Михаил Селезнёв в «Родине слонов»

В какой момент сложился еврейский этнос? Имеет ли Иисус Навин отношение к разрушению стен Иерихона? Какова разница между «story» и «history»?

Об исторических основах Ветхого Завета рассказывает кандидат филологических наук, доцент РГГУ Михаил Георгиевич Селезнёв.

Михаил Родин: В гостях у нас сегодня снова кандидат филологических наук, доцент РГГУ Михаил Георгиевич Селезнёв. В прошлый раз мы закончили на первом упоминании израильского народа в письменных источниках, как фараон Мернептах собственно уничтожил израильский народ. Почему так трагично начинается судьба?

Михаил Селезнёв: Это общая проблема всех внебиблейских источников по истории израильского народа. Как правило, этим источникам свойственно, что какой-то завоеватель или сосед, египетский фараон, или царь Моавы, или ассирийский царь, или вавилонский царь, или римские императоры пишут, что мы израильский народ уничтожили. Постоянно такого рода отчеты встречаются, а народ однако же существует.

Мернептах в конце XIII в. до н.э. только начинает очень длинную цепочку. Рассказывая о своей победе над ливийцами, среди описания других своих кампаний Мернептах говорит, что он воевал в Палестине, Израиль разбит, семени его больше нет.

И на протяжении всего II тыс. до н.э. ни имени «Израиль», ни имени «Иудея», ни слова «евреи» нигде во внебиблейских текстах не встречается. Поразительная вещь: действие бóльшей части текстов Библии должно было бы по внутрибиблейской хронологии падать на II тыс. до н.э. И более того, именно эти события являются главными для исторического самосознания еврейского народа.

В 12-й главе Книги Бытия Бог призывает Авраама из Месопотамии, из Ура Халдейского и Харрана переселиться в Палестину. Описывается жизнь Авраама в Палестине, дальше жизнь его сына Исаака. У Исаака – сын Иаков, который становится прародителем израильского народа.

У Иакова 12 детей. Один из них, Иосиф, братьями из зависти продан в Египет. Там он в конце концов занимает должность вроде визиря при египетском фараоне. И когда в Палестине наступает голод, Иосиф спасает своих родных, приглашая их переселиться в Египет.

Книга Исхода начинается с того, что на трон Египта восходит новый фараон, который ничего не знает про Иосифа, начинает притеснять израильтян. Повествуется о рождении и чудесном спасении Моисея. Моисей выводит израильтян из египетского рабства.

Египетское войско во главе с фараоном гонится за евреями, настигает их на морском берегу. Моисей взывает к Богу, море расступается, израильтяне проходят по морю как посуху. А египтяне во главе с фараоном тонут.

Дальше 40 лет скитаний евреев по пустыне, во время которых израильтяне приходят к горе Синай, там встречаются с Богом и получают от него закон. Скитания продолжаются, Моисей умирает, но преемник Моисея Иисус Навин становится во главе народа, происходит завоевание. Израильтяне завоевывают Палестину, делят ее между собой.

Потом наступает период, который по внутренней библейской хронологии должен длиться несколько сот лет, когда еврейский народ управляется судьями – племенными вождями. Под предводительством этих судей израильтяне ведут войны с соседями, побеждают.

В Библии четыре книги царств. Установление царской власти, первые цари Израиля – Саул, Давид, Соломон. По внутрибиблейской хронологии правление Саула должно бы падать на конец II тыс. до н.э. Давид оказывается на грани X и XI вв.

А из внебиблейских источников про эти события известно единственное упоминание в надписи фараона Мернептаха.

Михаил Родин: А что знает археология про это? Есть археологическая культура, которая соотносится с израильским народом?

Михаил Селезнёв: В середине XX в. была очень популярна школа библейской археологии, которой неформально руководил американский археолог Олбрайт. Олбрайту вроде бы почти удалось для важнейших библейских моментов найти археологические подтверждения. Скажем, израильтяне под руководством Иисуса Навина завоевывают такие-то города… Иерихон – самый известный пример. И другие города тоже упоминаются. Вот в этих городах находят следы разрушения, которые соотносятся с приходом израильтян.

Но по мере того, как система археологических датировок уточнялась, очень многие моменты оказывались под сомнением. Те города, которые израильтяне при Иисусе Навине завоевывали, действительно, разрушались и горели. Но не одновременно, а в совершенно разные времена.

Исследование Иерихона показало, что большой укрепленный город относится к периоду намного более раннему, чем когда здесь должны были бы появиться первые израильтяне. А в ту эпоху, на которую Олбрайт проецировал библейский рассказ о завоевании Палестины при Иисусе Навине, Иерихон был небольшим неукрепленным поселением, у которого никакие стены падать не могли, потому что их не было. Чем дальше, тем больше возникало трещин в стройном здании библейской археологии, которое сложилось в середине XX в.

Это очень интересно отражается на учебниках древнейшей истории. Пособия по истории Израиля и Иудеи 1960-х гг. начинаются с Авраама, Исаака, Иакова и исторического контекста, в котором они могли жить. А дальше – история по библейскому нарративу.

Если мы открываем учебники библейской истории 70-х – 80-х гг., то чаще всего в предисловии говорится, что древнейшая история еврейского народа, пожалуй, относится к такой области, где трудно что-то верифицировать. С конца II тыс. до н.э. появляется израильский народ, еврейский этнос, выделяются характерные черты материальной культуры.

В курсах истории Древнего Израиля 90 х гг. область того, что отодвинуто в сферу неверифицируемого и фальсифицируемого, еще дальше расширилась. Учебники начинают изложение истории еврейского народа с возникновения монархии, то есть уже с эпохи после Книги Судей. Это рубеж I-II тыс.

Есть некоторые связи между библейской и внебиблейской историей, связанные с нашествиями, походами иноземных завоевателей. В частности, это поход фараона Шешонка (или по-еврейски Шишака) в Палестину, который по египетской хронологии приходится на последнюю четверть X в. до н.э. Этот же самый поход упоминается в библейских текстах, он приходится на время правления сына Соломонова.

Получается, что время Соломона – где-то середина X в., время Давида – где-то рубеж X-XI вв. до н.э., и время Саула – где-то конец XI в. до н.э.

Но, опять же, как и всегда в такого рода случаях, встает серьезная проблема с хронологией. Допустим, в Библии написано, что правил Соломон 40 лет. И про целый ряд других правителей тоже пишется, что правили они 40 лет.

Михаил Родин: Это, я полагаю, стандартная формулировка, видимо, символически важная цифра.

Михаил Селезнёв: Я бы сформулировал противопоставление истории и исторического самосознания народа.

Историческое самосознание народа отталкивается от фактов истории, но эти факты определенным образом переранжирует, пытаясь историческому процессу придать некий смысл и выделить какие-то важнейшие вехи.

При формировании исторического самосознания какие-то вещи из потока истории выдвигаются на первый план, какие-то, наоборот, затушевываются. Довольно часто в историческом самосознании исторические события переставляются местами, в них вплетаются легенды. Очень часто события, современные коллективному историческому сознанию, проецируются вглубь истории.

Мне кажется, это не должно означать, что история важна, а историческое самосознание неважно. Историческое самосознание придает бытию народа смысл. Выстроив таким образом свою историю, мы понимаем, что мы должны делать, чего бояться, на что надеяться и т. д.

Мы сопоставляем две разные вещи, которые относятся к двум разным мирам. Это история, как мы ее реконструируем исходя из данных археологии, библейских текстов, а также текстов окружающих народов, и самосознание еврейского народа, как оно зафиксировано в Библии.

В вопросе о сопоставлении истории и исторического самосознания можно выделить два направления – минималисты и максималисты. Максималисты считают, что история и историческое самосознание еврейского народа друг другу соответствуют почти везде, практически буквально можно читать любое библейское повествование. А минималисты это дело ставят под сомнение.

Так вот если читать библейские исторические повествования буквально в рамках максималистского подхода, тогда проблема этничности совершенно ясна и понятна. С одной стороны народ связан общим происхождением, от общих предков – Авраама, Исаака и Иакова. С другой стороны, что, может, еще важнее, народ связан не только родственными узами, а прежде всего тем, что заключил договор, союз с Богом на горе Синай. И будучи избранным народом, он должен выполнять то, что написано в Пятикнижии, в Торе.

Если же мы считаем, что перед нами скорее историческое самосознание, чем история в позитивистском смысле слова, то тогда проблема определения этничности становится намного более серьезной.

С точки зрения лингвистики ситуация совсем не однозначна. Палестина, Сирия – это мир западных семитов. Западные семиты делятся в целом на две большие ветви. Арамеи, арамейские языки, представители которых прежде всего в то время жили в Сирии. И хананейские языки – это финикийский, еврейский, моавитянский и т.д. В свою очередь хананейские языки имеет смысл разделить на северные (это финикийский прежде всего) и южные. Южные языки: еврейский, язык их соседей моавитян, языки других племен, которые в это время жили в Палестине – оказываются практически неотличимо похожими друг на друга.

Михаил Родин: То есть родственные племена начали объединяться не по лингвистике, по каким-то другим причинам?

Михаил Селезнёв: Они прекрасно должны были друг друга понимать. До нас доходит надпись моавского царя Меши IX в., которая повествует, как моавитяне победили древних евреев. Так вот с точки зрения лингвистики разница между языком этой надписи и языком еврейской прозы намного меньше, чем разница между некоторыми внутренними диалектами внутри Библии. Отдельные части Библии сильнее друг другу противостоят с точки зрения языка, чем язык евреев и их соседей.

В конце прошлого века были раскопки в филистимских городах. Филистимляне в Библии представлены как самые главные враги древних израильтян. По-видимому, изначально филистимляне были народом не семитским, может быть, родственным грекам. По крайней мере, откуда-то с Балкан или с Эгейского моря они переселились на грани бронзового и железного веков. Но очень скоро фактически перешли на язык местного населения: надписи филистимских правителей сделаны на языке практически неотличимом от древнееврейского языка Библии.

Михаил Родин: Так по историческим источникам, кроме Ветхого Завета, когда началось формирования государственности у Израиля и формирование израильского этноса?

Михаил Селезнёв: Я думаю, все-таки формирование государственности и формирование этноса – это немножко разные вещи.

По-видимому, эпоха существования израильского народа, которая может быть соотнесена с эпохой судей, еще догосударственная, государство только становится.

Очень важный критерий – материальная культура. Школа Олбрайта вроде бы хорошо и точно идентифицировала, какие материальные признаки могут быть связаны с ранней стадией существования еврейского народа в конце 2-го тыс. до н.э.

Но к рубежу XX-XXI вв. археология поставила очень многие из этих признаков под сомнение. Стало понятно, что такой тип дома, такой тип керамики – это не какая-то характерная черта израильского этноса, а это общая черта материальной культуры жителей нагорий к северу, к югу, к западу, к востоку от Иордана и Мертвого моря в это время.

Есть одна черта, которая, как кажется, действительно поможет нам более-менее четко выделить евреев или протоевреев на фоне окружающих народов.

Дело в том, что, как мы знаем, один из важнейших запретов еврейской религии – это запрет на свинину. Начиная со второй половины XX в. археологи стали обращать внимание на вещи, которые раньше проходили мимо. А именно на мусорные кучи.

Так вот когда археологи попытались нанести на карту, где, судя по данным археологических раскопок, были такого рода табу на поедание свинины, то эта карта очень точно совпала с тем, как по библейским текстам рисуется территория расселения израильтян в XII-XI вв. до н.э. В это время уже получается четкая граница между областями, где свиней едят, и областями, где свиней не едят. Это эпоха судей.

Но я бы остерегся на основании этого единичного факта делать вывод о том, что вся Тора, какой мы сейчас ее видим, уже в этот момент существовала и ей руководствовались.

Еще одна вещь, на которой мы должны остановиться. Западно-семитские имена в большинстве своем теофорные, то есть в эти имена, так или иначе, включено какое-то божье имя. Не обязательно, но часто. Так вот, если имена, которые встречаются в библейских повествованиях, выстроить в хронологическую цепочку, то в именах, которые падают на эпоху XI-X вв., встречается среди теофорных элементов «Баал» («Ваал»). Хотя мы видим из библейской истории, что Ваал был главным антибогом.

Вообще, слово «баал» означает просто «господин». Это не столько имя, сколько эпитет. Но этим эпитетом в западно-семитском мире назывался прежде всего бог грозы. Возможно, что собственным его именем было Хадад. Он соответствует аккадскому Адду.

Но в Библии, совершенно очевидно, слово «Ваал» – это обозначение бога, которому поклоняться нельзя, бога-соперника нашего национального бога. А имя национального бога еврейского народа, которое начиная с какого-то момента было запрещено к произнесению, ученые восстанавливают как Яхве. На самом деле не очевидно, что реконструкция правильная, но это другой вопрос.

Так вот когда мы смотрим на имена собственные внутри Библии, видим интересную вещь: в ранней библейской истории не просто частные люди, но цари носят имена, включающие в себя компонент «баал». Скажем, у царя Саула был сын и преемник, который некоторое время правил в Северном Израильском царстве, до того момента, когда Давид всех евреев объединил. Имя его было Ишбаал.

А теофорные имена с именем Яхве начинают распространяться среди имен еврейских царей и их приближенных начиная с IX в. Происходит какое-то внутреннее очень важное религиозное изменение в этот момент.

Михаил Родин: То есть среди языческого пантеона начинает выдвигаться один из богов, который замещает другого, который был в предыдущей эпохе более почитаем?

Михаил Селезнёв: По-видимому, в какой-то момент ранней израильской истории древние евреи не видели ничего зазорного в том, чтобы поклоняться разным богам, или по крайней мере в том, чтобы использовать эпитет «баал» как имя какого-то бога.

А потом постепенно начинает кристаллизоваться та монотеистическая теология, которую мы видим в еврейской Библии. И одним из первых шагов к этой кристаллизации становится запрет на существование каких бы то ни было других богов. По именам это приходится на середину IX в. до н.э.

Но интересно, что когда мы читаем связанные библейские рассказы, скажем, про раннюю царскую эпоху, мы какой-то картины религиозного перелома не видим. Если говорить про еврейских царей, то появление теофорного компонента, связанного с именем Яхве, приходится на правление в Израиле так называемой династии Омридов. Царь Омри (Амврий по синодальному переводу) и его потомки. Но именно эта династия в библейских повествованиях предстает, наоборот, как династия, которая особенно отличается в почитании Ваала и в неприятии культа Яхве.

Михаил Родин: Мы сегодня поговорили об этногенезе израильского народа и начали говорить о превращении политеизма, распространенного среди этого народа, в монотеизм.

Михаил Селезнёв: Я бы скорее говорил про смену. «Превращение» подразумевает некоторую идею эволюции. Мы не можем сказать, какой характер носила эта смена, но смена произошла, она видна.

Михаил Родин: Подробнее об этой смене мы поговорим в следующий раз.