Максим Целуйко в «Родине слонов»

Кто был аналогом Папы Римского в древнем Китае? Как возникла китайская бюрократия? И почему именно периферийному, отсталому царству Цинь удалось создать китайскую империю?

Говорим о рождении государственной системы Китая с преподавателем школы востоковедения факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ Максимом Сергеевичем Целуйко.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с преподавателем школы востоковедения факультета мировой экономики и мировой политики ВШЭ Максимом Сергеевичем Целуйко.

М. Родин: Сегодня мы будем говорить о том, как создавалась государственная система Китая. Когда мы говорим про Китай, мы представляем себе развитый бюрократический аппарат чиновников, которые занимают посты не по знатности, а по умениям. Мы много посвятили программ с Виктором Башкеевым тому, как вызревала столетиями эта система. А сегодня обратимся к ещё большей древности, туда, где зародилась сама идея легистского государства. Сегодня мы будем говорить про Шан Яна, одного из идеологов этой системы.

Кто такой Шан Ян? Когда он жил, и какое значение он имеет для истории Китая?

М. Целуйко: Шан Ян, или Гунсунь Ян (Гунсунь – это необычная фамилия, одна из немногих двухсложных фамилий в китайской истории, Ян – имя) был из знатного рода. Он жил в IV в. до н.э. Он был потомком одного из удельных правителей древней Восточной Азии. В его биографии, составленной Сыма Цянем, написано, что он был из рода княжичей, побочных детей правителя Вэй. И тут же написано, что он служил у первого советника царства Вэй. И здесь начинается некоторая путаница, существующая, впрочем, только для русских читателей. Потому что он был потомком правителя Вэй – это одно царство. А служил он в другом царстве, иероглиф которого тоже звучит как «Вэй», но это другой иероглиф и другое царство. Поэтому тут нужно понимать, что, судя по всему, будущий Шан Ян, а тогда ещё Гунсунь Ян, происходил из обедневшего знатного рода (потому что знать в Восточной Азии потому и знать, что происходит от правителей), который был вынужден посылать своих сыновей куда-то учиться и где-то потом работать не у себя дома. 

И вот Вэйский Ян, как его ещё называли, уехал из родного царства Вэй в другое царство, которое тоже называлось Вэй, и стал там служить у местного авторитета, который потом стал сяном (первым министром), которого звали Гун Шу-цзо. И впоследствии переехал в царство Цинь в 359 г. То есть тут уже много вещей, которые обычно не совсем понятны. Обычно считается, что Вэйский Ян бежал из царства Вэй, но не уточняется, из какого царства Вэй он бежал.

Итак, в истории у нас есть два царства Вэй, один человек и одно царство Цинь. Он уехал из первого царства Вэй работать во второе и, согласно преданиям и легендам, записанным, скорее всего, через сотню лет после его смерти, он бежал из второго царства Вэй в Цинь вследствие политической борьбы. Но, скорее всего, это не так. Судя по стилю этих преданий и легенд, скорее всего, он просто переехал в царство Цинь, стремясь достичь лучшей карьеры. Знаете, как это бывает: люди из центра едут на периферию, потому что в центре все места заняты, а на периферии, на фронтире можно чего-то добиться, потому что там правила не такие жёсткие и там можно возвыситься. Скорее всего, Вэйский Ян так и поступил.

В 359 г. до н.э. он попал в царство Цинь и был представлен по протекции, как гласят предания, сановником Цзинь Цзянем циньскому царю Сяо-гуну, который правил с 361 по 338 г. до н.э. И он стал одним из сановников царства Цинь. И стал, как показывает история, вначале скорее не реформатором, а военачальником.

Тут нужно пояснить одну вещь. В царстве Цинь к тому моменту уже было довольно много, судя по археологическим данным, выходцев из более развитых более восточных царств: из Вэй, Хань, Чжао, Чу. Они прибывали туда где-то со второй половины V в. до н.э. Обычно в истории Китая Шан Ян представлен как первопроходец, первый мудрец, попавший в дикое царство Цинь из культурных царств. Но на самом деле это совершенно не так. И в этом смысле почва унавожена была для Шан Яна примерно уже как 70 лет, или даже больше. Шан Ян был не первым, просто наиболее известным и значительным. И если о Шан Яне говорят все предания и последующие философы, если они мысленно соревнуются с ним, то о предыдущих карьеристах из восточных царств, которые служили циньским царям, мало что известно. В основном это были беженцы от политических репрессий, политической борьбы эпохи распада царства Цзинь, соседнего царства, самого большого царства эпохи Чуньцю, распавшегося на Хань, Чжао и Вэй. Распад царства Цзинь положил конец эпохе Чуньцю и вызвал эпоху турбулентности и глобальных изменений, которые ввели новую эпоху Чжаньго.

М. Родин: Давайте про неё поговорим. Что такое Китай в IV в. до н.э.? Какая там политическая обстановка? Какие есть государства и как они устроены?

М. Целуйко: Важно понимать различие этой эпохи и предыдущей. В китайской историографии эти две эпохи называются эпохой Восточного Чжоу, которая длилась с VIII в. до н.э. по III в. до н.э. Эта эпоха распадается на два субпериода: эпоха Чуньцю, или Вёсен и Осеней, названная по одноимённой хронике (примерно с VIII в. до н.э. по середину V в. до н.э.), и эпоха Чжаньго, или Сражающихся царств (V-III вв. до н.э.), когда и сформировалась империя Цинь, в становление которой большой вклад внесли реформы Шан Яна.

Эпоха Чуньцю – это время, когда на территории Восточной Азии, там где сейчас Китай, существует большое количество, может быть даже под сотню, небольших государств, самыми крупными из которых являются царство Цзинь (самое крупное), царство Чу (южное царство, населённое аустрическими народами), царство Цинь (наш главный герой). И на севере в более позднее время существовало царство Янь, столица которого располагалась на территории современного Пекина. И на территории Великой Китайской равнины в пространстве между Нанкином и Пекином близ побережья и недалеко от Шаньдуна существовало огромное количество китайских срединных государств, которые назывались Чжунго, т.е. «срединные царства». Они были зёрнами китайской культуры в окружении больших и, как в эпоху Хань писали, «полуварварских» (хотя это не так) государств. Эти небольшие срединные царства были очень культурными и с высокой плотностью населения. Потому что территорий мало, а людей много, и почва плодородна.

М. Родин: Это же долина Хуанхэ как раз.

М. Целуйко: Понимаете, на реке Хуанхэ много долин. Поэтому здесь лучше говорить «Великая Китайская равнина».

Существовал также домен чжоуского вана. Это как Папская область в Италии. Чжоуский ван, царь предыдущей эпохи Западного Чжоу, не имел реальной власти, но имел сакральную, теологическую власть. Он представлялся, как сын Неба, который осуществляет порядок на территории всей Поднебесной, но делает это сакральными, ритуальными средствами.

Чжоуский ван назначал гегемона-ба. Гегемон-ба – могущественный царь одного из больших царств, который заключает союз со срединными государствами и является «лордом-протектором», главным полководцем, который ведёт войска срединных царств и своего собственного против варваров или внешних угроз по поручению и сакральному мандату, данному ему чжоуским царём.

Такая вот система. Поэтому в древности она называлась эпохой пяти гегемонов, когда хроника «Чуньцю» ещё не была так известна и так исследована, по пяти царствам, которые в разное время занимали позицию гегемона-ба. Смена этих пяти гегемонов и составляет исторический процесс эпохи Чуньцю.

Царства были устроены как территориальные, в которых территория управлялась родственниками царя, аристократами, знатными людьми. Основной социальной единицей был род, если мы говорим об элите. А на низах общества это была община. Основным политическим процессом этой эпохи было перемещение гегемонии с севера на юг от царства Ци, царства Цзинь (это северные царства) к царствам Юэ и У (южные царства). Когда последний гегемон, царство Юэ, пал, а первый гегемон, царство Цзинь, разрушился на три царства, то и закончилась эпоха Чуньцю.

