Алексей Пастухов в «Родине слонов»

Что такое «боевое одеяло» и как его применяла китайская пехота? Почему кавалерия относилась к «странным войскам»? Как общение с духами предков стало началом китайской военной науки?

Говорим с синологом Алексеем Пастуховым о китайских армиях эпох Чжоу, Цинь и Хань.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с Алексеем Пастуховым

М. Родин: Как в Китае могла возникнуть конница без участия кочевников? Казалось бы, очевидно: она появляется, чтобы противостоять этим конным отрядам. Как могла появиться военная наука из культа предков? И можем ли мы доверять всем этим сведениям о многомиллионных китайских армиях древности? Сегодня с Алексеем Пастуховым мы продолжаем разговор о китайской армии древности.

Вы сказали, что о тактике эпохи Шан мы можем только догадываться. А Чжоу и Цинь мы лучше понимаем.

А. Пастухов: Если Сыма Цянь писал в I в. до н.э., то если он что-то переносит, то не на тысячу лет. То есть, возможно, какие-то параллели есть. Но у нас есть более ранние трактаты. Традиционно считается, что это IV-V в. до н.э. это Сунь-Цзы и У-Цзы. Есть классический перевод Конрада. Есть менее известный перевод полковника Сидорова. Но все эти переводы сделаны с точки зрения филолога, человека, владеющего китайским языком, как языком изящной словесности. Академику Конраду было безразлично на военные реалии. В его классическом переводе фунты, пуды, рубли и копейки.

Но в самом трактате очень много военных данных. Если мы берём несколько трактатов военного канона и начинаем сравнивать, то, наверное, самый ценный из них – это Лю Тао, «Шесть стратегий». Он, может быть, довольно умозрительный, потому что он сильно дополнялся, возводился в качестве какой-то основы. Даже в XIX веке считалось, что Лю Тао надо обязательно читать.

Что начинает прорезываться на поверхность? Есть мощные построения пехоты. Что пехоту муштруют. Сначала много строевой подготовки. Капрал бьёт в барабан с куском черепицы, который звенит, и они под это ходят. Отрабатываются перестроения. Передвижения были очень разные, в том числе ползком. Причём не важно, как они были вооружены: их могли заставить ползти.

М. Родин: А в чём смысл? Огнестрельного оружия нет, а лук бьёт навесом – всё равно попадёт.

А. Пастухов: Не могу сказать, но это факт. Скорее всего для скрытного передвижения в виду противника. Причём в составе подразделения. Что ещё интересно: была команда «сидеть!». Видимо, доспехи были тяжёлые и воинам надо было дать присесть и отдохнуть. И, возможно, чтобы уменьшить потери от стрельбы врага.

Всё это значит, что возникает развитая пехотная тактика. Сразу после этого возникает увеличение количества копий. Они начинают ощетиниваться копьями и не позволяют себя фронтально атаковать. Применяются щиты. Щиты довольно крупные, двух типов. Большие квадратные, их можно было с лёгкой подпоркой использовать и как укрытие для стрельбы из арбалета, например. Можно было нести его в первой шеренге, чтобы прикрывать воинов.

Потом у китайцев будет интересный вид коллективного доспеха: боевое одеяло. Разматывалось полотнище примерно 3х6 метров, толщиной сантиметров шесть. Плотная ватная стёганка. Её несли два специальных воина, разматывали перед строем. Стрелы попадали в это одеяло и не пробивали его. Когда обстрел заканчивался, они его сворачивали. Для этого специально готовили воинов.

М. Родин: Для этого должно быть взаимодействие и со строем и их двоих.

А. Пастухов: Всё это говорит о том, что пехота становится основной ударной силой. Слишком много усилий прилагается для её обучения.

Возникают упоминания иерархий. Современная китайская военная терминология во многом растёт ещё из тех времён. Люй, который сейчас бригада, обозначал тогда соединение примерно в 2500 человек, армия, цзюнь, тогда была соединением в 12 500 человек. Для древних времён это очень крупные соединения. И, в частности, слово цзюнь примерно до середины ХХ века сохраняло значение, которое у нас традиционно переводится, как «армия», но которая по численности была не больше нашей дивизии.

Возникает пятиричная система. Низшее соединение – пяток. Возможно, это шеренга в колонне. Потом идёт 10, 25, 50, 100, 1000, 2500 человек, потом цзюнь, который состоит из пяти таких соединений люй.

Мы имеем период Сражающихся царств, за три столетия до того, как Цинь объединит всю китайскую равнину. Ни одно царство не может взять верх. Одно усиливается, становится гегемоном, и, управляя двумя-тремя зависимыми соседями, начинает в таком союзе кошмарить всех остальных. Но в то же самое время другое царство начинает возвышаться, у него появляются свои сателлиты, и они начинают кошмарить первых. Возникает теория союза по вертикали и теория союза по горизонтали. По горизонтали выстраивались союзы царств, которые идут с запада на восток, по вертикали – с севера на юг.

По всей видимости, в этот момент возникает проблема стагнации военного дела, когда существующие тактика и вооружение позволяют что-то делать, но не достигать решительной победы. В этот момент китайская мысль начинает работать. Колесницей атаковать плотное пехотное построение практически невозможно. К тому же в Лю Тао упоминаются колесницы, тяжёлые возы, которые покрываются кожаной бронёй, и на них устанавливаются небольшие метательные машины, тяжёлые арбалеты, и т.д., которые создают защитный вал. Как они это толкают перед строем – тоже не очень понятно, потому что колёса у них неповоротные.  Но факт: перед строем могло быть мощное полевое укрепление, которое движется. Сражаться становится уже невозможно.

Возникает вопрос: что делать дальше? Начинает появляться понимание о войсках правильных, чжэнцзюнь, и войсках странных «цицзюнь». «Ци», «странный», – это правая часть иероглифа «всадник».

Мы знаем, что любое фалангообразное построение нетерпимо для ударов во фланг и в тыл. Скорее всего, кому-то из древнекитайских гениев пришло в голову создать конный отряд. Кому – мы никогда не узнаем.

М. Родин: Получается, конница в Китае возникла в столкновениях китайцев друг с другом, а не с кочевниками.

А. Пастухов: У хуася в те годы был очень мощный политический центр с очень мощным ремесленным производством, высокой культурой. Варвары отличаются тем, что не едят правильную пищу, не совершают правильных ритуалов, не носят правильную одежду, у них нет правильных причёсок и они не живут в правильных домах. Правильный дом по китайским меркам – это надземное помещение со стенами из утрамбованной земли. Это здание с комнатами. Правильная одежда обязательно тканая, делится на несколько предметов и полностью закрывает тело. Каждой половозрастной группе и социальному статусу соответствует своя причёска. Все отношения в обществе хуася регулировались ритуалом, потому что их слишком много и нужно знать, кому подчиняться. Правильная пища – обязательно злаковая, или мясо, подвергшаяся тепловой обработке.

Это резко отличает хуася от всех остальных. Например, северные племена ди не имели причёсок, не соблюдали ритуалов, жили в пещерах, ели сырое мясо, хлеб, рис не ели. Чем отличались жуны, которые пришли с запада и часть из которых, возможно, была европеоидами? Не имели правильных причёсок, правильной одежды, носили в основном одежду из кожи и шерсти (т.е. не из растительных волокон) и не ели ту растительную пищу, которую ели настоящие хуася. Восточные варвары не имеют правильных причёсок, ходят голые, татуируют тело, едят сырую рыбу.

Хуася были горды тем, что они хуася. У них были для этого и технические основания. И у хуася была более развита военная техника, организация. Набег жунов не был опасен в принципе. Они могли что-то похитить и сжечь, но разрушить это государство они были не в состоянии.

И от маленького шанского анклава в бассейне Хуанхэ уже ко временам Хань мы видим проникновение далеко за Янцзы на юге. Это очень существенно. Поэт Цюй Юань говорил, что юг – это страна смертельной ци. Там же постоянные лихорадки. Там скачут стаи великанов, лис, удавов, девятиглавы. Считалось, что юг – это Ад. Кочевники были вытеснены из ордосской излучины Хуанхэ (современная Шэньси). Часть кочевников пошла на службу китайцам, потому что ты делаешь то, что всегда, грабишь-убиваешь, а за это получаешь шёлк и разные вкусности.

Когда сюнну навязали свою волю династии Хань, в частности, была поставка в составе дани всяких медовых печений. То, чего сюнну вообще не имели. Быть вождём сюнну и есть сладкие ханьские печенья – это была большая привилегия, которая отличала их от простых общинников. Есть подсчёты, которые показывают, что ханьская дань обеспечивала только потребности семьи самого шаньюя. Скорее всего, это делалось для того, чтобы шаньюй держал своих «бандитов» подальше от Хань. Ханьцы бы всё равно их побили, но отвлекаться на это тоже смысла не было. Один из перебежчиков к сюнну уверял шаньюя, что если Хань захочет, то одной десятой своих ремесленных произведений купит весь его народ.

М. Родин: Как было организовано снабжение этих войск вооружением?

А. Пастухов: Мы не договорили про конницу. Вся земля в Поднебесной считалась землёй вана, и он давал её в держание. На самом деле, реально были, конечно, частновладельческие земли. Декларации и реальные отношения на земле – это разные вещи. Были участки, где выпасались кони. Они были казёнными. Ими можно было снабжать и колесничих, и конницу. То есть конницу лошадьми могли снабжать за счёт правительства. Но можно было иметь и своего коня. Главная проблема – выпасать было негде. Общинные земли, как правило, использовались все под земледелие. Соответственно, китайская конница была сравнительно немногочисленна, потому что даже крупный правитель не мог содержать большие табуны. Он содержал какое-то количество коней, но остальных он должен был либо покупать у кочевников, либо получать от них в качестве дани, либо захватывать в качестве добычи. Соответственно, Сыма Цянь говорил: «У вас миллион латников и десять тысяч всадников». Мы не можем проверить справедливость этих слов. Но это примерно даёт соотношение конных к пешим.

Практически всё оружие, которое я перечислял, требует профессиональных навыков. Есть мнение, что кочевники в техническом плане были продвинутее. Но всякие карасукские бронзы были в момент, когда кочевание, как самостоятельный тип, не выделилось. Это ещё предкочевая стадия. Народ регулярно переселяется. Они, грубо говоря, пожили, потом передвинулись на несколько десятков километров, построили новый городок, прожили там лет 10-15 и дальше пошли. Соответственно, тогда были возможности для добычи руды, изготовления древесного угля, чтобы её плавить, и занятия бронзой, а затем и чёрной металлургией.

У оседлого населения всё время есть эта возможность. Тем более, что, имея аппарат принуждения, можно заставить крестьян в качестве повинностей заготовлять дрова, пережигать их в уголь, создавать запасы древесного угля. Точно так же можно заставить их копать руду. Тех, кто занимается рудным промыслом профессионально, можно заставить сдавать часть добытого в качестве натурального оброка. Таким образом государство аккумулировало сырьё.

При профессиональном ремесле возникает профессиональное производство оружия. Сделать бронзовый меч, который такой же упругий, гибкий и лёгкий, как стальной – это очень сложно. По тем временам ни для одного кочевого государства это недоступно.

Соответственно, были профессиональные оружейники. Скорее всего, они находились под контролем государства. Для Китая держать под контролем производство – это традиция. Но прямых указаний нет. Более того, существуют косвенные указания, что частный человек мог иметь в своём обиходе какое-то оружие. С какой целью – не ясно. Тем не менее, для периода Чжоу очень хорошо описана судебная система. Там говорится, что дело слушается после того, как внесена судебная пошлина, которая представляла собой связку из двенадцати стрел.

М. Родин: Не ритуализированных, а настоящих боевых?

А. Пастухов: Да. Это значит, что человек должен был либо дома их иметь, либо возможность купить на каком-то рынке. Более того, существовала развитая система штрафов.

Кстати, важный культурный нюанс: кочевники не имеют тюрем, их имеют только оседлые. У поздних кочевников XVII-XVIII века заключение может быть на две недели, пока длится следствие. Причём не в тюрьму, а в вырытую яму. А потом приговаривали либо к казни, что бывало крайне редко, либо к штрафу. А у оседлых были специальные тюремные здания.

Если человеку грозила тюрьма, он мог избавиться от большого наказания очень простым способом. Нужно было сдать государству трезубец-цзи и комплект доспехов из расписной шкуры носорога.

М. Родин: Имеется в виду купить и сдать? Не самодельные?

А. Пастухов: Он мог иметь их в своём хозяйстве. Но их должен был сделать профессионал. С носорожьей шкурой тяжело работать. Она толстая и очень прочная. Она нарезалась, взвешивалась так, чтобы куски соответствовали друг другу по весу. При усыхании они вели себя по-разному, и делалось так, чтобы эти куски после усушки не коробились, чтобы доспех хорошо сидел. Это профессиональные действия. Учитывая, что хорошей стали тогда не было, это были очень прочные хорошие доспехи.

Если человек попадал на менее серьёзные проблемы, он должен был сдать цзи и расписной щит из кожи носорога. Причём указывается, что их лакировали. Лак – это защита от сырости плюс он делает щит более твёрдым. Получаются очень надёжные по тем временам лёгкие доспехи.

Когда кожу хорошо проработают, пластинки из неё не гнутся, не мнутся. Они почти как стальные, только потолще. Потом в пользу стали сыграет то, что пластинки можно будет делать более тонкими. При аналогичных защитных качествах они будут более компактные, и сочленения будут лучше прорабатываться, движения в доспехе станут легче. Кожа будет вытеснена на окраины этого ареала и останется сталь и другие металлы.

Скорее всего, людей, производящих доспехи, контролировало правительство. Но, видимо, что-то они могли продавать. С какой целью – непонятно. Источники не дают нам прямых ответов на эти вопросы.

Сказано, что человек может сдать кусок металла. Причём в источниках есть добрый металл и злой металл. Добрый металл, судя по всему, это разные бронзы. Китайские бронзы в основном оловянистые. Там разное содержание олова, были разные присадки для достижения определённых свойств. Злой металл, э цзинь, это, скорее всего, чугуны. Потому что найдено очень много чугунных изделий. Некоторые детали вооружения, которые не испытывали больших нагрузок, например, наконечники стрел, которые если даже расколются, то сначала пробьют, либо головки палиц, отливались из чугунов. Впоследствии в Китае была придумана технология отжига чугуна, чтобы получать ковкую сталь. Чушку дробили, выжигали из неё излишек углерода и получали ковкую сталь. И китайское оружие опять шло впереди.

Всё это требовало профессиональных ремесленников. Были дворцовые, казённые ремесленники. Были те, которые работали на рынок, но и они находились в определённых отношениях с государством. Сдавали какие-то свои изделия в казну, и т.д. Для более древних времён это трудно установить, но, скорее всего, государство эти процессы очень сильно контролировало.

М. Родин: Когда мы говорим о позднем Чжоу, мы говорим о развитой пехотной тактике, которая требует от солдат хорошего обучения, слаживания и владения оружием. Как тогда набирали солдат?

А. Пастухов: Письменных источников нет. «Го цэ» («Планы государств»), например, или «Чжоу ли» – это всё достаточно поздние трактаты, которые ретроспективно освещают эти вопросы. Что в них правда, а что нет – непонятно. Там возможно осовременивание, перенос синхронных реалий на глубокую древность. А возможно они воспроизводят какие-то утраченные источники.

Но что вырисовывается? Во-первых, многие китайские царства стали брать дань кровью со своего населения. Большой угрозой для жителей Китая был прорыв дамб на Хуанхэ. Мы знаем о случаях таких прорывов в XIX-XX веках, когда гибли миллионы людей. Кочевники никогда не смогут нанести столько урона. Поэтому люди постоянно привлекались для работ по ирригации. Это была государственная повинность. Постепенно она начинала диверсифицироваться. Кого-то привлекали копать, кого-то – охранять копающих, кто-то – следить за порядком среди них. То есть к циньскому времени часть собранных стали использовать, как воинов.

В Цинь был введён двухлетний срок службы. Мужчина после 20-ти лет должен был хотя бы раз в жизни отслужить два года, не считая мобилизаций. В первый год он проходил полутрудовую-полувоинскую повинность в качестве обучения по месту жительства. А дальше его могли либо перевести в столицу, где его могли включить в состав более профессиональных частей, либо перевести его на охрану границ. Очень многие оставались жить в этих приграничных районах. Всё-таки дорогу назад надо было проделать на своих ногах. Тем более, давали землю.

При Хань срок службы стали сокращать. Но когда человек показывал в первый период службы хорошие показатели, например, лучше всех стрелял из лука, был ловким в бою на древковом оружии, его переводили в столичные части, и он оставался пожизненным воином. А тех, кто показал средний результат, после года службы отправляли обратно в свою деревню.

За счёт службы в армии либо получения образования можно было подняться из крестьянского сословия. Но это продвижение было довольно ограниченным. Условно, взяли крестьянина из деревни, у него на службе раскрылся талант биться мечом, его перевели в столицу и сделали воином императорской стражи. А потом он может дорасти до какого-нибудь небольшого военачальника, который будет иметь под началом какой-то отряд. Так стал складываться профессиональный военный аппарат.

М. Родин: Но, насколько я понимаю, уже в этот ранний период были профессиональные стратеги, военачальники.

А. Пастухов: Как в Китае родилась стратегия? В Китае всегда очень сильны были гадательные практики. Нужно было задать духам предков или Небу правильный вопрос и получить на него соответствующий ответ. Это играло важную роль в правильном настрое войска. Государь должен был прийти в храм предков и задать вопрос: «Скажите нам, предки, если мы пошлём 3000 воинов через то болото, обойдём ту гору и нанесём удар этому княжеству, будет ли удача?» Предки должны были дать ответ: «да» или «нет». Гадательные практики требовали лаконичных вопросов и лаконичных ответов. Это всё отрабатывалось на совещаниях между государем и его сановниками. С одной стороны, среди них были те, кто умели толковать ответы предков, а с другой стороны, там явно присутствовали и военачальники. Они обсуждали, в какой форме государь может задать этот вопрос.

Поскольку эти военачальники были представителями аристократических кланов, которые наследственно варились в этом соку, знания, умение толковать суммировались. Китайская военная мысль была очень сильно пронизана мистическими настроениями. Нужно было правильно истолковать предзнаменования, правильно определить, какая будет погода.

Поэтому, когда берёшь трактаты развитого Средневековья, там где-то треть может быть посвящена толкованию предзнаменований, предсказанию погоды, определению условий местности, и т.д., и т.п. Что-то из этого действительно имело рациональный смысл, что-то – чисто морально-психологический.

Люди, которые умели толковать стратегии, стали превращаться в т.н. бинцзя. «Цзя» – это семья, «бин» – это воин. Воинские семьи. Это уже наследственная профессиональная военная аристократия. Эти люди стали специализироваться на разработке стратегии. Сунь Цзы, У Цзы, а ещё Сунь Бинь, тоже известный полководец, которому по легенде за провинность отрубили ноги, и он руководил войсками, ездя в тележке, были профессионалами, которые умели не только разработать стратегию, но и воспитать солдат, внушить им веру в свои силы.

За счёт того, что постоянно проводились консультации, привлекались министры, рассчитывалось количество луков, риса, коней, китайская военная наука была пропитана связью с экономикой страны. Один из важных моментов: если ты затеял начинать войну, она должна быть молниеносной. Ты должен решительно определить все цели, проработать все планы и нанести удар так, чтобы не потребовалось подвозить к войскам продовольствие и растягивать коммуникации. Чтобы войну можно было решить одним ударом. Длительные войны не приветствовались в теории, но практика накладывала свои коррективы. В Европе осмысление связи экономики с военными действиями и необходимости ставить решительные цени появится гораздо позже.

Многие бинцзя были профессиональными воинами. Но трансформация от героической армии к мощным пехотным построениям привела к тому, что бинцзя, как профессиональные военные, постепенно оказались в тылу битвы, на возвышенностях, откуда они наблюдали и управляли. И они не поощряли самовольных всплесков энергии. Например, про У Цзы говорят, что в его войске был потрясающе храбрый воин. Он вырвался из строя, отрубил кому-то из вражеского стана голову и принёс У Цзы. Он ждал награды, но был казнён. Почему? У Цзы не приказывал воевать.

На поле боя руководство осуществляли бинцзя, а бой вели профессиональные рубаки, которые владели индивидуальным искусством боя. Например, были мечники цзянькэ. Они были очень разного, как правило довольно низкого происхождения. Их описывают очень нелицеприятно, как неотёсанных мужланов, чуждых образованности. Но которые прекрасно умеют рубиться мечами.

Было понимание, что на поле боя должен командовать профессиональный воин-рубака, за которым пойдут, потому что знают, что за таким командиром не пропадут. А планы для них должен разработать профессиональный стратег, который будет поддерживать дисциплину, снабжение, следить за тем, чтобы отряды в нужное время выступили в нужное место.

Китайцы очень рано перешли к операционной системе ведения войны. В Куликовской битве, например, пришли русские, пришли татары, сразились, кто победил тот и победил. А для Китая в это время уже очень часто характерны целые операции. На широком фронте несколько разных войсковых групп решают свои задачи по единому плану. Много упора на координацию, на вещи, к которым в Европе придут к Новому времени.

Практика Китая тех лет очень плодотворна. Мы видим рождение из маленького государства огромной империи. Границы уже перенесены за Янцзы. Происходит вторжение на территорию Кореи, завоёвывается горная Сычуань, и начинается экспансия в сторону земель, заселённых кочевниками. Бывает, что кочевники побеждают. Но в целом они отступают.

Уже в I веке н.э. сюнну становятся вассалами Китая. Когда династия Хань ещё не успела укрепиться, сюнну вторгаются. Один раз даже доходят до столицы. Разоряют один из пригородных дворцов. Но как только собирается китайское войско, они куда-то растворяются вместе с добычей. Перед первыми ханьскими императорами стоит вопрос: вести войну или заключить мир. Они решают, что для того, чтобы восстановить экономику, им нужен десяток лет для мирной передышки. И они соглашаются платить сравнительно небольшую дань с тем, чтобы восстановить силы.

При этом крупных поражений китайских войск нет. Обычно это успешные набеги. С китайскими войсками они не принимали бой. Как ни крути, удар по престижу Китая очень сильный. Но трагедии не случается. Национальная безопасность и национальная независимость – немного разные понятия. Независимость Китая сохраняется, но в полной мере нет безопасности.

Поэтому они берут определённый тайм-аут. И уже где-то в плюс-минус 140 г. до н.э. начинается активные попытки перенести войну на территорию кочевников. Проходит примерно 230 лет, и сюнну становятся вассалами.

М. Родин: Что известно о влиянии фортификации на тактику?

А. Пастухов: Китайская фортификация на фоне Ближнего Востока и Месопотамии довольно примитивна. Для Китая характерны простейшие очертания крепостных оград. Как правило, это четырёхугольник.

Первичная зона расселения китайцев – это более-менее ровные участки местности. Там создавались примитивные укрепления: в сложных не было нужды. Кочевники ничего не могут сделать против толстой стены. В доциньскую эпоху уже были военачальники, которые этим пользовались. Они создавали крупные ограды квадратного очертания. Когда приходили сведения, что с севера идут, они собирали всех жителей, скот и припасы в этот огромный четырёхугольник. И, поскольку там были сконцентрированы большие запасы, можно было безболезненно пересидеть. Кочевники приходили, ругались, стреляли из лугов, и из-за отсутствия припасов уходили. Тогда можно было выходить и добивать их. Полководец Ли Му очень часто таким образом добивался крупных побед над отступающим противником. В византийском военном трактате «De velitatione bellica» («О военном сопровождении») описана та же тактика. Разница с тактикой Ли Му более тысячи лет.

Очертания стен сложнее квадратных или прямоугольных, были редки. Как правило, не учитывался рельеф местности: как его учтёшь на равнине? Протокорейцы очень любили мысовые крепости: на излучине реки отрезали стеной мыс. Такие крепости называли полулунными из-за формы стены. Чжурчжэни любили вписывать в рельеф сопок. У китайцев всё было просто: четырёхугольная ограда на равнине с четырьмя воротами на четыре стороны света, угловые башни. Возможно, воротные стали появляться потом.

Ворота – самое слабое место стены. Как их можно укрепить? Обеспечить обстрел подножья стены. Часть стены выносится вперёд в форме башни. Даже бывали не башни, а просто выступов стены, которые назывались мамянь, «лошадиные морды». Они позволяли держать под прицелом ворота. Поскольку башня была примерно посередине стены, и были ещё угловые башни, то расстояния между ними коррелировались с пределом обстрела из луков и арбалетов. Всё подножие стены можно было эффективно держать под огнём.

Применялись разные рвы. В основном они были заливные водой. У них есть даже выражение, которое можно буквально перевести, как «стальные стены и ров с кипятком», что значит неприступную крепость.

Башни – скорее не башни в нашем смысле слова, а выступы стен. Высокие башни появляются довольно поздно. В то время, о котором мы говорим, они практически не используются. Смысла в них большого не было.

Потом уже начинаются расширения стен по валгангу, т.е. по боевому ходу, чтобы можно было устанавливать метательные орудия. Метательные орудия в Китае относят ко временам философа Мо Ди, это ещё доциньская эпоха. Но точных конструкций этих метательных орудий у нас нет. В его трактате это объясняется такими общими словами, что понимай, как хочешь. Был такой китаевед Сергей Александрович Школяр, он написал прекрасную книгу, не потерявшую актуальности до сих пор: «Китайская доогнестрельная артиллерия», 1980 г. Он там пытался воссоздать эти древние системы. У него получалось что-то вроде большого шеста, вкопанного в землю, который оттягивается и срабатывает как метательный рычаг. Кто его знает, может, было и так. Реальных предметов нет.

Ещё были сухие рвы. В таком случае на дно набивались оленьи рога, как правило, острые коряги. Брали ту часть дерева, где корни, вываривали, подрезали и аккуратно укладывали на дно, чтобы противник не мог форсировать.

Внутренние укрепления в китайских городах практически отсутствовали. Не было донжонов, замков, и т.п. Китайцы не боялись работы и окапывались постоянно.  

М. Родин: Это похоже на римское отношение к полевой фортификации: встал лагерем – окопался.

А. Пастухов: Да. Они это использовали в полевых боях. Очень быстро строили острожки на угрожаемом направлении. Есть знаменитая легенда, переданная Сыма Цянем, о том, как циньские войска разгромили противника и закопали пленных. Она говорит о том, что сначала это было окружение одного войска другим, а потом окружившие быстро стали возводить рвы и валы, окопались. И все попытки прорыва окружённых натыкались на хорошие укрепления. Они капитулировали, и их в этих же рвах закопали заживо. Прямо на поле боя они смогли организовать достаточно серьёзную фортификацию.

М. Родин: Когда появился китайский флот? Был ли он отдельным подразделением? Были ли в Китае речные ватаги вроде викингов, ушкуйников?

А. Пастухов: Был человек больших дарований, его звали Вельгус. Он из тех, кто иммигрировали в Китай, и родился уже там. Семья была смешанная русско-китайская. Потом он вернулся в Советский Союз и очень плодотворно работал. Он как раз изучал вопрос о кораблестроении в Китае. Но он рано умер и не успел закончить свои исследования. Из его набросков, которые были посмертно изданы уже в конце 80-х, стало понятно, что хуася не особенно любили мореплавание и очень долгое время не выходили за пределы рек.

По Вельгусу выходит, что выход в море связан с контактами с австронезийскими народами. Они общались с народами, жившими на юго-востоке Китая, которые в силу своего хозяйственно-культурного типа были в основном рыбаками. Они дали понимание Китаю, что можно выходить в море. Например, племена и, жившие на Шаньдуне. И были племена лай, жившие там же. Они очень долго продержались именно потому, что это место, в которое можно пробраться только по морю, и китайцы не могли развить свою экспансию, потому что либо упирались в горные проходы, либо должны были идти по морю, чего сильно не любили.  

О каких-то флотских эпопеях можно говорить уже ближе к рубежу нашей эры. Это в основном каботажные плавания. Они считали, что доплыть до Кореи – это огромное путешествие. Первые плавания в Японию – ближе к рубежу нашей эры. От южнокитайских фуцзяньских земель, населённых племенами минь, которые считаются австорнезийским народом, владевшим навигационной техникой. Дальше прыжками шли через острова Рюкю и добирались до Японии.

А речное пиратство было во всех странах во все времена: как только куда-то начнёт двигаться товар, найдутся люди, которые будут его перехватывать. Проблему китайских речных пиратов искореняли ещё в ХХ веке. Эти люди были настолько организованные, что даже брали штурмом маленькие города.

М. Родин: В Китае речь идёт о многосоттысячных армиях. А есть ли реальные оценки численности китайских армий?

А. Пастухов: Во времена Хань миллион или полтора миллиона государство содержать могло. Вопрос в том, что у Китая очень большая территория, пути сообщения затруднены. К концу Западной Хань население насчитывало примерно свыше 50 миллионов. По-моему, 56 миллионов. Кто интересуется тем, какое население было в разные периоды, я адресую к книге Волкова «Служилые слои на традиционном Дальнем Востоке». В приложениях там есть таблица, в которой указано, сколько населения в Китае проживало в ту или иную эпоху. Чем более поздние данные, тем более они актуальны.

Возьмём период более близкий к нам, империю Суй. Вскоре после выхода из института я написал сравнительно детскую работу, где я взял хроники и просчитал, сколько было населения, сколько декларировалось выставить армий, и сколько они реально выставили. В империи было учтено примерно 46 миллионов населения, а они хотели выставить армию в 2 миллиона. Это превышало их мобилизационные возможности. В источниках пишут, что набрали где-то 1 200 000, при максимуме, который они могли собрать, в 1 600 000.

Но это не армия, которую могли собрать в одном месте. Её набирали по всей территории империи, расставляли гарнизонами на угрожаемых направлениях и формировали несколько ударных группировок, которые будут действовать на определённых театрах военных действий.

Сколько могло действовать на одном театре? Можно, например, говорить о походе на запад, когда дошли до государства Давань, которое отождествлялось с Ферганой. Считается, что туда выделили 60 тысяч воинов. Но идти надо было через огромные почти незаселённые территории, брать оазисные государства, оставлять там гарнизоны. То есть, грубо говоря, из Китая вышло 60 тысяч, до Ферганы добралось примерно 30 тысяч. Были санитарные и боевые потери. На обратном пути они тоже несли потери. И получается, что вернулось, по-моему, всего несколько тысяч человек. Насколько это правда – я не могу сказать. Но выставить на одно направление 60 тысяч Хань физическим могла. Но при таком снабжении результат был плачевный.

Когда Хань подчинила Западный край, первый путешественник по Западному краю, Чжан Цянь, оставил росписи т.н. владений. У нас обычно их называют государствами или царствами Западного края, а там используется иероглиф «го», который обозначает не государство в данном случае, а владение. И там описывается, что во владении с 1000 дворов населения 250 воинов. Китай имел в том районе несколько военно-пахотных поселений с общей численностью гарнизонов порядка 2500 человек. Этого хватало, чтобы эффективно контролировать восточную часть современного Синьцзяна.

Кто интересовался китайской военной историей, знает рассказы о столкновении китайцев с римлянами. Как говорится, когда делать нечего, можно и такое выдумать. Чтобы отправиться в этот поход, китайцы смогли собрать полторы тысячи воинов из этих поседений. А остальное они добрали из местных племён. Но они завышают численность до нескольких десятков тысяч. Если у них там несколько государств по двести воинов, откуда они десятки тысяч возьмут? Естественно, эта численность завышена безбожно. Но там даны очень хорошие цифры в конце. Что когда они завершили свою задачу, взяли укреплённую ставку Чжичжи-шаньюя, шаньюй погиб, ему отрубили голову и привезли её в Китай. Это значит, что такой факт был: если бы голову не привезли в Китай, это не могло быть записано, а того, кто привёз бы такую весть, казнили бы. Что интересно: там сказано, что было взято около тысячи с небольшим пленных и порядка нескольких сотен было убито. То есть суммарное количество защитников было не больше двух-трёх тысяч. Если мы прикинем, что китайцев было полторы тысячи, плюс, допустим, они набрали тысяч пять местных, то при таком соотношении они могли взять.

Почему китайские учёные не обращают на это внимания? У них специфическое отношение к истории. Для них всё ясно: Китай самый великий. У них очень высокая степень доверия к древним текстам. Она была очень сильно утверждена, когда нашли поселение шанского периода. «Мы же говорили, что была Шан, никто не верил, а вот мы их нашли!» И до определённого момента китайские документы действительно первоклассные. Я занимаюсь периодом Цин, там документы действительно очень точные и подробные. А ранние документы вообще легендаризованные. Но они служат прославлению китайской национальной идеи. Современный Китай – многонациональное государство, и там есть серьёзные трения, особенно с тибетцами и уйгурами. И поэтому сейчас двигается концепция, что все народы, живущие в современной КНР – это члены т.н. «ханьской семьи народов». Ханьцы – самая «продвинутая» часть, а все остальные такие же, но в силу разных исторических процессов немножко откололись, а теперь собраны. И поэтому там очень безболезненно происходит переосмысление роли Чингисхана и других подобных иноязычных деятелей. Кто такой Чингисхан? Это человек, который понял, что должен вернуться в Хань, и вернулся. Можно говорить о китайской династии Юань монгольского происхождения. Поэтому они не чувствуют потребности в критическом переосмыслении собственных писаний.

Хотя, когда мы берём тексты XVI-XVIII вв., мы видим, что там разбирается, сколько сотен воинов куда пошло. До такой степени император вникает в такие дела.

В целом при возможности физически создать огромную армию, вооружить её, снабдить и разместить гарнизонами, на одном операционном направлении они не могли собрать свыше 30-50 тысяч. Потому что больше кормить невозможно. В Китае была очень давно введена система зернохранилищ, региональных центров, куда собирался государственный провиант, то всё равно нагрузка на эти земли при прохождении войск была огромной. И даже существовала практика, что если войска в этом году проходили через этот уезд, то его освобождали от налогов.

После Хань численность войск будет снижаться, потому что Китай вступает в период раздробленности. Некоторые династии, которые считаются легитимными, правили маленькой частью Китая. В частности, династия Сун (960-1279 гг.) считается крупной. Но она только 984 году, если я правильно помню, сокрушила династию Поздняя Тан, которая владела всей территорией Сычуани. Естественно, у неё не было физической возможности собрать такие огромные войска.

М. Родин: Мы не рассказали всю информацию, которая есть в ваших работах, в том числе в огромной статье, которую можно даже книгой назвать. Расскажите, где её найти.

А. Пастухов: Моя большая статья называется «Китай против кочевников». Есть такая аберрация, что кочевники – это супервоины. На самом деле нужно всегда применять принцип историзма, смотреть в конкретных исторических условиях. Здесь я разбираю, как влияли кочевники на военную мысль, на военное дело Китая, какое было обратное влияние, и насколько Китай был способен сопротивляться кочевникам.

Был такой монгольский автор Чулууны Далай, книга его издана ещё в 80-е гг. Там очень характерный момент. Когда сформировалась империя Юань и начались трения между Хубилаем и Ариг-Бугой, что делает Хубилай, чтобы покорить противника? Он бросает в Монголию китайские войска, и они разносят там всё. Это пишет монгол. Он признаёт, что эффективность войск зависит от управления, мотивации, снабжения, и т.д. И если страна находится на надломном моменте, то очень часто менее развитый противник может одержать верх.

Этому посвящена эта статья. Там очень много приведено примеров. Она в электронном виде не распространяется, потому что журнал «Parabellum» продаётся в бумажном виде. Но всегда можно непосредственно к Александру Константиновичу Нефёдкину обратиться во «Вконтакте», и он обязательно удовлетворит просьбу, если тираж остался. Журнал очень хороший, с разнообразными тематиками. В частности, мы там постоянно ведём китайскую тему, уже несколько журналов подряд она появляется. И даже был спецвыпуск в апреле 2022 г., посвящённый завоеванию Джунгарии.