Как отделить правду от вымысла при исследований китайских летописей и историй? Почему первый император династии Хань Лю Бан не выбрал себе постоянную столицу, а всё время перемещался между городами? И можем ли мы датировать события китайской истории по описаниям солнечных затмений?
О том, как в муках рождалась китайская империя Хань, рассказывает научный сотрудник Отдела Китая Института востоковедения РАН Виктор Викторович Башкеев.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с научным сотрудником Отдела Китая Института востоковедения РАН Виктором Викторовичем Башкеевым.
М. Родин: Сегодня мы будем говорить об образовании империи Хань, той самой, которую можно назвать ровесницей расцвета античного Рима. Она существовала от 202 г. до н.э. до 220 г. н.э. И сегодня мы узнаем очень много нового, потому что совершенно недавно, несколько лет назад, вышла «История Китая» в десяти томах, современное академическое научное издание. И второй том, посвящённый этому периоду, уже устарел, настолько быстро всё движется вперёд в науке. Дело в том, что до сих пор история Китая этого периода излагалась как почти дословный пересказ основных источников. Все знают Сыма Цяня, чуть меньше знают Бань Гу. Но они написали две основные книжки, которые стали скрижалью.
Но наука идёт вперёд, мы применяем новые способы критики источников. Мы находим новые способы вытаскивать информацию из того, что мы переводим, благодаря тому, что мы анализируем и критикуем эти источники и смотрим на историю более глубоко и с разных сторон.
В прошлой программе мы уже дали общий обзор, что такое империя Хань, какие там были основные периоды, что она дала китайской цивилизации. Мы уже говорили, что именно в этот период сформировалась привычная нам китайская цивилизация в смысле бюрократизации, расцвета культуры. Там сложились известные нам полурелигиозные учения типа конфуцианства и даосизма в современном виде.
Теперь мы поговорим о том, как она возникла. Мы говорили о том, что до этого существовала империя Цинь Шихуанди, того самого знаменитого императора, которому принадлежала терракотовая армия. Но она существовала очень недолго. Она держалась на его личной власти. Как только он умер, она развалилась. И дальше начался бардак. 209-202 гг. до н.э.
В. Башкеев: Пару слов буквально об этом периоде скажем, потому что на самом деле он требует отдельного рассказа, на который сейчас не настроена тема. Поэтому буквально для того, чтобы у нас была переходная канва, замечу, что после того, как умер Цинь Шихуан к власти приходит его сын, который получил титул Эрши Хуанди. Он был полностью подконтролен чиновнику Чжао Гао. И сама проблематика их борьбы не предполагала сохранения империи. Это была скорее борьба за выживание, за личные амбиции.
В результате достаточно быстро на территории объединённой Цинь восстановились те элиты, которые предшествовали объединению, и начали бороться за новое объединение страны, за собственное возвышение и восстановление собственной власти на своих территориях.
В ряде противоборств с 209 по 202 гг. до н.э. возвысились две политические силы. Это будущий создатель империи Хань Лю Бан, и Сян Юй, представитель рода Сян (это аристократический род юга Китая). Оба этих персонажа относились к огромному царству Чу. Это царство охватывало современные южные провинции Китая: Гуандун, Аньхой, и вообще все нынешние экономически мощные регионы. Т.е. это огромный мощный культурный субстрат, который исторически созрел для того, чтобы объединять под собой Китай.
В этой борьбе так или иначе победит Лю Бан. И в результате он вынужден будет эту южную культуру адаптировать под всю империю. Поэтому забывают все, что Лю Бан этнически чусец.
М. Родин: Мы будем сегодня говорить о том, как изменилось государство за время его правления и в правление его ближайших потомков. И как оно превратилось из чистой монархии, которая строится на «ручном» управлении, в то, что нам более привычно, когда мы смотрим на историю Китая.
Но сначала нужно обсудить источники. Я сделал громкое заявление о том, что история, которую мы знаем, устарела. Почему мы об этом говорим?
В. Башкеев: Наука развивается таким образом, что сейчас мы уже способны применять на китайском материале методы, которые используются в изучении истории давно: это критика текста. Выявление различных структурных элементов, типов текста, жанров текста в источниках. И первое, что было сделано – это выделение в теле официальных историй «Ши цзи» и «Ханьшу», которые описывают данный период наиболее полно и подробно, текстов различных типов и жанров.
Эти истории имеют четыре раздела: это дицзи (хроники императоров), хронологические таблицы, трактаты, и жизнеописания или предания, как по разному переводят, это лечжуань, самый подробный по количеству, детализации раздел. Потому что там описываются биографии тех или иных важных персон.
Основной для понятия событийной канвы раздел – это дицзи, хроника императоров. И в нём, в том числе в самом разделе, уже были выделены различные типы или жанры текстов. Прежде всего это два больших типа. Это анналистического типа, хроникальные, датированные, которые передают канву истории. И более подробные, то, что можно назвать нарративными, или повествованиями историческими. Где уже включаются детали, какие-то эмоциональные оценки. То, что вызывает у нас некие вопросы с точки зрения того, когда и как эта часть была инкорпорирована в тело повествования.
М. Родин: И в чьих интересах. Потому что там описание эмоциональное, с оценками.
В. Башкеев: Да. Тут уже возникает вопрос: кто пишет историю. Плюс к этому, одна из важнейших особенностей «Ханьшу» состоит в том, что в нём сохранились тексты указов, судя по всему, аутентичные, относящиеся именно к тому времени. Указы императора, особый вид указов, называется «джао». Также там сохранились т.н. «повеления лин» и доклады трону, которые имеют название «дзоу». Т.е. целый ряд бюрократических документов сохранился прямо в тексте «Ханьшу», из чего мы можем тоже извлекать достоверную историческую информацию.
И когда это деление нами было произведено, стало понятно, какие части данных «Ханьшу» являются хроникальными, которые описывают как таковые исторические события и явления, какие данные требуют отдельного идеологического анализа, и что является документом. Подобное деление позволило нам более чётко представить исторические процессы и политическую борьбу в них.
М. Родин: То есть проведена критика источника. Когда наивные люди кричат, что история – это не наука и что всю историю нам написали Романовы, они не понимают, что историк не просто берёт текст и тупо его переписывает в другую книжку, а анализирует, сравнивает, внутри ищет противоречия. Пытается понять, когда, кем это написано, в каких интересах, чему верить, чему нет. И с китайской историей вы сейчас проводите именно такую работу.
В. Башкеев: Да, именно так. Соответственно, когда эта работа проведена, или хотя бы к ней подобраны первые подходы, мы уже можем говорить о структуре политического процесса, который вырастает из понимания того, как отражена реальность в источнике.
Это важно для нашего периода, потому что как раз правление Лю Бана, будучи установочным для целой империи, конечно же претерпело все эти перипетии написания истории, которые вообще только возможны. Как пример приведу самое начало главы, которая его описывает. Лю Бан, или Гао-цзу, как его храмовое имя, описывается с одной стороны рубакой-парнем, а с другой стороны великим правителем, которому предстоит объединить Китай. Поэтому там бывают такие фразы, как: «Гао-цзу любил выпить и возлечь с женщинами». Там достаточно на самом деле грубо написано. Если прямо говорить, то любил сексом заняться и побухать. Именно в таком типе. Представляете: о главном императоре такое писать. Очевидно, что эта шапка написана позже. Вошла она в два источника: в «Ши цзи» и в «Ханьшу», и к ней много вопросов. Но она там есть, она сохранилась и очевидно относится к более поздним литературным экзерсисам.
М. Родин: Людей, которые к нему относились по другому, не как те, которые писали основной текст.
В. Башкеев: Да. Потому что скорее всего основной текст был инкорпорирован в сохранившуюся историю из какой-то летописи, хроники, которая сохранилась, дошла до Бань Гу, который всё это дело собирал в одно целое. Бань Гу – это уже I в. н.э. Это отстоит от событий на 300 лет. Чтобы слушатели понимали, это как мы сейчас будем писать историю XIX-XVIII вв.
Поэтому очень важно понимать, что отображение исторической реальности очень специфично для этого периода. Поэтому нам сначала надо понять, что же там происходило в действительности. Для этого мы опираемся на хроникальные, датированные сообщения. Ключевая характеристика – это чёткая дата, когда что произошло. И эти датированные сообщения выстраиваются в достаточно чёткую событийную канву, где мы можем выделить три периода.
М. Родин: Я правильно понимаю, что эти датированные эпизоды писались, скорее всего, в тот момент, когда происходили события? По горячим следам.
В. Башкеев: Да. Это пока не подтверждено однозначно, но я надеюсь, что это одно из открытий, к которому мы так или иначе придём в результате критики текста, что в данной главе сохранена действительно хроника периода. Причём хроника периода не просто правления Лю Бана, а ещё предшествующей гражданской войны. Об этом можно говорить потому, что только та хроника, которая относилась к этому периоду, могла назвать противников Лю Бана ванами, то есть правителями Китая. Естественно, никакая другая настолько их возвысить не могла. В этом тексте есть такие наименования, которые говорят нам, что это действительно актуальное сохранение событий до нас дошло.
И эти тексты, попавшие в общую большую историю, которые мы считаем аутентичными, позволяют нам реконструировать событийную канву, что позволяет нам выделить периоды в рамках этого правления. Само правление Лю Бана в качестве императора занимало 202-195 гг. до н.э. И этот период бьётся на три части.
Первые три года – это политическая борьба Лю Бана с одной стороны с соратниками по борьбе, а с другой стороны, как вы понимаете, в политике не бывает друзей, в политике бывают только временные компромиссы. И с этими соратниками в борьбе, которые имели свои интересы, он и борется три года, до 201 г. примерно. Параллельно с этим, что характерно, он вынужден постоянно маневрировать по стране, переезжать из места в место. И хотя на него явно давят, чтобы он основал столицу ближе к тому месту, где она раньше была, он сначала старательно избегает этого места. Он берёт Лоян, который сейчас находится не в той же провинции Китая, что и Сиань или Чанъань, главная столица Хань, которая была им основана в 200 г. Он ездит между городами не случайно, а видимо потому, что в одном месте не чувствует себя в безопасности.
Тем не менее, в 201 г. завершается активная фаза борьбы, и с 200 по 198 г. – это относительная стабильность, когда он формирует бюрократические, сакральные институты и фактически начинает управлять страной, как некой целостной структурой.
Но со 197 по 195 г. обостряется опять борьба за власть. И в результате этой борьбы, судя по всему, Лю Бан был уничтожен. И начинается период, который вошёл в историю как династический кризис. Потому что речь идёт об уничтожении династии Лю, то есть династии Лю Бана и воцарении династии его жены, то есть Люй. Династия Люй пытается установить своих представителей на все ключевые посты, чтобы поменять историю Китая, фактически.
По разным причинам им это не удаётся. И с 195 по 180 г. лояльные династии Лю политические силы сумели спасти дело Лю Бана и привести к власти его сына, который всё это время находился не в столичном регионе. Его пригласили на царство, он согласился. Это был будущий Вэнь-ди, который основывает настоящую империю со 180 г.
Такая краткая периодизация. И внутри неё мы можем говорить об интересных ключевых моментах.
М. Родин: Мы говорим о том, что в 202 г. Лю Бан в ходе восстания против потомков Цинь Шихуанди объединил под собой большую часть восставших, победил других «боевиков», которые претендовали на власть, и принял титул именно императора. И, казалось бы, должен править. Но вы говорите, что нет, ему несколько лет приходилось воевать со своими бывшими сторонниками.
В. Башкеев: Дело в том, что после падения Цинь фактически восстановилась предшествующая полицентрическая структура периода Чжаньго (воюющих царств, княжеств, владений, по разному можно переводить, в данном случае даже государств, можно сказать). И каждый из вождей этих территорий в 202, или может быть даже в 201 г. осознал, что они, думая, что нашли компромисс, поставили Лю Бана, а выяснилось, что не нашли: теперь им нужно приезжать в столицу с дарами и статус явно разный.
Возникло несколько решительных вождей, которые решили попробовать восстать и фактически сбросить Лю Бана. Надо понимать, что в источниках он отражён, как император единого государства. А в действительности, понятное дело, у него под контролем был в лучшем случае центр власти, город Лоян, и какое-то количество войск и чиновников, которые осуществляли управление в этом самом столичном городе. По факту, все остальные территории он не контролировал.
М. Родин: А там ещё оставалась старая родовая аристократия, которая была ещё до Цинь Шихуанди.
В. Башкеев: Да. То есть фактически восстановление полицентризма произошло. И то, что Лю Бана назначили императором, дали ему титул, придуманный Цинь Шихуанди – это, конечно, проявление объективных централизаторских тенденций, к которым история вела страну. Но, как всегда, существует много пластов истории. В том числе полицентризм тоже никуда не девался.
М. Родин: Родовую аристократию ещё не вырезали просто.
В. Башкеев: Дело в том, что её и не вырезали. Это была ключевая ошибка Цинь Шихуанди, который, не имея на это просто сил, всех оставил на своих местах. Он сказал: «Вы меня принимаете как императора – хорошо, значит, вы сидите там главными». И, конечно, когда Цинь пала, все вернулись на свои места. Поэтому попытки стать главным в государстве возникали. Они, к чести Лю Бана, были подавлены достаточно жёстко и бескомпромиссно.
Фактически он выступал тут опять как полевой командир. Очень важно, что первые три года, и об этом явно мыслили ещё когда писали историю, он выступает как главный военачальник. Он сам ходит в походы. Это как если бы Борис Николаевич Ельцин в 1993 г. сам на танк залез. То есть это действительно уникальный случай в истории. Даже в Китае это понимали и писали прямо специальными иероглифами: он сам выходил в поход. Это показывает, насколько его власть была непрочна на тот момент.
М. Родин: Я так понимаю, полководец он был хороший. Он это показал уже в предыдущий период. Он раздавил все центробежные попытки и дальше ему пришлось уже строить государство. Вот здесь самое интересное. Я так понимаю, он это делал не так, как Цинь Шихуанди, который основывался на личной власти и «ручном» управлении.
В. Башкеев: Лю Бан предпринял очень грамотное действие, которое заложило основу управления на долгое время. Он быстро понял, что, будучи хорошим военачальником, не его дело заниматься административным управлением. И он нашёл представителя сильного рода Сяо, Сяо Хэ, который стал советником государства, первым министром фактически, за которым стояло всё управление этой небольшой территории, которая была под Лю Баном. Что освободило Лю Бану руки: он стал способен ездить, подавлять, осуществлять сакральные действия как верховный жрец. Что дало основу управления ранней империи.
Т.е. в столице сидит лояльный чиновник, который определяет подотчётную ему бюрократию. Он точно не ударит в спину, и за это естественно получает золото, о чём прямо написано, что ему подарили столько-то «килограммов» золота.
В результате фактически два процесса наблюдаем. С одной стороны – битвы. С другой стороны – административное управление уже ведётся, но его ведёт не Лю Бан, а первый министр.
М. Родин: А система там какая-то уже начала в этот момент выстраиваться, или теперь всё перешло в ручное управление первого министра?
В. Башкеев: Фактически первый период – это больше ручного управления. Здесь надо понимать, что бюрократическая система как таковая была заложена Цинь Шихуаном. Здесь Хань не стали изобретать велосипед. Буквально все названия, всю структуру бюрократии и то, как происходит общение между периферией и центром, было заимствовано во многом у Цинь.
Но это скорее была формальная сторона. А реальная, ещё раз подчеркну, заключалась в том, что управление осуществлялось не по всей империи, а только в столичном регионе, в районе Лояна и Сианя, Чанъаня. Всё остальное – это отданные на откуп самим себе сильные правители, которые просто были политически лояльны Лю Бану. Поэтому структура государственного, политического управления всей страны – это уже следующий период, это Вэнь-ди. Сейчас, на этот период, это именно ручной метод.
М. Родин: Про Лю Бана мы знаем, что в том числе он победил в этой сваре, которая началась после смерти Цинь Шихуанди, благодаря тому, что он смог объединить интересы больших разных слоёв населения. Не только родовой аристократии этих всех разрозненных земель, но и общинников, торговцев, и т.д. Как-то он в этом направлении действовал? То есть он установил мир в стране только подавляя аристократию, или проводил какие-то изменения, реформы?
В. Башкеев: Конечно же, были компромиссы. Дело в том, что подавление аристократии происходило не вообще, а конкретно по факту выступления этой аристократии. В целом страна получила, во-первых, управляемость как минимум формальную. Все приняли его императором. Это уже очень много. И к этому страна стремилась так или иначе, к миру в некоем смысле. Потому что, что характерно, все выступления называются «восстал». То есть когда писали историю, предполагалось, что Лю Бан – это легитимный правитель. Это само по себе элемент консолидации общества.
Плюс те компромиссы и выгодные для разных слоёв действия, которые осуществлял Лю Бан, тоже отражены относительно конкретных мест. То, что в источнике написано, в основном касается его родного уезда Пэй, где он действительно был главой всего. Каким образом в действительности осуществлялись именно Лю Баном действия, которые привели к лояльности не только аристократии, это отдельный открытый вопрос. Потому что в источнике мы точно знаем о его действиях по отношению к аристократии. Они прямо описаны. А всё остальное нужно достраивать по другим источникам информации.
М. Родин: Есть большая проблема: у нас научно-популярная программа. Она всё-таки популярная. И когда мы говорим, что тот взгляд устарел, а мы вот вам сейчас предоставляем новый, естественно, мы выдаём это в упрощённом виде. Потому что если мы начнём в прямом эфире рассказывать подробно о том, как анализируются эти источники, как они разбираются на кусочки, какой там применяется текстологический анализ, как выясняется, в каком веке писалась та или иная часть источника а потом инкорпорировалась в большой труд, который до нас дошёл и который мы теперь анализируем, все просто умрут или просто выключат радио. Но имейте в виду, что то, о чём мы говорим – это не просто голословное изложение: вот новая версия истории. Она вся базируется на глубоком анализе. И тем, кто хотят, ничто не мешает обратиться именно к научным трудам того же самого Виктора Викторовича Башкеева. Есть куча доступных ресурсов, academia.edu, google scholar. В общем, о том, как добыто это знание, можно подробно прочитать. А сейчас мы говорим о фактуре, той новой канве, которую удаётся реконструировать.
Мы говорим про Лю Бана, который создал империю Хань, победил внешних врагов, потом смог победить всех своих бывших соратников, которые оказались недовольны его единоличным правлением. И вот вроде бы наступил мир. И он начал выстраивать первую устойчивую, стабильную империю в Китае. Но не всё так просто пошло. Выяснилось, что его ближайшие сподвижники и спонсоры тоже начали. Кто это был?
В. Башкеев: Здесь нужно немного вернуться назад. Часто возникает вопрос: откуда у Лю Бана возникали деньги на те компромиссные решения, которые он принимал? Есть гипотеза, что они пришли от рода его жены, Люй, который тоже был южным родом, очень сильным, аристократическим, видимо, достаточно древним. И в первое время у него просто не было выбора. Он вынужден был фактически взять в жёны Люй-тайхоу или Люй-хоу, которая была выразителем его лояльности этому роду.
Первое время всё проходило хорошо. Но как только Лю Бан взял в свои руки реальное управление и после этих побед начал действительно административные изменения и явные проявления реальной власти, очевидно, со стороны рода Люй возникли реальные претензии на эту власть. И явным проявлением этих претензий была невозможность для Лю Бана поменять наследника. Наследник был объявлен в самом начале правления. Это будущий император Хуэй-ди. Но, начиная примерно со 198 г., Лю Бан пытается его поменять, поставить наследником сына своей любимой наложницы. По-китайски этот сын даже называется Жу-и, «тот, кого я желал». Это вызывает активное противоборство. Понятно, что раз такие действия были Лю Баном предприняты, значит его не устраивала сложившаяся конфигурация. Он понимал, что он во многом несамостоятелен в принятии решений, как минимум в финансовом плане.
Но, судя по всему, с той стороны были такие большие силы, опять же, мы не можем точно знать, потому что они явно не отражены в источниках, нам приходится реконструировать это, исходя из косвенных признаков, что начиная со 198 г. возникает опять волна сепаратистских выступлений уже немного другого характера. Формально выступают люди, которые якобы хотят основать свои царства, но есть все основания полагать, что все эти выступления инспирированы родом Люй.
М. Родин: То есть родом жены Лю Бана.
В. Башкеев: Да. То есть возникла классическая история, когда женский род является проводником борьбы за власть. Мы знаем тысячи таких примеров из истории.
В результате Лю Бан вынужден опять, отставив на второй план решение административных задач, лично ездить по стране, устраняя угрозы. И здесь мы подходим к тому, почему важно критиковать текст. В тексте «Ханьшу» и «Ши цзи» сохранилось сообщение о том, что один из таких мятежей был обсуждён Лю Баном и его женой с позиции того, что этот мятеж пойдёт устранять наследник, сын этой жены, а Лю Бан должен его охранять в походе, чтобы с ним ничего не случилось. И по внезапному стечению обстоятельств Лю Бана ранят отравленной стрелой, как сообщает нам отрывок, который мы считаем историческим повествованием. Не то, чтобы недостоверным, а просто привнесёнными туда не из хроники.
Это ставит сразу несколько вопросов. Потому что в конце концов мы узнаём о смерти Лю Бана от этой самой стрелы. Здесь есть, мягко говоря, небольшая нестыковка, потому что ранили его примерно за семь месяцев до смерти. А смерть якобы произошла оттого, что он отказался от лечения ещё в момент ранения, бранно выгнав лекаря. Лечение, согласно этому отрывку, естественно предложила ему жена. Она о нём беспокоилась всячески. В результате получается, что семь месяцев человек ездил по стране со смертельным ранением и в конце концов просто умер. Это вызывает вопросы, мягко говоря.
Что касается хроникальных сообщений, то здесь как раз всплывает новая информация. Потому что хроникальные датированные сообщения идут следующим образом. Предпоследнее сообщение перед тем, как мы узнаем, что император умер с данной датой, говорит о том, что император ввёл административное деление в стране. Грубо говоря, как только он начал реально управлять, его убрали.
М. Родин: Получается, им не понравилась какая-то его деятельность?
В. Башкеев: Да. Слишком самостоятельный стал. И мало того, что сам решал, что делать административно, так он ещё пытался сменить наследника, и об этом прямо говорится в источниках. Он пытался, но ему не дали. В результате, там ещё один художественный сюжет, что пришли некие старцы с юга, которые пели песни его жены вместе с ним, он там плакал вместе с наложницей своей, которая была матерью этого желанного наследника. И указывается таким косвенным образом, что у него были серьёзные проблемы в борьбе за передачу власти. А как мы понимаем, это ключевая борьба для любого правителя: как, кому правитель передаст власть, и будут ли гарантии у его курса в дальнейшем.
Эта проблема встала настолько резко, что на фоне её он вынужден был опять сам подавлять мятежи. В какой-то момент эти мятежи, видимо, послужили предлогом для давления вплоть до смертельного исхода. Как на самом деле это произошло – мы не очень понимаем. Мы можем сказать точно, что он понимал угрозу, потому что он последние три года постоянно ездит между двумя столицами. Он никогда не остаётся надолго. Он всё время в походах, всё время вне дворца, потому что дворец китайский в этом случае – это ловушка. Это длинные галереи, в которых пойди найди, кто прирезал.
М. Родин: То есть можно реконструировать так ситуацию: был период стабильности. Потом по источникам мы видим, что возникает разногласие с родом императрицы Люй. Потом начинаются подготовленные ими мятежи по стране. Ему приходится их подавлять. Там, видимо, был реальный эпизод какого-то ранения.
В. Башкеев: Вероятно. Мы не знаем, но можно предположить. Потому что он действительно сам ездил на подавления, там действительно могло с ним что-то случиться.
М. Родин: Это ранение было, видимо, не очень серьёзным. Он выжил и действовал настолько активно, что начал опять продвигать политику, которая не нравилась роду Люй.
В. Башкеев: Семь месяцев, подчеркну.
М. Родин: И настолько им не нравилась, что они взяли и где-то там его порешили.
В. Башкеев: Видимо, да.
М. Родин: И объяснили его смерть тем, что это сработало его старое ранение.
В. Башкеев: Я подчёркиваю, что это данные новые, это результат нашего исследования, и они не являются доказанным фактом. Но являются очень вероятной гипотезой.
М. Родин: Первый император империи Хань Лю Бан умер. Казалось бы, империя должна развалиться. У нас есть недавний пример – Цинь Шихуанди. И что дальше?
В. Башкеев: Здесь разница в том, что всё таки императором становится сын Лю Бана. Формально он высший правитель, но реально подотчётен императрице Люй.
М. Родин: А стал тот сын, который изначально был назначен наследником и которого хотел род Люй?
В. Башкеев: Да. Сын этой императрицы.
Видимо, поэтому сразу смерти всех Лю не случилось. Потому что сам император, хоть он был довольно молодой, но пытался как-то избежать уничтожения его братьев.
М. Родин: Т.е. родственников по отцовской линии.
В. Башкеев: Да, он их как-то пытался спасти. Об этом тоже сказано. Плюс, очевидно, в самом роде Люй не было какого-то консенсуса, потому что помимо того, что они пытались взять в свои руки все ключевые посты, при этом не все соратники Лю Бана были удалены от влияния. Более того, некоторые из них стали наставниками императора. Это очень высокая должность в целом. То есть всё время шли какие-то компромиссы. И первые восемь лет этого периода, со 195 по 188 гг., пока правит император Хуэй-ди, более-менее не происходит активных действий по уничтожению рода Лю. Некая пауза взята в этой борьбе, потому что и так высшая власть фактически в руках императрицы.
Это очень сложный период для изучения, потому что мало что есть в источниках. Судя по всему, просто вымарывали в дальнейшем, потому что слишком много чести людям, которые пытались уничтожить целый род, тем более род выживший и давший продолжение всей империи. Но мы знаем точно, что у Хуэй-ди было мало рычагов влияния. Он всячески пытался сохранить жизнь хотя бы своих братьев. Но реально влиять на Люй он не мог. Видимо, потому что у них были в том числе какие-то теневые возможности воздействовать.
Хуэй-ди умирает, видимо, всё таки своей смертью.
М. Родин: Как это понятно, что своей смертью?
В. Башкеев: Тут надо пару слов сказать о реконструкции. Все правления ханьских императоров вплоть до Восточной Хань, не берём Восточную Хань, только Западную, то, что отражено в «Ханьшу», у них у всех перед смертью какие-то знамения происходили. Это такой элемент историописания, который позволяет показать, что император умер и природа на это отреагировала. Там либо солнечное затмение, либо саранча, засуха, ещё что то такое.
Так вот, перед смертью Хуэй-ди было два солнечных затмения подряд. Причём одно из них действительно было, оно зафиксировано астрономическими наблюдениями, а другого естественно не было, потому что не может быть за месяц два затмения подряд. Из этого я делаю вывод, что таким образом стремились указать, что человек умер сам. Потому что все остальные тоже умерли сами и тоже имеют реальное либо фейковое затмение. А Лю Бан такого не удостоился перед своей смертью. Причём парадокс в том, что именно за месяц перед его смертью действительно было полное солнечное затмение, наблюдаемое полностью точно на территории всего Китая. И единственное в истории Китая наблюдаемое затмение, которое не было нигде зафиксировано в специальных китайских источниках. Все остальные они фиксировали однозначно.
М. Родин: Это важный момент, особенно для «Новой хронологии», что эти все затмения и природные явления использовались как некий символизм. И доверять этому источнику нельзя полностью. Было там затмение или нет – нужно отдельно в каждом случае разбираться.
В. Башкеев: Конечно. Мы тут точно знаем по поводу затмений, что они были, когда они были. Потому что это астрономически высчитывается. Есть целый ряд источников и сайтов, которые нам об этом дают информацию. И мы можем просто сверить и сказать, что да, это астрономическое наблюдение и затмение было. Источник может быть как-то под это подогнан, но затмение точно было. А есть затмения, и их довольно много, которых не было однозначно, а они почему-то оказались в источнике. Значит, это формирование взгляда на историю постфактум.
М. Родин: Зря я упомянул «Новую хронологию», потому что теперь я вынужден сказать: тогда может это датировка статей, в которых упоминаются затмения, которых не было, неверная?
В. Башкеев: С датировкой нет проблем. Интерпретация китайских датировок на современный лад давно отработана, здесь нет никаких сомнений. Что касается затмений как таковых, я ещё раз скажу: те затмения, которые были, мы знаем точно, что они были. И они есть в источниках, они наблюдались и фиксировались. Я ещё раз подчеркну, что единственное наблюдавшееся затмение, которое не попало в источники ханьского времени, было в правление Лю Бана, который умер, видимо, не своей смертью. Оно полное, однозначно было над территорией Китая, и не заметить его было невозможно.
М. Родин: Так может в других источниках это упоминается?
В. Башкеев: Других источников, к сожалению, нет. Все астрономические наблюдения собраны в одном отдельном трактате, который входит в «Ханьшу».
М. Родин: Что было после смерти Хуэй-ди?
В. Башкеев: Дальше руки рода Люй были развязаны. Женщина императором быть не может. Это ещё не танское время, императрица У Цзэтянь – это явление совсем более позднее и уникальное для Китая. До сих пор они об этом говорят, как об уникальном явлении. Император должен быть мужчиной. Поэтому ставится марионеточный молодой человек, который так и называется: Шао-ди, т.е. «молодой император». Мы знаем только один иероглиф его имени: это «Хун». Неизвестно, какого рода, естественно. Видимо, взятый где-то из гарема. При нём императрица обретает уже полную власть и беззастенчиво ставит Люй на ключевые посты. Главная загадка этого периода – почему не были уничтожены физически все соратники Лю Бана? Они оставались на важных должностях. Ещё можно сделать предположение, что они были нужны самой Люй, чтобы как-то балансировать на интересах собственного рода, оставаться для него важной, потому что, естественно, она была для него вершиной айсберга, и как-то достигать компромисса в этой борьбе. Мы о ней ничего подробно пока не знаем.
В результате пришло к тому, что этот молодой император в 184 г. до н.э. взял, да и сказал чего не следовало. У нас сохранилась даже его фраза, которая, видимо, близка к истине: он узнал о том, что его мать была убита, и высказал по этому поводу недовольство императрице Люй. В результате он был официально императорским указом объявлен невменяемым, и поставлен другой молодой император, которого звали Гун. То есть Шао-ди Хун и Шао-ди Гун. Этот Шао-ди Гун существовал со 184 по 180 г. до н.э., пока была жива сама императрица. Она умирает в 180 г. Каким образом – тоже непонятно, но никаких указаний на то, что она была убита, нет.
И начинается ключевая конечная борьба между родом Люй и соратниками Лю Бана. У Лю Бана был не один сын. И спасло империю Хань то, что один из его сыновей был отправлен ещё во время правления Лю Бана далеко от столицы, на север страны. Править там одним из уездов, который называется Дай. Он к этому времени, видимо, обрёл достаточный опыт. Его не трогали, потому что он был достаточно далеко. И когда возник вопрос, кого же сделать знаменем реставрации Лю, выбор пал на него. Соратники Лю Бана сумели блокироваться друг с другом, консолидироваться, выбрать его и перед этим уничтожить физически весь род Люй.
Ключевой вопрос в том, почему этого раньше не сделали представители рода Люй, почему они сидели со своими будущими убийцами в одном ареале и никак не реагировали. Возможно, они не ждали такой угрозы, не знали, что те смогут консолидироваться. Это тоже было не просто, потому что они были представителями разных родов. От Лю Бана осталась только память. Казалось, никаких причин для того, чтобы его так помнить, не было. Но, видимо, они понимали, что это залог их жизни и поэтому сумели консолидироваться. В роде Люй, вероятно, этой консолидации не произошло, и поэтому они проиграли в борьбе за власть физически, то есть они были просто уничтожены. А дальше уже начинается новый этап, о котором надо говорить отдельно.
М. Родин: Вэнь-ди мы посвятим отдельную, может быть даже целую программу. Это тот император, который, насколько я понимаю, начал выстраивать ханьскую систему, про которую мы говорим.
В. Башкеев: Да, это именно он.
М. Родин: Что произошло с китайским государством с 202 по 180 г. до н.э.? Что было сделано?
В. Башкеев: В целом мы называем этот период переходным. От полицентричности, от периода Чжаньго и попытки объединить под циньской властью к выстраиванию дороги к действительно великой империи. Начальный период Хань – это «рождение в муках», в том числе в муках очень острой придворной борьбы. И главное содержание этого периода – придворная борьба. Но в то же время надо помнить, что уже Лю Бан искал методы управления страной и частично их нашёл. У нас не было времени подробно о них сказать, но он действительно начал управлять сам. Нашёл модель управления: делегирование власти первому министру. Во многом на это будет опираться и Вэнь-ди тоже. Так что помимо того, что это борьба за власть, это ещё и поиск, структурирование того, как рулить этой огромной территорией. В то же время он стремился стать главным среди знати, что тоже было непросто. Об этом мы скажем в следующих передачах.
М. Родин: Правильно я понимаю, что скоро мы увидим вашу диссертацию по этому поводу?
В. Башкеев: Я надеюсь. Спасибо за ссылку.
М. Родин: И там то, что мы сейчас проговариваем, будет изложено?
В. Башкеев: Да, структура политического процесса в целом, то, что в него входит, какие события имели какие последствия. Это всё подробно по источнику изложено в тексте.
М. Родин: А насколько это будет противоречить тому, что мы читали, например, в той же «Истории Китая», которая вышла вроде бы недавно?
В. Башкеев: Там не столько противоречия. «История Китая», к сожалению, методологически очень слабо выстроена, там много фактических ошибок. Просто довольно слабый текст. Отсутствие системности вызывает проблемы. Нет понимания, откуда берутся данные. Скорее всего, это просто перевод китайских работ. Китайские работы специфичны тем, что они просто пересказывают источник, считая его достаточно авторитетным. Опять мы приходим к тому, чему мы можем верить, а что является элементом идеологического напластования. В этом разница, собственно.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий