Пётр I дал указание построить на северном берегу острова Гогланд первый маяк. Он, конечно, не сохранился. Сейчас есть маяк на северной части Гогланда, но он современный и немного в другом месте, повыше стоит. А так, в основном маяки в том виде, что сейчас есть, они все конца XIX-начала ХХ века.

М. Родин: Получается такой заповедник старых маяков.

Е. Хуторская: На Балтике вообще очень много старых маяков. И, к сожалению, они не все в хорошем виде. Они все действующие, но я бы их признала объектами культурного наследия и относилась бы к ним с соответствующим их статусу вниманием в части поддержки.

М. Родин: Что происходило дальше в истории?

Е. Хуторская: Противостояние России и Швеции за Балтику насчитывает, наверное, порядка семи веков. Можно сказать, что оно закончилось в 1809 г. с подписанием Фридрихсгамского мира, когда России отошла Финляндия и вместе с нею оставшиеся острова. Т.е. вся группа Внешних островов Финского залива стала принадлежать России. Там осталось финскоговорящее население, но тем не менее, кому налоги платят – тому и принадлежат. И принадлежали они России аккурат до революции.

М. Родин: Да, когда вместе с Финляндией они ушли о нас.

Е. Хуторская: Дело в том, что большевики немного упустили этот вопрос. Карл Густав Маннергейм, который возглавил Финляндию, прекрасно понимал, прожив всю жизнь в Санкт-Петербурге, значение этих островов. И мотивируя тем, что население там финскоговорящее, эти острова прибрал. Большевики, естественно, спохватились спустя считанные месяцы, начали предлагать обменять, арендовать, выкупить, но Маннергейм был непреклонен и до марта 1940 г., когда был заключён Московский мирный договор, эти острова были исключительно за Финляндией.

Но в 1940 г.мы их тоже не получили обратно, хотя говорят, что они нам обратно достались. Нет. Нам их дали в аренду за три миллиона рублей золотом в год. Астрономическая сумма. Но зато с правом организовывать там военные базы. Т.е. могли там делать всё, что угодно.

М. Родин: Мне нравится это финский эпизод, потому что там начали строить курорт. Расскажи про это.

Е. Хуторская: Дело в том, что Внешние острова Финского залива для жителей центральной России – это нечто северное, холодное, и вообще Балтика с её стальными серыми водами. А для финнов это юг, это Сочи. И вот остров Гогланд, который на самом деле невероятно прекрасен с точки зрения природы, изобилует бухтами, в том числе и песчаными, они облюбовали, как место отдыха. В этой бухте было казино. Сохранилось очень много фотографий, где люди в прекрасных одеждах сидят на веранде этого казино, пьют кофе и другие приятные напитки. Реально был город-сад.

На других островах тоже, в общем, жизнь кипела. Там всё было, конечно, попроще, чем на Гогланде, но тем не менее. На Большом Тютерсе 426 человек жило на 1940 г. На Гогланде население переваливало за тысячу. На острове Мощный, который раньше назывался Лавенсаари, тоже за тысячу было. Там были очень большие рыбацкие общины. Если на секундочку скакануть обратно в 1323 г., именно в тот момент шведы начали формировать постоянное население на островах. Целенаправленно туда заселяли людей: и финнов, и шведов. И поэтому естественно, что там было большое число людей.

М. Родин: Насколько я понимаю, рыболовецкий промысел всю историю этих островов был основой их экономики.

Е. Хуторская: И нерпа.

М. Родин: А в войне они совершенно драматичную роль сыграли.

Е. Хуторская: Абсолютно. Потому что в связи с оставлением острова Ханко наши были вынуждены оставить острова, и пробка на узком горлышке Финского залива захлопнулась. Два острова остались за финнами, на двух разместились немцы, видимо, не очень доверяя финским партнёрам. Большой Тютерс они просто превратили в дикобраза или ежа. На этом острове, 83 км2, плотность артиллерии в принципе сопоставима с плотностью артиллерии при обороне Берлина. Мы до сих пор не можем понять, зачем такое количество пушек. Понятно, что выход в центральную Балтику, где наши могли наносить очень серьёзный урон немецким кораблям, прежде всего транспортным, которые возили руду для немецкой военной промышленности, было категорически нельзя оставить. И поэтому между островами натягиваются сплошные минные заграждения, противолодочные сети, на островах появляется артиллерия.

М. Родин: В ХХ веке военная роль этих островов выросла многократно. Появилась дальнобойная артиллерия, а эти острова находятся прямо по центру залива. И если ты их ставишь, то всё простреливается во все стороны.

Е. Хуторская: Батареи по берегу Финляндии, со стороны Эстонии. И даже наша авиация, которая летала бомбить острова и пыталась прорваться в центральную Балтику, вынуждена была пользоваться очень узким коридором, чтобы её кто-то не задел. Филигранная совершенно работа. А учитывая отсутствие современных навигационных средств и небольшой опыт ночных полётов у наших лётчиков, люди там творили чудеса. Подвиги за гранью человеческого понимания. Эта страница истории незаслуженно забыта.

М. Родин: Все мы знаем про блокаду Ленинграда. Но все говорят только про её восточную часть. А Внешние острова – это западный замок, которым заперли Ленинград. И мало кто знает, что пытались и на запад тоже пробиться. Пример этого – десант на остров Соммерс 1942 г.

Е. Хуторская: История не терпит сослагательного наклонения, но если бы мы смогли удержать острова, хотя, наверное, это было невозможно на тот момент, но если бы мы могли их удержать, то блокада складывалась бы совершенно иначе. И естественно, что наши войска постоянно предпринимали попытки прорыва. Это были не только подводные лодки и авианалёты. Это были и десанты. Это прежде всего гогландский десант полковника Баринова.

М. Родин: Это отдельная история, о которой стоит поговорить, потому что это невероятно.

Е. Хуторская: Это 90 км по льду, по торосам, по полыньям от острова Мощный, последнего, который остался за Красной армией.

М. Родин: Они тайно по ночам, насколько я помню, шли туда, чуть ли не по колено в воде, по льду.

Е. Хуторская: Да, совершенно верно. Они дошли до Гогланда. И после этого чудовищного перехода они выбили финнов с острова.

М. Родин: Причём их самих было порядка 170 человек, а там был полноценный гарнизон.

Е. Хуторская: Да. И более того, они три месяца там держались, создавая видимость огромного гарнизона. Они жгли свет в деревенских домах, топили печи, сами же жили в землянках. И три месяца морочили голову финнам и немцам, которые думали, что там сидит жирный советский гарнизон. К сожалению, к марту вражеская разведка выяснила, что там порядка полутора сотен человек, и десант был оттуда выбит. Часть людей смогла уйти по льду и спастись.

Потом, в апреле 1942 г., был десант на остров Большой Тютерс. По снимающемуся льду они пытались пройти. Это отдельная история, тоже очень много народу погибло.

И третий из таких тяжёлых десантов – это десант на остров Соммерс в июле 1942 г. Десант был безуспешным и стоил нам более сотни человек погибшими. Практически столько же были пленены. Очень большие были утраты в боевой технике, в кораблях. Причём, что интересно, у нас соммерский десант известен только военным историкам. В Финляндии это считается одной из величайших побед армии Финляндии.

Когда финны отбивали Соммерс, там очень интересная история произошла. Наши ребята, которые работали в архивах в Гатчине, обнаружили, по-моему, два документа от 10 июля 1942 г: один – наш, другой – финский. Одновременно, в 17:00, даётся команда: любой ценой удержать Соммерс, любой ценой взять Соммерс. Это просто мистика какая-то. Они действительно есть, я видела эти документы. И единственный крейсер туда хотели отправить финны, чтобы удержаться. И им, к сожалению, это удалось.

И история соммерского десанта тоже достойна отдельной книги. Наши ребята из поискового движения книжку уже написали и сейчас мы замахнулись на трёхтомник про все десантные операции, которые произошли во время войны в Финском заливе.

М. Родин: Расскажи, как организована сейчас комплексная экспедиция и что делается для восстановления истории Великой Отечественной войны на этих островах.

Е. Хуторская: Прежде всего, это работа в архивах. Доступ есть, и кто хочет, тот туда попадает и получает информацию.

М. Родин: Причём, насколько я понимаю, результатом уже стала как минимум одна уже изданная книжка.

Е. Хуторская: Да. «Схватка на острие ножа, или забытое сражение у острова Соммерс». И потом, конечно же, это поисковые мероприятия по поиску останков наших солдат на Гогланде, Соммерсе, Большом Тютерсе. Потому что полностью до сих пор не известно, где захоронены наши десантники. Ничего не понятно, полная путаница. Астрономическое количество архивных документов перелопачено, но ясности всё равно нет. Это как раз у нас работает Поисковое движение России, мы привлекаем этих ребят.

Ещё мы занимаемся поисками объектов военно-технической истории, которые, как вы понимаете, немцы оставили в огромном числе. Потому что когда 18 сентября 1944 г. началась операция Танне Ост, немцы просто убежали, побросав всё. И в 2015 г., как раз когда мы снимали кино, мы проводили операцию по эвакуации, по спасению объектов военно-технической истории. Это 55 пушек, полевых кухонь и прочих технических средств.

М. Родин: Расскажи про Большой Тютерс. Мы упомянули, что они построили там совершенно невероятную оборону. Когда мы приехали, вы там работали уже не первый год. Что вы увидели, когда в первый раз туда попали? Насколько я понимаю, там был просто «музей под открытым небом».

Е. Хуторская: Да. Там был «музей под открытым небом», потому что орудия остались на своих позициях. В лесу были брошены полевые кухни, артиллерийские передки, аккумуляторные станции, прожектора. В первое время это шок, это невозможность говорить, потому что полное ощущение, что провалился во времени. Мы безумно хотели, чтобы это всё так и осталось. Это был бы самый крутой музей под открытым небом в военной истории. Но это невозможно было сделать с финансовой точки зрения. Ни один инвестор под это не подвязался. Плюс там погранзона, плюс министерство обороны. Это было невозможно сделать. А объекты всё-таки пропадали. То, что было в наличии десять лет назад, мы не обнаружили сейчас.

Поэтому единственный выход был – вывезти все интересные (а они там все интересные) объекты на большую землю и распределять их по нашим военным музеям. Все объекты находятся сейчас на одном из арсеналов Ленинградской области под охраной. И часть объектов уже перевезена в парк «Патриот» в Подмосковье. На выставке «Эхо войны» уже можно наши пушки посмотреть. Их решили не реставрировать, потому что они хороши в своём первозданном виде.

М. Родин: Насколько я понимаю, у вас в команде есть прекрасные реконструкторы.

Е. Хуторская: Реставраторы. Это Владимир Иванович Костькин, большой авторитет. Он причастен и к технике, которая ходит на парадах на Красной площади. Возглавляет группу реставраторов. Но даже Юрий Иванович сказал, что эти объекты просто грешно трогать. Там есть пушки, которые будут доводить до ума, красить и собирать. А есть такие, которые просто застыли и они хороши в своём первозданном виде. Например, «гадюка», Pak 36 (r). Зачем её красить? Она хороша сама по себе. И сейчас её можно посмотреть в парке «Патриот».

М. Родин: Какова дальнейшая судьба всех этих находок? Вы их будете распределять по музеям?

Е. Хуторская: Да. Просто транспортировка и подготовка к музеефикации стоит денег. И не все музеи готовы на это выделить средства, потому что у них средства на текущую деятельность ограничены. Но многие очень хотят. Но самое главное, что всё это под присмотром и теперь никуда не денется и будет методично распределяться. И я надеюсь, будут ещё находки. Наверное, и в этом сезоне тоже. Потому что геофизики, которые работали в прошлом году на Тютерсе, нашли пять аномалий на берегу. И их надо изучать.

М. Родин: Это означает, что под поверхностью земли есть железо, которое, скорее всего, является пушками.

Е. Хуторская: И волонтёры приедут убираться на островах.

М. Родин: Эти острова были неизвестны потому, что это была пограничная зона и поэтому они были закрыты. Там большая проблема с мусором?

Е. Хуторская: Там астрономическая проблема с мусором. Во-первых, там мусор, оставшийся со времён войны. Это десятки метров укладок, укупорок, тубусов от снарядов, чушки от снарядов, необъяснимые железные конструкции.

М. Родин: Это так себе мусор: это уже почти археологический объект.

Е. Хуторская: Дело в том, что всё пригодное для музеев было нами отобрано, складировано и вывезено. То есть хорошие тубусы, которые в красочке, с надписями, которые можно экспонировать рядом с пушкой – это уже собрано. А там осталось откровенное ржавьё. Не забывай: там солёный ветер. Это не сохран, это не пустыня. Хотя там тоже есть песочек, рихтует хорошо.

М. Родин: Расскажи про самолёт, который вы там нашли.

Е. Хуторская: Из архивов мы знали, что в сентябре 1943 г. на остров упал один единственный наш самолёт, сбитый ПВО. Вокруг много самолётов погибало, но на остров упал один. Мы знали, что это случилось где-то в центральной части острова. В прошлом году, 25 мая, обнаружили один из двигателей. Локализовали место падения самолёта, по деталям поняли, что это Пе-2. Стало очевидно, что это Пе-2 №25 73-го авиаполка. На поршнях нашли номера и всё совпало. Наши друзья из поискового движения, которые занимаются в том числе авиапоиском, очень быстро всё это подтвердили.

В считанные дни удалось связаться с родственниками. И это потрясающее состояние, когда ты находишься на том месте, разговариваешь с людьми, слышишь слёзы в голосе и ты понимаешь, что там этих ребят до сих пор ждали. Семья штурмана, Михаила Егоровича Ткаченко, настоящая большая традиционная семья, говорит, что «мы на похороны и на свадьбы меньше ста человек не собираемся», они его помнили и очень нам помогли, дали фотографии. Мы очень много общались. Удалось в августе привезти туда родственников, поставить знак, как в «В бой идут одни старики», пирамидку со звездой.

И более того, на родине штурмана, в с. Шумейко Саратовской области, в школе, которая находится на месте школы, где учился штурман Ткаченко, сделали экспозицию, посвящённую этому экипажу. Сделал её Дима Поштаренко, автор самых лучших, на мой взгляд, музейных 3D панорам, посвящённых Великой Отечественной войне, автор «Битвы за Берлин. Подвиг знаменосцев», «Последний бой Второй мировой. Шумшу». И сейчас в 57-м павильоне на ВДНХ у него трёхмерная экспозиция, посвящённая Московской битве. И этот мастер сделал в простой сельской школе такую же 3D экспозицию, посвящённую экипажу, за что ему огромное спасибо.

М. Родин: Это уже происходит не первый год.

Е. Хуторская: Да. В 2012 г.мы об этом узнали, а в 2013 начали.

М. Родин: Расскажите вкратце, что ещё там нужно сделать, что вы будете копать в этом сезоне? Какие исследования будут проводиться дальше?

Е. Хуторская: Всё будет продолжаться в том же объёме, что и всегда. Т.е. геологи, орнитологи, ботаники, археологи. Плюс мы будем продолжать искать и вывозить технику, всё, что связано с военной историей. Плюс там будут работать большие экологические вахты. В прошлом году мы сделали пробный шаг, он получился и народ заинтересовался. И на следующий год мы объявляем всероссийский конкурс на участие.

М. Родин: Притом, как я понимаю, вы не забросили идею реконструировать маяки.

Е. Хуторская: Конечно. Но всё, к сожалению, упирается в финансовые средства.

М. Родин: Будем надеяться, что найдутся спонсоры.

Е. Хуторская: Да, они находятся, но потом куда-то деваются.