В социальном смысле это был процесс распада родовых отношений на самом верху знати, когда земля была конечна, а размножение человеческое, особенно в Восточной Азии в это время, не знает пределов, и поэтому можно сказать, что на кого-то из знатных людей когда-нибудь земли не хватит. Удела он не получит, и будет у него знатное наследие, но никакого материального наследства. Эти люди впоследствии стали называться «гости», «приживалы». В крестьяне они, конечно, не пойдут, а никакие другие социальные роли здесь престижными не являются в это время: только аристократ, воин, сражающийся на колеснице, или крестьянин, который пашет землю. Соответственно, они начали путешествовать по Восточной Азии, предлагая свои услуги обучать чему-то или служить кому-то, становясь клиентами знатных родов, которые могли сохранить своё могущество. Могущественные люди конца эпохи Чуньцю, начала эпохи Чжаньго собирали вокруг себя клиентелы из таких «приживал» и поручали им разные задания как военного, так и гражданского характера.

Вследствие этого и распалось крупное царство Цзинь и произошла смена правящего рода в крупном царстве Ци, которое располагалось на Шаньдуне. Аристократические рода, оставшиеся при власти и ресурсах, получили большой кадровый резерв людей, которым они могли не раздавать землю, потому что они не были их родственниками, а платить зарплату, или просто обеспечивать их престижное потребление и элитное существование. Т.е. ресурс, который они должны были отдавать этим «приживалам», гораздо меньший, чем тот, который они должны были отдавать своим родственникам. Поэтому они устроили разборки и внутриполитическую борьбу, которая разорвала царство Цзинь на части. Там было шесть изначально сильных родов, три из них погибли, три остались и победили, и царство Цзинь распалось на Чжао, Хань и Вэй. Эти клиенты служили не правителям царств. Сила правителей царств в это время упала. Они потеряли реальную власть. Они служили родовой аристократии.

И здесь мы в первый раз сталкиваемся с тем, что сделали реформы Шан Яна. Они происходили в IV в. до н.э. Эпоха Чуньцю закончилась в середине V в. до н.э., примерно за сто лет. 450 г. – примерный конец эпохи Чуньцю, и 359 г. – примерное начало службы Шан Яна в царстве Цинь. И после Шан Яна, тут я уже могу говорить о содержании моих научных статей, эти «приживалы» в царстве Цинь стали служить в основном только правителю. В этом было не столько содержание, сколько политическое последствие его реформ. Можно сказать, что вследствие реформ Шан Яна в царстве Цинь кадровый ресурс, который служит за зарплату, получает только правитель. Таким образом, вся власть находится в руках правителя. И политической силы, которая устраивает центробежный процесс в других царствах, в царстве Цинь не возникло. Царь под своим руководством собрал самую большую группу клиентелы, которая и стала бюрократией. Можно сказать, что патрон-клиентские отношения трансформировались в бюрократию в тот момент, когда произошла их унификация. Т.е. патрон-клиентские отношения в теории могут быть только у царя. На практике это, конечно, нарушалось много раз.

Таким образом все «приживалы», которые приезжают в Цинь, будут служить только царю. Но служить они будут в определённой иерархии, потому что царь один, а этих людей много. И устройство этой иерархии, само введение этой системы, является безусловной исторической заслугой Шан Яна. Поскольку эта система помогла преодолеть родовые границы знати и создала такое пространство политической коммуникации, в которой эти границы не имели никакого значения. Потому что, с одной стороны, эти люди уже выпали из своих родов, уехали из своих царств, и смогли сформировать будущую имперскую элиту, которая смогла потом управлять тем, что осталось от разных царств. Т.е. сначала образовалась элита на основе циньской бюрократии, а потом образовалась империя Цинь, которая только благодаря этой элите, выходцам из разных царств, смогла ими управлять.

Нельзя говорить, что царство Цинь просто завоевало все царства в конце III в. до н.э. Оно сначала сформировало на своей основе такую бюрократию, которая предложила карьерный рост выходцам из обедневших знатных родов из других царств, которые там интегрировались. Нельзя сказать, что они ассимилировались, потому что они сохранили знание своих языков, наследие культур и свои погребальные традиции, как показывает археология. Но тем не менее они интегрировались.

Такой шёл сложный процесс социально-политический, тут нельзя их отделять, от Чуньцю к Чжаньго. И такая в этом процессе, если вкратце, роль Шан Яна.

Тут нужно понимать, что когда в Чжаньго осталось семь крупных царств от десятков царств эпохи Чуньцю, то они конечно все были устроены немного иначе. Не так, как устроены царства эпохи Чуньцю. Поскольку их аристократические рода могли набрать себе значительное количество клиентелы. И во всех царствах кроме Цинь поэтому власть аристократических родов усилилась, а власть царей упала. А в царстве Цинь произошло наоборот. Тем более, что по самой истории царства Цинь так получилось, что в конце V в. до н.э., примерно за 40 лет до реформ Шан Яна, старая аристократия царства Цинь проиграла гражданскую войну, условно говоря. И царь опёрся на новые, свежеосвоенные районы царства Цинь, которые были ближе к этим восточным царствам, из которых потом приехали эмигранты. Они бежали как раз в эти новые восточные районы, куда в 383 г. была перенесена столица Цинь.

Т.е. это долгий процесс, который предшествовал реформам Шан Яна и в значительной степени ввёл в бытие все те разрозненные элементы, которые приписываются самому Шан Яну.

М. Родин: Получается, это не то, что именно гению Шан Яна мы обязаны тем, что в царстве Цинь были осуществлены реформы. Нет, там так сложились условия, и он стал только инициатором этих реформ. Правильно?

М. Целуйко: Надо понимать, что гениев в Восточной Азии было много. Они пытались делать реформы и в царстве Хань, и в царстве Чу, и в царстве Ци. В царстве Цинь получилось. Совпали индивидуальные условия, совпала личность, и условия объективные. Надо понимать, что царство Цинь не было самым развитым. Если говорить о самой главной технической инновации этого времени, использовании железа, тот как раз царство Цинь, как показывают современные исследования, отставало в его использовании и распространении от более восточных царств.

Очень чётко надо понимать, что здесь дело было не в экономической ситуации, а именно в социально-политической. И с одной стороны сложились вышеописанные предпосылки, а с другой – приехал весьма значительный мыслитель того времени. Но он бы в любом случае туда приехал, потому что они все туда приезжали. Там была значительная карьерная мобильность и свобода передвижения. Так, например, чуть позже этого времени, в 322 г., человек, который был, условно, премьером в царстве Цинь, стал премьером в царстве Вэй.

М. Родин: Получается, Цинь смогло воспользоваться мобильностью человеческих ресурсов в свою пользу.

М. Целуйко: Вышеперечисленное было долгим процессом длительностью в 150-200 лет. Какое-то время эти клиенты были довольно свободны в своих отношениях и могли поступить на службу в другое царство, а потом опять вернуться. Это очень интересно смотреть, как у людей ещё не было в голове ясного понимания, что такое бюрократия, и они позволяли себе вещи, которые в современном государстве никто позволить себе не может. Никто не позволит, чтобы премьер-министр уехал в другую страну, стал там премьер-министром, а потом вернулся. Здесь это показывает то, что здесь было общее пространство, пересекающее границы отдельных царств. За счёт этого потом и сформировалась империя. И Шан Яну принадлежит в значительной степени создание материальной основы этого общего пространства.

Собственно, что Шан Ян сделал? Надо чётко понимать, что биография Шан Яна, которая изложена у Сыма Цяня, испещрена идеологическими нарратитвами более поздних эпох. Общий идеологический нарратив таков: было дикое царство Цинь, в которое приехал неоценённый мудрец из восточных царств и сделал там конфетку. Но это, конечно, не так.

Реальность такова, что в 359 г. Гунсунь Ян приехал в царство Цинь, и первое звание, которое он получил, было военное звание. И именно на войне с тем царством, которому он раньше служил, царством Вэй, он продвинулся и получил следующее звание. На самом деле с 359 по 350 г. мы можем точно сказать, что Шан Ян занимался военными делами. Он был генералом, не гражданским чиновником.

И это очень чёткое свидетельство того, что в это время бюрократии как таковой, т.е. гражданской службы, ещё не было. Это были клиенты правителя, которым поручали самые разные задания. Не было ещё классического китайского разделения служащих на военных (т.е. офицеров) и гражданских. И те ранги, которые Шан Ян получал, были циньскими. И, как правило, именно Шан Яну приписывается введение этих званий. Но он их не вводил: они существовали задолго до него, но были титулами сановников родовой аристократии при дворе правителя, которые он потом использовал, чтобы назвать ими ранги знатности. Т.е. он их не изобрёл, а привёл в систему.

И вот в 350 г. до н.э. в Цинь стали строить на свежеосвоенном районе в окрестности места, где теперь стоит Сиань, новую столицу Сяньян. И здесь произошли первые несомненные реформы. Здесь были земли, которые ещё не были розданы наследственной аристократии. И на них создали новую административную систему, систему уездов. Опять же, сами по себе уезды возникали и до этого. Это были земли прямого подчинения царю за пределами его столицы. Но тут уезд стал системным основанием иерархии территориального управления. И эту систему безусловно поручили создавать Шан Яну.

Надо понимать, что это было рискованное мероприятие. Естественно, родовая аристократия была не довольна, что такие лакомые куски уплывают от неё. И поэтому сюда поставили человека, который, скорее всего, был волевым и воинственным. Человека, который умел держать удар, но которого было не жалко. Т.к. он чужак. 

М. Родин: Это тот самый Шан Ян?

М. Целуйко: Да. Пока ещё Гунсунь Ян. Он проявил себя хорошо. И эта система уездов, во главе каждого из которых уже был начальник уезда, т.е. человек, который управлял, но не владел, была объединена в 41 уезд. Она постепенно распространялась на всё царство Цинь. И, скорее всего, при жизни Шан Яна она ещё не успела распространиться. Безусловным доказательством является то, что Шан Яна (тогда ещё Вэй Яна) возвели в аристократический ранг и пожаловали титулом правителя области Шан на берегу Хуанхэ. Это говорит о том, что не вся территория Цинь этого времени была поделена на уезды, а для аристократии вполне оставалось ещё место.

Но как раз Шан Яну китайская историография приписывает безусловное уничтожение наследственной аристократии в царстве Цинь и распространение системы уездов на всю территорию царства. Но на самом деле это произошло только через 150 лет при Цинь Шихуане, уже в империи. Сам же Шан Ян посадил зерно этой системы. И парадокс в том, что, сам начиная чиновником, он стал аристократом. Можно сказать, что он вернулся в то состояние, в котором были его предки. И получил на новых основаниях титул правителя области, которая сама по себе, скорее всего, больше, чем всё то царство, из которого происходили его предки.

Это возвышение Шан Яна разбередило воображение таких же честолюбивых отпрысков бывших аристократических родов по всей Восточной Азии. И они стали приезжать в Цинь, надеясь повторить его судьбу, и некоторым это удавалось. И в значительной степени его судьба стала образцом, как судьба Конфуция была образцом для конфуцианцев.

В этом было значительное отличие царства Цинь от других царств. В других царствах были произведены похожие преобразования и создана бюрократия. Но чаще всего там первым советником (премьер-министром, условно) становился родственник правителя. Таким образом, честолюбивым карьеристам там было нечего ловить. Они уезжали оттуда в царство Цинь.

Благодаря этому образовались интересные отношения между бюрократией восточных царств и царства Цинь. Создались специфические партии, которые располагались и в царстве Цинь, и в других царствах. И в других царствах они старались продвинуть своего кандидата на пост первого советника царства Цинь. Иногда даже отдавали свои земли для того, чтобы поставить это в заслугу человеку, который служил в царстве Цинь. Таким образом, и благодаря военной мощи, царство Цинь стало довольно быстро расширяться. А остальные царства утратили свою политическую волю к сопротивлению.

Цари царства Цинь не стремились физически уничтожать эти царства или их представителей. В битвах, конечно, гибли сотни тысяч, но сознательного уничтожения геноцидом не было. Они их переселяли, они их использовали, нанимали к себе на службу, но в общем и целом это была система взаимодействий. Нельзя сказать, что это было просто «тупое» завоевание.

М. Родин: Получается, Шан Ян, вопреки повествованию Сыма Цяня, не был «гением», который своей волей всё поменял. Он был одним из винтиков в этих социальных изменениях. Правильно?

М. Целуйко: Да. Его реформы были важной стадией процесса, который начался за 70 лет до него и продолжился до образования империи Хань. Тут надо понимать, что у Сыма Цяня в его двух повествованиях о Шан Яне, одно в биографии, другое – в истории царства Цинь, есть некоторые разные элементы. Есть элементы хроники и документов царства Цинь, а есть элементы, которые условно можно назвать идеологическими нарративами из более поздних эпох. Текстология позволяет нам однозначно их разделить. И, разделив их, мы получаем с одной стороны событийную историю, а с другой – картину идей, которые не отвечали реальности эпохи Шан Яна, но отвечали восприятию эпохи людьми уже эпохи Хань, когда Сыма Цянь писал. 

М. Родин: Т.е. у нас есть отдельно в повествовании легенда о Шан Яне, которую Сыма Цянь пересказывает, где он сам осознанно вводит все реформы. И мы можем отделить это от реальной жизни, где Шан Ян – всего лишь один из элементов этого механизма. Тем не менее, мы можем рассказать что-то о его деятельности на посту премьер-министра Цинь?

М. Целуйко: Мы будем говорить условно не «премьер-министр», а «первый советник», чтобы не уходить слишком далеко от времени.

Во-первых, нужно понимать, что Шан Ян по легендам ввёл господство закона («фа»), благодаря чему он считался последующими ханьскими исследователями одним из основателей школы легистов. Но Шан Яна на самом деле можно назвать «радикальным циничным практиком», который делал всё для собственного возвышения и укрепления власти правителя Цинь, потому что его статус держался исключительно на жизни этого правителя. И когда этот правитель скончался, был казнён и сам Шан Ян, потому что он изрядно позлил местную аристократию, которая была связана с правителем и, главное, с будущим правителем родственными узами.

Шан Ян создал иерархию рангов, которые с одной стороны были бюрократическими, а с другой стороны – и социальными рангами. Это ни в коем случае не значит, что в легистском государстве все были равны перед законом. Иерархия социальных рангов напротив указывает на иерархическое неравенство. Ранг можно было унаследовать, иногда даже купить, сдавая зерно в казну. Условно «купить», потому что сдача зерна считалась гражданской заслугой. Получив этот ранг, человек, совершив преступление, получает не такое жёсткое наказание, как обладатель более низкого ранга. Эти ранги знатности, как показывают более поздние источники, в конечном счёте сформировались в такую систему, где их можно, например, отдавать. И отдача ранга знатности засчитывается в качестве наказания. И человека, например, не будут бить палками 50 раз.

Итак, Шан Ян с одной стороны создал, и, можно сказать, «пробил» территориальное уездное бюрократическое устройство, как основной тип территориального устройства в царстве Цинь. А с другой стороны он пробил иерархию социальных рангов, обмен между которыми составил значительную часть политической игры и обмена в элитах на следующие 150 лет.

И третье главное, что Шан Ян сделал, это усиление циньской армии. Шан Ян создал такую систему, при которой за определённое количество отрубленных пальцев, ушных раковин или голов противника воины получали повышение этого самого ранга знатности.

Итак, у нас есть с одной стороны система рангов знатности, а с другой – система чинов. Это две разные системы, как система воинских званий и воинских должностей. Полковник не обязательно командует полком. Благодаря этому была создана система мотивации, в которой элита и простонародье были с одной стороны равно заинтересованы в том, чтобы служить, а с другой стороны между ними была пробита граница.

И тут как раз начинается распад общинных отношений на земле. Чаще всего это приписывается Шан Яну, но, как показывают циньские судебники, это, скорее всего, тоже возникло ближе к временам Цинь Шихуана.

М. Родин: Это то, на чём Сыма Цянь акцентирует внимание: что он расселил большую общину, запретил селиться в одном доме…

М. Целуйко: Нет, это как раз, скорее всего, непроверяемые легенды.

Важно то, что он ввёл систему личной ответственности. Т.е. человек получает наказание сам. А с другой стороны наказание, например, за укрывание преступника или за несообщение о нём коллективно, распространяется на всю общину. И здесь возникает противоречие, которое потом разрешается на протяжении всей дальнейшей истории. Противоречие между коллективным характером жизни и личностным характером ответственности в технократическом бюрократическом государстве. Это противоречие заложено реформами Шан Яна. Потому что у них заложена с одной стороны индивидуальная ответственность и индивидуальные же пожалования рангов, а с другой стороны коллективная ответственность. И родственники высокорангового человека имеют больше возможностей и более высокий ранг, чем остальные низкоранговые люди.  

М. Родин: Тем не менее Сыма Цянь упоминает, что он разделил всё общество на пятёрки и десятки, которые были связаны круговой порукой.

М. Целуйко: Если почитать китайскую историю, то практически каждый реформатор за полторы тысячи лет, начиная с Шан Яна, это делал. Эти пятки и десятки упоминаются огромное количество раз. Сомнительно, что можно было столько раз это действительно произвести.

Скорее мы можем сказать, что как Шан Ян взял циньские ранги и связал их в иерархию, так он и интегрировал уже существовавшие общинные институты в систему бюрократической законности. Мы должны понимать, что община в то время была основным институтом землепользования (о землевладении мы пока не говорим), так и основным социальным институтом. И соответственно чиновники должны были управлять какими-то общинными процессами. И это управление в значительной степени положило начало распаду общины. Но это более поздние времена уже эпохи Хань. А сам Шан Ян, скорее всего, общину не разлагал, и тем более не разлагал её сознательно. И если уж на то пошло, объединение людей в пятки и десятки скорее должно её укрепить, чем разложить.

М. Родин: Ему ещё приписывают создание частной собственности на землю.

М. Целуйко: Это уже более поздние идеологические изыски советской эпохи.

Собственность на землю неразрывно связана с возможностью её продажи. А как продавать землю, если здесь не существует развитого аппарата валюты? Деньги этой эпохи – похожие на штык лопаты бронзовые, медные слитки. Они совершенно непортативны и неудобны. Большинство обменов идёт натурально, налоги платятся натурально. И материальные штрафы берутся, например, металлом в пересчёте на элементы брони. Здесь мы о ни о какой финансовой системе, с которой можно свободно продавать вообще что-то ещё не говорим. Она ещё формируется. Торговля и урбанизация, в отличие от предыдущих эпох, эпохи Чжаньго, развивается очень бурно. Но именно как системность, законом гарантированное право на продажу – этого ничего ещё нет.

М. Родин: Общество менялось несколько поколений с помощью огромного количества факторов. Они все в последующей историографии стянуты в одну точку и названы «реформами Шан Яна». Всё было сложнее, как это обычно бывает.

М. Целуйко: Да, всё было сложнее и более рассеяно по времени.

М. Родин: Но тем не менее это один из важных процессов, который мы можем наблюдать: создание теории, самой идеи легистского государства в Китае.

М. Целуйко: Да. И после Шан Яна Цинь не знала крупных поражений.