Иван Косиченко в «Родине слонов»

Как гражданское противостояние на Юкатане в XIX переросло в настоящую войну между белыми юкатеками и потомками индейцев майя? Что такое культ говорящих крестов? И почему именно железные дороги решили исход затянувшегося противостояния?

О малоизвестной странице истории Мексики рассказывает аспирант Мезоамерианского Центра им. Ю. В. Кнорозова РГГУ Иван Никитович Косиченко.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с аспирантом Учебно-научного Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова факультета истории, политологии и права РГГУ Иваном Никитовичем Косиченко.

М. Родин: Как вы могли заметить, в этом году у нас не выходит «История конфликтов», у нас теперь две «Родины слонов» в неделю. Но тем не менее, историю конфликтов как тему для обсуждений мы не забываем. Сегодня у нас будет речь про один из интересных конфликтов, о котором, как мне кажется, в российском общественном историческом сознании не очень-то и знают. Мы сегодня будем говорить про майя в XIX в. Может быть, я сейчас буду на всех экстраполировать, но, на мой взгляд, мы привыкли к тому, что история майя заканчивается в XVI в. с окончанием конкисты. Ничего подобного. XIX век. Майя воюют с оружием в руках, причём с огнестрельным. Хорошо воюют, долго. Сегодня мы будем говорить про так называемую Юкатанскую войну каст.

Давайте определимся сначала с терминами. Правильно я говорю, когда называю этих людей «майя»? Они в XIX в. ещё майя? Они вообще знают про это?

И. Косиченко: Они знают в первую очередь про то, что они индейцы. Самоназвания «майя» как такового уже практически нет. Но они сохраняют свою самоидентификацию, сохраняют, культуру, образ жизни и язык.

М. Родин: Именно майяский?

И. Косиченко: Да. В первую очередь самоидентификация у них идёт по языку и тому, как они себя ведут, в какой среде обращаются, и т.д.

М. Родин: Эта война каст произошла в сложный для Мексики, а Юкатан – это часть Мексики, период. Когда там вообще всё было не просто и на международной арене, и внутри.

И. Косиченко: В первую очередь, конечно, внутри. Если позволите, я бы немножко рассказал о том, что такое Юкатан в начале XIX в., и в принципе географически, культурно, хозяйственно и т.д.

М. Родин: Сначала я хотел просто сказать, что уже существует независимая Мексика. Там восстали индейцы майя, но не против международных угнетателей, не против испанцев.

И. Косиченко: Нет, они борются исключительно за себя, за свою землю.

М. Родин: С центральным мексиканским правительством?

И. Косиченко: Можно и так сказать.

М. Родин: Юкатан, XIX в. Что там, кто там, зачем?

И. Косиченко: Очень сложное место. Огромное количество коренного населения. Если мне не изменяет память, порядка 80% населения Юкатана ассоциируется с майя и подпадает под легальную категорию «индейцы». Что такое Юкатан? Это полуостров на юго-востоке Мексики, известняковая плита, которая выдаётся в Атлантический океан, формируя таким образом Карибское море и Мексиканский залив. Там ничего нет. Есть только земля и индейцы, которые её обрабатывают. Поэтому исторически испанское влияние в этом месте было очень ограничено четырьмя основными поселениями: Мерида, Кампече, Вальядолид и Бакалар.

Индейский социум, за исключением христианства, сохранился практически в первозданном виде. И XIX в. особенно сложен тем, что ввиду стремительного изменения структуры хозяйственной деятельности полуострова возникает масса всяческих социальных, экономических, межэтнических проблем, противоречий, которые в итоге привели к беспрецедентному по своим масштабам в истории Латинской Америки по продолжительности и кровопролитности конфликту, собственно, войне каст.

В первую очередь речь идёт об изменении хозяйственной структуры. Община майя занималась натуральным сельским хозяйством, направленным на то, чтобы прокормить себя и заплатить налоги. Налоги, нужно отметить, были не процентные, как, например, церковная десятина для белого населения, а фиксированные. То есть налог, как светский, так и церковный, мог занимать довольно существенную часть дохода.

М. Родин: То есть не важно, сколько ты зарабатываешь. Условно, 100 р. в месяц отдай.

И. Косиченко: Грубо говоря, да. 12 реалов, если быть точным. Вполне внушительная сумма для индейцев по тем временам. Плюс плата за церковные услуги: венчание, отпевание, крещение, и т.д. Майя не владели землёй частно. Землёй владела община. Бедная неплодородная земля вынуждает их часто менять посевные площади, вести подсечно-огневое земледелие, в то время как с северо-запада полуострова, наиболее обжитой европейцами части, наступает частное поместье, асьенда. Которое ведёт товарное производящее сельское хозяйство. И асьенда планомерно, год за годом наступает на эти общинные индейские земли. У индейцев очень сильно урезаются площади, на которые они могут перенести свои поля. И это неизменно вызывает возмущение.

М. Родин: А юридически что означает «наступает»? Они отнимают физически, выкупают, забирают за долги?

И. Косиченко: Я буду говорить в первую очередь об Юкатане, потому что Мексика так или иначе государство федеративное даже во времена централизма, и какие-то законы действуют исключительно на уровне штата или департамента.

Были свободные общинные земли, которые индейцы могли свободно обрабатывать и более-менее свободно по ним кочевать. Юкатанское правительство планомерно, легально, новыми декретами наступает на это свободное землевладение. Оно отдаёт их в руки частных собственников, там устраиваются асьенды. В первую очередь это характерно для центрального и юго-восточного Юкатана. Это район Вальядолида, который находится в центре северной части полуострова, и далее на юг, юго-восток.

Индейское население растёт. За XVIII-начало XIX в. оно, если мне не изменяет память, выросло почти в два раза. И естественно создаётся проблема обезземеливания индейских общин. Чтобы вырастить свою кукурузу, грубо говоря, им надо постоянно менять посевные площади, вырубать, сжигать джунгли. Под летним дождём это всё перегниёт и они смогут высадить свой маис, его собрать. Так это работает три года, потом нужно новое место.

М. Родин: А у них уже территории для этого нет.

И. Косиченко: Да. А у них территория для этого стремительно уменьшается. Это вызывает недовольство. Налоговая политика вызывает недовольство. После приобретения независимости основной проблемой был фиксированный церковный налог.

Грубо говоря, из чего складывалось налогообложение для индейца? Это светский налог, после обретения независимости Мексики это, соответственно, так называемый «contribución personal», «личный вклад», грубо говоря. Плюс церковный фиксированный налог, так называемые «obvenciones», их ненавидели больше всего. Плюс оплата различных церковных услуг. Вся суть привлечения индейцев к конфликтам вокруг юкатанской политики связана прежде всего с мобилизацией индейского населения за счёт посулов отмены этих obvenciones и выделения им земель.

И здесь мы переходим к финишной прямой перед войной каст. Юкатан традиционно был разделён на две противоборствующие партии. Мерида, столица полуострова, столица нынешнего штата Юкатан, всегда больше торговала с Карибским бассейном, потому что находится на северо-западе полуострова. Кампече, который располагается на побережье Мексиканского залива, южнее, традиционно имел больше связей с континентальной Мексикой. Они постоянно друг с другом соперничают. Кампече выступает за более централизованное государство. Мерида – за федерализм вплоть до полного отделения от Мексики. Они к своим конфликтам начинают привлекать индейцев.

Здесь знаковым является восстание юкатанского офицера Сантьяго Имана (Santiago Imán). В 1841 г., будучи разгромленным правительственными войсками, бежав в сельву и не зная, что делать, он изобрёл ноу-хау, которое стало ящиком Пандоры для юкатанской истории следующих 60 лет. Он начал мобилизацию индейцев, раздал им орудие, научил их воевать в условиях современного Юкатана современным оружием. Следующие шесть лет на Юкатане практически непрерывно шли гражданские конфликты. И в итоге это закончилось в 1847 г. началом войны каст.

М. Родин: Вот с чем я хочу разобраться. Мы говорим: майя, XIX в. Хотел бы пройтись по трём пунктам: религия, быт, община. Как это всё устроено и похоже ли это ещё на тех майя? У них есть касики?

И. Косиченко: Касики у них никуда не делись. Это были основные представители индейской общины перед лицом белого правительства: испанского, юкатанского, мексиканского. Они были должностью формально назначаемой, фактическим выборной, потому что в любом случае человек, которого индейская община не уважает, не сможет управлять индейцами, не сможет проводить волю правительства, и что самое главное, главная функция касика – это сбор налогов. Он не сможет эффективно собирать налоги. От него индейцы просто разбегутся.

М. Родин: То есть касики – это такая прослойка между центральным немайяским правительством и самими майя?

И. Косиченко: Да.

М. Родин: Но они происходят из среды майя?

И. Косиченко: Да, разумеется. Это индейцы. Нужно заметить, что у майя нет никакого централизованного правительства. Они живут достаточно замкнутыми, достаточно автономными общинами.

М. Родин: И касик возглавляет эту общину.

И. Косиченко: Да. Это самоуправление на самом низшем уровне. Это самоуправление деревни, максимум села.

М. Родин: И касик – это глава деревни, старейшина?

И. Косиченко: Это старейшина индейской общины этой деревни. Есть ещё государственные должности: мировой судья, так называемый политический голова, который происходит от белой власти. В общем, касик является просто представителем индейской общины в системе местного самоуправления, так называемом кабильдо, куда со временем начали избирать всех, когда ушло разделение между индейским и испанским социумом после обретения Мексикой независимости.

М. Родин: А как устроена сама община? Это похоже на старое майяское общество доколумбовских времён?

И. Косиченко: В какой-то степени да, определённо похоже. Единственное, что у них были ограничения на какие-то организации самообороны. Функции охраны правопорядка, как правило, были «бременем белого человека». Но у них да, сохранялась какая-то своя система, но особых сложностей у них не было. Был касик, были его заместители, был главный писец, который был грамотен в испанском и в майя, а майя после того, как католические монахи привили им в XVI в. латинский алфавит, развели очень бурную писательскую деятельность. То есть они и письма активно писали на майя. Но в целом община сохраняла свою самобытность. И этим она отличалась от тех же самых работников на асьендах, потому что они формировали совсем другой социум: социум зависимых наёмных рабочих.

М. Родин: Религия. Мы много говорим про церковную десятину. Майя в этот момент реально христиане? Или это, как часто бывает, наносная прослоечка?

И. Косиченко: Они реально христиане. Но есть нюанс: начали появляться местные святые, которые фактически заменили доколумбовые божества. Это очень грубая генерализация, но будем считать, что так. Например, если майя до Колумба, чтобы на мильпе хорошо росла кукуруза, молились какому-то определённому богу, то теперь майя молятся какому-то местному святому. Но при этом они совершают те же самые ритуальные действия, приносят ему подношения: кукурузу, куриц, и т.д.

М. Родин: Обряд такой же, как был до Колумба?

И. Косиченко: Положа руку на сердце, мы не можем этого знать. Потому что это XIX в., рядом мы не могли стоять с этим. У них сохраняется не то, чтобы отношение к миру как к какому-то пространству, наполненному духами, высшими силами. Но да, есть святые, которые покровительствуют определённым местам. Для них христианская религия очень важна. Даже во время войны каст, когда к ним попадались католические священники, они их не убивали, а заставляли себе служить. Бесплатно. Это мечта майяского крестьянина!

М. Родин: Чтобы просто у них был свой бесплатный священник?

И. Косиченко: Да. Чтобы священник им без всяких церковных налогов служил мессы. А цену за венчание, отпевание они назначат сами.

М. Родин: То есть они все нормальные католические обряды исполняют? Мессы, венчания – всё это у них есть?

И. Косиченко: Я не могу сказать, что они их исполняют правильно. У них есть свои нюансы. Но они для них очень важны. И уже во время войны каст, даже после появления культа «Говорящих крестов», о котором мы в последствии поговорим, они себя называют «наш христианский народ», «дети Христовы», «творения Иисуса», и т.д.

М. Родин: Вы упомянули касты. Давайте поговорим о кастовой системе, которая возникла в Мексике в XVIII-XIX вв.

И. Косиченко: Грубо говоря, в испанском колониальном обществе система каст была развита. Вплоть до долей крови для каждого производного между различными этносами было своё название. В XIX в. это всё легально редуцировалось до двух основных каст. «Vecinos», в прямом переводе это «соседи», это люди, которые живут в городе. В XIX в. оно распространилось на всё неиндейское население Юкатана. Но при этом некоторые индейцы могли в эту касту перейти, если они обладали достаточным влиянием, богатством, хорошо говорили по-испански, были включены в испаноязычную культуру, и т.д.

И были индейцы, «indios», собственно. Которые местами были исключены из этой системы. Например, после войны каст их лишили гражданских прав и они перестали участвовать в выборах. А до того их пытались включить в политическую, социальную, экономическую жизнь. Как-то это всё интегрировать, реформировать, убрать разделение на мир индейский как экономический, так и культурный, и мир испанский. Но не получилось. Началась война.

М. Родин: Я так понимаю, эти касты отличались не только по правам и обязанностям, но чуть ли не внешне.

И. Косиченко: Разумеется. Вплоть до одежды. У индейцев, у метисов была специально предписана одежда, которую они обязаны были носить: белые брюки, белая рубаха, шляпа из пальмы, и т.д.

М. Родин: То есть ты не мог надеть сомбреро, если ты был индейцем?

И. Косиченко: Нет.

М. Родин: Тут я понял, почему так выглядят американские вестерны. Мексиканцы там всегда в белых штанах, в белых рубашках.

И. Косиченко: Это простые крестьяне, да. Какой-нибудь хороший наездник, богатый пастух, землевладелец, мог себе позволить надевать знаменитое мексиканское «traje de charro» («костюм всадника») с широкополой шляпой и хорошо выглядеть. А среднестатистический мексиканец примерно до конца первой половины ХХ века ходил в белых штанах, белой рубашке.

М. Родин: Мы описали деление общества, но не описали проблемы. Я так понимаю, что с этими налогами майя было тяжело справляться. Что послужило причиной войны и как она началась?

И. Косиченко: Причиной войны послужил комплекс причин, который я уже упоминал. Первое. Со стороны майя демографическое, со стороны испанцев легальное давление на свободные общинные земли. Это одна из основных причин. Вторая причина – налогообложение. Причём не столько его тяжесть, сколько нестабильность. Приходит одно правительство – отменяет, другое правительство восстанавливает, потом возвращается первое, опять отменяет.

Майя по природе своей, даже сейчас, очень консервативны. Они любят стабильность, грубо говоря. А когда всё поминутно меняется, они начинают теряться и злиться. И перестают быть субтильными и покорными, как их называли юкатеки в 30-е-40-е гг. XIX в., и становятся злыми, агрессивными и жаждущими крови. Им было, по большому счёту, всё равно, кто будет главнее: Мерида или Мехико. Или вообще Юкатан будет отдельным штатом. Им главное, чтобы их маленькие крестьянские цели были реализованы, выполнены обещания, и т.д. Но это не происходило систематически. Они с каждым разом всё больше теряли доверие к белому правительству, всё больше и больше накапливалась агрессия.

М. Родин: Как всё началось?

И. Косиченко: Началось всё в 1847 г. Прошёл слух под Вальядолидом, что майя задумали восстание. Был схвачен один из видных майяских касиков той области Мануэль Антонио Ай, его отволокли в Вальядолид, судили и расстреляли. Майя решили, что с них хватит, и взбунтовались.

На начальном этапе войны ядром восстания были касики, которые до того участвовали в политических конфликтах на Юкатане. То есть такие люди, как Хасинто Пат (Jacinto Pat), Сесилио Чи (Cecilio Chi), и т.д., это всё были представители не то, чтобы майяской знати, майяская знать уже растворилась в общем потоке общинников, но это уважаемые главы общин.

М. Родин: Плюс ещё те, кто участвовал в официальной политике.

И. Косиченко: И в муниципальной политике они участвовали, как контролёры мобилизации индейского населения в политику, чтобы они там правильно голосовали. А также как инструмент мобилизации индейцев в силовые политические противостояния как во время выборов, так и во время разборок вокруг централизма и федерализма.

Они восстают. В это же время, пока восстание бурлит где-то южнее Вальядолида, жгутся асьенды, убивается белое население. Происходит знаменитая резня в Тепиче, когда буквально через пару недель после начала восстания майя пришли в город Тепич и убили всех белых. Женщин, детей, стариков – не важно. Потом через неделю туда пришло юкатанское ополчение и убило всех индейцев. В общем, городок был просто сровнён с землёй.

В это время юкатеки продолжают свои политические разборки. Для них это восстание индейцев – просто очередное восстание одной из партий. В это же время один из юкатанских офицеров устраивает очередной бунт, очередное «pronunciamiento» так называемое, «воззвание», предлагается план, как нам обустроить нашу Мексику. И до определённого момента этих индейцев просто не замечают. А когда замечают, становится поздно.

М. Родин: То есть официальная политика сама по себе бурлит. Юкатеки, это юкатанская белая элита, ведут разборки с мексиканским правительством.

И. Косиченко: И между собой, и с мексиканским правительством.

М. Родин: И тут восстали майя. А майя в этот момент как-то координировали действия? Или просто слух прошёл и они пошли громить белых?

И. Косиченко: Они объединялись вокруг своих полевых командиров. Они переняли у белых структуру организации гражданского ополчения. У меня иногда спрашивают: «Были ли у них какие-то воинские традиции с доколумбовых времён?» Господи, нет! Они пытались воспроизводить и в военной жизни и в социальной структуру гражданского ополчения, которой их научил упомянутый мной Сантьяго Иман, когда втянул их в политические войны на Юкатане.

М. Родин: То есть у них было какое-то центральное руководство?

И. Косиченко: Нет, центрального не было. Это очень большое заблуждение, когда мы говорим о периодах неконтролируемого насилия, характерных для Латинской Америки и в ХХ в. То, что в Колумбии принято называть «La Violencia», когда продолжительное время, несколько десятков лет, идёт неконтролируемое насилие. Отчего оно возникает? В первую очередь оно возникает от слабости центральной власти. Говорить о каком-то центральном правительстве абсолютно некорректно. Люди идут за конкретным лидером. Батальон идёт за полковником, рота – за капитаном. Майя идут за своими полевыми командирами. У них нет центральной власти. У них одна центральная идея: убить всех белых и сбросить налоги. Белых – в море, налоги – к чёрту.

М. Родин: В какой момент это заметили и поняли, что дело серьёзно?

И. Косиченко: Под конец 1847 г. ударились в панику. Майя бодренько пошли на север к Вальядолиду. Вальядолид пал, его эвакуировали. Гигантская колонна беженцев и отступающих войск растянулась по дороге на Мериду. Её постоянно атаковали майя. Женщины и дети плакали и умирали. В общем, чудовищно.

На юге вдоль цепи холмов, которая известна на Юкатане как «Сьерра», хотя это не совсем горы, а холмы, максимум двухсотметровые. Но на фоне плоского как стол Юкатана, который находится практически на уровне моря, и это было сьеррой. Вдоль цепи городов, Текаш, Пето, они постепенно двигаются на Мериду.

М. Родин: То есть они начали реально захватывать территорию всего Юкатана.

И. Косиченко: Юкатанское правительство впало в панику. Стремительно пытались из чего попало возводить какие-то укрепления на подходе к Мериде. С минуты на минуту ждали прихода майя, всеобщую резню. Нет. Майя останавливаются в 50-60 км от Мериды, разворачиваются и уходят.

М. Родин: Потому что они в первую очередь крестьяне.

И. Косиченко: Да. У них начинается посевной сезон. Они ушли очень далеко от своих родных мест. Они уже достаточно награбили по пути к Мериде. У них интерес потерян, они говорят по-майяски: «Я ухожу» и уходят. Белые удивляются. начинают контрнаступление. Армия идёт и с минимальным сопротивлением восстанавливает утраченные позиции.

Попутно происходит знаменитая резня в Текаше. Это один из городов, расположенных вдоль юкатанской Сьерры. Там был грустный случай, когда всех пленных индейцев юкатеки отвели на второй этаж здания местного городского совета, внизу выстроились солдаты со штыками, и несчастных майя стали бросать на эти штыки. Совершенно ужасная история про то, как плачущий маленький мальчик, ещё практически совсем ребёнок, захваченный в плен, цеплялся за офицерские сапоги, просил его не бросать, но в итоге его тоже бросили.

Это, как и резня в Тепиче, пример взаимного крайнего ожесточения по отношению друг к другу. В юкатанской прессе начинается бурление, что варвары хотят уничтожить всю белую расу, изгнать белых с Юкатана, наша Родина (в первую очередь Юкатан) в опасности, и т.д.

Грубо говоря, к 1850 г. ситуация более-менее стабилизируется. Но стабилизируется она не очень хорошо. У индейцев нет сил, чтобы разворачивать массивное наступление, у юкатеков нет сил, чтобы окончательно со всем этим разобраться. Потому что кто в основном воюет? В основном воюет Национальная гвардия. Это местное ополчение, которое само себя снабжает, одевает, вооружает. По закону его должен вооружать и одевать губернатор, но у него нет на это денег. Потому что под Вальядолидом были сконцентрированы самые денежные места Юкатана. Там выращивали табак, сахарный тростник, и так далее. Война каст всё это разоряет.

Складывается патовая ситуация, которая длится в 1849-50 гг, практически весь 1851 г. Из Мехико присылают нового командующего, генерала Ромуло Диаса де ла Вега, одного из моих любимых персонажей моей темы, я как раз занимаюсь Национальной гвардией в начальный период войны каст. Он действует очень резко и решительно. Он реформирует Национальную гвардию, делит её на оседлую, которая занимается охраной поселений, и мобильную, немногочисленную но хорошо снабжаемую, которая ведёт активные действия. Он проходит рейдом через всю майяскую территорию, возвращается с почётом. Всё вроде бы хорошо, майя начинают умирать от голода, у них не хватает земель, их косят болезни. И, казалось бы, вот сейчас ещё чуть-чуть додавить, и всё. Но это не был бы Юкатан, если бы они не начали очередную гражданскую войну.

М. Родин: Уже между собой?

И. Косиченко: Да. Ровно как в 1847 г. Вместо того, чтобы раздавить восстание в зародыше, они занимались вооружёнными политическими разборками. То же самое происходит снова. И это даёт майя передышку. Зона конфликта зарастает густой сельвой. С 1853 г. на Юкатане бушует эпидемия холеры. Всё очень плохо и на белой стороне, и на стороне индейцев. В итоге оказывается, что они практически непрошибаемые, потому что у юкатеков опять нет сил, чтобы решительным ударом их всех раздавить.

Это выразилось в паре очень кровавых эпизодов. В 1857 г. опять Текаш, но теперь уже майя. Переодетые в форму одного из батальонов Национальной гвардии одного из богатых городов, а на Юкатане всё ещё бушует гражданская война, они вошли в Текаш, там их радостно приветствовали: «Долой Мериду, да здравствует Кампече!», потому что это был один из кампечанских батальонов. При этом они не заметили, что солдаты немного смуглее, чем обычно. И целую ночь в несчастном Текаше творилась кровавая вакханалия. Местный гарнизон до последнего держался в ратуше, потом кто смог отступил по переулкам и бежал в другие города за подмогой, которая пришла к утру, но индейцы уже проснулись, похмелились и ушли. Пьянство было одной из черт обеих сторон конфликта, на самом деле.

Второй кровавый эпизод произошёл в 1860 г. К этому времени вроде бы как и Мексика, и Юкатан успокоились. Но временно. Впереди – вторжение французов, империя Максимилиана, и т.д. Собирается ударный кулак в 2500 человек. Это беспрецедентная цифра. В 1850 г. максимум, который могла выставить Национальная гвардия и правительство Юкатана – это 700 человек, чтобы дойти до ключевого форта на границе с Белизом, провести ротацию гарнизона, доставить припасы, и т.д. Тут собирается 2500 человек, даже при пушках, и они отправляются на столицу повстанцев, Чан-Санта-Крус (Chan Santa Cruz). Они входят в город без сопротивления, майя его покинули. И обнаруживают, что колодец отравлен, запасов продовольствия нет, свои подходят, начинаются эпидемии. И тут на них со всех сторон начинают нападать майя. Вернулось 600 человек из 2500.

М. Родин: Тоже хитрая тактика.

И. Косиченко: Это была основная тактика. Основная тактика майя – это измор. Они знали, что не выстоят в открытом столкновении. Зато можно заманить, потравить, заставить испытать на себе все прелести юкатанского климата вдали от снабжения. Я по собственному опыту скажу, что климат на Юкатане не очень дружелюбен к человеческому существу.

И в таком состоянии всё практически консервируется до начала ХХ века. У нас есть Юкатан, который живёт своей жизнью, и у нас есть квазигосударство майя.

М. Родин: Получается, война каст практически не закончилась до ХХ века. Они начали отдельно жить, и если их и трогали, из этого мало что получалось.

И. Косиченко: Периодически одни ходили в гости к другим, другие – в гости к первым с разными недобрыми намерениями. Но ничего в сравнении с 1850-52 гг. уже не было.

М. Родин: Получается, практически всю вторую половину XIX в. там существовало некое квазигосударство?

И. Косиченко: Считайте, с 1860 г., плюс-минус, там существовало квазигосударство. Оно было до недавнего времени одной из излюбленных тем людей, которые занимались с точки зрения науки войной каст. Поэтому хотелось бы про него немножко рассказать. Тем более, все любят истории про культ «Говорящих крестов».

М. Родин: Что это такое?

И. Косиченко: Это синкретическая религия, совмещающая древние верования и христианскую традицию. У доколумбовых майя был достаточно распространён случай говорящего оракула. Но для майя в 1851 г., когда он чудесным образом обнаружился (такие вещи не обнаруживаются простым способом, только «чудесным»), стал уколом адреналина, потому что они уже были на пороге того, чтобы поднять руки кверху и сдаться на милость победителей.

Считается, что этот культ создал метис по имени Хосе Мария Баррера. Он фактически дал им новую надежду. Это был говорящий оракул, который вещал предсказания. Он уверял майя в том, что они обязательно победят, убьют всех белых, и Юкатан будет, как и положено, принадлежать им. Он отдавал указания. И они основали вокруг этого оракула, который был обнаружен в каком-то овражке, город, который получил название Чан-Санта-Крус, «Маленький святой крест». Синкретизм даже в названии: «Чан» – это майяское слово.

Вокруг этого оракула, этого культа, они начали выстраивать своё государство. У них был верховный главнокомандующий, который был так называемым «защитником креста». Функции и наименования должности в разное время менялись. Но здесь происходит очень интересный момент: власть над повстанцами хотя бы номинальная централизованная (как я уже говорил, главную роль всё равно играл полевой командир) переходит из рук представителей индейской верхушки в руки метисов. Потому что что Хосе Мария Баррера, что его последователь Бонифасио Новело – они все были метисами. Например, Хасинто Пат, Сесилио Чи, Венансио Пек (Venancio Pec), обратите внимание: испанское имя, майяская фамилия. Это имя индейца. Испанская фамилия – это имя метиса. Он тоже говорит на языке майя, обладает их культурной самоидентификацией, но он метис. А индейцы за время колониального правления привыкли слушаться метисов, как ни странно. Потому что управляющими на плантациях, посредниками, торговцами назначали метисов.

И этот культ позволяет майяскому квазигосударству долгое время вариться в собственном соку. Они торгуют с британским Белизом, контрабандой получают оттуда оружие, бытовые предметы. Они начали это делать ещё с 1847 г. Для англичан в этом не было ничего особенного. Опять эти «espanioles» друг с другом воюют. А канал контрабанды из Белиза в район Вальядолида налажен ещё с XVIII в. Правда, тогда промышленные изделия поставляли. Тут пошёл порох и мушкеты.

М. Родин: А кроме военной власти, которая всё таки, я так понимаю, чуть более структурированной стала, как были устроены остальные сферы этого государства?

И. Косиченко: Военная власть, и всё. Это военная теократия. Защитник креста – верховный главнокомандующий, фактический верховный правитель. Номинальный правитель – Говорящий крест. Они выстроили классическую юкатанскую церковь в колониальном стиле в центре Чан-Санта-Круса. Там был алтарь, на котором стояло три креста, одетые в расшитые парадные юкатанские женские платья, уипили, с кучей подношений под ними. Дальше была занавесь, за занавесью в землю была врыта бочка, для хорошей акустики. В бочке сидел мальчик и вещал от имени креста. Причём по свидетельствам очевидцев, сохранились описания в том числе английских офицеров, которые к ним захаживали, создавалось впечатление, что голос идёт отовсюду и из ниоткуда. Это действительно производило огромное впечатление на индейцев. И естественно, что люди, которые реально управляли, были защитники креста. Сначала, первые два года, использовался чревовещатель, потом во время одного из правительственных рейдов его убили и придумали эту систему с бочкой.

М. Родин: А почему мы это называем государством? Всё равно майя распались на отдельные деревни, микрообщины.

И. Косиченко: Постепенно начались классические для юкатекских майя центробежные процессы. Начали появляться другие оракулы. Появился оракул в Тулуме, на востоке полуострова. Там древние развалины, сейчас – неподалёку основные туристические места. Они начали распадаться, начались центробежные течения. Они в любом случае сохраняли какое-то подобие единства, но фактически это были уже разные общины, у которых начали появляться свои святые говорящие кресты. Плюс сыграло огромную роль то, что эпидемии холеры по ним очень хорошо прошлись. У них были очень сильные проблемы с самообеспечением продуктами питания. Потому что на юго-востоке Юкатана, который они заняли, древние майя не жили не просто так. Это были в основном заболоченные, очень бедные земли. И в итоге по самым оптимистичным оценкам к началу ХХ века от изначальных 60-50 тысяч осталось 10 тысяч.

А что в это время происходит в белой части Юкатана? Юкатан цветёт и процветает, потому что они начали выращивать хенекен. Это сорт агавы, который по свойствам своим аналогичен нашей отечественной пеньке. Это было основным экспортным товаром. А так как суда ещё ходили с такелажем, была постоянная нужда в канатах, и Юкатан был основным поставщиком канатов для большей части западного полушария. Это принесло им огромные деньги. Почему это не случилось до войны каст? Потому что хенекену требуется порядка 5-6 лет, чтобы созреть. А после того, как конфликт законсервировался, причём он особенно хорошо рос на бедных каменистых землях северо-западного Юкатана, там где Мерида, это позволило им совершить огромный экономический рывок вперёд.

Понятно, что это основывалось на экспорте сырья, без особого сильного экономического хребта, и в начале ХХ века, когда цены на хенекен стали очень волатильны, начались сильные экономические проблемы. Но тем не менее, Мерида к концу XIX в. стала одним из самых роскошных городов Мексики, Юкатан – одним из самых богатых штатов Мексики. В Мериде электрическое освещение, прекрасный театр, симфонический оркестр, высокая культурная жизнь. Тем временем майя помирают от голода на голых землях, где ничего не растёт.

М. Родин: Получается, все получили, что хотели. Эти получили независимость, но в заболоченных землях и они там потихоньку умирали. А юкатеки получили спокойствие. Конфликт постепенно законсервировался. А как это противостояние закончилось?

И. Косиченко: Закончилось это в конце XIX-начале ХХ века. Самое главное, почему Юкатан поднялся – это период правления Порфирио Диаса в Мексике. Это жёсткий централизм, неформальное, но жёсткое преследование политических противников. Это были 40 лет спокойствия, в которых нуждалась Мексика после ужасных передряг раннего национального периода. Когда по три правительства в году, и все сменяются насильственно. Это был период спокойствия. Потому развивается хенекеновая культура, экспорт, богатство, и т.п. И в один прекрасный момент они решили посмотреть, что там с этими майя.

М. Родин: А до этого они их сорок лет не трогали?

И. Косиченко: Патрули ходили. Там нейтральная полоса, которая была конфликтной зоной в 50-х гг., просто заросла сельвой. Сельва на Юкатане всё поглощает очень быстро. Буквально за несколько лет появляются дикие джунгли. И соответственно, когда приехал бравый генерал Браво, он учёл ошибки предшественников. Он не стал ломиться напрямую в Чан-Санта-Крус. Он медленно, но верно, начал строить туда железную дорогу. Юкатан к тому времени опутала сеть железных дорог, причём грузовых, для вывоза хенекена с плантаций в порт.

М. Родин: То есть в основном вокруг той зоны, где обитали майя?

И. Косиченко: Да. Это, грубо говоря, северо-западный угол Юкатана. И он начал строить железную дорогу от Вальядолида на юг, в сторону Чан-Санта-Круса. Индейцы очень сильно удивились, когда встретились со своими старенькими мушкетами с магазинными винтовками Маузера, которые массово закупило правительство Порфирио Диаса для мексиканской армии.

М. Родин: А зачем они туда полезли? Всё же хорошо было. Я имею ввиду юкатеков.

И. Косиченко: А причём тут юкатеки? Это генерал федеральной армии.

М. Родин: А, это общемексиканское правительство пришло. А они зачем?

И. Косиченко: Там очень много хорошего и дорогого дерева махагони. И когда генерал Браво окончательно громит Чан-Санта-Крус, когда в 1901 г. формально война каст заканчивается, территория нынешнего штата Кинтана-Роо, который занимает территорию, контролировавшуюся майя, стала не штатом, а федеральной территорией под прямым правлением из Мехико. Это вызвало чудовищное недовольство юкатанцев, которые здесь, условно, 50 лет кровь проливали. Действительно проливали, потери белого населения были колоссальны, в том числе мирного. А тут приходят люди из Мехико и просто у нас всё забирают. Естественно, им это не понравилось. Но к тому моменту Порфирио Диас сформировал настолько жёсткую административную систему, которая, с одной стороны, дала Мексике возможность вырасти, процветать, железные дороги, индустрия, промышленность, и т.д. Но при этом жёстко подавлялось любое политическое недовольство.

М. Родин: Я правильно понимаю, что просто потребности в этом дереве до этого не было?

И. Косиченко: Накопились силы, появились возможности. Собственно, почему бы и нет?

М. Родин: Что стало с этими майяскими общинами, что изменилось для них после того, как туда пришли белые?

И. Косиченко: Белых стрелять перестали. А так, в местах поглуше живут теми же самыми общинами. Кресты у них уже вроде как не говорят, но всё равно почитание там не то, чтобы на уровне идолопоклонства, но близко. Они очень хорошо сохранили свою структуру. У них глава общины до сих пор называется капитаном. Структура гражданского ополчения у них прижилась, они начали её воспроизводить. В глухих местах они до сих пор так живут.

М. Родин: Для них действительно ничего не изменилось? Пришли белые, они же начали вырубать эти леса.

И. Косиченко: Так их очень мало было, что белых, что индейцев.

М. Родин: То есть это медвежий угол, где они не встречаются, по большому счёту.

И. Косиченко: По сути, да. Естественно, были конфликты, но у индейцев уже не было сил всему этому противостоять. Когда у тебя капсюльное охотничье ружьё, а у твоего противника пулемёт, то выбор невелик.

М. Родин: Если они живут теми же самыми общинами, мы можем говорить, что у них существует это квазигосударство до сих пор?

И. Косиченко: Нет, квазигосударство уже не существует. Там есть штат Кинтана-Роо, общины подчиняются правительству штата Кинтана-Роо, которое в свою очередь подчиняется правительству Мексики.

М. Родин: Налоги они платят?

И. Косиченко: Конечно. Правда уже подоходные, а не фиксированные.

М. Родин: То есть теперь это соотносится с их доходами и не разоряет их.

И. Косиченко: Да.

М. Родин: Вы сказали, что хозяйство немножко изменилось. Но они сейчас – это майя? Они говорят на майяском языке?

И. Косиченко: Сейчас как раз таки они называют себя майя, у них активная гражданская позиция. Причём не только у тех майя, которые в Кинтана-Роо, но и у тех майя, которые в штате Юкатан. Сейчас полуостров, который раньше был одним штатом, разделён на три части. Это Кампече, которое в 1860-х отделилось, это штат Юкатан со столицей в Мериде, и Кинтана-роо, которая была территорией под контролем повстанцев майя. И на Юкатане, и в Кинтана-Роо у майя очень активные гражданские движения. Когда туристическая отрасль пытается какие-то пляжи забрать, они начинают ходить стучать кастрюлями. В 2016 г. я самолично видел в Мериде демонстрацию. Совершенно нормальные майяские тётеньки, бабушки перед дворцом губернатора с пустыми кастрюлями стояли, стучали по ним ложками, что-то требовали.

М. Родин: Население у них выросло?

И. Косиченко: С появлением антибиотиков – разумеется, да.

М. Родин: А с питанием проблемы?

И. Косиченко: Они сейчас не вымирают, скажем так. Не могу назвать точные современные цифры, но они не вымирают.

М. Родин: То есть мы можем сказать, что это был на данный момент последний агрессивный всплеск политической истории цивилизации, культуры майя. Правильно?

И. Косиченко: Можно и так сказать. Конфликты в Гватемале, конечно, вовлекали майяское население, но там не было расовой подоплёки.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с аспирантом Учебно-научного Мезоамериканского центра им. Ю.В. Кнорозова факультета истории, политологии и права РГГУ Иваном Никитовичем Косиченко.

М. Родин: Как вы могли заметить, в этом году у нас не выходит «История конфликтов», у нас теперь две «Родины слонов» в неделю. Но тем не менее, историю конфликтов как тему для обсуждений мы не забываем. Сегодня у нас будет речь про один из интересных конфликтов, о котором, как мне кажется, в российском общественном историческом сознании не очень-то и знают. Мы сегодня будем говорить про майя в XIX в. Может быть, я сейчас буду на всех экстраполировать, но, на мой взгляд, мы привыкли к тому, что история майя заканчивается в XVI в. с окончанием конкисты. Ничего подобного. XIX век. Майя воюют с оружием в руках, причём с огнестрельным. Хорошо воюют, долго. Сегодня мы будем говорить про так называемую Юкатанскую войну каст.

Давайте определимся сначала с терминами. Правильно я говорю, когда называю этих людей «майя»? Они в XIX в. ещё майя? Они вообще знают про это?

И. Косиченко: Они знают в первую очередь про то, что они индейцы. Самоназвания «майя» как такового уже практически нет. Но они сохраняют свою самоидентификацию, сохраняют, культуру, образ жизни и язык.

М. Родин: Именно майяский?

И. Косиченко: Да. В первую очередь самоидентификация у них идёт по языку и тому, как они себя ведут, в какой среде обращаются, и т.д.

М. Родин: Эта война каст произошла в сложный для Мексики, а Юкатан – это часть Мексики, период. Когда там вообще всё было не просто и на международной арене, и внутри.

И. Косиченко: В первую очередь, конечно, внутри. Если позволите, я бы немножко рассказал о том, что такое Юкатан в начале XIX в., и в принципе географически, культурно, хозяйственно и т.д.

М. Родин: Сначала я хотел просто сказать, что уже существует независимая Мексика. Там восстали индейцы майя, но не против международных угнетателей, не против испанцев.

И. Косиченко: Нет, они борются исключительно за себя, за свою землю.

М. Родин: С центральным мексиканским правительством?

И. Косиченко: Можно и так сказать.

М. Родин: Юкатан, XIX в. Что там, кто там, зачем?

И. Косиченко: Очень сложное место. Огромное количество коренного населения. Если мне не изменяет память, порядка 80% населения Юкатана ассоциируется с майя и подпадает под легальную категорию «индейцы». Что такое Юкатан? Это полуостров на юго-востоке Мексики, известняковая плита, которая выдаётся в Атлантический океан, формируя таким образом Карибское море и Мексиканский залив. Там ничего нет. Есть только земля и индейцы, которые её обрабатывают. Поэтому исторически испанское влияние в этом месте было очень ограничено четырьмя основными поселениями: Мерида, Кампече, Вальядолид и Бакалар.

Индейский социум, за исключением христианства, сохранился практически в первозданном виде. И XIX в. особенно сложен тем, что ввиду стремительного изменения структуры хозяйственной деятельности полуострова возникает масса всяческих социальных, экономических, межэтнических проблем, противоречий, которые в итоге привели к беспрецедентному по своим масштабам в истории Латинской Америки по продолжительности и кровопролитности конфликту, собственно, войне каст.

В первую очередь речь идёт об изменении хозяйственной структуры. Община майя занималась натуральным сельским хозяйством, направленным на то, чтобы прокормить себя и заплатить налоги. Налоги, нужно отметить, были не процентные, как, например, церковная десятина для белого населения, а фиксированные. То есть налог, как светский, так и церковный, мог занимать довольно существенную часть дохода.

М. Родин: То есть не важно, сколько ты зарабатываешь. Условно, 100 р. в месяц отдай.

И. Косиченко: Грубо говоря, да. 12 реалов, если быть точным. Вполне внушительная сумма для индейцев по тем временам. Плюс плата за церковные услуги: венчание, отпевание, крещение, и т.д. Майя не владели землёй частно. Землёй владела община. Бедная неплодородная земля вынуждает их часто менять посевные площади, вести подсечно-огневое земледелие, в то время как с северо-запада полуострова, наиболее обжитой европейцами части, наступает частное поместье, асьенда. Которое ведёт товарное производящее сельское хозяйство. И асьенда планомерно, год за годом наступает на эти общинные индейские земли. У индейцев очень сильно урезаются площади, на которые они могут перенести свои поля. И это неизменно вызывает возмущение.

М. Родин: А юридически что означает «наступает»? Они отнимают физически, выкупают, забирают за долги?

И. Косиченко: Я буду говорить в первую очередь об Юкатане, потому что Мексика так или иначе государство федеративное даже во времена централизма, и какие-то законы действуют исключительно на уровне штата или департамента.

Были свободные общинные земли, которые индейцы могли свободно обрабатывать и более-менее свободно по ним кочевать. Юкатанское правительство планомерно, легально, новыми декретами наступает на это свободное землевладение. Оно отдаёт их в руки частных собственников, там устраиваются асьенды. В первую очередь это характерно для центрального и юго-восточного Юкатана. Это район Вальядолида, который находится в центре северной части полуострова, и далее на юг, юго-восток.

Индейское население растёт. За XVIII-начало XIX в. оно, если мне не изменяет память, выросло почти в два раза. И естественно создаётся проблема обезземеливания индейских общин. Чтобы вырастить свою кукурузу, грубо говоря, им надо постоянно менять посевные площади, вырубать, сжигать джунгли. Под летним дождём это всё перегниёт и они смогут высадить свой маис, его собрать. Так это работает три года, потом нужно новое место.

М. Родин: А у них уже территории для этого нет.

И. Косиченко: Да. А у них территория для этого стремительно уменьшается. Это вызывает недовольство. Налоговая политика вызывает недовольство. После приобретения независимости основной проблемой был фиксированный церковный налог.

Грубо говоря, из чего складывалось налогообложение для индейца? Это светский налог, после обретения независимости Мексики это, соответственно, так называемый «contribución personal», «личный вклад», грубо говоря. Плюс церковный фиксированный налог, так называемые «obvenciones», их ненавидели больше всего. Плюс оплата различных церковных услуг. Вся суть привлечения индейцев к конфликтам вокруг юкатанской политики связана прежде всего с мобилизацией индейского населения за счёт посулов отмены этих obvenciones и выделения им земель.

И здесь мы переходим к финишной прямой перед войной каст. Юкатан традиционно был разделён на две противоборствующие партии. Мерида, столица полуострова, столица нынешнего штата Юкатан, всегда больше торговала с Карибским бассейном, потому что находится на северо-западе полуострова. Кампече, который располагается на побережье Мексиканского залива, южнее, традиционно имел больше связей с континентальной Мексикой. Они постоянно друг с другом соперничают. Кампече выступает за более централизованное государство. Мерида – за федерализм вплоть до полного отделения от Мексики. Они к своим конфликтам начинают привлекать индейцев.

Здесь знаковым является восстание юкатанского офицера Сантьяго Имана (Santiago Imán). В 1841 г., будучи разгромленным правительственными войсками, бежав в сельву и не зная, что делать, он изобрёл ноу-хау, которое стало ящиком Пандоры для юкатанской истории следующих 60 лет. Он начал мобилизацию индейцев, раздал им орудие, научил их воевать в условиях современного Юкатана современным оружием. Следующие шесть лет на Юкатане практически непрерывно шли гражданские конфликты. И в итоге это закончилось в 1847 г. началом войны каст.

М. Родин: Вот с чем я хочу разобраться. Мы говорим: майя, XIX в. Хотел бы пройтись по трём пунктам: религия, быт, община. Как это всё устроено и похоже ли это ещё на тех майя? У них есть касики?

И. Косиченко: Касики у них никуда не делись. Это были основные представители индейской общины перед лицом белого правительства: испанского, юкатанского, мексиканского. Они были должностью формально назначаемой, фактическим выборной, потому что в любом случае человек, которого индейская община не уважает, не сможет управлять индейцами, не сможет проводить волю правительства, и что самое главное, главная функция касика – это сбор налогов. Он не сможет эффективно собирать налоги. От него индейцы просто разбегутся.

М. Родин: То есть касики – это такая прослойка между центральным немайяским правительством и самими майя?

И. Косиченко: Да.

М. Родин: Но они происходят из среды майя?

И. Косиченко: Да, разумеется. Это индейцы. Нужно заметить, что у майя нет никакого централизованного правительства. Они живут достаточно замкнутыми, достаточно автономными общинами.

М. Родин: И касик возглавляет эту общину.

И. Косиченко: Да. Это самоуправление на самом низшем уровне. Это самоуправление деревни, максимум села.

М. Родин: И касик – это глава деревни, старейшина?

И. Косиченко: Это старейшина индейской общины этой деревни. Есть ещё государственные должности: мировой судья, так называемый политический голова, который происходит от белой власти. В общем, касик является просто представителем индейской общины в системе местного самоуправления, так называемом кабильдо, куда со временем начали избирать всех, когда ушло разделение между индейским и испанским социумом после обретения Мексикой независимости.

М. Родин: А как устроена сама община? Это похоже на старое майяское общество доколумбовских времён?

И. Косиченко: В какой-то степени да, определённо похоже. Единственное, что у них были ограничения на какие-то организации самообороны. Функции охраны правопорядка, как правило, были «бременем белого человека». Но у них да, сохранялась какая-то своя система, но особых сложностей у них не было. Был касик, были его заместители, был главный писец, который был грамотен в испанском и в майя, а майя после того, как католические монахи привили им в XVI в. латинский алфавит, развели очень бурную писательскую деятельность. То есть они и письма активно писали на майя. Но в целом община сохраняла свою самобытность. И этим она отличалась от тех же самых работников на асьендах, потому что они формировали совсем другой социум: социум зависимых наёмных рабочих.

М. Родин: Религия. Мы много говорим про церковную десятину. Майя в этот момент реально христиане? Или это, как часто бывает, наносная прослоечка?

И. Косиченко: Они реально христиане. Но есть нюанс: начали появляться местные святые, которые фактически заменили доколумбовые божества. Это очень грубая генерализация, но будем считать, что так. Например, если майя до Колумба, чтобы на мильпе хорошо росла кукуруза, молились какому-то определённому богу, то теперь майя молятся какому-то местному святому. Но при этом они совершают те же самые ритуальные действия, приносят ему подношения: кукурузу, куриц, и т.д.

М. Родин: Обряд такой же, как был до Колумба?

И. Косиченко: Положа руку на сердце, мы не можем этого знать. Потому что это XIX в., рядом мы не могли стоять с этим. У них сохраняется не то, чтобы отношение к миру как к какому-то пространству, наполненному духами, высшими силами. Но да, есть святые, которые покровительствуют определённым местам. Для них христианская религия очень важна. Даже во время войны каст, когда к ним попадались католические священники, они их не убивали, а заставляли себе служить. Бесплатно. Это мечта майяского крестьянина!

М. Родин: Чтобы просто у них был свой бесплатный священник?

И. Косиченко: Да. Чтобы священник им без всяких церковных налогов служил мессы. А цену за венчание, отпевание они назначат сами.

М. Родин: То есть они все нормальные католические обряды исполняют? Мессы, венчания – всё это у них есть?

И. Косиченко: Я не могу сказать, что они их исполняют правильно. У них есть свои нюансы. Но они для них очень важны. И уже во время войны каст, даже после появления культа «Говорящих крестов», о котором мы в последствии поговорим, они себя называют «наш христианский народ», «дети Христовы», «творения Иисуса», и т.д.

М. Родин: Вы упомянули касты. Давайте поговорим о кастовой системе, которая возникла в Мексике в XVIII-XIX вв.

И. Косиченко: Грубо говоря, в испанском колониальном обществе система каст была развита. Вплоть до долей крови для каждого производного между различными этносами было своё название. В XIX в. это всё легально редуцировалось до двух основных каст. «Vecinos», в прямом переводе это «соседи», это люди, которые живут в городе. В XIX в. оно распространилось на всё неиндейское население Юкатана. Но при этом некоторые индейцы могли в эту касту перейти, если они обладали достаточным влиянием, богатством, хорошо говорили по-испански, были включены в испаноязычную культуру, и т.д.

И были индейцы, «indios», собственно. Которые местами были исключены из этой системы. Например, после войны каст их лишили гражданских прав и они перестали участвовать в выборах. А до того их пытались включить в политическую, социальную, экономическую жизнь. Как-то это всё интегрировать, реформировать, убрать разделение на мир индейский как экономический, так и культурный, и мир испанский. Но не получилось. Началась война.

М. Родин: Я так понимаю, эти касты отличались не только по правам и обязанностям, но чуть ли не внешне.

И. Косиченко: Разумеется. Вплоть до одежды. У индейцев, у метисов была специально предписана одежда, которую они обязаны были носить: белые брюки, белая рубаха, шляпа из пальмы, и т.д.

М. Родин: То есть ты не мог надеть сомбреро, если ты был индейцем?

И. Косиченко: Нет.

М. Родин: Тут я понял, почему так выглядят американские вестерны. Мексиканцы там всегда в белых штанах, в белых рубашках.

И. Косиченко: Это простые крестьяне, да. Какой-нибудь хороший наездник, богатый пастух, землевладелец, мог себе позволить надевать знаменитое мексиканское «traje de charro» («костюм всадника») с широкополой шляпой и хорошо выглядеть. А среднестатистический мексиканец примерно до конца первой половины ХХ века ходил в белых штанах, белой рубашке.

М. Родин: Мы описали деление общества, но не описали проблемы. Я так понимаю, что с этими налогами майя было тяжело справляться. Что послужило причиной войны и как она началась?

И. Косиченко: Причиной войны послужил комплекс причин, который я уже упоминал. Первое. Со стороны майя демографическое, со стороны испанцев легальное давление на свободные общинные земли. Это одна из основных причин. Вторая причина – налогообложение. Причём не столько его тяжесть, сколько нестабильность. Приходит одно правительство – отменяет, другое правительство восстанавливает, потом возвращается первое, опять отменяет.

Майя по природе своей, даже сейчас, очень консервативны. Они любят стабильность, грубо говоря. А когда всё поминутно меняется, они начинают теряться и злиться. И перестают быть субтильными и покорными, как их называли юкатеки в 30-е-40-е гг. XIX в., и становятся злыми, агрессивными и жаждущими крови. Им было, по большому счёту, всё равно, кто будет главнее: Мерида или Мехико. Или вообще Юкатан будет отдельным штатом. Им главное, чтобы их маленькие крестьянские цели были реализованы, выполнены обещания, и т.д. Но это не происходило систематически. Они с каждым разом всё больше теряли доверие к белому правительству, всё больше и больше накапливалась агрессия.

М. Родин: Как всё началось?

И. Косиченко: Началось всё в 1847 г. Прошёл слух под Вальядолидом, что майя задумали восстание. Был схвачен один из видных майяских касиков той области Мануэль Антонио Ай, его отволокли в Вальядолид, судили и расстреляли. Майя решили, что с них хватит, и взбунтовались.

На начальном этапе войны ядром восстания были касики, которые до того участвовали в политических конфликтах на Юкатане. То есть такие люди, как Хасинто Пат (Jacinto Pat), Сесилио Чи (Cecilio Chi), и т.д., это всё были представители не то, чтобы майяской знати, майяская знать уже растворилась в общем потоке общинников, но это уважаемые главы общин.

М. Родин: Плюс ещё те, кто участвовал в официальной политике.

И. Косиченко: И в муниципальной политике они участвовали, как контролёры мобилизации индейского населения в политику, чтобы они там правильно голосовали. А также как инструмент мобилизации индейцев в силовые политические противостояния как во время выборов, так и во время разборок вокруг централизма и федерализма.

Они восстают. В это же время, пока восстание бурлит где-то южнее Вальядолида, жгутся асьенды, убивается белое население. Происходит знаменитая резня в Тепиче, когда буквально через пару недель после начала восстания майя пришли в город Тепич и убили всех белых. Женщин, детей, стариков – не важно. Потом через неделю туда пришло юкатанское ополчение и убило всех индейцев. В общем, городок был просто сровнён с землёй.

В это время юкатеки продолжают свои политические разборки. Для них это восстание индейцев – просто очередное восстание одной из партий. В это же время один из юкатанских офицеров устраивает очередной бунт, очередное «pronunciamiento» так называемое, «воззвание», предлагается план, как нам обустроить нашу Мексику. И до определённого момента этих индейцев просто не замечают. А когда замечают, становится поздно.

М. Родин: То есть официальная политика сама по себе бурлит. Юкатеки, это юкатанская белая элита, ведут разборки с мексиканским правительством.

И. Косиченко: И между собой, и с мексиканским правительством.

М. Родин: И тут восстали майя. А майя в этот момент как-то координировали действия? Или просто слух прошёл и они пошли громить белых?

И. Косиченко: Они объединялись вокруг своих полевых командиров. Они переняли у белых структуру организации гражданского ополчения. У меня иногда спрашивают: «Были ли у них какие-то воинские традиции с доколумбовых времён?» Господи, нет! Они пытались воспроизводить и в военной жизни и в социальной структуру гражданского ополчения, которой их научил упомянутый мной Сантьяго Иман, когда втянул их в политические войны на Юкатане.

М. Родин: То есть у них было какое-то центральное руководство?

И. Косиченко: Нет, центрального не было. Это очень большое заблуждение, когда мы говорим о периодах неконтролируемого насилия, характерных для Латинской Америки и в ХХ в. То, что в Колумбии принято называть «La Violencia», когда продолжительное время, несколько десятков лет, идёт неконтролируемое насилие. Отчего оно возникает? В первую очередь оно возникает от слабости центральной власти. Говорить о каком-то центральном правительстве абсолютно некорректно. Люди идут за конкретным лидером. Батальон идёт за полковником, рота – за капитаном. Майя идут за своими полевыми командирами. У них нет центральной власти. У них одна центральная идея: убить всех белых и сбросить налоги. Белых – в море, налоги – к чёрту.

М. Родин: В какой момент это заметили и поняли, что дело серьёзно?

И. Косиченко: Под конец 1847 г. ударились в панику. Майя бодренько пошли на север к Вальядолиду. Вальядолид пал, его эвакуировали. Гигантская колонна беженцев и отступающих войск растянулась по дороге на Мериду. Её постоянно атаковали майя. Женщины и дети плакали и умирали. В общем, чудовищно.

На юге вдоль цепи холмов, которая известна на Юкатане как «Сьерра», хотя это не совсем горы, а холмы, максимум двухсотметровые. Но на фоне плоского как стол Юкатана, который находится практически на уровне моря, и это было сьеррой. Вдоль цепи городов, Текаш, Пето, они постепенно двигаются на Мериду.

М. Родин: То есть они начали реально захватывать территорию всего Юкатана.

И. Косиченко: Юкатанское правительство впало в панику. Стремительно пытались из чего попало возводить какие-то укрепления на подходе к Мериде. С минуты на минуту ждали прихода майя, всеобщую резню. Нет. Майя останавливаются в 50-60 км от Мериды, разворачиваются и уходят.

М. Родин: Потому что они в первую очередь крестьяне.

И. Косиченко: Да. У них начинается посевной сезон. Они ушли очень далеко от своих родных мест. Они уже достаточно награбили по пути к Мериде. У них интерес потерян, они говорят по-майяски: «Я ухожу» и уходят. Белые удивляются. начинают контрнаступление. Армия идёт и с минимальным сопротивлением восстанавливает утраченные позиции.

Попутно происходит знаменитая резня в Текаше. Это один из городов, расположенных вдоль юкатанской Сьерры. Там был грустный случай, когда всех пленных индейцев юкатеки отвели на второй этаж здания местного городского совета, внизу выстроились солдаты со штыками, и несчастных майя стали бросать на эти штыки. Совершенно ужасная история про то, как плачущий маленький мальчик, ещё практически совсем ребёнок, захваченный в плен, цеплялся за офицерские сапоги, просил его не бросать, но в итоге его тоже бросили.

Это, как и резня в Тепиче, пример взаимного крайнего ожесточения по отношению друг к другу. В юкатанской прессе начинается бурление, что варвары хотят уничтожить всю белую расу, изгнать белых с Юкатана, наша Родина (в первую очередь Юкатан) в опасности, и т.д.

Грубо говоря, к 1850 г. ситуация более-менее стабилизируется. Но стабилизируется она не очень хорошо. У индейцев нет сил, чтобы разворачивать массивное наступление, у юкатеков нет сил, чтобы окончательно со всем этим разобраться. Потому что кто в основном воюет? В основном воюет Национальная гвардия. Это местное ополчение, которое само себя снабжает, одевает, вооружает. По закону его должен вооружать и одевать губернатор, но у него нет на это денег. Потому что под Вальядолидом были сконцентрированы самые денежные места Юкатана. Там выращивали табак, сахарный тростник, и так далее. Война каст всё это разоряет.

Складывается патовая ситуация, которая длится в 1849-50 гг, практически весь 1851 г. Из Мехико присылают нового командующего, генерала Ромуло Диаса де ла Вега, одного из моих любимых персонажей моей темы, я как раз занимаюсь Национальной гвардией в начальный период войны каст. Он действует очень резко и решительно. Он реформирует Национальную гвардию, делит её на оседлую, которая занимается охраной поселений, и мобильную, немногочисленную но хорошо снабжаемую, которая ведёт активные действия. Он проходит рейдом через всю майяскую территорию, возвращается с почётом. Всё вроде бы хорошо, майя начинают умирать от голода, у них не хватает земель, их косят болезни. И, казалось бы, вот сейчас ещё чуть-чуть додавить, и всё. Но это не был бы Юкатан, если бы они не начали очередную гражданскую войну.

М. Родин: Уже между собой?

И. Косиченко: Да. Ровно как в 1847 г. Вместо того, чтобы раздавить восстание в зародыше, они занимались вооружёнными политическими разборками. То же самое происходит снова. И это даёт майя передышку. Зона конфликта зарастает густой сельвой. С 1853 г. на Юкатане бушует эпидемия холеры. Всё очень плохо и на белой стороне, и на стороне индейцев. В итоге оказывается, что они практически непрошибаемые, потому что у юкатеков опять нет сил, чтобы решительным ударом их всех раздавить.

Это выразилось в паре очень кровавых эпизодов. В 1857 г. опять Текаш, но теперь уже майя. Переодетые в форму одного из батальонов Национальной гвардии одного из богатых городов, а на Юкатане всё ещё бушует гражданская война, они вошли в Текаш, там их радостно приветствовали: «Долой Мериду, да здравствует Кампече!», потому что это был один из кампечанских батальонов. При этом они не заметили, что солдаты немного смуглее, чем обычно. И целую ночь в несчастном Текаше творилась кровавая вакханалия. Местный гарнизон до последнего держался в ратуше, потом кто смог отступил по переулкам и бежал в другие города за подмогой, которая пришла к утру, но индейцы уже проснулись, похмелились и ушли. Пьянство было одной из черт обеих сторон конфликта, на самом деле.

Второй кровавый эпизод произошёл в 1860 г. К этому времени вроде бы как и Мексика, и Юкатан успокоились. Но временно. Впереди – вторжение французов, империя Максимилиана, и т.д. Собирается ударный кулак в 2500 человек. Это беспрецедентная цифра. В 1850 г. максимум, который могла выставить Национальная гвардия и правительство Юкатана – это 700 человек, чтобы дойти до ключевого форта на границе с Белизом, провести ротацию гарнизона, доставить припасы, и т.д. Тут собирается 2500 человек, даже при пушках, и они отправляются на столицу повстанцев, Чан-Санта-Крус (Chan Santa Cruz). Они входят в город без сопротивления, майя его покинули. И обнаруживают, что колодец отравлен, запасов продовольствия нет, свои подходят, начинаются эпидемии. И тут на них со всех сторон начинают нападать майя. Вернулось 600 человек из 2500.

М. Родин: Тоже хитрая тактика.

И. Косиченко: Это была основная тактика. Основная тактика майя – это измор. Они знали, что не выстоят в открытом столкновении. Зато можно заманить, потравить, заставить испытать на себе все прелести юкатанского климата вдали от снабжения. Я по собственному опыту скажу, что климат на Юкатане не очень дружелюбен к человеческому существу.

И в таком состоянии всё практически консервируется до начала ХХ века. У нас есть Юкатан, который живёт своей жизнью, и у нас есть квазигосударство майя.

М. Родин: Получается, война каст практически не закончилась до ХХ века. Они начали отдельно жить, и если их и трогали, из этого мало что получалось.

И. Косиченко: Периодически одни ходили в гости к другим, другие – в гости к первым с разными недобрыми намерениями. Но ничего в сравнении с 1850-52 гг. уже не было.

М. Родин: Получается, практически всю вторую половину XIX в. там существовало некое квазигосударство?

И. Косиченко: Считайте, с 1860 г., плюс-минус, там существовало квазигосударство. Оно было до недавнего времени одной из излюбленных тем людей, которые занимались с точки зрения науки войной каст. Поэтому хотелось бы про него немножко рассказать. Тем более, все любят истории про культ «Говорящих крестов».

М. Родин: Что это такое?

И. Косиченко: Это синкретическая религия, совмещающая древние верования и христианскую традицию. У доколумбовых майя был достаточно распространён случай говорящего оракула. Но для майя в 1851 г., когда он чудесным образом обнаружился (такие вещи не обнаруживаются простым способом, только «чудесным»), стал уколом адреналина, потому что они уже были на пороге того, чтобы поднять руки кверху и сдаться на милость победителей.

Считается, что этот культ создал метис по имени Хосе Мария Баррера. Он фактически дал им новую надежду. Это был говорящий оракул, который вещал предсказания. Он уверял майя в том, что они обязательно победят, убьют всех белых, и Юкатан будет, как и положено, принадлежать им. Он отдавал указания. И они основали вокруг этого оракула, который был обнаружен в каком-то овражке, город, который получил название Чан-Санта-Крус, «Маленький святой крест». Синкретизм даже в названии: «Чан» – это майяское слово.

Вокруг этого оракула, этого культа, они начали выстраивать своё государство. У них был верховный главнокомандующий, который был так называемым «защитником креста». Функции и наименования должности в разное время менялись. Но здесь происходит очень интересный момент: власть над повстанцами хотя бы номинальная централизованная (как я уже говорил, главную роль всё равно играл полевой командир) переходит из рук представителей индейской верхушки в руки метисов. Потому что что Хосе Мария Баррера, что его последователь Бонифасио Новело – они все были метисами. Например, Хасинто Пат, Сесилио Чи, Венансио Пек (Venancio Pec), обратите внимание: испанское имя, майяская фамилия. Это имя индейца. Испанская фамилия – это имя метиса. Он тоже говорит на языке майя, обладает их культурной самоидентификацией, но он метис. А индейцы за время колониального правления привыкли слушаться метисов, как ни странно. Потому что управляющими на плантациях, посредниками, торговцами назначали метисов.

И этот культ позволяет майяскому квазигосударству долгое время вариться в собственном соку. Они торгуют с британским Белизом, контрабандой получают оттуда оружие, бытовые предметы. Они начали это делать ещё с 1847 г. Для англичан в этом не было ничего особенного. Опять эти «espanioles» друг с другом воюют. А канал контрабанды из Белиза в район Вальядолида налажен ещё с XVIII в. Правда, тогда промышленные изделия поставляли. Тут пошёл порох и мушкеты.

М. Родин: А кроме военной власти, которая всё таки, я так понимаю, чуть более структурированной стала, как были устроены остальные сферы этого государства?

И. Косиченко: Военная власть, и всё. Это военная теократия. Защитник креста – верховный главнокомандующий, фактический верховный правитель. Номинальный правитель – Говорящий крест. Они выстроили классическую юкатанскую церковь в колониальном стиле в центре Чан-Санта-Круса. Там был алтарь, на котором стояло три креста, одетые в расшитые парадные юкатанские женские платья, уипили, с кучей подношений под ними. Дальше была занавесь, за занавесью в землю была врыта бочка, для хорошей акустики. В бочке сидел мальчик и вещал от имени креста. Причём по свидетельствам очевидцев, сохранились описания в том числе английских офицеров, которые к ним захаживали, создавалось впечатление, что голос идёт отовсюду и из ниоткуда. Это действительно производило огромное впечатление на индейцев. И естественно, что люди, которые реально управляли, были защитники креста. Сначала, первые два года, использовался чревовещатель, потом во время одного из правительственных рейдов его убили и придумали эту систему с бочкой.

М. Родин: А почему мы это называем государством? Всё равно майя распались на отдельные деревни, микрообщины.

И. Косиченко: Постепенно начались классические для юкатекских майя центробежные процессы. Начали появляться другие оракулы. Появился оракул в Тулуме, на востоке полуострова. Там древние развалины, сейчас – неподалёку основные туристические места. Они начали распадаться, начались центробежные течения. Они в любом случае сохраняли какое-то подобие единства, но фактически это были уже разные общины, у которых начали появляться свои святые говорящие кресты. Плюс сыграло огромную роль то, что эпидемии холеры по ним очень хорошо прошлись. У них были очень сильные проблемы с самообеспечением продуктами питания. Потому что на юго-востоке Юкатана, который они заняли, древние майя не жили не просто так. Это были в основном заболоченные, очень бедные земли. И в итоге по самым оптимистичным оценкам к началу ХХ века от изначальных 60-50 тысяч осталось 10 тысяч.

А что в это время происходит в белой части Юкатана? Юкатан цветёт и процветает, потому что они начали выращивать хенекен. Это сорт агавы, который по свойствам своим аналогичен нашей отечественной пеньке. Это было основным экспортным товаром. А так как суда ещё ходили с такелажем, была постоянная нужда в канатах, и Юкатан был основным поставщиком канатов для большей части западного полушария. Это принесло им огромные деньги. Почему это не случилось до войны каст? Потому что хенекену требуется порядка 5-6 лет, чтобы созреть. А после того, как конфликт законсервировался, причём он особенно хорошо рос на бедных каменистых землях северо-западного Юкатана, там где Мерида, это позволило им совершить огромный экономический рывок вперёд.

Понятно, что это основывалось на экспорте сырья, без особого сильного экономического хребта, и в начале ХХ века, когда цены на хенекен стали очень волатильны, начались сильные экономические проблемы. Но тем не менее, Мерида к концу XIX в. стала одним из самых роскошных городов Мексики, Юкатан – одним из самых богатых штатов Мексики. В Мериде электрическое освещение, прекрасный театр, симфонический оркестр, высокая культурная жизнь. Тем временем майя помирают от голода на голых землях, где ничего не растёт.

М. Родин: Получается, все получили, что хотели. Эти получили независимость, но в заболоченных землях и они там потихоньку умирали. А юкатеки получили спокойствие. Конфликт постепенно законсервировался. А как это противостояние закончилось?

И. Косиченко: Закончилось это в конце XIX-начале ХХ века. Самое главное, почему Юкатан поднялся – это период правления Порфирио Диаса в Мексике. Это жёсткий централизм, неформальное, но жёсткое преследование политических противников. Это были 40 лет спокойствия, в которых нуждалась Мексика после ужасных передряг раннего национального периода. Когда по три правительства в году, и все сменяются насильственно. Это был период спокойствия. Потому развивается хенекеновая культура, экспорт, богатство, и т.п. И в один прекрасный момент они решили посмотреть, что там с этими майя.

М. Родин: А до этого они их сорок лет не трогали?

И. Косиченко: Патрули ходили. Там нейтральная полоса, которая была конфликтной зоной в 50-х гг., просто заросла сельвой. Сельва на Юкатане всё поглощает очень быстро. Буквально за несколько лет появляются дикие джунгли. И соответственно, когда приехал бравый генерал Браво, он учёл ошибки предшественников. Он не стал ломиться напрямую в Чан-Санта-Крус. Он медленно, но верно, начал строить туда железную дорогу. Юкатан к тому времени опутала сеть железных дорог, причём грузовых, для вывоза хенекена с плантаций в порт.

М. Родин: То есть в основном вокруг той зоны, где обитали майя?

И. Косиченко: Да. Это, грубо говоря, северо-западный угол Юкатана. И он начал строить железную дорогу от Вальядолида на юг, в сторону Чан-Санта-Круса. Индейцы очень сильно удивились, когда встретились со своими старенькими мушкетами с магазинными винтовками Маузера, которые массово закупило правительство Порфирио Диаса для мексиканской армии.

М. Родин: А зачем они туда полезли? Всё же хорошо было. Я имею ввиду юкатеков.

И. Косиченко: А причём тут юкатеки? Это генерал федеральной армии.

М. Родин: А, это общемексиканское правительство пришло. А они зачем?

И. Косиченко: Там очень много хорошего и дорогого дерева махагони. И когда генерал Браво окончательно громит Чан-Санта-Крус, когда в 1901 г. формально война каст заканчивается, территория нынешнего штата Кинтана-Роо, который занимает территорию, контролировавшуюся майя, стала не штатом, а федеральной территорией под прямым правлением из Мехико. Это вызвало чудовищное недовольство юкатанцев, которые здесь, условно, 50 лет кровь проливали. Действительно проливали, потери белого населения были колоссальны, в том числе мирного. А тут приходят люди из Мехико и просто у нас всё забирают. Естественно, им это не понравилось. Но к тому моменту Порфирио Диас сформировал настолько жёсткую административную систему, которая, с одной стороны, дала Мексике возможность вырасти, процветать, железные дороги, индустрия, промышленность, и т.д. Но при этом жёстко подавлялось любое политическое недовольство.

М. Родин: Я правильно понимаю, что просто потребности в этом дереве до этого не было?

И. Косиченко: Накопились силы, появились возможности. Собственно, почему бы и нет?

М. Родин: Что стало с этими майяскими общинами, что изменилось для них после того, как туда пришли белые?

И. Косиченко: Белых стрелять перестали. А так, в местах поглуше живут теми же самыми общинами. Кресты у них уже вроде как не говорят, но всё равно почитание там не то, чтобы на уровне идолопоклонства, но близко. Они очень хорошо сохранили свою структуру. У них глава общины до сих пор называется капитаном. Структура гражданского ополчения у них прижилась, они начали её воспроизводить. В глухих местах они до сих пор так живут.

М. Родин: Для них действительно ничего не изменилось? Пришли белые, они же начали вырубать эти леса.

И. Косиченко: Так их очень мало было, что белых, что индейцев.

М. Родин: То есть это медвежий угол, где они не встречаются, по большому счёту.

И. Косиченко: По сути, да. Естественно, были конфликты, но у индейцев уже не было сил всему этому противостоять. Когда у тебя капсюльное охотничье ружьё, а у твоего противника пулемёт, то выбор невелик.

М. Родин: Если они живут теми же самыми общинами, мы можем говорить, что у них существует это квазигосударство до сих пор?

И. Косиченко: Нет, квазигосударство уже не существует. Там есть штат Кинтана-Роо, общины подчиняются правительству штата Кинтана-Роо, которое в свою очередь подчиняется правительству Мексики.

М. Родин: Налоги они платят?

И. Косиченко: Конечно. Правда уже подоходные, а не фиксированные.

М. Родин: То есть теперь это соотносится с их доходами и не разоряет их.

И. Косиченко: Да.

М. Родин: Вы сказали, что хозяйство немножко изменилось. Но они сейчас – это майя? Они говорят на майяском языке?

И. Косиченко: Сейчас как раз таки они называют себя майя, у них активная гражданская позиция. Причём не только у тех майя, которые в Кинтана-Роо, но и у тех майя, которые в штате Юкатан. Сейчас полуостров, который раньше был одним штатом, разделён на три части. Это Кампече, которое в 1860-х отделилось, это штат Юкатан со столицей в Мериде, и Кинтана-роо, которая была территорией под контролем повстанцев майя. И на Юкатане, и в Кинтана-Роо у майя очень активные гражданские движения. Когда туристическая отрасль пытается какие-то пляжи забрать, они начинают ходить стучать кастрюлями. В 2016 г. я самолично видел в Мериде демонстрацию. Совершенно нормальные майяские тётеньки, бабушки перед дворцом губернатора с пустыми кастрюлями стояли, стучали по ним ложками, что-то требовали.

М. Родин: Население у них выросло?

И. Косиченко: С появлением антибиотиков – разумеется, да.

М. Родин: А с питанием проблемы?

И. Косиченко: Они сейчас не вымирают, скажем так. Не могу назвать точные современные цифры, но они не вымирают.

М. Родин: То есть мы можем сказать, что это был на данный момент последний агрессивный всплеск политической истории цивилизации, культуры майя. Правильно?

И. Косиченко: Можно и так сказать. Конфликты в Гватемале, конечно, вовлекали майяское население, но там не было расовой подоплёки.