Какие запрещённые предметы могли подбросить в древнем Китае, чтобы скомпрометировать политического противника? Как переживший восстание собственного наследника и почти потерявший реальную власть У-ди всё-таки решил проблему престолонаследия? И почему отец правителя Сюань-ди официально именовался «императорским внуком»?
О том, как развивались события в конце невероятно долгого (53 года) правления императора У-ди, читайте в стенограмме эфира программы «Родина слонов» с научным сотрудником Отдела Китая Института востоковедения РАН Виктором Викторовичем Башкеевым.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с научным сотрудником Отдела Китая Института востоковедения РАН Виктором Викторовичем Башкеевым.
М. Родин: Сегодня мы продолжаем наш китайский сериал. Мы говорим снова про империю Хань. В прошлый раз мы остановились на времени правления императора У-ди, одного из самых известных императоров Хань. Империя Хань – это империя, которая существовала в Китае примерно 400 лет: 200 лет до н.э., 200 лет после начала н.э. Грубо говоря, это римское время. И по своей сути она немножко похожа на Римскую империю. Вещи, о которых мы говорим – в большой степени уникальные, потому что в мире не существует до сих пор ни одного полного перевода основного источника по истории империи Хань, который называется Ханьшу. И как раз Виктор Викторович Башкеев сейчас работает над переводом этого источника и благодаря ему мы узнаём какие-то подробности из жизни императоров.
У-ди – это человек, который правил какое-то безумное количество времени.
В. Башкеев: Да, очень долго. Я, готовясь к передаче, ещё раз посмотрел. Получилось, что после первого правления Лю Бана, Гао-цзу, прошло столько же лет правления последующих императоров, сколько провёл У-ди. Получается, 4-5 императоров до У-ди правили столько же, сколько он один: 53 года.
М. Родин: Собственно с этим связано много проблем его правления. Потому что уже даже выросли дети наследников, и все хотят занять этот престол. Насколько я понимаю, мы сейчас будем говорить как раз про вторую часть его правления и проблемы, связанные с ним.
В. Башкеев: Именно так. Главная проблема – это проблема наследования и поведения наследника. Сегодня весь наш разговор будет крутиться вокруг религиозной темы и различных религиозных культов. Дело в том, что правление У-ди подразделяется на две большие половинки: до 113 г. и после. И делим мы его так потому, что, во-первых, после 113 г. резко увеличивается количество жертвоприношений, в которых участвует сам император, а во-вторых сам культ, который используется как главный, меняется. До этого использовался предшествующий циньский культ в большей степени. Здесь же предпочтение отдаётся другому культу, культу божества земли. И все остальные культы объявляются вне закона.
Дело в том, что первый раз подобное обвинение было высказано ещё до 113 г. как раз для того, чтобы сместить первую из жён У-ди в 136 г. Она обвинялась в так называемом «у-гу», что можно перевести как «шаманство с ядами» или «шаманство со зловонными тварями».
М. Родин: В общем, колдовство.
В. Башкеев: «Тёмное колдовство» обычно переводят, или «witchcraft» по-английски. Строго говоря, это некие гады, твари, которые могут вас отравить. Тот иероглиф, который читается «гу», включает в себя три червяка и сосуд. Т.е. имеется ввиду, что у вас какие-то ползучие твари в странных горшках варятся и подразумевается, что вы пытаетесь таким образом отравить правителя, прежде всего. Это дело, как обвинение, было впервые применено в самый первый период, когда император был молод. Видимо, у него уже в этот период какая-то мысль сложилась, я уж не знаю, почему. Сейчас сложно сказать.
Но так или иначе во второй половине правления уже возникает проблема политической борьбы с различными силами. И главная сила здесь, которая вынуждает императора фактически быть выдавленным в сакральную сферу, оставаться только верховным жрецом и не употреблять свою реальную власть так, как раньше, это его жена из рода Вэй.
У неё отдельная история, которую надо будет сейчас рассказать. Император, после того, как сместил свою первую жену в 136 г., какое-то время был без женской половины.
М. Родин: Мы в прошлой программе об этом говорили. Для Китая это уникальная ситуация. Так не положено.
В. Башкеев: Видимо, его по какой-то причине не устраивали те варианты, которые были. В какой-то момент привезли очередную партию наложниц и его внимание упало на некую девушку Вэй, совершенно безродную. То есть неизвестно, откуда она взялась. Незнатного рода была женщина. Как-то он её осчастливил своим присутствием один раз. Так там это и называется: «осчастливил». И после этого увёз её вместе с собой во дворец. И потом, как пишется в источниках, в описании её жизни, примерно несколько лет вообще не обращал на неё внимания. И в какой-то момент, видимо, она со слезами к нему пришла, после чего он ещё раз её «осчастливил», и после этого она получает титул императрицы. В результате долгого правления императора она является второй в истории Китая императрицей по длительности. 38 лет таковой была. И со 122 г. до н.э. её сын объявляется наследником.
И вот мы берём двадцать лет, тридцать лет, у этого человека уже рождаются собственные дети. На двадцать лет ему выделили отдельный дворец, сказали: «Ты можешь делать, что хочешь, живи здесь». И параллельно с этим, помимо того, что растёт наследник, не смотря на то, что род был изначально довольно таки неизвестный, женщина оказалась с головой. Она умудрилась буквально всех своих родственников продвинуть на важные посты. Двоюродные братья, сёстры, в общем, весь род Вэй моментально становится максимально значимым при дворе. И два самых известных военачальника относятся к этому роду. И другие гражданские чиновники так или иначе с ним связаны.
Это всё закручивает интригу, все подробности которой мы пока не реконструировали. Но очевидно, что У-ди, находясь в столичном дворце, уже чувствовал себя некомфортно. Поэтому начиная со 113 г. он начинает много ездить по стране, проводить т.н. императорские инспекции, старается не задерживаться в Чанъани.
М. Родин: Как муж, который в разъездах по командировкам, чтобы убежать от жены.
В. Башкеев: Да, сварливая жена раздражает.
М. Родин: Тут вопрос. Он же всё-таки император, что ему мешало, если он понял, что её род слишком усилился, она уже ведёт себя не очень для него приятно, почему он её просто не задвинул?
В. Башкеев: Это одна из загадок на самом деле. Когда такие загадки возникали в предыдущем периоде, почему род Люй не был уничтожен, там ответ более серьёзный: очевидно он был очень влиятельный в стране. Нельзя было просто так взять и всех убрать. Здесь действительно была и сила, и возможности. Однозначного ответа на этот вопрос нет. Китайцы всё списывают на болезнь императора, на то, что он был довольно таки в возрасте, стал мнительным, и вообще не все его слушали. Но я, как историк, воспринимаю все эти истории о болезни, как эзопов язык. Это скорее историографическая реалия. То есть имеется ввиду, что император находился в непростом положении.
Род действительно занял очень важные позиции. Его представители контролировали войска. Это был, если на современный язык переводить, маршал Российской Федерации. То есть это главный военачальник. И глава конницы. Конница – это, считайте, танковые войска. Представьте себе: у вас жена, а её ближайшие родственники – маршал и начальник танковых войск.
М. Родин: То есть он просто упустил момент, когда ещё можно было сопротивляться.
В. Башкеев: Да. Вся эта резкая фаворитизация данного рода произошла в 120-е годы. Как раз когда шли активные боевые действия с сюнну. Там как раз, очевидно, они ему помогали. И никак в голову не могло прийти, что так в конце концов начнут давить. А 113 г. – это такой маркер, когда уже его выдавливают из реальных решений. Он пока не видит альтернативы. Наследник сидит уже взрослый, его тоже нельзя вдруг взять и казнить ни с того, ни с сего. Как минимум какой-то повод нужен. Повод не находился и пришлось ездить по стране. Бесконечно ездить тоже сложно. Поэтому эта коллизия охватила не только непосредственно императора и род Вэй.
Она коснулась ещё и северных территорий, потому что на севере, в царстве Чжао, единственный был представитель рода Лю, который, не смотря на все предшествующие мятежи, таки стал ваном территории, потому что это была самая безопасная территория. Там не было опасности, что кто-то будет мятежничать, в отличие от юга. И туда посадили брата императора, сына предшествующего императора. Он там спокойно, мирно сидел, никого не трогал. У него был сын-наследник. И этот наследник поссорился с ещё одним фигурантом нашего сегодняшнего рассказа, неким чиновником Цзян Чуном, который нагло обвинил этого сына во всех возможных грехах, подал высочайшее прошение императору, и император обвинил этого сына-наследника во всех грехах, послушав этого чиновника. За него стал просить брат императора. Император позволил сына не убивать, велел его судить а потом всё-таки помиловал. Но этого чиновника приметил. В итоге этот чиновник стал его правой рукой для обвинений в чёрном колдовстве.
Тут можно подумать, поскольку владение Чжао регулярно упоминается в контексте этой интриги, видимо, боковые ветки рода Лю участвовали в подспудной борьбе за власть и не только род Вэй здесь был завязан. Плюс усугубляется всё тем, что помимо военных там ещё были первые министры. Как мы с вами говорили, первые министры – это была расстрельная должность в этот период, потому что всех очень быстро заканчивали.
И вот единственный, кто уже в 110-е годы избежал быстрой смерти, когда он умирает своей смертью, на должность первого министра выдвигают некоего Гуньсунь Хэ. Он отказывается, прекрасно понимая, что, в общем-то, жить хочется. Ему радостно сказали: «Нет, дорогой, будешь ты у нас первым министром». И он с горя завёл дело с представителями рода Вэй. Его сын имел интригу с одной из принцесс. Они, видимо, прекрасно понимали, что такое родство гарантирует безопасность хотя бы каким-то образом. И все их биографии сообщают, что у них была интрига с представителями рода Вэй, с принцессами со двора.
В итоге получается, что у нас со стороны первого министра человек повязан с родом Вэй. У нас армия подчинена ему. И куда деваться? Со всех сторон буквально обложили. Китайцы интерпретируют это, как сумасшествие императора, что он стал очень много приносить жертв. Но нам кажется, что это был гениальный ход. Потому что когда тебе остаётся только сакральная сфера, ты её берёшь и делаешь своим оружием. И актором этого процесса явился этот чиновник-обвинитель Цзян Чун из Чжао, который формально назывался «главный по нарядам», имеется ввиду церемониал, но на самом деле он был представителем Роскомнадзора, налоговой инспекции, всего сразу. У него были высочайшие санкции. Это очень с современностью резонирует, потому что он буквально подбросит наследнику не наркотики, но, как бы сейчас сказали, запрещённые вещества. И это приведёт к мятежу. Но это будет чуть позже.
А пока давайте зафиксируем, что у нас род Вэй в ожидании прихода к власти находится уже десятки лет. Параллельно идёт внешняя политика, мы частично про неё в прошлый раз говорили. У государства достаточно сил, чтобы пойти на Корею и будущий Вьетнам, это тогдашние царства Чосон и Вьет, в 110 и 106 гг. Царства попали под влияние Китая, Китай расширяется. В общем, всё хорошо, казалось бы.
М. Родин: Мы в прошлый раз проговаривали, что, не смотря на все эти придворные интриги, примерно в районе царствования У-ди удалось создать действующую хорошую государственную машину, которая работала не смотря на все эти интриги. И впервые это было устойчивое государство, которое развивалось не смотря на всё.
В. Башкеев: Да. Мы долго об этом думали с Марком Юрьевичем Ульяновым. Действительно, амплитуда социальных процессов очень разная в зависимости от специфики. При дворе может твориться полный ужас, но при этом государство живёт, развивается, расширяется, как будто оно само собой происходит. Это не только при Хань, это и при Тан будет. Потому что китайцы обожают период Тан, это главный расцвет китайской государственности в Средневековье, VII-X вв. Но при этом при дворе там творилось такое, чего и при Хань не случалось. Как пример – императрица У Цзэтянь, единственный император-женщина в истории Китая, была при Тан. Это вообще не представить себе такого никогда, а вот там такое было.
Т.е. придворный кризис не означает, что вообще всё плохо. Это именно придворный кризис. Но тем не менее он назревал. То, что называется кризисом сверхдлительного правления: когда вырастают наследники, возникает давление на правителя. И действительно, у него остаются только жертвоприношения. И жертвоприношения становятся маркерами усиления этого кризиса.
Когда мы видим, что в 92-м уже году жертвоприношения достигают максимума, это семь раз в год, то, очевидно, уже совсем тяжело. То есть не хочется вообще никак возвращаться в столицу. Семь раз – это весь год фактически ты занимаешься тем, что на алтарях молишься. То есть очевидно, что У-ди попал в какой-то кризис. И решился в то же время на некую провокацию, о которой скажу подробно во второй части программы.
А сейчас ещё стоит отметить, что параллельно со всем этим развивается экономика. Тут надо очень чётко разделять. Государство богатело. Не было никаких проблем алармистского типа, шло развитие. Но в том числе, видимо, именно это оказалось камнем преткновения. Потому что те механизмы, которые нарождались в стране, не развились ещё. Не было понятно, как такой огромной махиной рулить. А император, который вообще-то всё ещё прежде всего верховный жрец и сын Неба, мы помним, что главная его суть – это фактически живой бог. Фактически фараон. Единственное, что он не Небо, он сын Неба. Единственное, что приближает его к человеческой реальности – это то, что он объединяет собой небо, землю и человека. А так-то, вообще говоря, он не должен особо заниматься мелкими делами. Он всё мироздание собой организует. Но в то же время, когда нужно разбираться с чиновниками, тут нужен какой-то опыт. Он мучительно искался все эти первые тридцать лет правления и не особо, видимо, нашёлся. Потому что в итоге всё равно получилось, что все чиновники – родственники. И не твои, а непонятно какой женщины, которая тебе два раза приглянулась. Довольно трагичная ситуация, на самом деле. И то, как из неё У-ди вышел – отдельный большой сюжет.
М. Родин: Давайте начнём говорить о мятеже.
В. Башкеев: Видимо, в 92-м примерно году У-ди принимает волевое решение, что пора эту «Санта-Барбару» заканчивать. И руками этого самого Цзян Чуна находятся у нужных людей запрещённые предметы. Это деревянные куклы-амулеты, которые являются маркерами того, что вы колдуете. И под этим обвинением казнят Гуньсунь Хэ, первого министра, с его сыном, которые вели интригу с представителями рода Вэй. И этих несчастных принцесс, с которыми они состояли в связи, тоже казнят. Параллельно с этим проводятся массовые обыски во дворцах. Я отдельно расскажу, как устроен столичный город, это важно. Закрывают определённые ворота. Вводится фактически режим чрезвычайного положения.
А сам император после того, как выявляется вся эта история, как ни в чём не бывало уезжает в загородный дворец. Условно говоря, в Пушкин из Петербурга. Не так далеко, но сразу не доберёшься. И, в общем-то, там находится.
Пока он в отъезде, здесь можно по-разному интерпретировать. Источник нам сообщает, что, будучи испуганным началом этой кампании против колдовства, когда двоих уже уничтожили, якобы, это сохранилось в жизнеописаниях Ханьшу, наследник, уже тоже немолодой человек, вполне зрелый, начинает советоваться со своими приближёнными: а что делать? Если верить источнику, у них ещё была какая-то личная неприязнь с Цзян Чуном. Я не исключаю, что именно поэтому Цзян Чуна-то и выбрали. Что же делать? Сейчас меня прикончат. Как быть? И опять же, если верить источнику, его приближённые сообщают, что выбора как бы и нет. Нужно Цзян Чуна заканчивать. Тем более императора сейчас тут на хозяйстве нет, к тому же он уже не молод и упорно ходят слухи о его болезни. Давай мы не будем позволять этому сумасшедшему чиновнику творить самоуправство.
Там очень характерно, что они приводят в пример времена Цинь Шихуанди. Когда Цинь Шихуанди был на склоне лет, его тоже все пытались убить. Там тоже была интрига, когда у него был нормальный наследник, но этого наследника отослали далеко на север и злые чиновники Чжао Гао и Ли Сы сделали интригу. Там ложное письмо якобы было, это всё очень спорно, но традиция это сохранила, которое дискредитировало старшего сына и неспособный младший сын стал наследником, императором Эрши Хуанди, который всё развалил. И советник наследника У-ди говорит: «Ты же не хочешь, чтобы было вот так? У тебя будет повторение такой же ситуации. Этот чиновник сейчас тебя оговорит, и ты закончишь неизвестно где, а империя пропадёт».
Якобы он его убедил. А дальше начинается уникальная ситуация. Каким-то образом они умудрились подделать верительные грамоты, которые пропускают во дворцы, одному из придворных. Придворный, считается, что вроде как это была женщина, прошёл во дворец и спровоцировал саму императрицу на активные действия.
А уже как это было, я расскажу позже, потому что надо рассказать, как был устроен дворец. Ещё раз надо напомнить, что императора не было в городе. Он был в загородной резиденции Ганьцюань. Китайская столица Чанъань, «Город длинного (или вечного, или великого) спокойствия». Это четырёхсторонний прямоугольник общей площадью примерно 36 квадратных километров. Это где-то половина современного Центрального округа Москвы. И там несколько дворцов. Два главных дворца внутри городских стен. Это дворец Вэйян и дворец Чанлэ («Вечной Радости» часто его переводят). Вэйян – это основная резиденция императоров, где был гарем и жили императрицы.
Туда просто так попасть практически невозможно. Нужно иметь верительные грамоты, которые дозволяют туда пройти. Эти грамоты были, видимо, подделаны. Точнее, был подделан высочайший эдикт императора. Каким образом – тоже большой вопрос. Мы сейчас точно не знаем этого. Так или иначе, наследник донёс до своей матери, как сообщает нам источник, что надо устраивать мятеж. Я не исключаю, что мать сама инспирировала вот это вот. Это просто в источнике так написано. Почему – я скажу ещё.
Мать берёт колесницы из императорской конюшни. Фактически для современности это танковые войска, можно сказать. Но неизвестно, сколько их там было. Нет точного числа. Дальше она берёт оружие из арсенала вместе с охраной арсенала, и отдельно берёт ещё охрану второго дворца, Вечной Радости, и со всей этой компанией выпускает официальное повеление, что Цзян Чун восстал, он изменник, его слушать нельзя, его нужно покарать. Кто не с нами – тот против нас.
Чанъань – достаточно большой для того времени город. Но тем не менее дальше следует строчка, которая вызывает большие сомнения. Там написано, что их не все послушали. Началось боевое столкновение. И в результате этого всего погибло несколько десятков тысяч человек. Зная, что китайцы часто пишут большие цифры просто как показатель того, что «много», это не должно сильно удивлять. Но дело в том, что во время У-ди стараются очень аккуратно с числами, потому что там много было прецедентов на большое число. В частности, одно из обвинений, которое было предъявлено членам рода Вэй, казнь которых всё это спровоцировала, это растрата бюджетных средств на несколько миллиардов монет. Что как раз похоже на правду, учитывая, что это были деньги на северную армию, которая воевала с сюнну. А поскольку это были как раз родственники непосредственных военачальников, это вполне всё укладывается в здравый смысл.
Так вот, когда тут пишут, что несколько десятков тысяч человек было уничтожено, это вызывает большие сомнения. Не раскопано столько скелетов в Чанъани, хотя там, естественно, ведутся раскопки. Такой историографический штамп мы тут наблюдаем. Видимо, это можно понимать как достаточно ожесточённое противостояние.
Часть войск перешла на сторону рода Вэй. Видимо, это были личные войска, охранявшие императрицу и понимавшие свою зависимость от неё. Часть войск возглавлялась первым министром, который остался на хозяйстве вместо императора. И они друг с другом столкнулись. Дальше очень скупая фраза, что войска наследника потерпели поражение, погибли. В общем, он не добился своей цели. Мятеж был подавлен. Не сразу, но через какое-то время императрица покончила с собой, а наследник бежал в некую местность Ху и тоже с собой покончил.
Есть подозрения, что если бы не дальнейшие обстоятельства, вся эта история могла вообще до нас не дойти, или дойти в очень сильно урезанном виде. Потому что историографически не принято подобные эксцессы выпячивать. Простой пример. Каждая глава Ханьшу, которая посвящена сыновьям императоров, называется «Такие-то ваны такого-то императора». Ваны – это правители. Они всегда получают этот титул. Это первый титул после императора. И они так или иначе правят на какой-то территории. Единственная глава, которая так не называется – это глава, посвящённая сыновьям У-ди. Она называется «Пять сыновей У-ди». И там отдельный комментарий от комментатора VI в. н.э., что это именно потому, что там есть этот наследник, который взбунтовался. Который никаким ваном не был, а был наглым бунтовщиком. И таких «героев» всячески вымарывают. Мы это знаем по роду Люй, по которому очень мало информации.
Почему так вышло? Дело в том, что правнук У-ди от этого человека стал императором. Так получилось, что он спасся, где-то далеко потерялся.
М. Родин: То есть тот принц покончил с собой, но у него уже были дети.
В. Башкеев: Да. Он взрослый был человек. В 122 г., когда он стал наследником, ему уже, по-моему, было 9 лет. Он успел оставить сына, сын – внука. Сын его назывался «императорский внук». Опять же, нет никаких титулов, только родственные связи. А уже сын этого внука – будущий император Сюань-ди, при котором будет второй расцвет Хань, самый важный, большой. И когда он приходил к власти, у него была отдельная огромная проблема: у меня отец из мятежного рода, а мне надо ему жертвы приносить. И на эту тему была огромная дискуссия. И только поэтому остался в историографии хоть какой-то след.
Поэтому те историографические конструкции, которые мы видим перед собой, явно тоже вытачивались очень аккуратно. Потому что тут есть ещё одна коллизия: автор Ханьшу – это Бань Гу…
М. Родин: Ханьшу – это главный источник, по которому мы восстанавливаем информацию.
В. Башкеев: Это Восточная Хань, I в. н.э., 57 год и дальше. А это были уже императоры Восточной Хань, которая реставрировалась после долгой интриги, которая привела к гибели первой части династии. А реставрировали её потомки императора Цзин-ди, т.е. потомки нормального, правильного рода Лю. И Бань Гу не мог сильно возвышать этих мятежников. Но и совсем забыть про них он тоже не мог, потому что Сюань-ди – это реальный расцвет Хань. Т.е. что хотите, а страна при нём расцвела. Действительно расцвела, а не так, как при У-ди. Поэтому очень сложно было усидеть на двух стульях, они активно пытались это сделать уже в Восточной Хань. Поэтому всё таки информация осталась. Но все эти китайские церемониалы, что не ван, а сын, не титул, а «императорский внук». Прямо так и написано: «императорский внук». И только лишь то, что его сын стал императором, приравняло его к Небу.
М. Родин: Что там дальше было? Этот мятеж был подавлен. Что произошло после этого?
В. Башкеев: У-ди от этого момента остаётся жить четыре года. Как сообщается в источнике, У-ди, естественно, был страшно разгневан всей этой историей, и источник представляет всё так, что У-ди был не в курсе. Я в это категорически не верю. Потому что ещё раз повторю: первые дела по чёрному колдовству были ещё до мятежа. И очевидно они имели цель его спровоцировать. Мне это совершенно очевидно, потому что не первый раз происходит. Источник сообщает, что он был разгневан. Соответственно, он подверг казни всех, кого мог, в том числе тех, кто допустил мятеж в столице.
М. Родин: То есть своих сторонников?
В. Башкеев: Да. Тех, кто там держали, вроде как, хозяйство. Почти всех казнили. Отдельных, кто участвовал в этой заварухе, возвысили, и стали они опять же первыми министрами. Но самое главное, что когда остаётся совсем мало жить, он в ещё одном загородном дворце сходится с наложницей, уже совсем в преклонном возрасте, ещё до этого. Причём у неё даже имени не осталось. Она называется «Прекрасная спутница». И у него рождается сын Лю Фулин, которого он в 87 г., за несколько месяцев перед смертью, назначает наследником. И специально поручает конкретным людям о нём заботиться. Потому что он – маленький ребёнок, нужны взрослые люди, которые будут всё это держать. А кого он назначает? Некоего Хо Гуана. Хо Гуан – это родственник Хо Цюйбина, который тоже является племянником рода Вэй.
М. Родин: Не очень умно действовал, как мне кажется.
В. Башкеев: Дело, наверное, даже не в уме, а в том, что выбора тупо не было. Он не очень умно поступил, запустив ситуацию в прошлые годы. Он уничтожил корень зла, но отростки, побеги, видимо, настолько разрослись, что не было альтернатив. Никаких кадров нет. Император должен быть следующим кадром. Его нужно взращивать, как делал Вэнь-ди, например, со второго года правления, и Цзин-ди пришёл уже готовым. И предполагалось, конечно, что это будет делать его наследник. Но в результате наследника отселили. И это была ключевая ошибка, наверное. И недосмотрели за женским родом. Женский род полез во все возможные должности. И уже надо искать из того, что есть. А есть у нас только чиновник, родственник так или иначе этого рода. И ещё пара его генералов, которые поклялись, что они человека не убьют, а помогут ему. Хо Гуан в следующем периоде будет фактически соправителем. Очень сильная личность, только после смерти которой Сюань-ди сможет действовать по-своему.
Это всё к тому, что стратегического планирования здесь уже было не осуществить. 91-87 гг., четыре года, и уже, видимо, действительно здоровье было слабое. Чтобы в то время править 53 года, надо иметь бычье здоровье. А при таком давлении наверняка ещё были попытки «приморить». Мы не знаем. Но очевидно, что У-ди был уже не первой свежести. И главную проблему, кому передать власть в принципе, он решил. Могло быть и так, что он вообще никому бы не передал.
М. Родин: То есть он всё таки как-то создал себе наследника и более-менее обеспечил безопасность и заботу о нём.
В. Башкеев: Да. И это по большому счёту делает из него великого правителя. Потому что при дворе творилось такое, что всё могло вообще превратиться в хаос. И мы просто не знаем, что бы было дальше. Может быть, уже тогда бы создалась новая династия и Хань продлилась бы не 400 лет, а меньше ста. Но тем не менее он сумел передать.
Дело в том, что сакральная власть династии – это очень важно. Если династия действующая, она правит оп повелению Неба. Если вдруг что-то случилось не так, значит Небо гневается. А народ в то время был очень религиозный. И когда он сумел сохранить правящую династию хоть таким кривым путём, но именно своему сыну, то уже можно сказать, что он преуспел.
М. Родин: Какое ещё было содержание последних четырёх лет его правления?
В. Башкеев: Здесь основная интрига переносит нас уже в следующий период. Но главное, о чём следует помнить: бразды правления оказались ничейными по сути дела. Есть Хо Гуан, будет ещё военачальник Шангуань Цзе и ещё пара высокопоставленных чиновников. Но у них у каждого свои интересы. И они будут перетягивать канат на себя: а кто же будет этим Чжао-ди, будущим императором, рулить. Поэтому основная интрига уходит из официального описания императоров в описания этих товарищей. Поэтому одна из самых больших биографий в Ханьшу посвящена как раз этому персонажу.
М. Родин: То есть, грубо говоря, после мятежа получается такой период относительной стабильности и подковёрных интриг.
В. Башкеев: Да. Самое интересное – как выбирали Чжао-ди. Надо же было кого-то назначить. Было четыре года, 91-87, когда ещё не было известно. Чжао-ди назначили буквально перед смертью. Четыре года было «безнаследие».
Когда до У-ди довели сведения, что наследник восстал, он сначала бы разгневан. Потом в источнике сообщается, что внезапно выяснилось, что в этой всей кампании про чёрное колдовство были нарушения. Прямо реалии современного дня перед нами. Что у Цзян Чуна, оказывается, не белые рученьки, а он наоборот во всём виноват. В итоге его посмертно осудили. Его убил наследник с мамой. А в месте, в котором наследник с собой покончил, ему построили специальный храм.
М. Родин: То есть реабилитировали посмертно.
В. Башкеев: Да, фактически реабилитировали. Из чего можно предположить, что, во-первых, У-ди был психически, может быть, устойчив, но всё таки уже стар. Возможно, он был подвержен каким-то флуктуациям. С другой стороны, я предполагаю, это связано прежде всего с тем, что ему не наследник мешал, а его мать. И таким образом было показано, что все копья были не против этого несчастного человека, а против его матери.
М. Родин: А может быть такое, что мы видим более позднюю историографическую переработку? Мы же говорили, что потомки этого мятежного принца пришли в итоге к власти. Может, это они исправили потом историю?
В. Башкеев: Они ещё и исправят, в том-то и дело. Они поменяют почётные титулы, которые носит эта вся линия. О том, как же всё таки называть эту самую императрицу, будет долгая дискуссия. Потому что она была вымарана из памяти. Но её обратно вернули в эту память. А то, что ввели мемориал на месте гибели, я, честно говоря, не проверил сегодня археологические данные, но я думаю, что это не привнесённая информация. То есть она действительно имела место быть.
М. Родин: То есть у нас есть археология, которая подтверждает.
В. Башкеев: Да. Тут пафос в том, что у У-ди не было железной уверенности, кого под нож, а кого поставить. Он вынужден был работать очень ситуативно. И никогда не стоит забывать, сколько ему было лет. Он был действительно в очень преклонном возрасте. И самое трагичное, что он не имел рычагов воздействия. У него не было доверенных лиц, которым он мог бы сказать: «Столица на вас, а я поезжу по стране». Нет. Он ездил по стране, чтобы его не убили. Но в это время столица уходит из-под контроля по любому. Это выбор между плохим и ещё хуже. Поэтому я и говорю: У-ди великий просто потому, что он сумел вообще всё это не развалить.
М. Родин: Давайте подведём итоги: что мы можем сказать о самом длинном правлении этого императора?
В. Башкеев: Правление, безусловно, знаковое. Хотя бы тем, что оно делит историю Хань на две половины. 113 г. до н.э. – это раздел не только правления У-ди, это раздел во всём Западном Хань. До этого фактически политическая власть находилась у потомков Лю Бана. После 113 г. она по факту у предков боковой линии. Этот водораздел отмечается сакральной разницей. Меняется культ. Рядом с этим меняется летоисчисление, меняется покровительствующая стихия, одна из пяти стихий. То есть это действительно такая точка бифуркации.
Страна расширяется. Страна обретает попытки найти официальную конфуцианскую идеологию. Поиск чиновников ведётся. Это всё фактически заложило какие-то паттерны дальнейшей истории.
М. Родин: Вы сказали про поиск чиновников. Это важно. Он начинает формировать средний чиновничий аппарат.
В. Башкеев: Это только самое начало. Почему я немного пренебрежительно об этом говорю, потому что это будет делать Сюань-ди, на самом деле. Но попытка была предпринята У-ди с целью найти социальную опору. Это не была какая-то проектная вещь, «давайте мы сейчас найдём много людей, чтобы управлять». Это не так было. Это скорее уже Сюань-ди будет делать. Главный расцвет будет при нём.
А тут у тебя была «Сессна», а тебе дали «Боинг», и ты не знаешь, как им теперь рулить. Совершенно другая страна, огромные масштабы. Денег просто прорва. Соответственно, у каждого коррупция возникает. А тебе уже не двадцать лет. Очень сложно. И то, что эта штука вообще летела, а не разбилась, это действительно заслуга пилота. Он сумел самолёт посадить и дать эстафету следующему пилоту. Это уникальная ситуация. Такого размера китайская цивилизация не достигала ещё ни разу. Такой степени связанности, хоть и небольшой, она не достигала ещё ни разу. А регулярные отчёты в последние годы он принимал.
М. Родин: То есть непосредственно принимал участие в управлении страной.
В. Башкеев: Мы говорим о том, что есть логистика, есть связь периферии и центра, чего раньше не было. Последние годы нам говорят о том, что страна развивается уникальными темпами для того времени. Это и есть основное значение. Это такое правление, которое вместило в себя столько всего, что, вот видите, мы сделали по нему две передачи. Не в силу длительности, а в силу сложности, богатства процессов. Это основное его значение. Частично оно восприняло предшествующие правления, частично заложило на следующие сто с лишним лет вектор развития Хань. В этом смысле оно судьбоносное. Но в политическом смысле судьбоносность больше всё таки в мятеже, чем в закладке административных основ, к сожалению. Потому что в итоге оно привело к развалу Хань.
М. Родин: Это случилось почти через сто лет.
В. Башкеев: Фактически род Ван, который развалит Хань, начал приходить власти уже почти с 50-х гг. Буквально остались десятки лет, и уже Ван начнут возвышаться.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий