Елена Беляева в «Родине слонов»

Когда человеческая нога впервые ступила на землю Евразии? Заботились ли неандертальцы о своих инвалидах? И благодаря чему сапиенсы вытеснили все остальные виды людей?

Говорим о том, как на территорию нашего континента пришли первые люди, со старшим научным сотрудником Института истории материальной культуры, кандидатом исторических наук Еленой Владимировной Беляевой.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» со старшим научным сотрудником Института истории материальной культуры, кандидатом исторических наук Еленой Владимировной Беляевой.

М. Родин: Сегодня мы будем говорить о самом первом, наверное, периоде, который для территории северной Евразии можно назвать историей. Мы говорим о том, как на территорию нашей страны пришли первые люди. Когда и откуда пришли первые люди на территорию современной России?

Е. Беляева: В научном сообществе не принято называть этот период «историей». Мы говорим «преистория». Есть ещё «протоистория», это начало цивилизации, неолитическое время. И собственно история – это письменная история.

Всем известно, что формирование раннего человечества происходило на территории Африки. Это хорошо установлено множеством антропологических, археологических находок. И там первые каменные индустрии, доказанные во многих пунктах, установленные путём геологических исследований, абсолютного датирования, относятся ко времени примерно 2,6 млн. лет назад. Недавно появился памятник более трёх миллионов лет назад. Но это пока под вопросом, научное сообщество ещё обсуждает, насколько правомерна такая датировка.

Понятно, что первые люди, которые начали формироваться в Африке, а это были homo habilis, т.е. человек умелый, homo ergaster, можно перевести на русский, как человек-работник, далее homo erectus, человек прямоходящий, в начале делали индустрии примитивные. Каменная индустрия – это совокупность каменных изделий, которые ранний человек производил. И очень долгое время не выходили за пределы африканского континента. По современным данным, самые первые свидетельства о появлении человека на территории Евразии – порядка 1800000 лет. Может, чуть ранее. Около двух миллионов лет, скажем грубо.

Самая примитивная каменная индустрия – это оббитые гальки. Найдены они впервые были в Олдувайском ущелье в Восточной Африке. И эти примитивные индустрии там существовали очень-очень длительное время, пока где-то порядка двух миллионов лет назад стала ускоренно происходить и антропологическая эволюция человека, т.е. изменение физического типа, и одновременно серьёзная перестройка произошла в каменных индустриях. Если самые ранние представители рода homo грубо оббивали гальку и не делали разнообразные моделируемые формы орудий, то где-то порядка двух миллионов лет назад люди начинают делать более сложный набор орудий. Это т.н. рубила, удлинённой формы кинжаловидные орудия с заострёнными краями, каменные топоры-кливеры, пиковидные, как кирковидные орудия. Разнообразный мелкий инвентарь делают: острия, скрёбла. Более сложные, видимо, функции были у этих изделий, и более сложный набор. Они начинают использовать и каменные породы соответствующие. Потому что чтобы сделать такие крупные орудия, нужно крупноразмерное сырьё. Они начинают ходить к источникам сырья. И с самого раннего времени в этих индустриях в Африке использовался обсидиан и другие вулканические породы, которые позволяли это делать.

Самые ранние стоянки людей с подобными т.н. ашельскими индустриями (Ашель – по имени французского города, где были впервые обнаружены такие индустрии, но там они значительно более поздние, 500-600 тыс. лет назад, не ранее) за пределами Африки были известны на Ближнем Востоке. Эти люди были глубоко связаны с природой. Поэтому они могли двигаться только по тем территориям, где были благоприятные условия для них: чтобы там проживали животные, на которых они охотились, был соответствующий климат. Они двигались вслед за мигрирующими по определённым экологическим нишам стадами. Им было нужно подходящее каменное сырьё. И поэтому, насколько сейчас установлено, они двигались вдоль тектонических структур, которые из Африки протягиваются на север. Это Великий Африканский рифт, где Великие Африканские озёра. Он тянется дальше через Ближний Восток, Мёртвое море, долину Иордана. В долине Иордана был найден знаменитый израильский памятник Убейдиа, там это было порядка полутора миллионов лет назад.

Долгое время считалось, что это самый ранний памятник этого периода. Потом появились памятники в Юго-Восточной Азии примерно такого времени, в Индии.

М. Родин: Вы имеете в виду, что мы их обнаружили?

Е. Беляева: Да, мы их стали обнаруживать. Оказалось, что люди уже к этому моменту достигли столь дальних уголков Евразии. Очевидно, что расселение само по себе начиналось ранее.

До конца прошлого века на Кавказе были следы присутствия людей с рубилами и другими сложными орудиями т.н. ашельских индустрий. Но самые ранние из них были порядка 600-500 тысяч лет назад. И мы полагали, что они действительно пришли туда очень поздно. В то же время где-то в 1980-90-е гг. в южной Грузии была открыта стоянка Дманиси, там олдованская индустрия.

М. Родин: То есть ещё раньше, доашельская.

Е. Беляева: Да. Оказалось, что олдованцы тоже временами выходили. Хотя следы их за пределами Африки очень редкие.

М. Родин: Это ещё до двух миллионов лет?

Е. Беляева: В Дманиси датировка примерно 1,8 млн. лет. Т.е. получается, что вышли какие-то ранние. Дальше следов почти нет, очень редкие следы. И заселение прекратилось. Т.е. они, очевидно, погибали. В том же Дманиси было найдено несколько черепов, и они найдены были в слое вулканического пепла, из чего антропологи делали вывод о том, что они могли погибнуть во время извержения, которые в то время были активные.

А после этого период ашеля – намного более позднее время. И казалось, что была хронологическая лакуна между этими волнами заселения. Но в самое последнее время мы стали обнаруживать и на южном, и на северном Кавказе памятники с продвинутыми ашельскими индустриями, которые имеют аналогичный возраст. Сейчас я в Армении работаю. У нас там целый ряд памятников с ашельскими индустриями, которые датированы примерно тоже 1,8 млн. лет назад. Такой же возраст, как в Дманиси. То же самое открыто в Дагестане. Наш коллега из Московского института археологии Хизри Амирханович Амирханов там работает со своими сотрудниками. Там целая серия памятников. Но там, я недавно слушала доклад, видимо, какая-то переходная стадия от олдована к ашелю. Там ещё нет совершенных рубил. Они использовали не гальки, а местное кремневое сырьё. Но там эти орудия уже более сложные, чем то, что мы в Африке наблюдали. На северо-западном Кавказе, на Тамани из ИИМК наш коллега Вячеслав Евгеньевич Щелинский сейчас исследует стоянки на берегу Азовского моря. И там тоже аналогичные даты: начиная примерно с двух миллионов и до миллиона лет назад там жили люди, которые делали очень грубые, может быть примитивные, но ашельские индустрии. Там тоже встречаются крупные орудия. В Дагестане, на Тамани сохранилась фауна, т.е. остатки животных, на которых эти люди охотились.  

М. Родин: На стоянках именно?

Е. Беляева: Да. Древняя фауна. На Тамани, например, остатки слонов находят. В Дагестане – те же саблезубые тигры. Я работаю в северной Армении, там вулканический район. Там вследствие определённых химических условий в этих почвах органические остатки не сохраняются. Но судя по стоянке в Дманиси, она от нас примерно километрах в тридцати находится, период тот же самый и фауна должна быть аналогичная. В то время там тоже водились слоны, носороги, саблезубые тигры. Климат был субтропический.

М. Родин: Тут надо рассказать, какой там был климат. Потому что это не были люди современного типа, у них не было одежды.

Е. Беляева: Судя по Дманиси, реконструируется субтропический климат. И может быть даже тропический. Это и по остаткам животных, и по пыльце. Там пыльца растений, которые сейчас произрастают намного южнее, а в этом регионе уже не существуют. В Армении органические остатки не сохранились, но там иногда нам встречаются окаменевшие остатки растений. Было установлено, что там тоже аналогичная растительность, указывающая на очень жаркий климат. Надо понимать, что в то время не было такой высоты Кавказских гор, которую сейчас мы наблюдаем.

М. Родин: Это тоже важно для передвижений.

Е. Беляева: Да. Я уже упомянула, что люди двигались по территориям, где для них были благоприятные условия, которые были близки к тем, в которых они формировались в Африке. Это как раз говорит о том, что на Кавказе такие условия были. И мы находим этому подтверждения в материалах.

М. Родин: Звучит удивительно, когда мы говорим, что в Дагестане такие же условия, как в Африке.

Е. Беляева: По крайней мере, очень близкие. Наверное, по мере продвижения были периоды, как и сейчас, колебаний климата. Но тем не менее они приспосабливались уже к этому климату. Хотя он всё равно продолжал оставаться очень благоприятным. Т.е. они, насколько нам известно, никаких специальных жилищ не строили. Органика плохо сохраняется – поэтому неизвестно. Но никаких данных, что они использовали какую-то одежду, тоже нет. По-видимому, им достаточно было существовать в том виде, в каком они были от природы.

М. Родин: Что мы можем сказать про этих людей в смысле их хозяйства? Они целенаправленно охотились? На кого они охотились и как?

Е. Беляева: На эту тему существует большая дискуссия. Потому что есть исследователи, которые считают, что поскольку эти люди находились на более низком умственном уровне по сравнению с homo sapiens и даже неандертальцами, они не могли использовать сложные формы охоты, и главный способ добычи пищи – это собирание падали. Или просто находили туши, или собирали остатки после трапезы тех же самых саблезубых тигров.

Но в то же время есть определённые данные, они, конечно, косвенные, о том, что всё-таки они охотились. Для этого времени таких чётких свидетельств нет, но, скажем, есть стоянка Гешер Бенот Йаков в Израиле, это несколько более позднее время, но тоже ашельская индустрия. Порядка 700-800 тыс. лет назад. Там была найдена, например, крупная кость слона, если я не ошибаюсь, лопатка, с воткнувшимся в неё деревянным орудием. Там хорошая сохранность.

М. Родин: Даже дерево сохранилось?

Е. Беляева: Да, в некоторых случаях сохраняется, особенно в торфяниках. В более позднее время, кстати говоря, где-то 300 тысяч лет назад в Германии в торфяниках огромные копья находят.

М. Родин: 300 тысяч лет назад – это почти вчера по вашим меркам?

Е. Беляева: Да. Для нас это поздний Ашель, завершение раннепалеолитической эпохи.

Так что я думаю, что они охотились. На мелких, по крайней мере, животных. Они жили, как и животные, обычно около водоёмов. Чаще всего у небольших озёр или ручьёв. А туда приходит всякая мелкая живность на водопой. И там можно было подстеречь, загнать животное в топкое место, забросать камнями или палками. Это, может быть, не такая сложная охота, как в позднее время. В позднее время появляются и копья. Вероятно, существовала и загонная охота. А на излёте палеолита есть свидетельства появления уже дистантного оружия: копьеметалок, и т.д.

М. Родин: Но это уже другие люди.

Е. Беляева: Это уже sapiens.

М. Родин: Вы говорите, что это Ашель. В более позднее время археологи выделяют археологические культуры. Здесь это есть или ещё нет? Какие-то региональные различия, или, может быть, разные группы по разному делали орудия?

Е. Беляева: Региональные различия безусловно есть. Во-первых они изначально связаны с тем, что люди использовали разное каменное сырьё. Традиция – это воспроизводство определённых форм изделий, определённых приёмов обработки изделий, т.е. передаётся из поколения в поколение. Но где основа традиции? Почему они стали делать так, а не иначе? Я думаю, что в значительной мере, по крайней мере для ранних эпох, к этому подталкивали формы сырья. Потому что если вы имеете дело, например, с грубыми породами, с песчаником, крупнозернистыми породами, их очень трудно расщеплять, обрабатывать. Соответственно, изделия из них всегда более грубые. Из них труднее получать крупные сколы, их труднее доводить до степени тонких орудий. А когда люди имели дело с обсидианом, например (это прекрасная стекловатая порода, очень хорошо колется. Мы сами занимаемся экспериментами, прекрасно сами чувствуем, какая порода как обрабатывается), который широко использовался в Восточной Африке, и там очень совершенные рубила, крупные кинжаловидные орудия, появляются уже около миллиона лет назад. В Европе такие известны 500-600 тысяч лет назад. Т.е. само по себе сырьё позволяло человеку развивать свои навыки достаточно быстро. Для нас сотня-другая тысяч лет – это быстро. Если до этого олдован длился почти миллион лет, и они продолжали делать очень грубые формы, то здесь начинается развитие, на некоторых территориях очень быстрое.

Иногда в некоторых случаях определённая деградация происходит, или медленное развитие. Допустим, я в своё время работала на южном Кавказе, в Южной Осетии. Там мы копали пещерные памятники. Это уже более позднее время, около 300 тыс. лет назад. Там делали каменные изделия из местного песчаника из валунов, из сланца и из приносного кремня. И орудия из разных форм сырья резко различаются. Если из кремня они делали очень иногда совершенные, мелкие орудия, остроконечники мелкие, то из валунов они делали довольно грубые чопперы, если взять его отдельно, то вообще можно сказать, что можно подобный в олдоване найти. А из сланца, например, рубила делали. Т.е. сырьё очень влияло.

То же самое в Убейдиа, я видела, будучи в Иерусалиме на конференции, там рядом лежали каменные изделия очень грубые, человек не знающий может сказать, что это какой-то булыжник странной формы, и одновременно с ним лежали кремнёвые изделия: острия мелкие, скребочки, которые можно найти даже в среднем палеолите.

М. Родин: Мы сейчас говорим про эргастеров?

Е. Беляева: Эргастер, в принципе, считается африканской формой. Для Азии говорят о homo erectus. Совсем недавно в Москве была конференция в честь 70-летия Хизри Амирхановича Амирханова, и там выступал очень известный московский антрополог Васильев. Он говорил о Дманиси. Он подробно занимался изучением черепов. И он как раз считает, что всё-таки они ближе к эректусам. Хотя индустрия олдованская. В принципе, принято считать, что первые люди, которые начинали делать олдован, это homo habilis, ещё, видимо, продолжали делать примитивные олдованские индустрии homo ergaster и homo erectus, и, по мере их физического совершенствования они начинают делать более сложные индустрии. Потому что у них мозг усложняется, физические возможности более высокие. И это уже homo erectus для Азии, homo ergaster для Африки. И более поздние формы, т.н. гейдельбергские люди, это уже потомки эректусов азиатско-европейские, европейские в основном, которые считаются непосредственными предками близких нам неандертальцев, гены которых мы в себе отчасти несём.

М. Родин: Эта первая волна, которая пошла примерно два миллиона лет назад, куда максимально она расселилась на север, на восток?

Е. Беляева: Существует множество схем. На Северный Кавказ они проникают, это совершенно очевидно. Дальше на север им двигаться было некомфортно, далее на восток и на запад. Есть (правда есть вопросы по поводу датирования) кое-какие достаточно ранние находки на территории современной Украины и Молдавии. Попозже: не два миллиона, но миллион с лишним есть. В Испании кое-что есть, тоже есть памятники, которые больше миллиона с подобными изделиями встречаются. В Индии датировки некоторых памятников порядка полутора миллионов, но их надо ещё подтверждать. В Юго-Восточной Азии подобный возраст, чуть ранее. И сейчас в Китае китайские археологи находят очень ранние памятники, тоже больше миллиона.

М. Родин: А это, видимо, та волна, которая под Гималаями туда прошла?

Е. Беляева: Видимо, да. Что касается Центральной Азии, там есть находки, но, в общем, там работали не очень много. И может быть, сейчас у нас есть проект, мы хотели бы ими заняться. Потому что если есть в Китае, более поздние, но тоже ранние памятники есть даже на Алтае, там примерно 800 тысяч лет есть Карама, например. Это не миллион, но тоже достаточно ранний памятник. А вот между Кавказом и этой территорией – тут надо ещё выяснять. Есть, конечно, в Иране. Турция – на пути распространения. Я в этом году работала в Турции – там тоже кое-что мы стали уже находить. Ещё много надо исследовать. 

М. Родин: Эти разные волны, одна, которая пошла на север, к нам, и здесь начала растекаться, и та, которая пошла через Индию, Юго-Восточную Азию как-то между собой связаны? Они разные культурно, антропологически?

Е. Беляева: Антропологические различия есть, конечно. Но дело в том, что антропологических находок не так много. Поэтому их сравнивать сложно. Плюс ещё есть такой момент, как внутрипопуляционная изменчивость. В Дманиси, например, пять черепов, и они все разные. И в одно время их считали чуть ли не разными видами. Но сейчас сходятся на том, что это просто, как и сейчас, мы видим людей разного роста, комплекции, это было широко развито и в то время. Поэтому когда единичные находки, то трудно иногда сказать, это разные формы людей, или очень близкие.

Культуры тоже достаточно различаются. Но дело в том, что эти различия совершенно тонкие. Мы этим занимаемся, пытаемся тоже исследовать, изучать. Но в общем-то набор – это крупные орудия, в значительной мере они зависели от сырья. Есть всякие детали, но это сложно обсуждать. Мы всегда это обсуждаем и спорим. Но мы обсуждаем этот вопрос, показывая друг другу эти коллекции каменных изделий, обращаем внимание на то, как они сделаны, какие там пропорции, формы орудий, и т.д. Это очень конкретная область.

М. Родин: Эта волна эректусов дожила до следующих волн? До гейдельбергского человека и неандертальца, которые потом приходили?

Е. Беляева: Нет, гейдельбергский человек, видимо, здесь эволюционировал. Ещё, к сожалению, масса лакун. Я археолог, и не специалист в антропологии, но гейдельбергский человек считается поздней формой, происходящей от этих эректоидных т.н. форм. Сколько этих волн было – неизвестно. У нас огромные всё-таки хронологические лакуны, и многие территории просто плохо изучены.

М. Родин: Давайте говорить о том, что было дальше. Homo erectus расселился по Евразии. Он есть в самой южной Европе, на Северном Кавказе, в Китае какие-то островки. Индия, Юго-Восточная Азия заселена. Что происходило дальше и как они начали здесь эволюционировать?

Е. Беляева: Я уже говорила, что очень много лакун в наших археологических и антропологических материалах. Насколько мне известно, далее картина была следующей: в Европе сформировались неандертальцы, которые, как сейчас известно, вложили некоторую часть своих генов в нас. Неандертальцы формировались там в период существенного глобального похолодания. Это уже завершающая часть четвертичного периода, или плейстоцена, как мы говорим. И им там приходилось столь несладко, что даже есть история о том, что был период на Ближнем Востоке, когда туда уже проникли люди современного физического типа, homo sapiens, которые в Африке сформировались, по разным данным, более 100 тысяч лет назад, некоторые называют около 200 тыс. лет назад. Т.е. в Африке антропогенез очень активно шёл. Это плавильный котёл, где очень активно происходило формирование новых видов. И когда люди современного типа начали проникать в Евразию, на Ближнем Востоке, насколько это известно по антропологическим, археологическим данным, они столкнулись с неандертальцами, которые отступили из Западной Европы в периоды похолоданий. Это период порядка 50-60 тысяч лет назад. В это время там было сосуществование разных форм. Неандертальцы известны ещё в Средней Азии, на южном, северном Кавказе.

М. Родин: Они, получается, сформировались в Европе и пошли на восток.

Е. Беляева: Да, может быть, немножко более широко, в общем, территории южной Евразии. Но по крайней мере в Юго-Восточной Азии, насколько я знаю, такой формы не выделяют. Картина проникновения туда людей более сложная. И там, как известно, недавно была обнаружена новая форма, денисовский человек, о котором вообще ничего не знали. Может быть, были ещё какие-то варианты. Это какие-то уже местные формы, происходившие, очевидно, из эректусов, о которых мы до того говорили, которые продолжали развиваться на евразийских просторах.

То, что касается прежде всего территории Южной Европы, юго-западной Азии и отчасти территории современной России, т.е. Северный Кавказ, здесь мы знаем остатки неандертальцев. Они эту территорию совершенно очевидно заселяли, это и антропологически установлено. И здесь же находятся памятники (стоянки). Значительная их часть в пещерах. Мне приходилось копать несколько пещер. Например, Монашеская пещера, это Краснодарский край, предгорья Скалистого хребта. Там мы нашли зубы неандертальского человека. В Баракаевской пещере по соседству была найдена челюсть неандертальского ребёнка. Так что здесь они всюду расселялись.

Но интересно, что хотя есть преемственность антропологическая отчасти, т.е. гены присутствуют, но преемственности по части археологии очень немного. В Западной Европе есть кое-какие прикидки на этот счёт, какие-то взаимопроникновения каменных индустрий, которые делали неандертальцы и люди современного типа, а например на Кавказе резкое различие между теми каменными индустриями, которые делали неандертальцы и теми, которые делали люди современного физического типа, то, что мы называем верхнепалеолитическими индустриями. Там намного более совершенные изделия. Т.е. по-видимому были какие-то периоды, когда просто определённые популяции вымирали вследствие разных причин.

Например, на Кавказе почти нет памятников, которые относятся к т.н. четвёртой стадии. Есть такая кислородно-изотопная шкала, которая по соотношению изотопов кислорода фиксирует глобальные изменения климата. Берутся керны в Антарктиде, в других местах. Это не наша епархия, но мы с этим тоже связаны, интересуемся. Эта четвёртая стадия – время первого холодного максимума последнего ледниковья. В это время почти весь Кавказ обезлюдел. Там единичные памятники находятся. Потом было подобное обезлюднивание в период позднего палеолита, где-то 20 тыс. лет назад. Тоже почти нет памятников. И то, что известно, они все находятся в пещерах, в очень небольшом районе. Это центральная часть Грузии. А в остальной части Кавказа почти их нет. И новое заселение началось уже с началом современного потепления, того, что мы называем голоценом. Люди снова начинают осваивать территории, возвращаться в горы. Такая история волн, откатов, вымираний. Люди были ещё очень слабо вооружены против природы.

Что касается вымирания неандертальцев, разные есть на эту тему гипотезы. Возможно, что их следует совмещать. Например, была такая очень интересная гипотеза выдвинута, что люди современного типа, которые пришли в юго-западную Азию а затем в Европу, принесли с собой штаммы тропических африканских болезней. Но они к ним были в принципе уже устойчивы. А неандертальцы были совершенно против них незащищены. Потом, конечно, сапиенсы были более продвинутыми. Они принесли с собой новые технологии производства каменных изделий. Они уже широко использовали обработку и кости, и дерева. Возможно, они превосходили неандертальских соседей чисто технологически. А это превосходство давало возможность более интенсивно охотиться, добывать себе больше пищи, что позволяло активно размножаться. Наверное, были и какие-то конфликты, борьба за разнообразные ресурсы, в т.ч. за выходы каменного сырья. Но такие вещи очень сложно фиксировать.

М. Родин: А если говорить о периоде, когда неандертальцы ещё главенствуют в Евразии, (я понимаю, что тут не может быть глобального заселения) вы можете нарисовать карту, условно, они пошли из Европы на восток, Кавказ. Куда они дальше всего распространились на север и восток? На Алтае, насколько я понимаю, есть. В той же Денисовой пещере есть стоянки неандертальцев.

Е. Беляева: На Алтае много пещер со среднепалеолитическими индустриями. Средний палеолит – это как раз время неандертальцев. На излёте среднего палеолита уже появляются сапиенсы.

М. Родин: А на территории современной России куда максимум они прошли? Они шли дальше Кавказа?

Е. Беляева: Есть немного в нижнем Подонье. Но далеко на север они не распространялись. Потому что мы жилищ, оторванных от пещер, не знаем. Пещеры, видимо, обустраивались, есть данные об этом определённые. Находят там каменные кладки, следы от каких-то конструкций. Но они использовали природные убежища, которые как-то обустраивали. А жилищ, которые строили позднепалеолитические люди, когда они могли просто в любом месте где-нибудь остановиться и с помощью камней, костей крупных животных, прежде всего мамонтов, из шкур сооружали жилища, землянки устраивали, и т.д. – такого, видимо, в тот период ещё не было. Поэтому они не могли далеко на север продвигаться. Хотя они считаются видом очень приспособленным, так как формировались они в достаточно прохладный период на территории Европы. Но всё-таки им пришлось отступить. По крайней мере, какая-то часть популяции отступила на юг. Они не могли переживать очень холодные периоды, в то время, как сапиенсы, пришедшие по сути из тропиков, приспособились. Как известно, они расселились вплоть до дальнего крайнего севера, и потом ещё в Америку отправились. Они оказались очень приспособленной формой.

М. Родин: К какой температуре были приспособлены неандертальцы?

Е. Беляева: Это я определённо не могу сказать. Лучше говорить со специалистами. Есть такая отрасль, палеоэкология. Они даже прикидывают среднегодовые температуры, но это тоже достаточно гипотетично, основываясь прежде всего на растительности. И делая экстраполяцию из современных знаний о том, какие растения к какому климату приспособлены, они делают определённые прикидки, сравнивая современную растительность с остатками растительности, которые находят в разных геологических слоях. Но точно назвать до градусов мы не можем.  

М. Родин: Просто можно наблюдать, что неандертальцы на север не очень распространялись. Но и на юг не пошли. Т.е. куда-то в район Индии они не пошли.

Е. Беляева: Как будто бы нет. Есть в Иране, в Ираке. Уже достаточно давно была открыта известная пещера Шанидар, где, кстати говоря, были обнаружены (это тоже интерпретация отчасти) костные остатки человека, который фактически был инвалидом. Но тем не менее он умер не от травмы, которую получил, а через некоторое время. Я точно не помню, но у него с одной из рук были большие проблемы. Он не мог, как все остальные, охотиться и может быть даже питаться. Т.е. очевидно, что было принято каким-то образом помогать соплеменникам. То есть признаки определённой социальной организации в неандертальских сообществах есть. Неандертальцев, кстати говоря, антропологи называют homo sapiens neanderthalensis. Они относятся тоже к сапиенсам.

М. Родин: Т.е. разумные.

Е. Беляева: Да. Как археологи, мы можем судить, что каменные индустрии у них тоже очень сложные и очень тонкие вещи они делали.

М. Родин: Дальше Ирана они не пошли?

Е. Беляева: В Средней Азии тоже кое-что есть. Просто нет такой плотности антропологических остатков. Но есть Тешик-Таш, неандертальский мальчик, это Средняя Азия. В принципе, это тоже неандертальская территория. На Алтае тоже были.

М. Родин: А что им помешало дойти до Дальнего Востока? Насколько я понимаю, в Китае не было неандертальцев.

Е. Беляева: О неандертальцах в Китае я не знаю. Но на эту тему нужно разговаривать с антропологами. Потому что у антропологов существуют существенные дискуссии по поводу определения, с чем их сопоставлять, к какому виду относить. Но, насколько мне известно, там шла местная эволюция на своей основе. Денисовцы там, видимо, внесли большой вклад в формирование населения этих регионов. А неандертальцы – это больше западная Азия и Европа. Европа почти, может быть, вся, исключая самый север. В современной Скандинавии неизвестно. Тут было слишком холодно. Ледники доходили до территории современной Московской области.

М. Родин: На востоке эректусы по-своему эволюционировали.

Е. Беляева: Видимо, да. Но там очень большие лакуны. Это же огромные территории. У нас есть проект, который мы попробуем осуществить: поискать ещё побольше в межгорных котловинах Центральной Азии. Потому что там существуют разрывы, нам не очень понятно, какие памятники существовали, в какое время. Нужно серьёзно изучать это всё.

М. Родин: Что мы можем сказать про хозяйство неандертальцев? Вы же отличаете их по археологическим находкам.

Е. Беляева: Что интересно, во время неандертальцев каменные индустрии становятся намного более разнообразными. Исчезают крупные грубые орудия, они их почему-то не использовали. По-видимому надо думать, что появились составные. Потому что понятно, что в любое время человеку нужно было грубую работу выполнять. И есть определённые свидетельства о том, что они использовали составные орудия. Например были находки небольших кремнёвых остроконечников со следами битума, природного клея. Т.е. они, по-видимому, во что-то их вставляли: в костяные, роговые, деревянные оправы. Я уже упоминала, что даже в позднем Ашеле в торфяниках в Германии были найдены огромные копья. До нас доходит очень мало органики. Возможно, что использовали. Скорее всего так. Потому что большая часть орудий того времени, которые использовали неандертальцы – это орудия небольшого размера, иногда очень мелкие. И даже современному человеку трудно удержать их в руке. Скорее всего, видимо, они вставлялись в разнообразные оправы. Они очень разнообразны. И сами индустрии очень разнообразны. И здесь уже, не все с этим согласны, но в общем начинают говорить о культурах, о локальных образованиях.

М. Родин: То есть это уже связано не просто с сырьём, а именно уже технологии другие.

Е. Беляева: Какая-то уже традиция. Причём они прослеживаются иногда, особенно когда мы копаем как раз пещерные стоянки, они хороши тем, что там люди жили на протяжении длительного времени. Т.е. мы копаем пещерные стоянки, где прослеживаются пять, десять и более геологических слоёв. Меняется природная среда: мы это всё прослеживаем. А встречается в этих слоях одна и та же каменная индустрия. Это говорит о том, что на протяжении всего этого времени, не смотря даже на изменения климата, жили одни и те же люди. И они продолжали делать именно какую-то свою определённую индустрию с какими-то очень характерными своими орудиями.

Я описывала уже на территории Грузии два соседних ущелья недалеко друг от друга. У жителей одного из них был хороший кремень, и они делали изделия, получали тонкие отщепы. А буквально в нескольких километрах в соседнем ущелье примерно в одно и то же время (Грубо говоря. Мы не можем говорить с точностью до лет, или даже сотен лет, мы говорим о тысячелетиях) с ними проживали люди, которые использовали только местный кремень именно из того ущелья, который намного худшего качества. И, соответственно, у них была более грубая индустрия, несравнимая с этой. И можно предполагать, что просто они не имели доступа к этому хорошему сырью. Потому что, может быть, в этих пещерах жила группа, которая использовала хорошее кремнёвое сырьё, а их соседям не было доступа, их просто не пускали. Можно так предположить.

М. Родин: Насколько я понимаю, в этот период, не смотря на то, что были похолодания, потепления несколько раз, это небольшие группки неандертальского населения.

Е. Беляева: Да. Разные есть демографические реконструкции. Но мы всегда их воспринимаем очень скептически и с улыбкой, потому что это невозможно рассчитать. Какая территория, допустим, нужна человеку, чтобы прокормиться? Причём территории все разные по степени насыщенности природными ресурсами. Потом, что они использовали? Мы же многое не знаем. Они, конечно, очень широко использовали и растительную пищу: разнообразные орехи, коренья и прочие съедобные растения. Но мы это можем только предполагать.

В своё время я работала на Урале. Там мы исследовали знаменитую Капову пещеру, но это поздний палеолит, рисунки. Но там по соседству был кордон, там работали биологи. И один из биологов пришёл рассказать о местной растительности, просветить археологов на эту тему. И он как раз говорил: «Когда я иду в лес, я ничего с собой не беру. Вся еда у меня в лесу», потому что он знал местный лес даже сейчас, а тогда климат был более благоприятным. «Я всё себе могу найти: то, что мне заменит и картофель, и витамин С себе найду, и где белок есть я найду, и полечиться чем я найду».

Мы всё это имеем в виду. Но всё это в значительной мере гипотетически. Но надо думать, что они очень хорошо всё это знали. Но в какой мере, что и как использовала каждая популяция, насколько они хорошо знали (кто-то, допустим, придя на новую территорию, просто не знал какие-то ресурсы, кто-то что-то не ел), мы не знаем. Мы находим в пещерах животных, но это не все. Мы же находим только часть памятников. Что-то не сохраняется, потому что ландшафт менялся. Очень часто мы находим каменные орудия, которые просто в речке находятся, в ручье, на склоне. Т.е. что-то здесь когда-то было, но изменения рельефа и природные изменения, всякие размывы, изменения течений рек и человеческая деятельность приводят к тому, что все эти древние слои разрушались. И очень много памятников мы не находим и не знаем. И многие территории просто слабо изучены. Так что по части их расселения, демографии и эксплуатации ресурсов очень много предположительного.  

М. Родин: Когда в северную Евразию и на территорию современной России пришли люди современного типа?

Е. Беляева: На сегодня есть данные, что тысяч 50 или даже 60. Примерно так. Тоже, к сожалению, данные очень разрозненные, но 50 – совершенно очевидно. На Дону наши коллеги из ИИМК исследуют, там сейчас уже есть такого рода памятники, такой древности. В Азии есть. В Австралию, известно, что люди порядка 60 тыс. лет назад проникают. Сапиенсы оказались очень активные.

Они, видимо, уже ментально созрели для достаточно быстрого развития различных технологий и именно преобразования природы. Т.е. они уже не просто приспосабливались, занимая определённые экологические ниши, они уже умели как-то свою жизнь подстраивать. Т.е. они начинают активно строить жилища, они уже используют одежду безусловно. Это фиксируется, например, по каменным статуэткам: там явные признаки одежды. В это время начинает развиваться искусство. Мы условно называем это искусством: это может быть связано с ритуалами, с магией. Но это несомненно. Там, где это удаётся найти, очевидно, что была уже достаточно сложно устроенная жизнь, сложная социальная организация. И, видимо, именно благодаря этому они неандертальцев и оттеснили.

М. Родин: И денисовцев, как выясняется.

Е. Беляева: Да. Но что-то от них и взяли. Они контактами, видимо, не брезговали. Насколько они были мирными – это неизвестно. Но тем не менее определённые контакты были, и гены предшествующих людей к нам попали. Иногда о более ранних формах людей говорят, что это не люди, не наши формы, но тот факт, что так или иначе это наши прямые или не совсем прямые предки, надо иметь в виду, и проявлять к ним большое уважение. Без них не было бы нас.

М. Родин: Люди современного типа очень приспособленные, поэтому, они как появились 50-60 тысяч лет назад на территории Евразии, они заселили всё, где не было ледника.

Е. Беляева: Фактически да. И наш коллега в вашей передаче недавно об этом рассказывал, вплоть до Ледовитого океана они добирались и там устраивались. Другое дело, что они приспосабливались и временами отступали, когда совсем были неблагоприятные условия. Но тем не менее они освоили весь Старый Свет и перебрались в Новый Свет. Как минимум тысяч 15 лет назад начинается заселение Америки. И у нас есть хороший специалист, Сергей Александрович Васильев, он очень подробно этим занимался, изучал местные материалы. Люди современного типа превзошли своих предков и заселили весь белый свет.