Как на самом деле называли Анну: Русской или Киевской? Зачем Ярославу и Генриху был нужен династический брак? Как Анна спасла династию Капетингов и что оставила Франции после себя?
Говорим об одном из самых загадочных и интересных персонажей истории первых веков Древней Руси с историком из Санкт-Петербурга Денисом Григорьевичем Хрусталёвым.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с историком из Санкт-Петербурга Денисом Григорьевичем Хрусталёвым.
М. Родин: Сегодня мы будем говорить об одном из самых загадочных и интересных персонажей истории первых веков Древней Руси. Почему я считаю этого персонажа загадочным? Потому что с одной стороны её очень любят вспоминать. Более того, её в последнее время начали делить между Россией и Украиной. А с другой стороны, про неё мы вообще практически ничего не знаем. Сегодня мы будем говорить про Анну Ярославну, или, как её иногда называют, Анну Русскую, или, как её иногда называют, Анну Киевскую, в любом случае – про королеву Франции.
Один из моментов, который мне кажется странным и интересным в этом персонаже – то, что мы считаем это национальным достоянием: дочь Ярослава Мудрого стала королевой Франции, но, если я правильно понимаю, в российской историографии она вообще нигде не упоминается до XVIII в. Так ли это?
Д. Хрусталёв: Так. Но нужно сказать, что и российской историографии до XVIII в. не было. Уже первый русский историк Татищев упоминает Анну Ярославну. При этом он пользуется французскими сочинениями, французской историографией, в которой её идентификация, связь с Россией, то, что она дочь Ярослава Мудрого – всё это случилось лет на двести раньше.
Поэтому она пришла в русскую историографию из французской со всем историографическим багажом, со всеми мифологемами и прочими нагрузками.
М. Родин: Понятно, что нужно разделять историографию и источники. В русских источниках она вообще не упоминается: ни в летописях, ни в грамотах, нигде. Даже нигде не упомянуто, что у Ярослава была дочь по имени Анна.
Д. Хрусталёв: Нигде. Первое упоминание как раз у Татищева. У Татищева есть странная фраза, что в 1032 г. у Ярослава родилась дочь. Он вставил такую фразу в свою историю. Никаких подтверждений у этой фразы нет, в источниках такого известия не содержится. В принципе, о дочерях Ярослава мы ничего не знаем. В русских летописях или в каких-то нарративах это не фигурирует.
М. Родин: Вы сказали, что во французской историографии это на два века раньше появилось. Т.е. уже в XVI в. про неё пишут, и эти данные используют Татищев, Ломоносов и Щербатов. Что про неё пишут?
Д. Хрусталёв: С начала XVI в. во Франции начали активно издавать свои летописи, хроники. Эти хроники накапливали материал. В официальных хрониках Французского королевства фигурировала королева Анна, которая была женой короля Генриха. И прибыла она во Францию из… — и тут они коверкают иногда название, — то ли из Скифии, то ли из Славонии, от какого-то Герицлава, и прочие вариации. Но так как довольно точно идентифицируется, что это произошло в районе середины XI в., то понятно, от какого Герицлава и из какой Славонии она прибыла. Они даже в XVI в. вполне уверенно идентифицировали тем самым Ярославом, который был Георгий (там это уточняется), чья дочь по имени Анна, или Agnès (они по-разному пишут), стала женой Генриха и королевой, матерью всех последующих капетингов, женщиной, которая спасла династию. У Генриха долго не было детей, и тут появилась эта скифская женщина и спасла династию.
Потом появляются различные истории про её второй брак и его прочтение. В XVII в. это обрастает куртуазными подробностями, пикантными нюансами. И в Россию это прибывает со всем этим багажом, оболочкой придворной интриги и пикантностью.
М. Родин: Но, насколько я понимаю, не в XVI в. впервые в документах она там упомянута. У нас есть непосредственные источники того времени, к которому она относится, где она упоминается.
Д. Хрусталёв: У нас есть грамоты, которые она подписала и к которым она, возможно, рукоприкладствовала. И это совсем не один документ. Недавно российский исследователь Шишкин опубликовал в очередной раз, обработал этот комплекс исследований, опубликовал их реестр. По его подсчётам, можно выделить 28 грамот, к которым она приложила руку, или являлась свидетелем, или просто присутствовала при фиксации. Из этих грамот 6 или 7, условно, сохранились в подлиннике.
М. Родин: Т.е. непосредственно документ XI в. в пергаменте.
Д. Хрусталёв: Шесть документов XI в., один – копия XVIII в. Но можно быть уверенным, что это – тот самый документ. Это чаще всего не документы, к которым она приложила лично руку. Потому что, в общем-то, не было такой традиции, что король или королева прикладывают свою руку, или даже ставят свою подпись. Тем не менее, один документ сохранился, на котором стоит виза: кириллическая надпись «ana regina», «Анна королева», калька с латинского. Это написано очень хорошим кириллическим уставом, вертикальные буквы.
Этот документ был опубликован в самом начале XIX в., и уже тогда считалось, что это рукоприкладство самой Анны Ярославны. Ценность этих нескольких букв высока, потому, в общем, что это первое рукоприкладство Рюриковича, которое до нас сохранилось. Это самая ранняя надпись от Рюриковичей. Первый документ, который принадлежит одному из наших князей – грамота Юрьева монастыря, выданная Мстиславом Великим, относится к третьему десятилетию XII в. А это – 1063 г., она на нём указана. Дату можно немного оспорить, там некоторая неточность в ней содержится: написано 1063 г., но второй год правления короля Филиппа. И, может быть, где-то тут ошибка. Но не важно: речь идёт именно об этих годах.
Другое дело, что такой традиции не было: самому рукоприкладствовать. И отсюда есть ещё несколько версий, которые не менее интригующие. Одна из них предполагает, что это сделал кто-то из сопровождения Анны. Предположим, некий её канцлер или дьяк, который помогал ей, сопровождал её. Надпись сделана твёрдой рукой. Видно, что это опытный человек. Поэтому это может быть её русскоязычный секретарь. Соответственно, мы можем предположить, что при французском дворе существовала определённая русская диаспора, маленький двор из окружения Анны Ярославны. Она прибыла во Францию около 1050 г., и до 1063 г. они с ней находились рядом. Мы не знаем, насколько она владела французским языком, насколько она за 10 лет успела его освоить. Возможно, требовался переводчик.
Здесь нужно добавить, что обычная подпись короля и королевы – это крест. И ценность такой подписи была гораздо выше, чем личное рукоприкладство. Во французских документах правило обязательного рукоприкладства появилось в XVI в. До этого в этом не видели никакой ценности. Другое дело – нарисовать крест: все силы небесные следят за моей рукой и моими словами, я за это отвечаю. Это, конечно, гораздо важнее, чем просто рукоприкладство.
М. Родин: Есть большая политическая проблема: раньше её называли Анной Русской, а теперь – Анной Киевской. У нас программа называется «Родина слонов», и мне, честно говоря, совершенно наплевать, к какой национальной истории её прислонить. Я, правда, считаю, что таких персонажей можно легко делить: они принадлежат всем.
Тем не менее, один из важных вопросов, который вызывает эти споры: где она родилась? Какие есть данные, которые позволяют говорить о месте её рождения?
Д. Хрусталёв: У споров политиков есть своя предыстория. Дело в том, что для Франции это вполне себе принятая запись, когда определяется династия по стольному граду. Она Anne de Kiev. Не de Russie, потому что Россия возникла позже. Поэтому во французской историографии обращение Anne de Kiev появилось раньше, чем эти политические расхождения. Да, сейчас она поднята на щит украинской внешней политикой, как символ древней близости между Францией и европейскостью в целом и Украиной.
При этом иногда возникают трения оппозиционного характера: если она Киевская, то значит не русская. Хотя для XI в. тут нет никакого противоречия, и быть не может, потому что это события того времени, когда не было ни Украины, ни России. Древняя Русь – это совершенно особая территория.
Но если углубляться в источники и докапываться до того, где же она родилась, откуда она отправилась – очевидно, что во Францию она отправилась из Киева. Поэтому для Франции она, наверное, Киевская – оттуда она приехала. А насчёт места её рождения – вопрос не столь однозначный. В источниках её нет. Источник – это «Повесть временных лет». Она составлена в том состоянии, в котором мы видим, в 1113 г. А это события как минимум на 80 лет раньше. Но в этом источнике сохранились даты рождения всех сыновей Ярослава Мудрого. Насколько эти даты достоверны – тут есть разные мнения, как, собственно, и отношения к «Повести временных лет», к различным её слоям записи. Но тем не менее последовательность рождений отмечается. С 1020 г. вплоть до 1036 г. дети рождались постоянно. Это мальчики, они записаны. Если раскладывать их по времени, получается несколько условных промежутков, куда, предположительно, можно вставить девочку. Но главное, что для этого периода вплоть до 1037 г. у нас практически нет известий о рождении детей в Киеве у Ярослава, о нахождении его семьи в Киеве. Напротив, у нас есть указание на то, что его супруга Ингигерда, или Ирина в крещении, всё это время находилась в Новгороде. Для скандинавских саг Ярослав и Ингигерда – это новгородские правители. И для некоторых сыновей в летописях отмечено, например, что Изяслав родился в 1024 г., когда отец был в Новгороде. Всеволод родился в 1030 г., и в той же записи сразу идёт, что потом отец отправился на чудь, т.е. в Эстонию, в поход. Надо полагать, что он находился где-то рядом. Вячеслав в 1036 г. родился в Новгороде.
Для остальных это можно предполагать, но видно, что для семьи переезд на беспокойный юг, где только что Ярослав поделил эту территорию с братом, где печенеги могли в любой момент подойти к его дворцу и устроить там какой-то дебош – это было опасно, неприемлемо и довольно сложно. Поэтому версия, что все они находились до 1037 гг. в Новгороде, подкрепляется. Это признаётся и украинскими историками. В общем, здесь нет какого-то сильного противоречия.
Второй вопрос: когда она поехала во Францию? Здесь есть устоявшаяся дата: май 1051 г., дата венчания Генриха и Анны. Может быть, она прибыла на год раньше, но тем не менее речь идёт о 1050-51 гг. Получается, что если она родилась в Киеве, то она родилась после 1037 г., и отправилась во Францию 13-12 лет от роду. Что, наверное, для того времени тоже возможно.
М. Родин: Ну в общем да, мне кажется, это вполне брачный возраст. Особенно для королей.
Д. Хрусталёв: Да. Другое дело, что переговоры о её браке начались существенно раньше. У нас есть указания о том, что Ярослав посылал послов германскому императору в 1044 г. И предполагать, что он готовил к браку эту семилетнюю девочку уже германскому императору – это, конечно, допустимо, это, наверное, возможно, но надо в композиции понимать, что были и другие. Сейчас реконструируется до четырёх дочерей Ярослава Мудрого. И эти девочки имели определённую возрастную иерархию по времени вступления в брак.
Утверждать, что Анна была самой младшей, конечно, возможно. Но это остаётся сильной гипотезой. Потому что уложить этих четырёх девочек по времени рождения чуть раньше тоже допустимо. И здесь мы оказываемся, во-первых, в информационном вакууме, а с другой стороны – нагруженными различными политическими аргументами. И отсюда появляется изображение Анны Ярославны, которое украинские политики любят дарить сейчас в Европе: представляется маленькая девочка с огромными выпученными глазами, едва ли пересёкшая возраст совсем маленькой девочки. Она обнимает Евангелие, про которое мы ещё поговорим (очень странная история). И эта маленькая девочка путешествует по Европе. Это символ Украины, молодого обездоленного, несчастного государства, которое стремится в Европу, но у неё очень много проблем в связи с этим.
М. Родин: Символ красивый, надо признать.
Д. Хрусталёв: Да, работает. И эта скульптура сейчас путешествует по Европе. Я зафиксировал, наверное, четыре города, в которых она установлена. Она была сначала установлена в Киеве, потом её подарили в Тулузу, куда-то в Бельгию, ещё что-то. И вот её сейчас возят и дарят везде по Европе, как символ.
Этому противостоит большой памятник Анне Ярославне, который установили ещё до раскрутки этого образа маленькой девочки. Это большая королева-красавица. Памятник был установлен в Санлисе (это пригород Парижа), там было имение Анны Ярославны.
В этом противоречии мы и находимся: либо перед нами девочка, которую, несчастную, заслали куда-то далеко, либо перед нами взрослая состоятельная девушка. По большей части крови она не русская, а скандинавка, воспитанная в строгих правилах скандинавской семьи, вполне себе самостоятельная. Отсюда можно произвести многое из того, что она совершила во Франции: через год после смерти мужа вышла замуж во второй раз. Для Скандинавии тех лет это в порядке вещей: женщина без мужчины – это плохо. В то время в Европе, видимо, уже посматривали на это косо. Тем более потом, в XVI-XVII в., из этого раскрутили целую беду, плоть до того, что она чуть ли не позор устроила, что, наверное, не совсем так.
М. Родин: Это как раз красивая, романтичная, но в то же время драматичная история.
Мы подошли к дипломатическим вопросам. Анна Ярославна – знатная девушка. Она приходится родственницей византийскому императору, она дочь князя. Плюс она родственница скандинавских правителей, того же Харальда. Я так понимаю, что, скорее всего, норвежский король Харальд был женат на её родной сестре. Зачем Ярославу было нужно выдавать её за короля Франции, чей домен ещё нужно суметь разглядеть на карте Франции? Это не тот человек, к браку с которым нужно стремиться. Как вы считаете?
Д. Хрусталёв: Сейчас историки и политики чаще ломают копья по поводу того, зачем же это нужно было Франции. Хотя для XI в., казалось бы, для маленького графства Парижского, Иль-де-Франс, чьи владения распространялись где-то от Парижа до Орлеана, мотивы, в общем-то, понятны. Союз с могущественным Ярославом, чьи владения в десятки раз превышали владения этого короля, про которого практически ничего не известно. Это тёмная страница истории Франции. Это один из французских королей, про которых меньше всего известно. Меньше всего документов, нет нормальной хроники, нет жития. Про отца его даже есть житие. У его сына и у сына Анны Филиппа 50 лет правления: он создал эпоху, создал французскую канцелярию. С него начинаются исторические сложения: постоянное ведение хроники Франции, и т.д. А Генрих – неизвестен. Одни говорят, что с него на самом деле всё началось, просто у нас не сохранилось документов, а другие говорят, что на нём всё закончилось, а Филипп сделал какой-то рывок. Тут уже от симпатий зависит.
Генрих довольно рано умер по тем временам. Его брат, который был на несколько лет его младше, пережил его почти на 15 лет. Видимо, было всё непросто и не хорошо. Постоянно воевать. Его масштабы раскладывались на противостояние с герцогом Нормандским, или с графом Фландрским. А со своим братом, который получил герцогство Бургундское, он вообще не здоровался. Волновался, что если у него детей не будет, значит брат займёт территорию. Его масштаб проблем был для Ярослава просто очень странным и непонятным.
Надо полагать, что у Ярослава были довольно широкие и масштабные планы. Он откровенно поддерживал Харальда. Харальд, который бежал на Русь, стал его верным сподвижником. Где-то примерно в 1034 г. он отправился в Византию, и вернулся только через 10 лет. Причём саги гласят, что уже в 1034 г. он сватался к дочери Ярослава Елизавете. Ему предложили сначала показать, что он из себя представляет. И он приложил все усилия для того, чтобы продемонстрировать это не просто Ярославу, а, видимо, всему северному миру. И когда он вернулся в 1044 г., саги говорят, что такого богатства северные страны никогда не видели. Он жил в Византии, отправлял полученное золото Ярославу, участвовал в нескольких военных предприятиях и в Сирии, и в Сицилии. И получил очень хорошие рекомендации умелого вояки-рубаки. И, когда он вернулся в Скандинавию, местный король Магнус просто подвинулся: тут сопротивляться бесполезно. И погиб Харальд в 1066 г., пытаясь завоевать Англию. Это тот кандидат на английский престол, который являлся, может быть, более привлекательным для Ярослава.
Тут я добавлю, что изгнанники всех королевских дворов Северной Европы жили при дворе Ярослава Мудрого. Это и наследник венгерского престола Андраш. Почему он женился на одной из дочерей Ярослава? Он жил просто при дворе десять лет, скрываясь от гнева своих родственников. То же самое польские родственники, кандидаты на престол. Английские.
М. Родин: Надо иметь в виду, что Вильгельм только-только завоевал Англию.
Д. Хрусталёв: Он её потом завоевал: в 1066 г. А мы говорим про события 1040-х гг.
Условно, 1049 г. Ведутся переговоры о браке. К этому времени одна дочь Ярослава, судя по всему, уже королева Венгерская. Его сестра – королева Польская. Он только что выдал дочку за короля Норвегии Харальда. Это папа всей Европы. Породниться с ним для Генриха – это удача.
М. Родин: Тем более тут Нормандия под боком. А мы помним, что в тот момент Нормандия – это скандинавское государство по сути.
Д. Хрусталёв: Ну да. Они, конечно, уже вполне ассимилировались. Судя по всему, они уже говорили на каком-то диалекте французского.
Тем не менее, основной рынок неприкаянных бойцов очевидно находился где-то на севере, и они оттуда привлекались регулярно для каких-то внутренних мероприятий, и т.п. Этот поток контролировался такими персонажами, как Харальд и Ярослав, который контролировал путь к грекам, где, собственно, всё золото. Вступление в союз с этой компанией, скорее всего, обеспечивало Генриху спокойствие в отношении Нормандии. Потому что Вильгельм, видимо, должен был переориентироваться, заняться Англией, а не Францией.
А для Ярослава, возможно, комплот заключался в том, что он пытался в том числе продвигать свои планы в Северной Европе. У нас, как вы понимаете, точных сведений нет. Мы немного гадаем.
М. Родин: У нас есть достаточно подробная история сватовства Генриха: как он отправлял послов, как они возвращались, как он в неё даже заочно влюбился. Откуда это?
Д. Хрусталёв: Нет, влюбился – это Харальд. Про Генриха – это какие-то фантазии.
Есть несколько источников, которые довольно подробно излагают. Есть очень много французских хроник, которые фиксируют, как я сказал, очень простые сведения: была королева Анна, она стала супругой Генриха, её отец был с края света, то ли из Скифии, то ли из Славонии, и звали его то ли Георгием, то ли Герицлавом, или что-то ещё такое.
Но есть несколько источников, которые очень близки по времени к этим событиям. Это монах Кларий из монастыря на юг от Парижа. Он записал хронику буквально в самом начале XII в., 1108-1109 гг. Там есть плохо датированная запись, 1046-1055 годом, условно в этом диапазоне она указывает. Я могу прочитать:
«В то время король Генрих послал Готье, епископа Мо, и Гослена де Шалиньяка (или из Шони) с другими к некоему королю в греческих краях, которого зовут Герискло из русской земли, чтобы тот дал ему в жёны свою дочь. Назад во Францию тот отправил их с большими дарами и с дочерью».
Очень хорошая фраза, потому что она подчёркивает главный ориентир, на который современники смотрели: «греческие земли». Это родственники византийских императоров. Это самое влиятельное семейство для того времени. Просто небожители. Какой-то граф Парижский становится родственником византийских императоров и берёт супругу из греческих земель. Это статус, это имя. Мы должны вспомнить, что Генрих – всего-навсего третье поколение французских королей.
Его дедушка был просто графом Парижским, которого феодалы выбрали королём. Так сказать, «старшим по поляне». Не более того. Ничего сакрального. Просто «выборный президент». Его сын Роберт пытался продемонстрировать, что это какая-то династия, из этого что-то получится. У Генриха были проблемы: у него нет детей, и брат может перехватить престол. Впоследствии, когда Анна принесла ему троих детей, это действительно помогло династии. Тем не менее, старшего сына он короновал при жизни. Только сын Филиппа II в начале XIII в. не был коронован при жизни отца.
М. Родин: Почему возникла эта традиция? Они так волновались потерять власть?
Д. Хрусталёв: Конечно. Кто обеспечит, что мой сын будет коронован после меня? Эти ребята, которые что-то мне пообещали? Так я же умру. Справятся ли они? Они сейчас выберут какого-то другого короля. А если сына уже венчали, совершили обряд помазания, он уже король. Это гарантировало переход власти к наследнику. Династия волновалась, что она не укрепится. Ещё нужно было доказывать, что эти короли имеют сакральную санкцию на управление страной. Ведь у Генриха были якобы вассалы, с которыми он не только никогда не встречался, но они, по-моему, даже в переписку не вступали. Ещё и по диалектам они отличались. Это были разные страны. Период консолидации Франции – это следующие пятьсот лет. И только к Людовику XI, где-то к концу XV в., Франция превратилась во что-то монолитное.
Есть ещё замечательная Псалтирь Одальрика, где Одальрик оставил на полях запись о том, что в 1049 г. король Французский Генрих послал в Рабастию шалонского епископа Роже за дочерью короля той страны по имени Анна, на которой он должен был жениться. Настоятель Одальрик просил епископа получить какую-то информацию.
Есть ещё «Житие святого Литберта». Это французский святой. Он был епископом. Его житие записывал ученик после его смерти. Тоже начало XII в. Он записал, что святой Литберт был посвящён в епископы в тот же день, когда венчались король Генрих и королева Анна.
Соответственно, мы получаем цепочку дат. С одной стороны, у нас есть плавающие даты посольства, которые как-то примыкают в район 1049 г. А с другой стороны, у нас есть более-менее взвешенная дата, что это после Пасхи, то ли это на Пасху, то ли это на Троицу, скорее всего, в какой-то из этих дней 1051 г. произошло венчание короля Генриха и Анны. Это случилось в Реймсе. У нас есть вполне себе достоверные французские документы.
М. Родин: Достаточно близкие по времени.
Д. Хрусталёв: Да. Это хроники, которые фиксируют эти события. Я напомню, что ещё есть грамоты. Да, грамоты, конечно, никак нам биографию не восстанавливают. Это чаще всего просто пожалования каких-то долей в каких-то владениях, и прочее. Там просто среди участников, среди свидетелей фигурирует Анна. А это свидетельства, с помощью которых мы можем реконструировать как-то её начальную биографию.
М. Родин: Я так понимаю, она принесла троих сыновей королю. То есть свою главную функцию выполнила.
Д. Хрусталёв: Есть версия про дочь. Но это версия.
М. Родин: Ещё при этом она заняла достаточно прочное место при дворе. Что мы знаем о том, как она жила, пока был жив её муж Генрих?
Д. Хрусталёв: Мы ничего не знаем. Мы знаем, что она была венчаной и она была соправительницей при её сыне. При Генрихе, по-моему, три грамоты сохранилось с её подписью. Она не играла сильной роли при его жизни. Она рожала детей, участвовала в семейной жизни. Ей, в общем-то, больше ничего и не полагалось реализовывать.
А вот когда Генрих умер в 1060 г. (они прожили вместе всего 9 лет), наследовал её малолетний сын, которому было где-то 8 лет. В этот момент её роль стала очень значимой. И это не зависело от её личных качеств. Это было важно для поддержания династии. Во-первых, она венчаная, помазанная – она королева. Это с неё никто снять не может. Дальше, она – мать помазанного короля. В грамотах появляется формула: «Я, король Филипп, вместе со своей матерью постановил». В этой формуле она выступает одной из представительниц династии, которая поддерживает трон. Да, она, скорее всего, не являлась главным регентом. Вообще не было такого термина, «регент». У Генриха была сестра, которая вышла за графа Фландрского Бодуэна, состоятельного нобиля, который был назначен регентом. Термина не было. В грамотах указывается, как прокуратор, или различными подобными выражениями. Судя по всему, он действительно управлял правительством. А Анна и Филипп выполняли представительные роли. Филипп где-то к 1066 г., будучи взрослым, точно перенял правление. Тем более, что Бодуэн в 1067 г. умер.
У королевы к этому времени случилось небольшое приключение. Она совершила поступок, который потомки обсуждают и ставят разные акценты, не всегда позитивные.
М. Родин: Мы сейчас говорим о её втором браке, который случился буквально чуть ли не через год после смерти мужа.
Д. Хрусталёв: Да. Она вышла замуж за графа Рауля де Крепи де Валуа. Это второй по значимости вассал короля по объёму владений. Они не выходили за рамки Иль-де-Франса, т.е. это не масштаб графа Фландрского. Но это масштаб влиятельного графа, владеющего довольно большим кругом земель вокруг Парижа. В первые годы он находился с Генрихом в конфронтации. До 1039 г. они воевали. Потом наступил мир, и с 1039 г. он – верный сподвижник Генриха. Его свидетельство фиксируется на прижизненных грамотах Генриха. Это явно приближённый, вхожий в королевский совет. С Анной они явно знакомы с момента её приезда. Отсюда появляется версия, что это некий адюльтер, некие придворные истории из Людовика XIV.
Но в сухом остатке мы должны сказать, что брак с самым именитым вассалом короля только укреплял в тот момент власть малолетнего ребёнка. Она боролась за сына, которому было 8 лет. Она хотела, чтобы трон за ним закрепился. И эти действия волне оправданные. В браке с Раулем Анна прожила 13 лет. И она похоронила мужа в 1074 г.
М. Родин: Причём у них не было детей.
Д. Хрусталёв: Не было.
М. Родин: Просто могла возникнуть неприятная ситуация: если бы у неё появились дети, то этот граф попытался бы их пропихнуть на королевскую должность.
Д. Хрусталёв: Кто знает? Я думаю, что всё возможно, потому что королевская кровь – это некая ценность. У графа было трое детей до брака с Анной. Это третий его брак. После того, как Анна вышла за Рауля, эти дети сражались на стороне Филиппа, и один из них погиб. А Симон, тот, кто выжил, ещё при жизни Анны (мы точно не знаем, когда она умерла) постригся в монахи. И в итоге владения Рауля оказались выморочными и попали в королевскую казну. Филипп, сын Анны, прирастил свои владения. А второго сына, Гуго Великого, она выдала за внучку Рауля, и благодаря этому он стал графом Вермандуа.
В общем, она очень хорошо устроила своих детей. И, в принципе, династия де Крепи де Валуа закончилась на этом. Зато укрепилась династия Капетингов. Насколько это было предусмотрено и предсказано Анной – сложно гадать. Но можно сказать, что этот ход был очень верный: он привёл к укреплению династии и её земельных владений совершенно однозначно.
Про Рауля нужно сказать, что он по нашим меркам пожертвовал очень многим. Может быть, в то время такого резонанса не было. Но известно, что он женился на Анне при живой второй жене. Он её обвинил в адюльтере, отобрал у неё вдовью долю (те владения, которые она ему принесла с браком). Эта супруга отправилась в Рим, пожаловалась Папе Римскому, и там была длительная переписка.
Некоторые историки предполагают, что Рауль был отлучён от церкви за этот брак. По документам никакого отлучения мы не видим. Более того, мы даже не видим отстранения Рауля от близости к королю. Скорее всего, это всех устраивало. И эта несчастная женщина (у неё было какое-то неприятное прозвище, по-моему, «Кобыла») долго жаловалась, была обвинена в адюльтере, в общем, плохо закончила. А Рауль прожил счастливо с Анной Ярославной до конца своих дней.
М. Родин: Она пережила и второго мужа. Дальше, я так понимаю, у неё было всё хорошо: сын – король. Что происходило дальше и как складывалась её судьба? Там дальше начинаются истории, что она пыталась вернуться на родину зачем-то, ещё что-то. Откуда это всё взялось?
Д. Хрусталёв: Есть запись во французской хронике начала XII в. о том, что после смерти второго мужа она вернулась на родину. Тут приходится только пожать плечами. У нас нет никаких сведений. Указание на то, что она вернулась на родину, относится почти к современникам событий. То есть предположение о том, что после 1074 г., когда умер Рауль, она вернулась на Русь, существует.
Другое дело, что у нас есть последняя грамота, в которой она упоминается: это 1075 г. Т.е. в 1075 г. она очевидно находилась во Франции. У нас есть упоминание, что в 1089 г. Филипп сделал пожертвование в один из монастырей на помин души своих родителей. И у нас есть указание, что в одной из грамот 1079 г. Филипп написал: «Я делаю эти приношения в прощение грехов моих, моего отца, моей матери и всех моих предков». Т.е., видимо, у нас есть указание на то, что к 1079 г. её уже не было в живых. Так можно понимать эти поминальные слова в грамоте Филиппа. Обычно датируют смерть Анны Ярославны где-то между 1075-1079 гг.
Где она произошла – у нас нет сведений. Её захоронения нет нигде во Франции. Например, у графа Рауля сохранился даже кенотаф. Его несколько раз переносил сын Симон. За местом его захоронения следили: это можно даже проследить по записям. Никаким местом захоронения Анны мы не располагаем. В Киеве не искали.
М. Родин: Я так понимаю, в 1075-1079 г. нет упоминаний о том, могла ли она вернуться в Киев?
Д. Хрусталёв: Могла вернуться, почему нет? Более того, в источниках в 1075 г. её родной брат Изяслав приехал в Германию, и они находились на расстоянии нескольких сотен километров. Роман Ладинского «Анна Ярославна – королева Франции» предполагает именно такой романтичный финал: что она едет в Вормс, пытается встретиться со своим братом, который как раз где-то здесь, не успевает и умирает от разрыва сердца в попытке вернуться на родину. Ладинскому повезло: он вернулся на родину. Видимо, в этом заключался его порыв мигранта, который таким образом реконструировал судьбу любого эмигранта.
М. Родин: Но это художественная литература. Мы это не можем использовать, как источник.
Д. Хрусталёв: А мы тут уже на грани художественной литературы, потому что ничего другого предположить не можем.
В 1076 г. умер Святослав, и Изяслав возвращался в Киев, пытался стать великим князем. Он как раз перед этим колесил по Европе, выискивая союзников. Сына отправил к Папе Римскому. Предположить, что в это время он отправил кого-то к своей родной сестре Анне, которая была мамой короля Франции – легко. Таких сведений у нас нет. Такая реконструкция.
Чуть раньше, до 1075 г., видимо, в районе 1074 г. был устроен брак Владимира Мономаха. Он взял в жёны Гиду Гарольдовну, дочь последнего короля Англии. Насколько в этом участвовала Анна – мы, конечно, не знаем. Но известно, что семья Гарольда после его гибели в битве при Гастингсе в 1066 г. скрывалась где-то во Фландрии, видимо, перебралась куда-то в Данию. И в итоге тоже такой странный альянс: племянник Анны Ярославны берёт в жёны бесприданницу, скажем так, но тем не менее обладающую, видимо, определёнными родственными связями и перспективами на английский престол.
Это тоже невероятный брак: дочь английского короля выходит замуж за Переяславского князя Владимира Мономаха, который, напомню, Мономах, сын греческой принцессы. Ярослав-то не был сыном греческой принцессы. У его отца была жена-греческая принцесса, а Ярослав – не её сын. Поэтому тут некая пикантность: дочь Ярослава Мудрого вовсе не имела греческих кровей. Она находилась в опосредованном родстве.
М. Родин: Золовка, по-моему.
Д. Хрусталёв: Наверное. Предположить, что в этом во всём где-то принимала участие и Анна Ярославна, может быть, как просто гостеприимная хозяйка, или ещё как-то, допустимо.
М. Родин: Здесь мы можем пока только фантазировать и представлять в поисках источников и ещё какой-то новой информации. Но я так понимаю, у нас есть какие-то данные о влиянии её на жизнь самой Франции. Я имею в виду организацию монастырей. Плюс с ней связывают возникновение Реймсского Евангелия. Что мы вообще знаем про этот, как вы сказали, «русский двор», который возник в Париже?
Д. Хрусталёв: У нас никаких нормальных сведений нет. У нас есть документ о возрождении монастыря святого Винсента в Санлисе. В грамоте написано, что это сделал король Филипп в 1069 г. по просьбе матери.
И традиция этого монастыря предполагает, что Анна Ярославна возродила этот монастырь, фактически заново его основала в своих землях. Реконструируется таким образом, что Санлис превратился в её вдовью долю, и на этих землях она основала монастырь и наделила его определённым содержанием. Уговорила сына, и потом многократно подтверждала эти права, чтобы сделать из него королевский монастырь. И он существовал длительное время, до Французской революции. Потом его разорили. Сейчас там колледж, интернат. При входе в него уже в ХХ в. поставили скульптуру Анны Ярославны, у которой подпись меняют теперь постоянно. Она была Анна Русская, теперь – Анна Киевская. И сейчас, наверное, ещё поменяют, потому что латиницей Киев теперь по-другому пишется, а там по-старинному написано. Там рядом в 2006 г. украинские политики поставили ещё один памятник Анне Ярославне, тоже подарок, чтобы закрепить эти связи и альянсы.
Собственно, этим вся её деятельность примерно и ограничивается. Реймсское Евангелие – это какая-то странная история. Кроме актуализации нынешних европейско-украинских связей, были эпохи актуализации российско-французских связей. Они начинались с Петра Великого и периодически обострялись: сначала был Пётр Великий, потом – Наполеоновский войны, потом – формирование Антанты. В каждый момент актуализации российско-французских связей начинали копаться в истории, и первым делом вытаскивали Анну Ярославну и пытались привязать к ней любое явление, которое как-то к этому было причастно.
Одна из таких историй сложилась с Реймсским Евангелием. Это книга, 16 страниц которой написано на кириллице, и 31 – на глаголице. Т.е. это сшитые между собой два разные документа. Причём на них стоит дата: 1394 г. И подарил этот документ, сшив, император Карл Эммаусскому монастырю в Праге. Потом этот документ в 1574 г. Карл Лотарингский подарил Реймсу.
Т.е. до конца XVI в. этого документа во Франции не было. Более того, он состоит из двух на разных языках написанных частей. Да, предполагается, что кириллическая часть имеет отношение к святому Прокопию, и она может быть датирована XI в. Это единственный аргумент в пользу причастности Анны Ярославны.
М. Родин: Но где написаны, кем написаны? Просто сам факт того, что кириллицей.
Д. Хрусталёв: Да. Святой Прокопий – основатель чешского Сазавского монастыря. Он находился в Праге. Сазавский монастырь сохранял длительное время богослужение на кириллице. Это был такой оплот кириллической традиции на Западе.
Дальше появляются истории, которые очень нравились современникам. В 1717 г. через Реймс проезжал Пётр I. И есть опубликованная запись.
Он в Реймсе пробыл всего два часа, потом уехал дальше. Поэтому непонятно, что ему там показывали. Но потом долго вспоминали. Раз он заехал в Реймс, то есть легенда, что ему принесли документ, и он внезапно начал его читать. Раньше французы считали, что это какой-то сакральный текст, написанный магическими закорючками. На нём присягали все французские монархи, потому что считали, что это какой-то магический кристалл, который обеспечивал благополучие всей их стране, а оказалось, что это кириллица.
Ничего такого, скорее всего, не было. Это уже, видимо, потом придумали. Пётр I действительно заезжал в Реймс. Что-то потрогать он вряд ли там успел, тем более читать какое-то Евангелие.
На корешке прошивки Евангелия есть запись о том, что в 1726 г. через Реймс проезжал русский посланник, который действительно держал его в руках, сказал, что это кириллица и поехал дальше.
Вот, собственно, вся история про Реймсское Евангелие. История красивая, и сейчас её пытаются всячески продвинуть. У меня французское издание, оно ещё нормальное. А нынешнее издание, которое вышло пару лет назад во Львове, прямо так и называется: «Евангелие Анны Ярославны». Это уже канонизированная версия. И та девочка, которую украинцы любят дарить, собственно Реймсское Евангелие обнимает.
М. Родин: Правильно ли я понимаю, что у нас до сих пор нет ни одной монографии на русском языке, посвящённой Анне Ярославне, и вы как раз работаете над ней?
Д. Хрусталёв: Представьте себе. На французском регулярно выходят. Это герои их истории, к ней внимание никогда не прекращалось. Выходит довольно много полухудожественных, популярных, беллетризованных биографий. Недавно вышла Делорма.
Почему-то эту биографию на Украине перевели. Это популярная книжка.
На украинском языке неплохую небольшую брошюру издал Евгений Луняк, который повторил расследование. Можно сказать, что на Украине уже две биографии, во Франции, по-моему, три, в России – ни одной.
М. Родин: Но вы будете над ней работать?
Д. Хрусталёв: Да. Я её уже сделал несколько лет назад и даже пообещал её издательству, там остались какие-то штрихи. Потом обстоятельства отложили мою руку в другую сторону. Я точно доделаю.
М. Родин: Хорошо, будем ждать.
Д. Хрусталёв: Я добавлю очень красивую историю. Может быть, мы не обязательно её подробно можем рассказывать, но её очень любят вспоминать. Дело в том, что в Софийском соборе в Киеве частично сохранилась роспись: групповой портрет семейства Ярослава Мудрого. В центральном нефе есть часть, которая на южной стороне, и которая на северной стороне. Так вот, одна из частей, которая на южной стороне, изображает сейчас, в нынешнем исполнении, четырёх женщин. Считается, что это изображены четыре дочери.
И довольно часто встречается указание, что самая последняя из этих четырёх дочерей – это Анна Ярославна. И у нас есть изображение Анны Ярославны, недавно в Киеве обнаружили даже её граффити где-то тоже на стене собора. Там раскрутка истории продолжается.
Нужно напомнить, что все эти рисунки жутко поновлённые. Они были отреставрированы митрополитом Петром Могилой в XVII в., потом в XVIII в. покрыты маслом, и сейчас они реконструируются по двум рисункам. Один рисунок – это акварель, выполненная в 1843 г. одним из любителей-художников, а другой – это копия XVIII в. рисунка одного из немецких визитёров, который сделал его в 1651 г.
Так вот, это не девочки, и это подтверждается обследованием. Это на самом деле сыновья Ярослава Мудрого. Их просто в XIX в. перепутали и сделали девочками. Поэтому никакого изображения Анны Ярославны у нас нет. Как реконструировать эту фреску – у нас тоже нет возможности. И это, к сожалению, одно из новых разочарований для моих друзей с Украины, которые ищут сведения об этом герое. Насколько я знаю, в Верховной Раде обсуждался вопрос утверждения в качестве национального праздника даты венчания Генриха и Анны. Приключения продолжаются.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий