Что такое «войны одного дня»? Как вооружённые конфликты влияли на дорожное строительство в государствах майя? И насколько велики были древние мезоамериканские армии?
Об организации и логистике военных походов майя рассказывает кандидат исторических наук, доцент кафедры истории Древнего мира Исторического факультета МГУ Александр Владимирович Сафронов.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с кандидатом исторических наук, доцентом кафедры истории Древнего мира Исторического факультета МГУ Александром Владимировичем Сафроновым.
М. Родин: Мы продолжаем изучать цивилизации Мезоамерики. Мы уже достаточно подробно и много говорили о военных технологиях. Дмитрий Дмитриевич Беляев нам рассказывал, как было устроено военное дело, Сергей Вепрецкий нам рассказывал пример конкретной гражданской войны в царстве Кануль. Сегодня мы продолжим углублять свои знания. Мы будем говорить о том, как вели свои войны майя, как были организованы кампании, как устроена логистика этих кампаний. И даже поговорим о геоинформационных системах (ГИС), точнее о том, как они помогают разобраться в логистических сложностях.
В чём проблема? Казалось бы, война везде одинакова. Но, как я понимаю, про майя были разные теории. У нас ведь практически нет письменных источников, я имею ввиду огромных летописей, и т.п.
А. Сафронов: Да. К сожалению специфика исторических источников по истории древних майя не предполагает обширных летописных сводов, которые подробно бы рассказывали о том, какие войны и как они вели. Это всё достаточно отрывочно содержится в иероглифических текстах, которые были посвящены в основном деяниям царей, высшей элиты. И среди прочего там упоминаются войны, которые представители элиты вели друг с другом.
Проблема ещё заключается в том, что где-то в середине ХХ века, когда только-только научились читать и понимать тексты, рассчитывать даты, и поняли, что там упоминаются события военного характера, появилась такая идея, что древние майя умели воевать, знали военное дело, но в основном они воевали одним днём. Эта идея во второй половине ХХ века была достаточно популярна. Основана она на том, что военные события в основном упоминались как конкретное событие, произошедшее в один конкретный день. В основном – пленение противника, разгром какого-то города, вторжение в чьи-то владения. И кроме этой даты ничего другого не упоминалось. Захватили знатного пленника – и всё, на этом разошлись. Перед учёными встала необходимость это интерпретировать. И получалось, что войска майя из разных городов встречались друг с другом, сражались в течение короткого времени, одного дня, потом расходились. И на этом всё военное дело ограничивалось.
Но начиная с конца ХХ века, где-то с 90-х гг., когда исследователи-эпиграфисты начали подробно анализировать иероглифические тексты, практически сплошняком по отдельным археологическим памятникам, стало понятно, что воевали много с очень высокой периодичностью. Вплоть до того, что в течение одного года, иногда даже месяцев, дней иногда, можно отметить целую серию сражений с разным исходом, которые сопровождались разными событиями типа пленений, вторжений, сожжений города, уничтожения какого-либо места, крепости, и т.д.
И это всё заставило задуматься, что всё таки военные кампании были более масштабными, стратегически спланированными заранее. Более того, иногда конфликты длились в течение нескольких лет, а то и десятилетий, тлели длительное время, потом возобновлялись. И соответственно военные кампании составляли неотъемлемую часть деятельности элиты, были включены в том числе в систему управления царством.
М. Родин: И, насколько я понимаю, археология ещё помогла. Новые археологические открытия, связанные с военным делом.
А. Сафронов: Да. Начиная где-то с 70-х гг. при раскопках археологических памятников майя начали находить оборонительные сооружения. До того считалось, что майя особо не воевали, поэтому оборонительные сооружения им не нужны. И начиная с обнаружения в начале 70-х гг. городища Бекан на территории штата Кампече в Мексике, когда была обнаружена фактически целая крепость, окружённая валом и рвом протяжённостью порядка двух километров, стало понятно, что майя совершенно целенаправленно строили оборонительные сооружения, причём в больших масштабах.
И последние находки, которые делают за последние десять лет археологи в разных городищах, говорят о том, что строительство оборонительных сооружений носило разный характер. Это могли быть ситуативные постройки, которые в случае возникновения опасности очень быстро возводились. Самый ярчайший пример – это оборонительное сооружение в Дос-Пиласе, когда где-то в районе 760-761 гг. вокруг города, который не имел оборонительных сооружений, внезапно возводится два ряда стен. Простенький палисад из каменной стенки и частокола из жердей. И жители окружают центральную часть города, причём разбирая для этого фасады пирамид. А с другой стороны, есть долговременные укрепления, которые относительно небольшие, но строятся на стратегически важных пунктах. Например, находки в районе Яшчилана и Пьедрас-Неграс показали, что цари этих двух городов строили небольшие укрепления, крепости, или даже просто оборонительные стенки, которые перегораживали важные стратегические пункты. Это, видимо, стены, которые существовали длительное время, не за один день построены.
М. Родин: Получается, не только город можно было окружить стеной. Они ещё проходы в горах защищали стенами.
А. Сафронов: Самые масштабные укрепления, которые были исследованы начиная с 70-х гг., второй этап проводился где-то в нулевых годах, это оборонительные укрепления Тикаля. Там было обнаружено две системы валов и рвов, которые окружали город с севера и с юга. Тикаль очень удачно расположен между двумя болотистыми низинами, поэтому сухопутные перешейки с севера и с юга перегораживались укреплениями. Они достаточно длительное время служили для обороны города, а кроме того они окружали внушительную территорию. Городская округа Тикаля, таким образом укреплённая с помощью валов, составляла порядка 130 квадратных километров.
М. Родин: Ого, это, получается, целый укрепрайон.
А. Сафронов: Фактически да. Там была не только городская застройка, но и отдельные сельскохозяйственные зоны.
То есть майя строили укрепления. Но всё зависело от конкретной ситуации. Недавно были найдены укрепления на горе в Эль-Соце, в 20 км к западу от Тикаля. Укреплённый акрополь, или даже крепость, в которую в случае опасности укрывалась местная династия.
М. Родин: Я помню, даже какие-то выводы делались в компаративистике о разнице цивилизаций Старого и Нового света. Вроде бы как стены – это у нас основополагающее вокруг каждого города, а там нет. Там просто пирамиды в центре и всё.
А. Сафронов: Это очень распространённая точка зрения. Она своими корнями уходит в начало ХХ века, в так называемую теократическую концепцию, которая была придумана в 20-30 гг. Сильванусом Морли и поддержана Эриком Томпсоном и говорила о том, что культура майя – это культура сугубо мирная. Войн они не знали. Жили в городах майя философы, астрономы, жрецы, которые выполняли свои культы. Они мирно сосуществовали, среди джунглей возникали города, которые вели мирный образ жизни. Если вдруг какие-то конфликты возникали, то они носили скорее ритуальный характер.
М. Родин: Мы упомянули про тексты. Тексты дают нам понимание того, что административные функции приграничных правителей включали в том числе охрану этих границ.
А. Сафронов: Да. Особенно ярко это проявилось в западных низменностях, в бассейне Усумасинты, где во второй половине VII в. складывается система территорий, которые управлялись специальными администраторами-наместниками, которых мы называем сахали вслед за терминами, которые используются в текстах. Это была ненаследственная знать. Должности они получали не по наследству, в отличие от предшествующего периода, когда такие владения находились в ведении князей, далёких представителей царской семьи как правило, которые передавали управление этой территорией по наследству.
Видимо, в конце VII в. возрос сепаратизм этих князей в западных низменностях с их очень специфическим ландшафтом, где много отдельных локальных маленьких долин, труднодоступных мест. Местные князья проявляли сепаратизм, цари начинали с ними воевать. И чтобы с этим сепаратизмом покончить, они начинают вводить систему сахальств, администраторов, которые назначаются исключительно царём.
Помимо всех прочих функций, сахалю вменялась в обязанность охрана границ. Есть ряд административных центров-сахальств, например, вокруг Яшчилана, такие как Тикалоте, Ла-Пасадита, которые располагались непосредственно рядом с границей на расстоянии примерно 12-15 км. И на монументах сахалей мы видим сахалей в полном боевом облачении, упоминающих свои военные победы вне зависимости от царя, это могли быть собственные победы. И кроме того мы видим участие сахалей в военных походах, которые осуществлял царь. Более того, на западной границе Яшчилана, этого государства Пачан с центром в археологическом памятнике Яшчилан, окраинные сахальства были укреплены специальными системами укреплений. То есть это явно были не просто администраторы. Это люди, которые исполняли в том числе и военные функции.
М. Родин: Я так понимаю, есть в майянистике, особенно когда мы говорим про военное дело, проблема анализа географии. Когда мы говорим про войну, война – это всегда карта.
А. Сафронов: Нас этому учили ещё со школы. Военные походы обязательно отмечаются стрелочками на карте, показываются важнейшие битвы. И интересующийся человек может всегда разобраться, кто куда пошёл, как развивались военные кампании. Применительно к древним майя всё это на данный момент не столь развито, потому что ещё в 70-е-80-е гг. возникла проблема изучения и анализа исторической географии майя.
Очень сложно было, имея скудные письменные источники и не очень проработанный археологический материал, отсутствие широких региональных исследований, определить вообще территорию царства.
Поэтому, например, на рубеже 70-х-80-х гг. существовали две разные теории. Одна утверждала, что у майя существовало около сотни маленьких городов-государств, вокруг них складывалась территория. Ряд известных специалистов, таких как Норман Хаммонд на основании археологического материала, или Питер Мэттьюз на основании эпиграфики, отмечали территории этих царств полигонами. То есть, условно говоря, проводили на чёрно-белой карте условную линию посередине между двумя городами. И таким образом получалась серия полигонов, которые отмечали условное расположение царств.
Другая точка зрения гласила, что у майя были большие региональные государства. Их на всю территорию майя насчитывалось от шести до восьми. Ричард Адамс выделяет в начале 80-х гг. шесть крупных царств, опять же на основании его интерпретации археологического материала. То есть существовали огромные царства, где их границы – не очень понятно. Они были условны.
И как в этом случае понимать направленность и цель военных походов? Например, они могли осуществляться внутри этого огромного царства. И здесь были очень большие проблемы с интерпретацией письменного материала относительно географии.
Положение меняется где-то на рубеже веков, в конце 90-х-начале 2000-х гг., когда на помощь исследователям, в первую очередь археологам, приходят ГИС. Появляются достаточно развитые программные комплексы, которые позволяют не просто показывать какой-то материал на карте, но и проводить определённые аналитические процедуры, которые давали бы возможность этот материал анализировать. Более того, появляются в открытом доступе так называемые данные дистанционного зондирования. Это, условно говоря, электронный контент, который представляет собой модель поверхности Земли.
М. Родин: Трёхмерная карта.
А. Сафронов: Она условно трёхмерная. По сути дела, это отсканированная со спутника поверхность Земли, которая показана в виде набора пространственно координированных данных. То есть долгота и широта для каждой отдельной точки. И показывает высоту над уровнем моря. С помощью этих данных можно проводить различные аналитические процедуры в программных комплексах ГИС. Например, построить трёхмерную модель ландшафта. Она визуально не трёхмерная, но можно с помощью неё сделать трёхмерную модель. Чем выше разрешение этих данных, тем точнее получится модель ландшафта.
Ещё одна возможность, которая появилась у нас – это, например, построение наиболее удобных коммуникационных путей, которые бы связывали отдельные точки на карте. Например, когда мы говорим о войне двух городов и пытаемся приложить этот материал на просто плоскую чёрно-белую карту, получается, нам надо провести прямую линию от одного города к другому. Если мы смотрим на физическую карту, которая нам представляет реальный ландшафт, топографию местности, мы понимаем, что всё должно быть гораздо сложнее. И путь, который проделывало войско из одной точки в другую, был гораздо длиннее, труднее. Имея в иероглифических текстах упоминание войны одного царства против другого, мы можем выстроить условный маршрут, там может быть два-три возможных варианта маршрута, по которому войско проделало путь из одного города в другой.
М. Родин: И мы понимаем, что это может быть неделя пути, а не один день, как считалось раньше.
А. Сафронов: Конечно. Самый хрестоматийный пример из моей последней практики – два соседних города, Яшчилан и Бонампак. Бонампак являлся в VIII в. в основном вассально зависимой от Яшчилана территорией. Когда мы смотрим на простую чёрно-белую карту, то дистанция между ними по прямой составляет 25 км. Примерно один день пути. Если мы смотрим на карту топографическую и пытаемся выстроить наиболее удобный маршрут с учётом всех трудозатрат на преодоление подъёмов, перепады высот, прохождение через наиболее удобные проходы горных массивов, то выясняется, что длинна маршрута увеличивается примерно до 55 км. Это уже два дня пути. Здесь возникает вопрос, насколько быстро ходили войска майя.
М. Родин: Как известно, там тягловых животных не было, колеса не было, всё на себе.
А. Сафронов: Да. Всё передвижение осуществлялось исключительно пешим путём. Средние расчёты, которые показывают, сколько человек может преодолеть с относительно подходящей нагрузкой порядка 20 кг скарба, говорят о том, что дневной маршрут составляет приблизительно 25-30 км, не больше. Например, известный исследователь военного дела Мезоамерики Росс Хессиг (Ross Hassig) в качестве примера в книге по исследованию военного дела Мезоамерики приводил дневные нормы перехода для солдат вооружённых сил США с полной боевой выкладкой. Это 29 км. Также он примерно рассчитывал путь для ацтеков. Для ацтекских воинов у нас есть более подробные описания в испанских хрониках военных кампаний уже колониального времени. Там примерно те же самые цифры получаются. По пересечённой местности, по горам, при отсутствии ровных дорог пройти можно не более 30 км. Конечно, человек налегке может и 50-60 км пройти за день.
М. Родин: Опять же, это один человек.
А. Сафронов: Но войско – это не один человек. Это иногда тяжеловооружённые воины, которые несут своё снаряжение, может быть, панцири, копьё, тяжёлый щит. Или метатели дротиков, которые эти дротики с собой несут. Плюс к этому, обязательно войско – это не только воины, ещё и обоз. А обоз тоже осуществляется пешим путём. То есть это целые группы носильщиков, которых может быть в два раза больше, чем воинов, которые несут на себе провиант, дополнительное вооружение.
М. Родин: Получается, у нас появилась благодаря ГИС возможность проводить анализ географии, понимать, где есть долины, где горы. Вы говорили до эфира, что это даже позволяет вычленять контролируемые зоны.
А. Сафронов: Это одна из проблем, над которой сейчас работают – вычисление приблизительной территории эффективного контроля одного политического центра. То есть, условно говоря, если мы имеем политический центр государства, столицу, мы можем рассчитать, исходя из количества упоминаний в иероглифических текстах относительной политической власти царства, примерную зону, которую царство могло контролировать. То есть, условно говоря, если на расстоянии 30 км от царства располагалось сахальство, т.е. административный центр, который контролировался этим царством, например, на западе, мы понимаем, что скорее всего на востоке при аналогичных географических условиях контроль царства тоже распространялся. И специальные методы ГИС позволяют рассчитывать зоны эффективного контроля в зависимости от ландшафта.
М. Родин: Плюс мы получили возможность выстраивать пути между городами, понимаем, сколько у войска получится пройти. Из этого всего, я так понимаю, мы можем начинать анализировать военные кампании, как они устроены. Давайте к этому приступим. Что вообще такое военная кампания во времена майя?
А. Сафронов: Во времена майя военная кампания – это, во-первых, хорошо подготовленное и спланированное мероприятие. Тут надо сделать очень важную оговорку, что у древних майя воевали профессиональные дружины. У царей майя существовали профессиональные войска. Не очень многочисленные. Вероятно, в крупных царствах это было несколько тысяч человек, в мелких несколько сотен, которые составляли костяк военной силы. Это воины, которые, скорее всего, находились на содержании царей.
М. Родин: Один из косвенных признаков, по которым мы можем понять, что они были профессионалы, это то, что военные кампании никак не привязаны к временам года, к аграрному циклу, и т.д.
А. Сафронов: Совершенно верно. В текстах у нас упоминаются войны практически во все периоды: и в сухой сезон, и в сезон дождей. Жёсткой зависимости от сельскохозяйственных циклов мы по крайней мере не видим. Естественно, в период интенсивных дождей в зависимости от года вряд ли проходили военные кампании. Ждали времени посуше. Но, по крайней мере если мы берём широкий срез на протяжении VI-VIII вв., когда у нас наибольшее количество упоминаний войн, мы такой привязки не видим. Это значит, что люди занимались профессионально военным делом. Их количество было не очень велико, потому что экономические возможности маленьких царств не могли обеспечить бесконечное количество воинов.
Ацтекская держава могла обеспечить численность войска порядка 100 тысяч человек. По крайней мере есть такие упоминания в хрониках. Но там территории были на порядок больше. Зависимые территории были очень крупные. В майяских царствах численность профессиональных дружин была небольшая и рассчитывать в походах приходилось в основном на них.
М. Родин: У любого царя есть дружина. Она для больших городов в районе тысячи человек, я так понимаю?
А. Сафронов: К сожалению, мы точной оценки дать не можем. У нас одно из единственных упоминаний на северном Юкатане, что царь на рубеже VIII-IX вв. был владыкой восьми тысяч копий. Это примерная цифра, от которой мы можем отталкиваться, но это было очень крупное царство. Из чего мы делаем вывод, что у более мелких в классический период численность таких дружин была не очень большой. конечно, в случае необходимости собиралось ополчение, когда нужно было отразить нашествие. Но в длительных походах принимали участие, конечно, профессиональные воины.
М. Родин: Но они состояли не только из одной дружины одного правителя, я так понимаю. Организовать военную кампанию – это сложное дело. Нужно было собрать отовсюду.
А. Сафронов: Совершенно верно. Когда идёт речь о крупных государственных образованиях, например, о той же самой канульской державе, которая формируется начиная с VI в. и в VII в. достигает пика своего расцвета, крупные военные кампании, которые организовывали канульские цари – это были не столько канульские дружины, сколько дружины вассально зависимых территорий. Например, во время похода в Паленке в 599 г. мы видим упоминания ещё двух вассальных царей: Яшчилана и царя Санта-Елены, который как раз находился между Канулем и Паленке. И эти два царя принимают участие в победоносном походе против Паленке. А что такое царь? Это значит, что он принимает участие, как лидер своего войска. Собираются дружины с разных царств, формируется одно войско, и оно участвует в походе. То есть прежде чем войско доберётся до цели своего похода оно должно быть полностью укомплектовано. И естественно на это уходит время. Таким образом, военный поход на дальнее расстояние растягивается на недели, может быть даже на месяцы.
М. Родин: Это как мы недавно говорили с Олегом Алпеевым, тут надо рассчитывать мобилизационные мероприятия. Это ведь надо отправить туда гонца, сообщить, что мы отправляемся в поход. Тот правитель должен собрать всех своих людей, привести их в точку сбора. Это всё не просто.
А. Сафронов: Безусловно. Всё это осуществляется пешим ходом и на это уходит длительное время. Один из прекраснейших примеров такого рода комплектования войска происходит из Пьедрас-Неграс, это знаменитая панель 2, где стоит царь Пьедрас-Неграс, перед ним стоит шесть коленопреклонённых воинов, которые, как мы понимаем из надписей, были не просто воинами, а местными князьями. И там среди них один царь соседнего царства. То есть три соседних царства. Из Яшчилана, скажем, происходит один князь, из Шукальнаха происходит четыре князя, и царь Ак’e, который был вассально зависим от Пьедрас-Неграс. Сам текст, т.е. само мероприятие, датируется 658 г.
Становится понятно, что это не просто собрание знати. Это собрание лидеров военных дружин, которые привели свои дружины царю Пьедрас Неграс. И таким образом комплектуется полное войско, которое должно участвовать в походе.
М. Родин: И какое было среднее майяское войско?
А. Сафронов: Думаю, что не ошибусь, если назову цифру для средних царств в пределах десяти тысяч человек. Когда собираются вассальные территории, получается достаточно крупная военная сила, которая может рассчитывать на успех при, например, штурме хорошо укреплённого города.
М. Родин: Эти десять тысяч как-то структурированы? Были у них рода войск, как-то эти воины делились по специализации, например?
А. Сафронов: Безусловно. Надо сказать, что в представлении обывателя, когда мы говорим о культуре, которая находится на уровне неолита, сразу возникает образ полудиких воинов, которые вооружены палками с каменными наконечниками, может быть аляповатыми щитами и всё. На самом деле, если мы будем судить по многочисленным рельефам, иконографическим изображениям, настенным росписям в том же самом Бонампаке а также терминологии, которая встречается в иероглифических текстах, мы понимаем, что войско было очень хорошо организовано.
Там существовали отдельные отряды. Мы можем выделить тяжёлую пехоту, которая была вооружена тяжёлыми копьями и сражалась в подобии фаланги. Они были вооружены квадратными щитами, которые в основном встречаются как атрибут знати. Но на редких изображениях батальных сцен они явно были массовым атрибутом. Но численность такой тяжёлой пехоты была не очень большой. В основном это аристократия, наследственная знать, представители царской семьи, княжеских домов. Потому что именно они в первую очередь встречаются с такого рода вооружением на рельефах.
Кроме того, была судя по всему лёгкая пехота. Которая вооружена метательным оружием и сражалась в рассыпном строю. Своего рода застрельщики. Для майя классического периода скорее всего были характерны пращники. В последнее время очень много находок керамических снарядов для пращей. Во-вторых, много находок наконечников дротиков. Явно дротики использовались. Но с ними интересная ситуация: в иконографии дротик появляется только тогда, когда в область майя приходят войска из центральной Мексики. В конце IV в. это теотиуаканцы, и на рубеже VIII-IX вв. это представители областей побережья Мексиканского залива, Веракрус, может быть, что-то близкое к Оахаке. Когда появляется военный отряд из центральной Мексики, появляется традиция представления дротиков, как массового оружия. В центральномексиканской традиции использование дротика более предпочтительно, чем другого метательного оружия.
М. Родин: Мы уже говорим о том, что есть как минимум три вида войск: тяжёлая, лёгкая пехота, метатели дротиков, пращники. По логике, должна быть и какая-то тактика. Когда у тебя три рода войск, ты уже не можешь просто так начать драться, тебе нужно их выстраивать.
А. Сафронов: Безусловно. Это исключительно гипотетические реконструкции, основанные на анализе тактики сходных по уровню развития войск, например, из государств Старого света типа Египта, Месопотамии, когда в основном воины сражались в пешем строю, не использовали лошадей, колесниц и прочие технические новшества.
Основу войска составляет прочное построение тяжёловооружённых воинов, вооружённых копьями, которые ждут своего момента. Условно можно назвать фалангой, но это, конечно, не греческая фаланга. Перед ними или по флангам строится лёгкая пехота, которая начинает сражение, закидывает противника метательными снарядами. И после этого вступает в бой тяжёлая пехота.
При этом в тяжёлой пехоте возможно можно выделить (опять же, точных данных нет) отдельные отряды, вооружённые чем-то вроде алебард. Тяжёлым колюще-рубящим оружием. Майя придумали ставить на древка копий под наконечником лезвия из обсидиана. Таким образом копьё превращалось из просто колющего оружия в колюще-рубящее. Древко под 2,5 м длинной с крупным наконечником из кремня или обсидиана и с острым обсидиановым лезвием. Проблема в том, что такого рода воины могли сражаться только в рассыпном строю. Если они будут махать этими алебардами, они просто друг друга порубят. Поэтому скорее всего ими были вооружены самые отборные воины и они вступали в бой уже когда противника нужно было добивать, когда строй противника рассыпался.
Очень хорошим источником в этом плане, правда он самый поздний из описываемого нами периода, являются настенные рельефы из Чичен-Ицы. Чичен-Ица – очень специфическое политическое образование, очень крупное. Появляется в конце классического периода, существует в терминальную классику. И одним из ярчайших аспектов развития Чичен-Ицы является ориентация на культурные традиции центральной Мексики. Начиная со строительства комплексов храмов в центральномексиканском стиле. И в том числе на службу царю Чичен-Ицы К’ак’упакалю, видимо, поступают воины из центральной Мексики. Возможно, откуда-то с побережья Мексиканского залива, с Веракрус. По крайней мере, в их текстах встречаются иероглифы, которые записаны не майяской системой письма, в одной из центральномексиканских систем письма.
Так вот, на рельефах изображены разные отряды воинов. Два отряда тяжеловооружённых воинов, примерно по десять человек в каждом. Один из них вооружён строго тяжёлыми копьями и квадратными щитами, другой вооружён подобием алебарды. И основную массу рельефа занимают легковооружённые воины с дротиками. Опять же оружие, которое появляется в иконографии майя под влиянием из центральной Мексики. Соответственно, соотношение 1 к 5 примерно. Часть рельефа, к сожалению, сбита, но примерно так. На одного тяжеловооружённого воина приходится примерно пять метателей дротиков.
Конечно, это не всё войско, которое изображено. У нас в то же время в Верхнем храме ягуара есть изображения на фресках батальных сцен, где изображены десятки воинов, вооружённые дротиками. Под две сотни фигур, наверное, можно насчитать.
М. Родин: Опять же, я не думаю, что на барельефе рисовали всё войско.
А. Сафронов: Конечно. Просто схематически изображали какие-то батальные сцены, победы, которые одерживали войска царя. Так вот, это показывает примерное соотношение тяжёлой и лёгкой пехоты.
М. Родин: Сколько времени такое войско могло находиться в походе? Мы говорим уже не об одном дне, это понятно. Это может быть несколько недель. Сколько войско могло находиться в походе и как это всё обеспечивалось?
А. Сафронов: Это вопрос очень неоднозначный, потому что всё зависело от того, куда собирались пойти. Если противник являлся соседом, то, наверное, длительность военных действий могла быть в пределах месяца. Если речь шла о длительном походе на расстояние свыше сотни километров, 200-300 км, а такие бывали, то подготовка и проведение самих походов, сражений и последующих мероприятий могли занимать до нескольких месяцев.
Походы готовились тщательно. Тут сразу надо оговориться, что в иероглифических текстах и в археологических находках фактически нет никаких упоминаний о том, как войско было организовано. Есть рельефы на сосудах каких-то процессий воинов, которые явно состояли из воинов и носильщиков, шедших за ними с припасами, дополнительным оружием. Но надписи были направлены в основном на восхваление элиты, деяния царей в первую очередь, их приближённых. Поэтому простолюдинам, носильщикам там было совсем не место. Поэтому сообщения никак не упоминали об этом.
Но длительность походов позволяет говорить о том, что, во-первых, походы тщательно готовились. Собиралось войско, иногда с нескольких подвластных владений вассалов царя. Готовился обоз. Потом войско выступало. И в зависимости от удалённости цели оно могло продвигаться от одного-двух дней до нескольких недель, попутно отдыхая в наиболее важных стратегических пунктах.
Что ещё позволяет говорить о том, что войны были подготовлены? У нас есть примеры, когда в течение нескольких дней или даже двух-трёх недель происходила серия сражений. Например, царь со своим войском разбивает одного противника, потом через 2-3 дня наносит поражение ещё одному противнику в другом месте. А потом через неделю ещё кому-то наносит поражение. И если бы это был спонтанный поход, такого рода сражения, скорее всего, не происходили бы. Столкнулись и разошлись зализывать раны.
М. Родин: И, скорее всего, там и стратегические игры были. То есть один на одном направлении сконцентрировал войска, другой зашёл ему в тыл. Я имею ввиду, по большой карте.
А. Сафронов: Совершенно верно. Например, могли быть нападения с нескольких сторон. Ярчайшим примером, тоже из области западных низменностей, является нападение на царство Сакц’и где-то в районе 692 г. на левобережье Усумасинты, когда на царя Сакц’и сначала нападает царь Пе’туна, и царь Сакц’и его разбивает, а буквально через два дня вторгается царь Ак’е. Его захватывают в плен, захватывают царство Ак’е и приводят к присяге царю владетелей отдельных земель в царстве Ак’е. То есть в результате похода государство становится зависимым от царства Сакц’и. При этом проиграла нападающая сторона.
М. Родин: Получается, они, видимо, между собой договорились и напали с разных сторон.
А. Сафронов: С севера и с востока нападали. Или ещё хороший пример – нападение на Йокиб в начале VI в. царей трёх союзных царств: Яшчилана, находящегося на востоке от Пьедрас-Неграс, Санта-Елены с севера и ещё одного царства откуда-то с юго-запада. Мы не понимаем, что это за царство, не читаем пока определённый иероглиф. Но откуда-то с юго-запада, из района Сакц’и.
М. Родин: Это всегда взятия крепостей или они практиковали полевые сражения?
А. Сафронов: Основная цель, конечно, разгром столицы. И обычно полевое сражение скорее всего где-то отмечается захватом пленников. Произошло сражение, один царь захватил знатного пленника другого царства и на этом разошлись. Дальше продолжения мы не видим. Но в некоторых случаях происходит захват и разгром столицы. В иероглифических текстах это отдельно отмечается: «Был разрушен (или «был сожжён») такой-то город». И мы уже можем локализовать, куда доходило это войско. То есть оно не абстрактно на границе столкнулось, а имело конкретную цель.
М. Родин: Насколько я понимаю, правители и в мирное время заботились о том, чтобы у них была возможность перебрасывать войска в разные свои регионы, и для этого строилась сеть дорог, которая помогала это делать. Практически как у римлян.
А. Сафронов: Да, культура майя отличается традицией строительства специальных дорог для облегчения коммуникации вокруг городов. Так называемые «сакбе», или в классической терминологии «сакбих», «белый путь», это специально устроенные дороги, ровные магистрали, которые специально укатывались известняком, точнее, выравнивалась поверхность, делались насыпи между двух стенок. И они могли пролегать на расстоянии от нескольких до пары-тройки десятков километров.
Первые такие дороги относятся к рубежу эр и были созданы вокруг доклассических центров, в первую очередь вокруг Эль-Мирадора. У нас известна, достаточно хорошо изучена сеть дорог вокруг Эль-Мирадора, которая в основном простирается на расстояние до 30 км вокруг протогородского центра. Это нужно было Эль-Мирадору для облегчения коммуникаций по заболоченной низине. Полгода, пока идут дожди, низины вокруг Эль-Мирадора заполняются водой и передвигаться совершенно невозможно. И только за счёт дорог, которые приподняты над уровнем болота, можно было переходить из одного места в другое.
Классические царства заимствовали эту традицию и начали строить дороги. Но мы видим их далеко не везде. С одной стороны, возможность строительства таких дорог была только у наиболее крупных царств. Один из хорошо известных примеров классических дорог – вокруг Караколя. Он хорошо известен в силу того, что в Караколе давно проводится региональный проект. Ещё известна сеть дорог вокруг Кобы, дороги позднеклассического периода. И, кстати, там находится самая длинная дорога, которая проходит из одного города, Кобы, в другой, Яшуну, и составляет где-то 120 с чем-то км.
Проблема заключается в том, что дороги, во-первых, не всегда хорошо выделяются на фоне ландшафта, традиционные археологические методы изучения не всегда их могут выявить. И только в последние годы, когда начинают применяться так называемые технологии лидар, сканирование поверхности земли с помощью лазера, которое даёт очень точное представление об ландшафте, обо всех постройках, которые расположены на поверхности Земли, сакбе начинают представляться более чётко. И в последние года два, когда было проведено таким образом исследование северных областей Гватемалы, начали выявлять на полученных моделях отсканированной поверхности Земли дороги, которые проходили из крупных политических центров. Но дороги всегда связывали город с его контролируемой территорией. Они как правило не шли из одного города в другой.
М. Родин: Получается, чтобы не помочь противнику добраться до себя?
А. Сафронов: Да. Например, исследование территорий между Яшчиланом и Пьедрас-Неграс показало, что приблизительно посередине между ними существует двухкилометровая абсолютно незаселённая зона без каких-либо построек, которые являются маркером границы. В древности не существовало чего-то типа пограничных столбов, камней, и прочих маркеров. Самым надёжным маркером является пустая территория, которая не заселена никакими общинами, не занята сельскохозяйственными угодьями. Либо это естественное препятствие в виде горного массива.
М. Родин: И там же, я так понимаю, устраивали укрепления.
А. Сафронов: Да. Устраивали укрепления с одной и с другой стороны на границе царства с центром в Яшчилане и в Пьедрас-Неграс, которые бы защищали от нападения противника. Поэтому никаких дорог мы там не видим. И вообще, по пересечённой местности дороги строить не очень удобно. Поэтому в основном сеть дорог у нас наблюдается в низменных территориях, в центральных низменностях майя, где возможности для их строительства были попроще.
М. Родин: Подводя итог, мы можем сказать, что в целом у майя военная организация более-менее похожа на то, что было в Старом свете. Так или иначе, человечество приходит примерно к одним и тем же результатам.
А. Сафронов: Совершенно верно. Майя воевали, воевали много. Количество конфликтов, особенно после изучения даже плохо сохранившихся надписей, высокое, особенно на протяжении VII-VIII вв., когда у нас есть многочисленные упоминания. То есть они воевали и раньше, просто у нас упоминаний меньше. Более того, конфликты могли тлеть, длиться десятилетиями, а то и столетиями. У нас есть примеры, когда одно царство мстит другому за поражение примерно 260-ти летней давности.
Так что военное дело у майя находилось на очень высоком уровне. Организация военных походов, система комплектования войск, организация внутри самого войска. И тут мы можем сказать, что в этом плане майя ничем не отличаются от ранних государств на территории Старого света, цивилизаций Востока.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий