Евгений Пчелов в «Родине слонов»

Сколько современных европейских монархов являются потомками Павла I? Как немка Екатерина II связана с Рюриковичами? Каким было этническое самосознание у кузенов-монархов, возглавлявших, воюющие между собой, державы Первой мировой войны?

О династических хитросплетениях, без которых невозможно понять европейскую историю, рассказывает кандидат исторических наук, заведующий кафедрой вспомогательных исторических дисциплин Историко-архивного института РГГУ Евгений Владимирович Пчелов.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с кандидатом исторических наук, заведующим кафедрой вспомогательных исторических дисциплин факультета архивного дела Историко-архивного института РГГУ Евгением Владимировичем Пчеловым.

М. Родин: Сегодня мы продолжим развенчивать мифы, связанные с династией Романовых. В прошлый раз мы разобрались в том, кто эти многочисленные немцы, которые «захватили» Россию в XVIII веке. Выяснили, что это результат дальновидной и очень мудрой политики Петра I, который опутал династическими связями всю Европу, и самые главные европейские династии стали родственниками Романовых. Откуда и появились немцы на российском престоле. Мы остановились на том, что воцарился Пётр III – внук Петра I, затем появилась его жена Екатерина и свергла его. Кто она такая, откуда взялась и по какому праву претендовала на престол.

Е. Пчелов: Это очень интересный вопрос, потому что в нашем обыденным историческом представлении Екатерина II – это такая нищая немецкая принцесса, которая взялась неизвестно откуда. «Из далекого копошащегося угла Европы», как написал Ключевский, который очень любил эффектные выражения. Пришла девочка, которая стала великой княгиней, а потом и императрицей великой страны. Она была принцессой Ангальт-Цербстской, дочерью владетельного князя. Всегда говорится о том, что её отец был не очень богатым, княжество его было ничтожным, а сам он служил в армии Фридриха Великого. Вот такой владетельный князь, который находился на службе у другого государя.

На самом деле София Фредерика Августа Ангальт-Цербстская принадлежала к одной из очень древних династий Европы, которая ведёт своё начало с XI века. Размер владений здесь особую роль не играл, роль играл династический статус. Дело в том, что Екатерина была по отцу Ангальт-Цербстской, а по матери она принадлежала к тому же роду герцогов Гольштейн-Готторпских, что и её супруг Пётр III, они были троюродными братом и сестрой. Дядя Екатерины по матери в 1743 году стал наследником шведского престола, а потом и шведским королём. Поэтому знаменитейший король Густав III, классический король Швеции эпохи Просвещения – это двоюродный брат Екатерины II.

Он приезжал в Петербург, когда она уже была императрицей, потом их отношения расстроились, была война между Россией и Швецией. Но тем не менее Екатерина была очень тесно связана с Балтийским регионом, будучи родственницей шведской королевской династии. Другой дядя Екатерины был когда-то женихом Елизаветы Петровны. Но он умер практически накануне свадьбы, уже были договоренности относительно этого брака, а Елизавета Петровна, по-видимому, достаточно трогательно относилась к этой семье, поэтому она знала о Екатерине с её детских лет. И Пётр Фёдорович и будущая Екатерина Алексеевна, будучи немецкими принцем и принцессой, тоже были знакомы с детства как родственники. Всё это был один круг немецких владетельный династий, которые играли свою роль и в балтийской политике, и так или иначе были сопряжены с Россией.

М. Родин: И все эти непонятные для нас словосочетания — названия этих династий, это на самом деле ответвления очень больших и важных родов.

Е. Пчелов: Именно так. В Ангальте было несколько разных линий, например, Ангальт-Гётенская, покровители Баха. Выделяется даже Гётенский период в истории музыки Баха. Эти многочисленные Ангальтские линии – это всё очень древняя династия Асканиев. Асканийская династия – один из древних родов, ведущих свое начало из Раннего Средневековья или Высокого Средневековья, X-XI век. На самом деле, таких владетельных фамилий не так уж много, просто они были на разных престолах и так или иначе правили в разных государствах.

Поэтому когда говорят о немецком засилье в династической политике Романовых, это не верно, потому что это вообще никакой роли не играло, это был единый семейный конгломерат. Одна большая семья европейских монархов. Датский принц может жениться на русской великой княжне и получится греческая королевская династия. Немецкий принц становится румынским королем, или немецкий принц становится болгарским царем, никакой роли это не играет. Поэтому просто смешны разговоры о том, сколько русской крови в Николае II.

Если мы посмотрим на династическую карту Европы XVIII-XIX веков, мы увидим очень интересную ситуацию. Во-первых, редко где династии местные, точнее почти нигде. А во-вторых, что очень важно, большая часть этих династий, 80%, примерно 40 родов — это династии немецкого происхождения. Потому что Германия была раздробленной, состояла из n-ного количества государств, которые считали себя самостоятельными монархиями. Роли не играет, Ангальт-Цербтское княжество или, условно говоря, это Испанское королевство. По международному статусу и то, и то — это владетельные правящие фамилии, находящиеся в абсолютно одинаковом статусе. Поэтому нет ничего удивительного в том, что именно немецкие принцессы были русскими императрицами в XIX веке. Кроме того, нужно учитывать фактор вероисповедания, они были лютеранками, считалось, что лютеранки легче переходят в православие чем католички, хотя это не всегда так, конечно. Этим и объясняется немецкий состав, он такой же во всех остальных династиях Европы.

Если мы посмотрим на английский королевский дом – это Ганноверская династия, потом Саксен-Кобург-Готская. Всё это немецкие династии, там тоже очень маленькая доля английского происхождения от Стюартов. Эти моменты важно учитывать. Екатерина Великая тоже была представительницей одного из таких очень древних, очень старинных владетельных европейских родов. Но она, будучи абсолютной немкой по происхождения, стала самой русской императрицей. Абсолютный парадокс XVIII века: самая русская по происхождению Анна Иоанновна у нас ассоциируется с немецким влиянием, а абсолютная немка Екатерина II – самая великая русская императрица.

М. Родин: У неё получается вообще не было никаких примесей Романовых.

Е. Пчелов: Нет, никаких примесей Романовых. У неё, конечно, есть Рюриковичи, как и у всех европейских фамилий. Они все так или иначе потомки Рюрика, через Анну Ярославну королеву Франции, через другие очень ранние династические связи, о них конечно никто не вспоминал в XVIII веке, разумеется. Но Екатерина Великая по своему происхождению никакого отношения к Романовым не имела. Она была императрицей при муже, но ситуация была сложная. Это были люди, которые совершенно друг другу не подходили, с противоположными характерами, которые не могли ужиться вместе. Пётр Фёдорович был человеком, который не сумел приспособиться к тем обстоятельствам, в которых он оказался. Он был человеком не то чтобы деспотичного, неверно так говорить, скорее самовольного плана. Он считал, что как он считает, так и надо делать. Он не попытался войти в суть русской жизни и русского общества.

Екатерина сделала это блестяще, приехав в Россию, она как бы стала русской. Она потрясающе умела выстраивать отношения с людьми, формировать определенный круг своих близких лиц, и вообще умела расположить к себе. Пётр III совершенно этого не умел, плохо понимал ту страну, в которой он оказался. Хотя наверное пытался, не стоит представлять его каким-то недалеким человеком. Но у него это не получилось, а Екатерина смогла это сделать.

М. Родин: Кроме расположения нужны ещё какие-то факторы. Потому что Петр III — это Романов, потомок Петра I. Екатерина захватывает престол по какому праву?

Е. Пчелов: Ни по какому. По праву того, что государь не очень способный к управлению, а она может нормально управлять. Здесь, конечно, была очень сложная коллизия. Формально наследником престола был Павел. Но Павел был малолетний, 1754 года рождения. В 1762 году Павлу было 8 лет. Конечно, определенные круги полагали, что Павел будет императором, Екатерина — регентшей. Но с Павлом у неё отношения тоже были очень сложными. Это было обусловлено разными обстоятельствами, в том числе условиями жизни великокняжеской четы при дворе Елизаветы Петровны. Поэтому в общем как с мужем отношения не сложились, так и с сыном.

М. Родин: Что меня всегда удивляло. Эта фраза часто звучит: у Екатерины с Павлом не сложились отношения. Что очень странно — это же младенец, её сын.

Е. Пчелов: На самом деле, по характеру, по складу личности Павел Петрович был очень похож на своего отца. Причём действовал он точно так же, это был человек, который действовал как Петр Великий, но в совершенно других условиях. Общество было не готово. Сейчас очень много рассуждений о том, какой замечательный государь Павел Петрович, как личность и так далее. Никто с этим не спорит, но попробуйте поживите в эпоху Павла – это очень сложная ситуация. Человеком он был абсолютно своенравным, непредсказуемым, а общество уже не могло так жить. Дворянство – это уже свободное сословие, которое получило большие привилегии при Петре III, при Екатерине. Уже конечно не могло воспринять такого деспотичного человека, который ориентируется прежде всего на собственную волю.

М. Родин: «Поколение непоротых дворян».

Е. Пчелов: Совершенно верно. Стала формироваться настоящая дворянская элита, интеллигенция, которая вышла первоначально из дворянского сословия. Это общество не могло воспринимать такие резкие действия человека, который ставит во главу угла прежде всего собственную волю, собственную прихоть и не считается ни с какими другими обстоятельствами. Поэтому трагический конец Павла Петровича, в общем, был предопределён личностью и характером этого человека. В этом отношении он тоже повторил судьбу своего отца. Хотя процарствовал больший период времени, чем Пётр III. А Екатерина – это был конечно гений общения, коммуникации, гениальный имиджмейкер, менеджер по персоналу. Это был человек, который умел собирать команду, человек, который умел общаться, привлекать к себе. Если мы посмотрим на отзывы о Екатерине, то мы не увидим от современников практически никаких отрицательных мнений. Потомки уже писали всё что угодно, а современники – нет. Потому что человек умел выстраивать взаимоотношения с окружением, причём умел привлекать талантливых, умных, способных людей. И они составили славу екатерининского царствования.

М. Родин: Вернёмся к династической политике, мы разобрались, кто такие Пётр III и его жена Екатерина. После Екатерины на престол восходит Павел – это её сын и Петра III. Что дальше с Павлом?

Е. Пчелов: Павлу Петровичу очень повезло. Он был единственным наследником, от которого всё зависело. Первый брак у него был не очень удачным, великая княгиня Наталья Алексеевна – представительница, кстати, гессен-дармштадтской линии гессенского дома. Это был первый из 4 браков Романовых с гессенскими принцессами.

Второй брак Павла был на редкость удачный. Это была замечательная женщина: великая княгиня, а потом императрица Мария Федоровна, которая происходила тоже из немецкого владетельного дома и которая обеспечила будущее династии Романовых на 100%. Потому что она выполняла свой долг матери ну просто неукоснительно. 10 детей, из которых одна девочка умерла в детстве, а так – четыре сына и пять дочерей. Дочери потом были выданы за разных представителей владетельных домов Европы. И поэтому многие нынешние короли и королевы Европы, типа испанского короля Филиппа и принца Чарльза, или нидерландской королевской династии — это всё потомки Павла I, так или иначе. От дочерей Павла.

М. Родин: Ведь наверняка не говорят в Испании, что русские «понаехали» и захватили наш престол.

Е. Пчелов: Наоборот, Анна Павловна королева Нидерландов, к ней очень хорошо относятся в Голландии, и вообще в этих странах очень хорошо помнят об этих династических связях, в особенности в монархических странах конечно.

Есть четыре сына и уже можно не беспокоиться о престолонаследии. Первые два внука, Александр и Константин, любимые внуки Екатерины, на которых она возлагала колоссальные надежды, частично оправдавшиеся, частично – нет.

Павел I в 1788 году вместе с Марией Фёдоровной подписывают документ, который потом лёг в основу акта о престолонаследии, обнародованного уже в 1797 году, когда Павел стал императором. Он короновался на Пасху 5 апреля 1797 года. Акт о престолонаследии вводил в России систему, которая была в достаточной степени автоматической и которая конечно отменяла Устав о наследии Петра, по которому престол передавался путем завещания. Здесь Павел вводит чёткую систему, это так называемая австрийская примогенитура. В Европе были разные системы, но ориентировались на Священную Римскую империю германской нации, как на главное государство Европы.

Престол передавался по прямой мужской линии, сначала старшая линия, потом вторая, третья. Дальше, если все мужские поколения заканчиваются, что тоже может быть, престолонаследие переходит в потомство по женским линиям. Но это должно быть потомство женской линии, ближайшей к последнему царствующему императору. То есть престолонаследие не возвращается к первому, а идёт как бы в обратном порядке. Естественно, если престолонаследие переходит в иностранные династии, то должен быть осуществлен переход претендента на престол в православие. В принципе, это создавало автоматическое наследование престола при большом количестве потомков, у Павла их оказалось очень большое количество. Эта четкая система работала безотказно до конца российской монархии, за исключением эпизода с Константином Павловичем.

М. Родин: А что там было с браками? После Павла приходит Александр.

Е. Пчелов: Дальше у Александра I нет прямых наследников. Наследником является, согласно закону, младший брат Александра Константин Павлович. Но дело в том, что семейная жизнь Константина Павловича была неудачной. Он тоже был женат на иностранный принцессе — Саксен-Кобург-Заальфельдской, в крещенье её звали Анна Фёдоровна. Но супруги фактически разошлись, Анна Фёдоровна под предлогом семейных дел уехала в Европу в 1801 году и не вернулась в Россию. А Константин Павлович был наместником в Царстве Польском. В Польше он сошёлся с дамой из очень хорошей польской аристократической фамилии. Графиня Грудзинская, на который он намеревался жениться.

Ситуация сложилась экстраординарная. В 1820 году было объявлено о прекращении брака Константина Павловича с Анной Фёдоровной, то есть о фактическом разводе. Что было необычайно для императорской фамилии. Графиня Грудзинская не принадлежала ни к какому владетельному роду, ни к какой монаршей династии.

Принцип равнородства не присутствовал в законодательстве, только подразумевался. Александр вводит его в юридическое пространство, потому что согласно манифесту, этому дополнению павловского акта, было введено такое положение: если какое лицо из императорской фамилии вступит в брачный союз с лицом, не имеющим соответственного достоинства, то есть не принадлежащим ни к какому царственному или владетельному дому, в таком случае лицо императорской фамилии не может сообщить другому прав, принадлежащих членам императорской фамилии, и рождаемые от такого союза дети не имеют права на наследование престола. То есть, вводится по сути дела понятие морганатического, неравнородного брака.

Если представитель династии Романовых, Константин Павловаич в данном случае, женится, что он собственно и сделал, на такой даме, то она не является членом императорской фамилии, и потомство от этого брака не является членами императорского дома Романовых. Сам Константин Павлович лично сохраняет все свои права, но его супруга и потомство от этого брака — нет. Это, конечно, сложная ситуация, если Константин Павлович становится императором, то он император, а кто такая она? Эта дама получила титул княгини Ловичской от Александра I, а дальше сам Константин в своём письме в 1822 году отказался от своего права на престолонаследие.

М. Родин: Всё это стало проблемой, когда его брат Александр I неожиданно умер. Все думали, что Константин Павлович должен стать царём, а тот отказывается.

Е. Пчелов: Дело вот в чём, после того как Константин Павлович заявил, что не хочет быть императором, в 1823 году Александр I подписал манифест о том, что наследником будет Николай Павлович. Но по каким-то причинам, до сих пор непонятно каким, этот манифест остался необнародованным. Он существовал в нескольких экземплярах, был положен в определённые сакральные места, в том числе в Успенском соборе Кремля, в Святейшем Синоде. На конверте из Успенского собора была собственноручная надпись Александра о том, что в случае его кончины конверт нужно вскрыть прежде всякого другого действия. Содержание этого документа знало всего несколько человек. Поэтому после смерти Александра I, которая была достаточно внезапной, все думали, что императором должен стать Константин. Так думал и великий князь Николай Павлович, который на самом деле становился императором. По-видимому, он не знал содержание документа. Во всяком случае, Николай Павлович был настоящим законником и легитимистом, абсолютно дисциплинированным, донельзя преданным правилам и порядку человеком. Поэтому произошла присяга Константину.

Константин, естественно, присягнул и привёл Царство Польское к присяге Николаю, и получилась такая патовая ситуация, был обмен разными посланиями. Великий князь Михаил Павлович ездил из Петербурга в Варшаву, и пока эта ситуация сохранялась в течение какого-то времени, этим воспользовались декабристы и вышли на Сенатскую площадь требовать изменения государственного порядка. Они хотели не допустить присяги Николаю Павловичу, но на самом деле присяга была осуществлена 14 декабря ранним утром. Николай Павлович стал императором, и началось длительное царствование Николая I.

Дальше никаких вопросов престолонаследия не возникало, потому что у самого Николая I тоже было четверо сыновей. Они образовали четыре линии Романовых: Александровичи, Константиновичи, Николаевичи, Михайловичи. И количество мужчин дома Романовых было достаточно велико для того, чтобы престолонаследние спокойно шло дальше. Система, заложенная дополнением 1820 года о морганатических браках, продолжала существовать так до конца династии Романовых.

Был один очень существенный момент, о котором надо рассказать. Дело в том, что морганатические браки происходили, не очень часто, но они были. Вплоть до того, что сам император Александр II заключил такой брак. Потому что после смерти императрицы Марии Александровны он женился, официально обвенчался со своей давней фавориткой Екатериной Долгоруковой, которая получила титул светлейшей княгини Юрьевской. От этого брака были дети, и, кстати говоря, потомство до сих пор существует. Это был морганатический брак императора — ситуация, которая оказывалась в определённой степени двусмысленной. Если он продолжает быть императором, то кто его супруга в таком случае. Но Александр II погиб в 1881 году, и на престол вступил Александр III, его сын от Марии Александровны, который вообще не воспринимал Екатерину Долгорукову.

М. Родин: А Мария Александровна кем была по происхождению?

Е. Пчелов: Тоже дочь герцога Гессенского. У Александра I супруга была баденская принцесса Елизавета Алексеевна, у Николая Павловича — прусская принцесса Александра Фёдоровна, дочь прусского короля. Поэтому были очень тесными связи России с Пруссией, и поэтому Александр II и прусский король были близкими родственниками.

У Александра II жена Мария Александровна была дочерью гессенского герцога. Замечательная женщина, о ней очень мало говорят, но она была очень достойная, довольно скромная, держалась в тени, не очень публичная фигура. Ну и потом у неё была достаточно трагичная судьба, потому что она была больна туберкулёзом и в последние годы жизни, конечно, очень сильно страдала. Дети относились к ней с очень большим пиететом. Александр III просто души не чаял в матери, считал её совершенно святым человеком. Когда Александр III столкнулся с этой странной ситуацией, возможностью морганатических браков, когда что-то происходит не то, так или иначе, в семье, он ужесточил законодательство.

В 1889 году Александр III подписал два указа. Первый указ запрещал морганатические браки вообще. Второй – указ о том, что член императорской фамилии, фактически, это все члены дома Романдовых. Если он женится, то его супруга должна принять православие до брака. Здесь возникает ещё одна коллизия, потому что было несколько случаев, когда представители императорской фамилии женились на принцессах, и они не понимали православие. Или вообще, как, например, жена великого князя Константина Константиновича Елизавета Маврикиевна так и осталась лютеранкой. Или принимали православие уже после бракосочетания как, например, Елизавета Фёдоровна, великая княгиня жена великого князя Сергея Александровича, всем известная руководительница Марфо-Мариинской обители.

И здесь возникают вопросы. Получается, что представители императорского дома, супруги которых не переходят в православие до брака, лишаются прав на престолонаследие? Существовало несколько очень важных условий. Первое — равнородный брак, второе — православие до брака, если имеют право на престолонаследие. Третье — разрешение на брак должно быть получено от императора, это автоматически вытекает из условий проведения брачной политики. Все эти вещи должны были привести к сильному ужесточению ситуации.

Ситуация была до некоторой степени сглажена при Николае II в начале XX века. Дело в том, что Александр III ещё и разделил членов императорской фамилии на несколько категорий, потому что рождалось уже третье-четвёртое поколение потомков Николая I. Александр III сделал следующее: до внуков императоров включительно члены императорской фамилии носили титул великий князь или великая княжна и титул высочества. Правнуки — титул князь крови императорской и высочества, а начиная с праправнуков старшие представители ветвей тоже носили титул князей императорской крови и высочеств, а младшие – князей крови императорской и светлости. Такая была градация членов императорского дома, довольно непростая, но это было связано с вопросами экономии и определённого содержания. Александр III в этом отношении был очень прижимистым человеком.

М. Родин: Получается, чем дальше от престола, тем меньше содержание?

Е. Пчелов: Да. В 1911 году Николай II дозволил браки князей крови императорской, то есть младших представителей династии, которые далеки от престолонаследия в любом случае, дозволил морганатические браки, но с условием. Во-первых, естественно, императорского разрешения на брак, и перед этим браком такой член императорской фамилии должен был подписать отказ от прав престолонаследия.

М. Родин: Мне кажется, такие ужесточения возможны в той ситуации, когда много наследников мужского пола.

Е. Пчелов: Именно так. Хотя это и проблема, с одной стороны браки должны вот быть равнородными, но с другой – должны же иметь какую-то возможность выбора. Поэтому морганатические браки периодически случались. И браки без согласия императора, несколько раз случалось такое, что заключали такие браки довольно близкие родственники императорской ветви. Получались сложные ситуации, но так или иначе это решалось. Но это очень болезненные вопросы для династической политики Романовых того времени.

М. Родин: Во второй половине XIX века понятно, что великие князья все оставались здесь у нас, женились на представительницах европейских домов.

Е. Пчелов: Не обязательно, были и исключения. Например, великий князь Михаил Михайлович в 1891 году женился на графине Софье Николаевне Меренберг. Это была внучка Александра Сергеевича Пушкина через дочь Наталью Александровну. Но она в России никогда не была, жила в Европе. Это был морганатический брак, и Михаил Михайлович уехал в эмиграцию, в Англию. Она получила титул графини Торби. И так они и жили в Англии, благополучно пережили революцию, благодаря своему морганатическому браку, благодаря выключенности из семьи. Естественно, он не имел отношения к семье, остававшейся в России. Такие случаи были, не все Романовы были в России в этот момент.

И потом понимаете, где жениться подобным образом? Это нужно делать в Европе, в России кто обвенчает члена императорской фамилии без спроса? Это преступление по сути дела, поэтому все такие случаи были в основном в Европе. Великий князь Павел Александрович в 1902 году женился на Ольге Валерьяновне Карнович, разведённой Пистоль-Корс. Тоже какой-то период времени жил за границей, пока не получил разрешение вместе с супругой и детьми вернуться из Франции в Россию. Потом в 1912 году даже брат Николая II великий князь Михаил Александрович обвенчался в Вене с дамой Натальей Сергеевной, урождённой Шереметьевской. Она тоже была разведённой Вульферт, это был не первый её брак. Это тоже вызвало гнев Николая II, и Михаил Александрович некоторое время не появлялся в России, лишь когда Первая мировая война началась, вернулся. Не все Романовы могли совладать со своими чувствами. Александр III был человеком, который ставил во главу угла не свои личные интересы, а законы и интересы страны. А такой как Михаил Александрович, будучи человеком довольно милым, приятным, ставил во главу угла свои личные интересы. Это конечно безответственность определённая.

М. Родин: Сложно представить себя в такой ситуации, но хотелось бы задать вопрос о этническом самоопределении. Как он какой решался, потому что действительно это одна большая европейская династическая семья. И у тебя двоюродный брат – король Англии, другой двоюродный брат – император Германии. Как они решали эту проблему этнического самоопределения?

Е. Пчелов: Этническое самоопределение было такое, на каком престоле находились. В результате того, что династические браки в Европе были везде, в конце XIX века, в начале XX века так называемая старая Европа королей была одной большой семьёй. Она связывалась через королеву Викторию, через датский королевский дом и т.д. Было много центров притяжения. Это действительно был общеевропейский дом. Это примерно близкое воспитание, образование, все говорили на разных языках, все прекрасно понимали друг друга. Что Лондон, что Мадрид, что Берлин, что Копенгаген, что Петербург – это примерно один и тот же семейный круг. Круг людей, которые получают определенное воспитание, образование и имеют определенный статус.

Сейчас, конечно, сложно себе представить этот круг, но можно посмотреть на нескольких ещё живущих стариков из монархических семей. Скажем так, на людей почтенного возраста, которые вышли на самом деле из этой старой монархической европейской семьи. Почему нам так мила Елизавета II, принц Филипп, в какой-то степени королева Маргарита Датская – это представители того круга, который ещё держался до Второй мировой войны. Люди, которые родились в 20-30 годах, даже первое послевоенное поколение, они ещё застали это, застали уровень воспитания, образования настоящей европейской королевской семьи, большой европейской семьи. Сейчас всё размылось, а тогда конечно ни о каких Миддлтонах и прочих речи не могло быть.

Конечно это была семья, очень интересно оказывавшаяся в разных странах. Яркий пример — датский принц, брат Марии Фёдоровны, нашей русской императрицы, и брат английской королевы Александры, и брат соответственно датского короля, женится на великой княгине Ольге Константиновне, внучке нашего императора Николая I, и получается греческая королевская семья. Династия королей эллинов, потомки которой тоже сейчас существуют. В частности принц Филипп Эдинбургский.

М. Родин: И они себя чувствовали греками при этом?

Е. Пчелов: Да, они чувствовали себя греческими королями.

М. Родин: Ведь для нас всё это закончилось с Первой мировой войной, которая была сварой в одном большом доме.

Е. Пчелов: Родственники передрались. Кузен Джорджи — это естественно британский монарх, он отстаивает интересы Британии. Кузен Никки — это российский император, он отстаивает интересы России. Кузен Вилли — германский кайзер, и он естественно отстаивает интересы Германии. Хотя Вильгельм II и Николай II, германский кайзер и российский император, переписывались на английском языке, который ни для одного, ни для другого не был родным. Хотя Вильгельм был внуком королевы Виктории, между прочим, старшим и любимым, и одним из очень активных организаторов похорон, всегда садился вместе с ней на всех фотографиях и прочее.

Несмотря на то, что близкие родственники, к сожалению, они поссорились. Но не сами по себе, а в ситуации, когда страны вступили в противоречие, определённое напряжение, которое вылилось в вооружённый конфликт. Это очень печальная история, потому что она закончилась печально для нескольких королевских семей, но тем не менее это факт остается фактом.

М. Родин: Всё-таки они умудрились переключаться, включать своё этническое самосознание.

Е. Пчелов: Да, то есть ты монарх, ты должен защищать свою страну. Волей не волей ты становишься заложником не семейной ситуации, а государственной.

Александра Фёдоровна – российская императрица, дочь великого герцога Гессенского и Прирейнского. Казалось бы, немка, но родной её язык — английский, потому что она выросла в Англии, потому что она внучка королевы Виктории, говорила по-английски с детства, ранние дневники её на английском языке. Затем приезжает в Россию, очень хорошо осваивает русский язык. Пишет уже дневник и ведёт переписку на русском языке, постепенно переходит на русский язык. Это русская императрица, она принимает православную веру, становится истово верующим человеком, абсолютно русским человеком. Но русским человеком с немецкими, английскими и прочими корнями.

М. Родин: Было бы интересно оказаться при дворе в конце XIX — начале XX и послушать, кто с каким акцентом говорит.

Е. Пчелов: Александра Фёдоровна хорошо говорила по-русски, естественно, говорила по-английски со своими английскими родственниками, с Николаем II могла по-английски вести переписку и разговаривать, естественно она знала немецкий. Николай II знает датский язык, поскольку мать датчанка. Каждый знает основные европейские языки, три-четыре-пять языков, даже Вильгельм II понимал немножко по-русски, хотя язык достаточно сложный для европейцев. Греческие монархи вообще овладели русским языком, потому что мать русская. Ситуация даже не би-, а полилингвизма, общей культуры, общего образования и воспитания, и тем не менее национальные престолы.