Откуда в Египет пришли «чёрные фараоны» XXV династии? Что мы знаем об истории мероитской письменности? И как голова статуи императора Августа оказалась закопанной у порога храма в Нубии?
О новых результатах раскопок российской экспедиции в Судане рассказывает кандидат исторических наук, сотрудник Института востоковедения РАН Максим Александрович Лебедев.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником Института востоковедения РАН Максимом Александровичем Лебедевым.
М. Родин: Сегодня мы будем говорить о новейших исследованиях, которые проводят здесь и сейчас наши археологи. Причём проводят в Судане, в далёкой африканской стране. Не в первый раз Максим у нас в программе, и в основном он рассказывает про Египет. А между тем та же самая экспедиция в ноябре копает в Гизе, а потом переезжает на месяц в Судан. И сегодня мы поговорим об этих раскопках.
Давайте начнём с общей характеристики. Что это за страна, чем она интересна? Расскажите вкратце её историю.
М. Лебедев: Древняя Нубия для египтян – это полулегендарная страна. Страна золота, различных экзотических товаров, откуда в большом количестве вывозилась слоновая кость, различные шкуры животных, рабы. Это такой южный сосед. И одновременно та территория, на которой египтяне на протяжении нескольких тысяч лет осуществляли свою экспансию. Это южные окраины, которые находятся к югу от первого порога и к северу от шестого нильского порога. Сегодня это юг современного Египта и значительная часть территории современного Судана, особенно после того, как Судан разделился на два государства: Южный и Северный Судан.
Надо сказать, что своя собственная государственность на территории Нубии возникает, судя по всему, на рубеже III-IV тысячелетия. По крайней мере, уже в начале третьего тысячелетия существует так называемая культура Керма в районе третьего порога. Это своя собственная, автохтонная государственность.
Во времена Древнего царства египтяне осуществляют активную экспансию на территорию Нубии, за пределы к югу от первого нильского порога, где стояла знаменитая крепость Элефантина. Именно с Элефантины, сейчас это Асуан, они осуществляли свою экспансию. И смогли подчинить себе нижнюю Нубию и установить там на несколько столетий колониальное правление. Данные археологии показывают, что они чуть ли не уничтожили местное население, свободно там перемещались, устраивали в Нубию свои экспедиции.
Но потом происходят существенные этнические изменения. Туда с юга вторгаются так называемые племена группы С. И эти племена постепенно вытесняют.
И они начинают диктовать египтянам свои условия. Тут в Нижней Нубии появляются свои собственные политии, и египтяне вынуждены с ними договариваться. В памятниках V-VI египетских династий появляются упоминания большого количества племенных союзов или может быть даже квазигосударств, с которыми египтяне пытаются договариваться, торговать. Иногда обходят их владения по пустыне для того, чтобы не сталкиваться с ними в нильской долине. В общем, жизнь египтян в Нубии усложняется.
В эпоху Среднего царства, это второе тысячелетие до н.э., затем в эпоху Нового царства египтяне осуществляют активную экспансию в Нубию, и Нубия входит в состав большой новоегипетской империи. Затем в конце Нового царства египетское государство приходит в упадок, и Нубия на несколько столетий остаётся предоставлена сама себе.
Не очень понятно, что здесь происходит, потому что от этого времени письменных источников практически не сохранилось. Но к VIII в. до н.э. здесь возникает новое довольно сильное государство. И центром этого государства становится основанный египтянами в районе четвёртого порога город. Назывался он Напата. Отсюда ведёт своё начало новая напатская династия. Она воспринимает египетскую культуру, и, судя по всему, при дворе напатских царей довольно рано стали говорить по-египетски. Они воспринимают традиции погребения египетских царей, т.е. они начинают хоронить друг друга в пирамидах, хотя до этого у них были классические нубийские погребения в виде курганов.
И вскоре они начинают экспансию на север. И в VIII веке они захватывают территорию Египта и на короткий момент появляется объединённое египетско-нубийское царство. Это эпоха чёрных фараонов. Кстати, этот момент сильно смущал исследователей в XIX веке, и когда строили Каирский музей, там были изображены египетские династии. Но факт власти над египтянами темнокожего населения настолько смущал специалистов того времени, что они решили чёрных фараонов там не изображать.
В VII веке в Египет приходят ассирийцы, и столкновения с ними нубийские правители не выдерживают. И их власть вынужденно откатывается обратно на юг. А затем в VI веке на территорию Нубии вторгается новый египетский царь. Египтяне освобождаются от ассирийцев, у них появляется своя собственная династия и они мстят. И при Псамметихе II сюда вторгается египетское войско, причём со значительным числом греческих наёмников. И они громят Напату. И после этого, судя по всему, нубийцы были вынуждены переместить центр своей государственности ещё южнее.
Смотрите, как получается: сначала это Керма, это третий порог, затем центр государственности перемещается в Напату, это уже четвёртый порог. А после похода египтян уже между пятым и шестым порогом появляется новая столица, Мероэ, и она становится столицей Мероитского царства. Хотя нужно понимать, что традиция государственности не прерывалась. Это те же самые напатские правители, которые перемещаются в Мероэ.
Мероэ находится примерно в 170 км. к северу от современной столицы Судана, которая называется Хартум. Хартум был основан в том месте, где сливаются два Нила: Белый и Голубой. Очень удобное стратегическое положение.
И буквально в десяти-семи километрах к югу от Мероэ копает сегодня российско-итальянская экспедиция. Это совместный проект. У нас есть итальянские коллеги, которые начинают сезон, а мы, соответственно, его продолжаем.
М. Родин: Там у вас очень интересная структура экспедиции, насколько я понимаю. Вы копаете один и тот же объект, но они, действительно, начинают, а вы потом за ними докапываете.
М. Лебедев: Да. Есть в этом, конечно, проблема, потому что раньше мы пересекались, но сегодня не получается это сделать, потому что у нас длинный египетский сезон, а им нужно вернуться и отдохнуть к рождественским праздникам. В итоге получается, что у нас неделя зазора, в это время наш памятник охраняет инспектор. А мы потом приезжаем, получаем документацию и докапываем. Это не идеальный вариант, но пока по другому не получается.
М. Родин: Получается, объект, который вы копаете, это далёкие пригороды Мероэ?
М. Лебедев: Лучше это так представить: есть столица, вокруг неё «золотое кольцо». Но не из городов, а из храмовых комплексов. Наш памятник называется Абу-Эртейла в честь одноимённой деревушки, которая расположена на окраинах этого памятника. Там находился довольно крупный храм мероитского времени. Буквально в километре к северу от него ещё один храм. Он был частично раскопан поляками в начале 2000-х гг. А между этими двумя храмами находился так называемый хафир. Это большой круглый вал, внутрь которого в сезон дождей из вади, т.е. из пустынной долины, сливалась вода. Эта вода там запасалась и потом расходовалась на протяжении сельскохозяйственного сезона.
М. Родин: Это что-то вроде большой цистерны?
М. Лебедев: Да. Она действительно огромная. И дно её было выложено чёрным камнем, чтобы вода не уходила. И, судя по всему, эти два храма контролировали этот хафир и за счёт него существовали.
М. Родин: Насколько я понимаю, там несколько холмов.
М. Лебедев: Да. Там три основных холма. Мы их называем комами, это арабское слово для обозначения холма. Иногда ещё используется слово джебель или гебель. Мы частично раскопали первый ком, выяснилось, что там находится крупный хозяйственно-жилой комплекс. После этого мы переместились на второй ком, где сначала появились первые храмовые детали: колонны, фрагменты с надписями, рельефами, затем мы напали на сам храм. Он находится в верхней части этого холма, в его северной части.
М. Родин: Ты говоришь, что это всё входит в храмовый комплекс, который был вокруг столицы. В какое время, что это был за храмовый комплекс и зачем они окружали столицу?
М. Лебедев: Когда у нас появились первые данные, это было несколько колонн с надписями, мы предположили, что возможно этот памятник относится вообще к третьему веку до н.э. Но данные анализа керамики это не подтверждали, и в последствии, когда мы напали на территорию самого храма и нашли там целые алтари, на алтарях упоминается несколько имён: это царь Натакамани, его то ли жена, то ли мать Аманиторе и их наследник, которого звали Шеракарер. И нам по письменным источникам хорошо известно, что все эти деятели жили на рубеже I в. до н.э.- I в. н.э. Сам Натакамани правил примерно с 1 года н.э. по 20 г. н.э.
Нам вообще очень повезло, что мы нашли надписи на египетском языке. Дело в том, что сегодня известно порядка полутора тысяч надписей на мероитском языке, но этот язык до сих пор не расшифрован. Мы можем читать отдельные термины, имена, но связно понимать текст мы пока что не можем. Дело в том, что по мере того, как контакты с Египтом ослаблялись, у нубийских царей, которые пользовались египетским языком и египетской письменностью, появилась идея о том, что можно пользоваться египетской письменностью, но записывать другой язык. По мере ослабления контактов с Египтом появилась необходимость создать собственную систему письменности. И в III в. до н.э. в Мероэ такая письменность создаётся на основе египетской демотики, скорописного письма, которое в это время в Египте существовало. В основном демотические тексты сохранились на папирусах. С другой стороны, была древнеегипетская иероглифика. И мероиты египетское письмо адаптировали и создали свою собственную курсивную письменность на основе египетской демотики, и свою собственную мероитскую иероглифику на основе египетской. И на протяжении III-II вв. таких текстов становилось всё больше, а тексты на египетском языке постепенно исчезали.
И логично было предполагать, что к I веку египетских текстов уже и не будет. Собственно говоря, их уже и не было. Но тут при Натакамани и Аманиторе вдруг на короткий момент мероиты вновь начинают использовать египетский язык и письменность. И мы как раз попали на памятник этого времени и смогли прочитать не только имена, но все тексты на тех памятниках, которые нам удалось обнаружить. Это большая удача.
А с чем связано это возрождение египетского языка и египетской культуры: в I веке на территорию Нубии проникают эллинистические, египетские мотивы, есть предположение, что, возможно, это связано с тем, что незадолго до этого, в 20-21 гг. до н.э., между Нубией и Египтом, который оказался под властью Рима в это время, установился мир. Дело в том, что там была такая интересная история: когда Египет был завоёван Августом в 29 г. до н.э., мероиты почувствовали: птолемеевский Египет пал, его захватили какие-то непонятные агрессоры с севера и мы сейчас попробуем его отхватить. И они снарядили туда военную экспедицию, было вторжение мероитского войска в Верхний Египет. Там в это время находился наместник с римскими войсками, который был оставлен Августом. Естественно, он решил показать, чего стоят римские легионы. Мероитские войска были разбиты. Наместник дошёл вплоть до Напаты, древней столицы, и полностью там всё сжёг. И после этого мероиты решили, что надо с этими ребятами мириться. Хотя во время своего вторжения они, видимо, сначала хорошенько пограбили в Верхнем Египте. А в это время там уже стояли в большом количестве римские статуи Августа. И у одной из этих статуй они оторвали голову, привезли к себе в столицу Мероэ и там перед одним из святилищ эту голову закопали. А в самом святилище изобразили римских пленных. Видимо, это было какое-то святилище в честь победы. И каждый, кто в него заходил, топтался по голове римского императора. Замечательная бронзовая голова Августа в последствии была вывезена в Европу. Так она и называется: мероитская голова Августа.
Но в результате заключения мирного договора, видимо, резко модифицируются связи с Египтом и вообще с Римской империей. И на территорию Мероэ начинают проникать римско-эллинистические влияния. Появляются характерные для эллинизма колонны, архитравы, римские бани. В районе Мероэ известен знаменитый банный комплекс, где мероитские мастера пытались имитировать эллинистическую скульптуру, всяких нимф. Они очень африканские, с пышными формами, но тем не менее эта средиземноморская традиция проникает так далеко. Напомню, что это территория между пятым и шестым порогом. Это недалеко от слияния Белого и Голубого Нила. Но тем не менее Мероэ тоже являлось частью этой большой средиземноморской цивилизации.
М. Родин: Комплекс, который вы раскапываете, вы датируете первым веком нашей эры. То есть это чуть позже этого всего лет на 50.
М. Лебедев: Ну, это почти сразу. Потому что эти события происходили при Аманиторе, а потом, видимо и при Натакамани. То есть Аманиторе вполне могла застать.
М. Родин: Этот храмовый комплекс как-то отображает те события, о которых ты рассказываешь?
М. Лебедев: Да, у нас в 2014 г. была найдена интересная роспись. К сожалению, она сохранилась только в высоту примерно 20 см, потому что стены были сильно разрушены. Это была имитация камня. Причём она находит прямые аналогии в росписях из Александрии.
М. Родин: В смысле имитация камня?
М. Лебедев: Если вы придёте в какую-нибудь византийскую церковь, эллинистическую гробницу, часто стены таких комплексов покрывались штукатуркой, а потом расписывались под камень. Это был дешёвый способ достичь очень хорошего эффекта. Эта традиция есть и в наших храмах. И эта имитация, судя по всему, ценных пород камня, в том числе алебастра, встречается во всём средиземноморском регионе, и прямые аналогии нашего памятника есть, например, в Александрии греко-римского периода.
Первые фрагменты были найдены в 2014 г., потом мы стали находить фрагменты росписей и дальше, в 2015-16 гг., а в этом году мы нашли просто уникальную сцену. Никто этого не ожидал. Мы раскопали уже полностью храм, но к югу от основного святилища мы обнаружили ещё целый комплекс помещений. И, судя по всему, этот комплекс помещений должен был имитировать царский дворец.
М. Родин: А почему имитировать?
М. Лебедев: Есть такое предположение, что все эти небольшие храмы, которые существовали вокруг Мероэ, использовались во время ритуалов, связанных с царской коронацией. Возможно, будущий царь посещал эти храмы во время своей коронации. И то ли реально там останавливался, то ли ритуально должен был там останавливаться, но к югу от мероитских храмов часто находят конструкции, которые, видимо, были символическими царскими дворцами.
У нас там, кстати, был найден один небольшой фрагмент росписи. Это луки и какая-то процессия. Опять же, ноги сохранились на небольшую высоту, но луки – это традиционный символ царских врагов. Этот мотив идёт ещё из Древнего Египта. Египтяне называли всех своих врагов, которые их окружают, «девять луков». Эти луки они изображали под стопами своих царей и часто на ступенях, по которым ходит царь. И тот же самый мотив мы встречаем в этом комплексе помещений к югу от нашего храма.
В этом сезоне мы обнаружили роспись. Опять же, она не очень хорошо сохранилась, не в очень большую высоту. Там видны, опять же, ноги, судя по всему, воинов. А также сохранилась одна лежащая фигура, и она прикрывается щитом. И сначала была идея, что это какой-то сюжет из амазономахии. Сейчас есть идея о том, что, возможно, это изображение какой-то гладиаторской битвы. А может быть, это просто сражение. Но выполнено в очень характерной эллинистической стилистике. Понятно, что это не был какой-нибудь мастер из Греции или средиземноморского региона. Это, видимо, были местные мастера, потому что роспись довольно грубая. Но тем не менее, они видели какие-то примеры и их пытались воспроизводить. И если это так, то это вообще уникальная находка, потому что настолько далеко на юг такие росписи никогда не встречались. Но здесь требуются долгие исследования и поиски аналогий, потому что пока мы только их нашли, (? 22:38), сейчас речь идёт о том, чтобы сделать копию с этой росписи. А потом уже будем заниматься поиском аналогий. Но на первый взгляд это классическая эллинистическая роспись. В полуварварской интерпретации, но найденная так далеко на юге.
М. Родин: Эти храмы реально расположены по кругу от Мероэ?
М. Лебедев: Нет. По кругу они располагались там, где это удобно. Экономическая целесообразность, видимо, играла значительную роль. Очень часто такие храмы располагаются в устьях каких-нибудь крупных вади. В Судане, напомню, существует сезон дождей. И в сезон дождей эти вади разливаются, и по ним вода стекает в Нил. И если вы посмотрите на наш участок, который мы копаем, из космоса, то вы увидите, что там выходит в восточную пустыню длинная зелёная полоска. А в древности, судя по нашим археоботаническим исследованиям, там был ещё чуть более мягкий климат. Там существовала травянистая акациевая саванна, и здесь можно было активно заниматься сельским хозяйством. Здесь был поставлен храм, который, видимо, должен был контролировать эти территории. Он осуществлял здесь экономическую деятельность.
М. Родин: Получается, храм, который вы копаете, участвовал в каких-то обрядах коронации.
М. Лебедев: Судя по всему, да.
М. Родин: Он же занимался распределением воды, которая поступала из вади. И он же осуществлял экономическое администрирование в этом регионе.
М. Лебедев: Видимо, над населением, которое жило неподалеку.
М. Родин: Что собой представлял храм, как он выглядел?
М. Лебедев: Это конструкция, которая состояла из нескольких помещений. Она была ориентирована по оси восток-запад. Но это не географический восток и запад. Мероиты часто ориентировали свои храмы в соответствии с течением Нила. Они считали, что Нил течёт ровно на север и, соответственно, храмы немного «крутятся» в зависимости от того, в какой части течения Нила мы находимся.
При входе в этот храм находились две высокие трапециевидные башни. Они называются пилонами. В нашем случае они были примерно шесть метров высотой. А перед пилонами, как выяснилось в этом сезоне, стояли две большие статуи соколов. Причём это большая редкость, потому что обычно мероиты устанавливали статуи баранов. Бараны – это символы солнечного божества и одновременно бога Амона. А здесь стояли два гигантских сокола. К сожалению, южный сокол не сохранился. Часть северного сокола сохранилась на постаменте. Это были лапы, хвост. Были найдены (? 26:38) на том самом месте, где они должны стоять. Они чуть-чуть съехали. Мы взяли угли из района разрушения и по данным радиоуглеродного анализа выяснилось, что где-то в V-VI вв. н.э. его пытались двигать и, видимо, специально его разбивали. Там видно, как его на мелкие части били.
Интересно, что примерно в десяти метрах от этого сокола в одном из помещений этого так называемого ритуального дворца мы обнаружили кругляшок из светло-синего стекла. А в этом кругляшке была вставка из красного стекла. Это оказался глаз. Судя по всему. По крайней мере, это очень вероятно. По этому примеру видно, что очень конкретно разбивали нашего сокола и его части разбрасывались по большой территории.
М. Родин: Что мы видим, когда заходим в храм?
М. Лебедев: Мы заходим в храм и оказываемся в зале, из которого идут коридоры направо и налево, и стоят две колонны. Одна из них, северная, не сохранилась. А южная сохранилась на приличную высоту, более 80 см. Колонны снизу были декорированы очень красивым растительным орнаментом, а выше находились надписи и изображения царя и богов. В частности, там было изображение бога Амона.
М. Родин: А это резьба или росписи?
М. Лебедев: Это резьба, вырезанный рельеф. А наверху эти колонны были украшены изображениями лотосов. И всё это было красиво расписано синим, жёлтым, красным цветами.
Потом вы проходите в ещё одно помещение. Там тоже два коридора, направо и налево. И в конце концов оказываетесь в центральном святилище. И в этом центральном святилище ещё в 2015 г. мы обнаружили алтарь. И рядом с ним, судя по всему, находилась подставка под священную ладью. Как и Египет, Мероитское царство было речной цивилизацией и, соответственно, в храмовых ритуалах играли большую роль процессии с ладьями. На ладьях находились изображения богов. И вот они обходили храмы, путешествовали из одного храма в другой. И, судя по всему, в нашем храме тоже такая ладья располагалась.
Это основное помещение храма. Но в этом году в так называемом ритуальном дворце мы тоже обнаружили одно святилище. И там обнаружили ещё два алтаря. Один из них – довольно высокий и просто идеально сохранившийся, практически вообще без сколов. В Судане такие находки случаются раз в 10-20 лет. Причём мы нашли его в том самом месте. Он стоял в середине помещения. А рядом с ним стоял ещё маленький алтарь гораздо худшего качества. Пол помещения был выложен очень качественными плитами из чёрного песчаника.
Причём интересна история этого помещения. На заключительном этапе своего существования это было святилище. Это понятно, потому что там были найдены два алтаря. Но изначально, судя по всему, это помещение имело какое-то хозяйственное значение, потому что там был земляной пол и помещение было покрыто довольно грубой белой штукатуркой. Затем по какой-то причине столетиями решили этот пол приподнять примерно на двадцать сантиметров, засыпали его песком и глиной, и после на этой подушке выложили этот пол из каменных блоков и сюда уже вмонтировали алтари.
Причём алтари тоже, видимо, откуда-то притащили. То ли они находились тоже на территории нашего храмового комплекса, а потом их перетащили в это помещение, то ли их вообще притащили из какого-то другого храма. Почему? Дело в том, что на большом алтаре, который метр примерно высотой, были изображены богини, которые поддерживают небо для будущего царя. Там же были имена Натакамани, Аманиторе и того же самого Шеракарера. И декор на этом алтаре шёл до самого низа. При этом при всём этот алтарь был углублён в каменный пол. А рядом стоял маленький алтарик гораздо худшего качества, и он как раз предназначался для того, чтобы его вставляли. Потому что нижняя часть, примерно 25 см, была очень грубо обработана и видно, что его должны были в пол вставить. Но он как раз стоял на плитах. А тот, который должен был стоять на плитах, в итоге был в плиты вделан. То есть это не их изначальное место.
М. Родин: То есть мы видим процесс перестройки?
М. Лебедев: Да. У нас есть радиоуглеродная дата. И это, судя по всему, II в. н.э.
М. Родин: Но всё это – ритуальный дворец.
М. Лебедев: Изначально это был ритуальный дворец, но потом по каким-то причинам, возможно, в ходе того, как храм постепенно приходил в упадок, туда переместили два алтаря и в ходе этой перепланировки одно из помещений было превращено в святилище.
М. Родин: Что там ещё есть в округе? Что мы ещё можем сказать про этот храм?
М. Лебедев: Что касается округи, есть ещё одно небольшое святилище, которое мы обнаружили. Оно было полностью выстроено из сырцового кирпича. При нём тоже, судя по всему, были пилоны. Причём интересно: не смотря на то, что оно было выстроено из сырцового кирпича, из дешёвого материала, оно было покрыто тонкой штукатуркой и затем очень-очень тонкой росписью. К сожалению, сохранились лишь небольшие фрагменты этой росписи, самый крупный из которых примерно 10х15 см, может, 15х15 см, но там видны потрясающие по своей красоте мероитские звёзды. Если вспомнить египетский храм, то там часто на потолках изображались пятиконечные звёзды. И вот точно такие же египтизирующие звёзды мы нашли в нашем храме.
М. Родин: Если это храмовый комплекс, там много построек, за всем этим надо, видимо, следить. Там жили люди? Это было что-то вроде монастыря?
М. Лебедев: Безусловно, там жили люди, причём даже после того, как храм перестал функционировать как культовый центр. Если посмотреть на историю нашего памятника, то её можно сегодня реконструировать, в том числе благодаря большому количеству радиоуглеродных дат, которые нам удалось в последние два года сделать. У нас уже выборка больше тридцати дат, и я думаю, что нам пока что достаточно, мы больше не будем тратить на это деньги, потому что история храмового комплекса стала более-менее ясна.
Итак, в первом веке здесь начинается активное строительство, при Натакамани и Аманиторе. Возможно, в честь коронации этого самого Шеркарера, который мог этот храм посетить в ходе своей коронационной церемонии. Затем на протяжении I-II вв. он активно функционирует. Во II в. начинаются перестройки и появляются первые следы разрушений. Эти следы разрушений не понятно, с чем были связаны. Возможно, с землетрясением, потому что во II в. следы землетрясений встречаются на целом ряде мероитских памятников, в том числе в районе четвёртого порога, в районе этой самой Напаты.
Ведутся перестройки, ремонтируются стены, причём интересно, что храм изначально строился из очень однородного сырцового кирпича. Фундаменты из обожжённого кирпича, а стены из сырцового. И весь этот кирпич, во-первых, стандартный, а во-вторых, из одного и того же материала сделан. Это нильский ил и, вероятно, его как-то централизовано сюда поставляли. Понятно, царское строительство, и из каких-то, возможно, царских хозяйств поставляли этот самый кирпич. А заделки делаются из сырцового кирпича, он жёлтый, с большим количеством пустынных камешков и, видимо, это была местная инициатива: они сами налепили и быстренько заделали. То есть реконструкция проводилась не централизовано, а местными силами, возможно, храмовым жречеством.
Тогда же, во II в., возможно, происходит пожар, потому что мы находим сразу в нескольких помещениях большие сгоревшие деревянные плашки. У них дата I в., но находятся они в слоях II века. И возможно это изначальные перекрытия храма, которые рухнули, сгорели.
Но самые сложные времена у храма начинаются в III в. Он на какое-то время забрасывается, потом, судя по всему, там опять на короткий период возобновляется культовая активность.
М. Родин: А как вы по слоям поняли, что он забрасывается?
М. Лебедев: Дело в том, что там появляются первые грабительские ямы. Причём грабители, как в древности, так и сегодня, бьют всё время по углам. Потому что понимают, что в углы постоянно закатывается что-то интересное, или в углах прячут какие-нибудь сокровища. У нас есть сразу несколько таких глубоких ям, которые потом перекрыты слоем хождения. В том числе такая большая яма есть в центральном святилище. Причём они разбили каменную вымостку, выкопали эту яму, ничего, конечно же, не нашли, но после этого люди, которые туда пришли, не стали восстанавливать этот пол, но поверх него образовался новый слой хождения, и на этом слое хождения мы нашли жертвенник. То есть, они сделали там земляной пол, и на нём лежал жертвенник. Культовая активность там продолжалась.
Но к середине — к концу III в. храм полностью забрасывается. И это характерная картина для всего региона Мероэ. Тут рядом находился город Хамадаб, там тоже с III в. строятся непонятные маленькие домики, большие строения приходят в негодность, ветшают. И храм, который раскапывали поляки в километре к северу от нас, тоже в III в. забрасывается. То есть, это общие какие-то процессы. И действительно, в конце III в. мероитское государство уже находится в глубоком кризисе, и на рубеже III-IV вв. мероитские войска окончательно громит войско древнеэфиопского государства.
М. Родин: Но насколько я понимаю, после того, как храм был заброшен, всё равно жизнь там продолжалась.
М. Лебедев: Жизнь там продолжалась и довольно активно. У нас есть довольно мощные слои, связанные с жизнью. Там продолжали есть различных животных, мелкий рогатый скот, там появляются верблюды.
М. Родин: То есть там пастбище было?
М. Лебедев: Какие-то довольно бедные люди там жили. Но тем не менее, они продолжали использовать те стены, которые продолжали существовать, для своих нужд.
И в этом году в одной из комнат мы нашли большое количество ямок. Ну, конечно же, известный археологический принцип: всё, что не понятно, имеет культовое значение. И мы тоже сначала начали думать: может, эти ямки под какие-нибудь курильницы делались? А потом мы провели классификацию по глубине, по диаметру, по заполнению. Мы сначала тщательно это заполнение вынимали и отмечали: вот, в одной из ямок были найдены остатки глины. В другой – какие-то обтёсанные камушки. В третьей – фрагменты кирпичей. Наверное, это всё что-то значит. Может, это были вотивные приношения?
А потом, когда весь комплекс был окончательно раскопан, и мы посмотрели, как эти ямки выглядят в плане, выяснилось, что там есть несколько линий. Начал я искать в литературе, и оказалось, что по крайней мере на трёх мероитских комплексах встречаются точно такие же ямки. Их интерпретируют по разному. Большие ямы по 20-25 см связывают обычно со строительными лесами, брёвна которых вставляли в эти ямы. Но у нас ямки небольшие, и вероятно это были хижины. И эти ямки просто использовались для того, чтобы туда жерди упирать. Представьте, что есть полуразрушенная стена и вы к ней пристраиваете шалаш. Покрываете его то ли шкурами, то ли тростником, то ли циновками. Вот, видимо, такие конструкции у нас существовали на территории нашего храма в V-VI вв. н.э.
Кроме того, ещё в поздний мероитский период, во II-III вв., сами мероиты начинают активно разбирать этот храм. Прежде всего разбирали пилоны, потому что там было много обожжённого кирпича. Этот материал очень ценился, тем более что дерева не так много. И из этих переиспользованных кирпичей они начинают строить ещё. Причём постройки регулярные, которые явно делались по общему плану. Но при этом из переиспользованных кирпичей. Это целый ряд помещений, которые находятся к югу от нашего храма. Вероятно, это были жилые и хозяйственные помещения. Проблема заключается в том, что только несколько из них были раскопаны.
Причём в одном из них мы обнаружили загадочные штучки, мы их назвали «сосиски». Маленькие цилиндрики из необожжённой глины. И до сих пор не очень понятно, для чего они использовались. Есть предположение, что, возможно, они использовались для счёта. Возможно, это были какие-то весовые эквиваленты. Но на самом деле, они очень разные. И потом, если это весовые эквиваленты, то они не очень точные. А в этом году мы ещё целую серию таких штук нашли. Причём все они в поздних слоях. Но пока не очень понятно. Загадка, над которой мы пока ломаем голову.
М. Родин: У вас ещё кладбище практически на территории этого же храма нашлось. Когда оно возникло?
М. Лебедев: Если мы по радиоуглероду восстанавливаем, что здесь ещё в V-VI вв. жили люди, то затем три наших холма полностью покидаются, то есть здесь уже стационарно люди не живут. Хотя ещё иногда приходят. Мы находим поилки для скота. Их сложно датировать. Это может быть и XIX в., а может и XV-XVI. Какие-то кострища мы находим. Но явно, что это какие-то очень поздние вещи, но мы их пока не датировали. Когда будут средства датировать, посмотрим.
В любом случае, с развитого Средневековья люди там больше не живут. Зато там появляется кладбище. Это логично, потому что этот наш археологический комплекс создал удобные холмы, которые не заливаются в сезон дождей, и, соответственно, там очень удобно хоронить людей. Те радиоуглеродные даты, которые у нас есть, говорят о том, что некрополь здесь существовал с XI по примерно XVI в. Причём там есть любопытная закономерность: например, на вершине холма, где, казалось бы, самые престижные области, самые сухие, там, как правило, погребения ориентированы на восток головой. При этом при всём считается, что в это время Нубия была христианской. Наша территория была на пограничье между двумя христианскими государствами. Одно называлось Макурия, другое – Альва. Вполне возможно, что наше вади как раз и было такой естественной границей. По идее, местные жители должны быть христианами. Но эта восточная ориентация этому очень сильно противоречит. Но есть и типично христианские погребения с ориентацией на запад. Но они встречаются ниже по холму.
М. Родин: То есть, имели более низкий статус?
М. Лебедев: Можно предполагать. На самом деле, что касается некрополя, у нас пока не хватает радиоуглеродных дат. Мы пока не будем делать радиоуглеродный анализ образцов по храму, чтобы сэкономить, а те средства, которые высвободятся, направим на датировку погребений. Тут возникает сложность, потому что в суданских условиях коллаген и вообще органика довольно плохо сохраняется. А кости как датируют? Обычно выделяют из них коллаген и датируют его с помощью радиоуглеродного метода. У нас проблема, потому что из-за сезона дождей кости то пересушиваются, то увлажняются. Но, слава богу, у нас сохраняется другая органика. Иногда фрагменты дерева встречаются, циновки. Мы пытаемся всю эту органику собирать. И пока у нас даты с XI по XVI вв.
Погребения очень интересные. Их раскопано уже больше пятидесяти. Причём любопытно, что они характерны для осёдлого населения. И та демография, которая у нас есть, очень напоминает средневековые города на территории России соотношением мужского и женского населения, патологиями и возрастом, до которого они доживали.
Что касается мужчин, в среднем они доживали до 45-50 лет, что, в принципе, серьёзно. У женщин продолжительность жизни была меньше, в районе 32-33 лет. Пики смертности для мужчин приходятся на тридцатилетие примерно, видимо, это связано было с серьёзной физической активностью, а пятидесятилетие связано со средней продолжительностью жизни. А что касается женщин, там интересный пик 15-19 лет. Это первые роды, судя по всему. И если женщины их переживали, то доживали до 30-35 лет. Довольно много детей, естественно. Подростков.
Много патологий, прежде всего связанных с зубной системой. Кариес. Очень много зубного камня. У одного из подростков зубы вообще были как шарики. Они настолько обросли камнем, что когда я увидел, я просто не поверил.
Есть любопытный случай. У одного из погребённых мужчин был проломлен череп. Причём не было следов заживления. То есть он, видимо, погиб от этой травмы. Есть компрессионные переломы позвоночника. Упал откуда-то, или очень серьёзные физические нагрузки были на позвоночник. Есть следы, которые можно трактовать, как следы сифилиса. Есть один случай, когда, судя по всему, специально были удалены передние резцы. Эта практика распространена в Африке.
М. Родин: Мне кажется, у более южных племён.
М. Лебедев: Да. Но на территории Судана тоже встречается. По работам наших западных коллег известно, что у детей в том числе передние резцы удаляли. С чем это связано? Первое объяснение – для красоты. Но как правило это маркер принадлежности к какой-то социальной группе. Причём группы могут быть самые разные, начиная от современных американских гангстеров, которые себе то зубы подтачивают, то что-то удаляют, или ночными бабочками, которые удаляют передние резцы, и заканчивая различными шаманами, людьми, которые связаны с общением с духами, в том числе с духами умерших.
М. Родин: Как ваши раскопки вкладываются в общее представление об истории этого государства, что нового они дают и какие вопросы порождают?
М. Лебедев: Самое главное, что это один из самых южных памятников, в которых упоминается Шеркарер. Мы теперь, судя по всему, можем с уверенностью говорить, что он действительно правил, то есть он стал наследником Натакамани. Наш памятник предоставил значительный комплекс египетских надписей первого века нашей эры. Которых, вообще-то, очень немного, и мы этот комплекс надписей значительно увеличили. И очень важно, что сейчас ведутся активные естественнонаучные исследования, в том числе исследование пыльцы, которое показало, что климат на территории нашего памятника в эпоху мероитского царства был несколько более мягкий. Здесь существовала так называемая травянисто-акациевая саванна.
А ещё, что интересно, до того, как начали строить наш храм, здесь существовали очень уплотнённые грунты, на которых мы находили большое количество пыльцы якорца. Это однолетнее растение, которое живёт в очень суровых условиях. Возможно, здесь находились пастбища, на которых выпасали мелкий рогатый скот, а потом сюда пришёл то ли Шеркарер, то ли Натакамани с Аманиторе и сказали: «Здесь будет начат храм, который будет контролировать распределение воды».
Конечно, мы сейчас большие надежды возлагаем и на изучение семян. В этом году мы промыли огромное количество грунта, растворили большое количество сырцовых кирпичей, набрали очень хорошую коллекцию. Слава богу, из Судана это всё можно вывозить. И я надеюсь, что наши коллеги из Института археологии в этом году дадут хорошие, интересные результаты.
М. Родин: В декабре этого года опять туда поедете?
М. Лебедев: Да, с начала декабря и до Нового года мы там.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий