Александр Еманов в «Родине слонов»

Почему Европа попала в зависимость от поставок зерна из Причерноморья, которое вывозили многими тысячами тонн ежегодно? Могла ли Русь выжить без регулярных поставок иностранных металлов? Как выглядели суда для транспортировки европейских лошадей, которых табунами перевозили на Восток?

Разбираемся в структуре средневековой крымской торговли с доктором исторических наук, завкафедрой археологии, истории Древнего мира и Средних веков института истории и политических наук ТюмГУ Александром Георгиевичем Емановым.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с доктором исторических наук, завкафедрой археологии, истории Древнего мира и Средних веков института истории и политических наук ТюмГУ Александром Георгиевичем Емановым.

Область научных интересов Александра Еманова – средневековая торговля, урбанистика и интеллектуальная история. Большáя часть его работ посвящена итальянским торговым республикам и их деятельности в черноморском регионе. Александр Георгиевич исследует не только письменные источники (торговые книги, нотариальные акты, и т.д.) но и эпиграфику и нумизматику. Проходил стажировку в Генуэзском, Кёльнском, Варшавском и других европейских университетах. Преподаёт в Тюменском государственном университете. Автор более 350 научных, научно-популярных и учебно-методических работ, в том числе публикаций на английском, немецком, французском и итальянском языках.

М. Родин: Когда мы представляем себе средневековый мир, нам кажется, что он состоит из разрозненных группок людей, которые между собой почти никак не связаны. Ни о каком глобальном рынке речи быть не может. И даже, когда мы представляем себе Путь из варяг в греки, «очевидно», что там просто торговали рабами и всякими заморскими штуками. То же самое касается шёлкового пути. Мы даже не представляем, насколько сильно задействованные в этом товарообмене регионы зависели от него. Торговля – это всегда про богатых и про предметы роскоши. Есть даже такой термин: «престижная торговля».

Однако современные исследования показывают нам совершенно другую картину средневекового мира. Мы знаем, что Кафа была той точкой, где сходился Путь из варяг в греки и Великий шёлковый путь, что там была бойкая торговля. А вот чем там торговали, кроме рабов? Об этом мы очень мало знаем, но зато знает Александр Георгиевич Еманов.

Я читаю вашу книгу «Между полярной звездой и полуденным солнцем. Кафа в мировой торговле XIII-XV веков», и встречаю абсолютно поразительные для себя цифры, которые кажутся современными. В актах Генуи 1290 года упоминаются две навы, «Мануэлия» и «Бенедитто Закария», известные своими торговыми делами в Кафе, с 15 000 мин, т.е. с 1237 тоннами зерна на борту. Зерно – это не престижный, массовый товар. И это только один корабль.

А. Еманов: XIII век – это своеобразная революция в навигации. Появляются новые типы судов, т.н. круглые суда, способные к автономному плаванию. Они обладали смешанной парусной оснасткой, то есть квадратными и треугольными парусами.

Круглые суда, т.н. навы, были результатом взаимодействия двух очень мощных навигационных традиций: северной и южной. Для юга свойственны галерные суда с треугольным парусом, который устанавливается вдоль судна. А для севера свойственны суда, предназначенные для свободного плавания в открытом море, где использовались квадратные паруса. А на навах начинали использоваться и треугольные, и квадратные паруса, то есть паруса, которые поперёк судна ставились, и вдоль судна. Подобная оснастка позволяла судну плавать даже против ветра. Главное – чтобы было хоть какое-то движение ветра.

Это позволило резко изменить соотношение количества людей на судне и количества товара, которое судно способно было перевозить. Галере для того, чтобы быстро двигаться, нужно 200-300 гребцов. Это означало, что они не могли везти много груза. А круглые суда, которые имели две палубы, могли загружать до двух тысяч тонн. Это немыслимые масштабы.

На Западе идёт урбанизация. Северная Италия в XIV-XV вв. достигает её пика. Примерно половина жителей начинала жить в городах. Города нуждались в продовольствии, и своих собственных источников зерна явно не хватало. Зерно из Причерноморья, вывозимое навами, обеспечило быстрый рост городов Северной Италии.  

М. Родин: Кто были те люди, которые выращивали это зерно?

А. Еманов: Это население полустепных пространств Северного Причерноморья. Можно говорить о кавказских группах населения, скажем, об аланах, которые проживали достаточно компактно. Тюркское население предшествовавших волн тюркских миграций переходило к оседлости и земледелию. Это половцы, которых называли в разных культурных традициях по-разному: куманами, кипчаками. Они тоже переходили к земледелию. Понтийских греков оставалось достаточно много со времён великой эллинской колонизации. В Средние века на побережье Чёрного моря их проживало достаточно много.

Это зерно собиралось, складировалось без обмола, доставлялось к пристаням Приазовья. Итальянские источники сообщают о целой цепи гаваней, бухт, куда это зерно подвозилось. Там оно загружалось на малые суда. Чаще всего это были барки, на которых могло быть всего лишь 12 моряков, и которые могли везти всего до 10 тонн.  

В Приазовье большие отмели, по которым порой можно шагать очень далеко, даже на несколько миль. Навы останавливались на расстоянии около 10 миль от берега. Маленькие суда подходили к ним, и с них с помощью лебёдок, в мешках, на поддонах, зерно поднимали на борт нав.

Из Приазовья навы непременно заходили в Кафу, поскольку существовали правила, что везти надлежало только на кафских судах с уплатой портовых сборов.

Вся эта сеть гаваней организовывалась портовыми службами самой Кафы. Существовали весовые и измерительные стандарты Кафы, осуществлялась проверка этих стандартов.

Дальше суда отправлялись в Италию.  

М. Родин: На разных средневековых картах итальянского происхождения обозначено довольно много пунктов на берегах Азовского моря по пути в Тану. Я так понимаю, это как раз то, о чём вы рассказываете. А есть ли какие-то археологические исследования, которые подтверждают наличие этих пунктов, или мы только знаем по картографическим и письменным источникам?

А. Еманов: По большинству пунктов есть археологические подтверждения. Порто-Пизано – один из самых интересных портов, который говорит о том, что до генуэзцев ещё пизанцам принадлежал некоторый приоритет в попытке освоения этих морских коммуникаций в интересах вывоза ресурсов локального аграрного производства. Соотносится с Таганрогом: там есть археологические подтверждения тому.

Некоторые из пунктов до сих пор остаются предметом полемики между исследователями. Некоторые достаточно сложно установить. Поскольку они указывают только устья рек. Скажем, Fiume Russo, «Русская река». Только можно предполагать, что где-то в устье там мог находиться какой-то причал, позволявший этим маленьким судам загружать зерно. Где это находилось – установить весьма проблематично.

М. Родин: Разноэтничное население, которое выращивало зерно на продажу, не было зависимо от генуэзцев, крымских торговцев, не было их вассалами, оно само специально выращивало больше зерна, чем могло потребить. Тот есть это была развитая товарная экономика. Правильно?

А. Еманов: Да. Это население было совершенно свободно от генуэзцев. Эти локальные общности считались подданными ханов Золотой Орды. Порой в латиноязычных документах их называли ханлюки (canluci), то есть которые обязаны были уплачивать некие поземельные подати хану. Среди них были и греки, и аланы, и караимы. Караимы – в общем-то, потомки хазар. В VIII веке они сделали выбор в пользу иудаизма. Но иудаизма особого, караимизма, который был неортодоксальным в самих иудейских землях. Тюрки достаточно были в этом деле активны.

Их хозяйство, по большому счёту, было комплексным. Они занимались не только зерновым земледелием, но и разведением мелкого рогатого скота в виде овец, коз. Там и разведение крупного рогатого скота и лошадей. В особенности тюркские, бывшие хазарские группы были склонны к разведению скота в том числе. Потом земледелие, получив повышенный спрос со стороны итальянцев, в этом комплексном хозяйстве начинает развиваться приоритетно.

В этом плане есть перспективы для дальнейших исследований, потому что письменных источников, которые позволили бы пролить свет на функционирование этого земледельческого хозяйства, очень мало, их почти нет. В нотариальных актах мы фиксируем только результат: что такая-то партия зерна погружена в таких-то гаванях Приазовья, Причерноморья, и затем вывезена через Босфор в Италию.

М. Родин: Мы говорим про XIII-XV века. Это эпоха, когда все эти земли и торговые пути находились под властью Золотой Орды. Давайте поговорим о том, как сложился этот мир. Насколько я понимаю, XIII век – это совсем не то, что было в XI-XII вв. Как Золотая Орда устроила эту торговлю, в каких отношениях она была с местным населением, которое участвовало в этой торговле, с генуэзцами? Как они смогли занять место в этой торговле?

А. Еманов: Здесь складывались разные формы взаимодействия. Скажем, в Тане (недавно мы получили замечательную монографию академика Сергея Павловича Карпова «История Таны (Азова) в XIII-XIV вв.») генуэзцы и венецианцы обосновывались на основе договора с ханом Узбеком. И последующие ханы этот договор возобновляли, и принципы, которые были в самом начале заложены, в общем-то, всегда воспроизводились в последующих договорах.

Там подразумеваются уплата налога за землю, на которой поселились итальянцы, налоги с торговли. Подобные налоги в западных языках назывались «коммеркии», это вообще византийский термин для обозначения налогов с торговли. А татарский термин – «тамга», и сбором занимались тамгачи. В отношении итальянцев устанавливали налоги порядка 3%. Это считалось привилегией. Для представителей других этносов и государств налоги могли быть выше. Могли составлять 5% и ещё выше, но не больше 10%.

А в Кафе была своя специфика. Генуэзцы, которые жили в Кафе, не платили поземельного налога. Они считали, что обосновались на ничейной земле, которая никому не принадлежала. Так они пытались обосновывать в своих документах.

А торговые налоги они платили. Первоначально они равнялись 3%. А потом этот налог претерпел очень существенные изменения. Примерно 1\7 часть этого трёхпроцентного налога платилась в пользу татарского хана, а 6\7 уплачивалась в пользу коммуны Кафы, этого городского сообщества, которое составляли самые разные этносы. Не только генуэзцы, но и греки, армяне, тюрки, евреи, караимы. Это отличало Кафу от других городов и позволяет говорить о том, что Кафа должна рассматриваться не как колония Генуи, а как город, приобретавший статус самостоятельного города, civitas.

М. Родин: Вы в своей книге структурируете торговлю через Крым и Кафу следующим образом: с севера на юг и с востока на запад. Что везли с севера на юг и обратно?

А. Еманов: Наверное, на первом месте по значимости – меха. Здесь я бы ещё отметил такие вещи, которые напрямую не считываются из источников, поскольку самые массовые источники, нотариальные акты, составлялись в период, когда шла навигация. А мехами торговали не во время навигации, не в летнее время, а в зимнее. Ярмарка мехов проходила в декабре. Нотариальные акты не дают информации об этом. А один из путешественников, который побывал в декабре в Кафе, был просто поражён количеством и разнообразием мехов, которое нигде невозможно встретить.

Некоторые из мехов там просто поражают. Скажем, мех белого медведя. Он добывался где-то на льдах Северного Ледовитого океана. Медведя убивали, обрабатывали его шкуру, потом по меридиональным речным коммуникациям доставляли на юг. Самая большая такая речная коммуникация, которая пронизывала от Северного Ледовитого океана до Китая – Обь-Иртышская речная коммуникация. Меха попадали в Центральную Азию, положим, в Бухару, и получали там маркер «бухарские меха». На самом деле, никакие они не бухарские, Бухара – просто перевалочный центр. На самом деле меха происходили из Сибири: самый качественный, крупный, пышный и яркий мех белки. Чем мельче – тем он считался хуже.

М. Родин: Какими объёмами его вывозили?

А. Еманов: Там были свои собственные измерительные единицы. Шкурки пронизывались нитями через глазки, и связки висели на верёвочках. Мог быть десяток или несколько десятков шкурок. Когда этот товар поступал на рынок Кафы, он шёл не поштучно, а измерялся на вес. Наверное, там подобало сортировать их по качеству, по сортам, по ценам. Они должны были укладываться определённым образом в тюки. В ходе транспортировки меха могли портиться, и чтобы порчи не происходило, меха прокладывались. В качестве прокладки использовались меха выдр, бобров. И мех сохранял своё доброе качество, был блестящим.

М. Родин: Бобровый мех впитывает влагу, а сам при этом не портится.

А. Еманов: Да, совершенно верно.

М. Родин: В 1392 г. в Лигурийскую республику было доставлено 1,2 миллиона штук шкурок.

А. Еманов: Масштабы просто поразительные. Меха белки – самые массовые меха, которыми пользовались горожане. Те группы населения, которые впервые осознают своё гражданство.

М. Родин: Ещё один товар, который вывозился в очень больших масштабах – это воск. Воск – это свечки. Для современного человека не очень понятно, зачем. Расскажите, зачем он был необходим в огромных количествах?

А. Еманов: Самые значительные масштабы воска шли для производства бумаги, вощения бумаги. Средневековая бумага производилась из отходов хлопковой ремесленной деятельности. Стало быть, она больше похожа на ткань. Писать на ней очень сложно: чернила будут растекаться. После того, как лист бумаги вощился, можно было спокойно писать.

Основная масса бумаги нужна была не столько для производства книг, сколько для делопроизводства. Это связано с городами. Там происходит настоящий информационный взрыв. Основная масса бумаги нужна была для оформления торговых сделок, договоров аренды, найма, и т.д. До этих самоуправляющихся городов мы вообще не знаем таких типов документов, как, скажем, бюджетные книги, где фиксируются доходы и расходы города каждый день.

М. Родин: В Европе возникает потребность в делопроизводстве, и для того, чтобы делать бумагу, начинают закупать в огромном количестве воск на другом конце Евразии. Европейская экономика влияла на экономику севера России, Урала, и т.д. Соответственно, растёт экономика тех территорий, которые сейчас являются Россией. Воск вывозится в огромных масштабах. Одна нава, 500 тонн, могла быть целиком заполнена воском.

А. Еманов: Да. Действительно, глобальный мир был задолго до того, как придумали это понятие. Спрос европейских городов стимулировал хозяйство севера. Производство воска приобретает товарный характер. Если раньше были лесные борти, небольшие объёмы, то сейчас это должны быть ульи. Это меняло даже технологии сбора и получения воска.

М. Родин: У нас на конкурсе «Битва истфаков» одна из участниц написала прекрасную работу про бортничество, о том, что целые регионы столетиями специализировались на производстве мёда.

Ещё одна поразительная штука, которую я почерпнул из вашей книги – огромные масштабы торговли кожами. Это уже не просто сырьё. Расскажите про это.

А. Еманов: Многие народы Причерноморья занимались разведением скота. Он использовался и для мяса, и для получения кож. К этому производству были причастны не только понтийские греки, кавказские народы, аланы, зихи, которые проживали не только на территории нынешней Абхазии, но и на побережье Приазовья, там были целые зихские поселения. Тюркские народы, караимы. Население Молдавского и Валашского княжеств тоже разводило скот и занималось производством кож.

Кожи были разного качества. Они могли быть с мехом, могли быть очищены от меха. Могли быть кожи окрашенные. Кожи, которые поступали в Кафу, сортировались специальными экспертами в кожевенном товаре, которые оценивали, прикладывали к партиям кож своё клеймо. Кожи укладывались в тюки. После оценки они часто могли получать тарификацию, как «кожи Кафы». На самом деле, это только результат того, что они прошли в Кафе такую оценку. В качестве стандарта для взвешивания кож чаще всего использовались кантары.

В Кафе они грузились на большие суда. Большие суда там тоже вплотную к берегу не могли подойти, хотя кафская бухта, наверное, самая лучшая. Они останавливались на расстоянии дальше мили от берега. Кожи подвозили к ним на барках, баркасах, и перегружали. Потом кожи транспортировали в Западную Европу, где они выступали сырьём для производства одежды, обуви, перчаток. По миниатюрам мы знаем, что даже крестьяне работали в кожаных перчатках.

М. Родин: Когда я брал у вас интервью для документального фильма, вы меня поразили фразой, что где-нибудь в Испании в это время тонкие дворянские перчатки, которые обязательно нужно было носить, практически на 100% делались из кожи, которую вывозили из этих земель. Использовалась именно юфть. Что это за сорт кожи, чем он интересен и где его производили?

А. Еманов: Мастера по выделке тонкой, изящной юфти работали в городах тогдашних русских земель, Золотой орды: Сарай, Казань. Юфть замечательна не только тем, что это тонко выделанная кожа, но тем, что она всегда окрашивалась. Окраска могла быть разной. Красная окраска считалась самой престижной. Византийские императоры носили сапожки из красной, пурпурной юфти. На их бортах были вышиты золочёные орлы. Это был признак царственной особы. Окраска юфти могла быть зелёной, синей. Такой кожей пользовался городской нобилитет.

М. Родин: Правильно ли я понимаю, что технология производства юфти в этих регионах была потом утрачена?

А. Еманов: К сожалению, да.

М. Родин: Давайте поговорим о влиянии средневековой крымской торговли на эпоху Возрождения, на живопись и культуру средневекового Запада. Я сейчас говорю про импорт красителей.

А. Еманов: Красители природного происхождения очень активно поставлялись в Кафу по разным путям. В особенности высоко ценилась кошениль, которая давала красную краску. В сочетании с другими составляющими гамма могла меняться очень широко. Кошениль даёт дубовой червец.

М. Родин: Это насекомое, которое в дереве водится.

А. Еманов: Да. Оно живёт в дубе, поедает его, и выделения служат красителем.

Кость моржа с Карского моря, с побережья Ямала, транспортировалась по Обь-Иртышской оси до Центральной Азии, Бухары, Хорезма, а потом с караванами поступала в западные терминалы, такие как Тана и Кафа. По пластичности и качеству кость моржа могла превосходить даже кость слона. В эпоху Ренессанса итальянские, южнофранцузские, южноиспанские мастера предпочитали использовать кость моржа.

М. Родин: Ещё один важный элемент – киноварь, которая использовалась в живописи.

А. Еманов: Киноварь добывалась на территории современной Западной Украины, ближе в сторону Карпат. В тех горах в ту пору были даже открытые месторождения. Киноварь тоже могла давать разные цвета, если добавлялись разные окислы металлов: и синие тона, и зелёные. Но основной цвет – красный.

Киноварь могла использоваться для окрашивания ткани, сукна. Зелёные, синие цвета сукна отмечали особый статус, положение городского нобилитета. Красный цвет сукна подобал самым преуспевающим людям.

Помимо этого, красители использовались для создания красок, которыми пользовались художники. И миниатюристы, которые занимались украшением рукописей, книг. И, конечно, в живописи.

М. Родин: То есть когда мы смотрим на картины мастеров раннего Возрождения, с большой долей вероятности там использованы те самые краски, которые проходили через крымскую торговлю.

А. Еманов: Да. Оттуда в Западную Европу могли отправляться целые суда, прежде всего в Италию.

Помимо генуэзцев, были ещё венецианцы. В отдельные периоды в Кафе был венецианский консул. Порой он даже получал титул байло, который считался главой венецианцев всего Чёрного моря. С резиденции в цитадели Кафы. Там были поселения выходцев из Тосканы, из Флоренции. В XV веке было время, когда выходцев из Тосканы было настолько много, что они тоже имели своего консула. В правовом отношении это такой же консул, как консул генуэзцев.

Я думаю, эта связь объясняет расцвет искусства, живописи в центральной части Италии: в Тоскане, во Флоренции. С большой степенью вероятности можно говорить о том, что в живописи мастеров эпохи возрождения использовалась краска из Кафы.

М. Родин: Но торговля была не односторонней. Что везли по этим путям с юга на север?

А. Еманов: Самое любопытное, что в первую очередь везли не столько готовую продукцию Запада, с Запада везли очень активно сырьё. Металлы в слитках (как правило), в болванках, в прутьях. Из металлов на первом месте – железо. Свои собственные ресурсы железа, видимо, ещё не были, по большому счёту, открыты и освоены. Затем – драгоценные металлы. Эти ресурсы очень поздно будут открыты. Это серебро, золото. Есть коммерческие книги, которые целые главы посвящают Кафе, и там эти металлы называются.

Ещё следует назвать медь. По объёму медь, наверное, превосходила золото и серебро. Собственные ресурсы Западной Европы были открыты ещё в древности и очень активно разрабатывались. И к XIII-XV вв. они были очень основательно исчерпаны. Здесь добавляются другие источники. Это южное Причерноморье, Анатолия. Там открываются источники медной руды, и они в Позднее Средневековье активно разрабатываются. Оттуда медь вывозится в направлении Кафы.

Эти металлы использовались, в частности, в производстве самой Кафы. Там было очень много самых разных металлургических ремёсел. Чеканка монеты в Кафе, конечно же, осуществлялась за счёт импортного серебра. Бронзолитейные мастерские открыты крымскими археологами в Кафе. По мере роста города всякий раз бронзолитейные мастерские нужно было выносить за его пределы, чтобы обеспечивать на должном уровне пожарную безопасность.  

М. Родин: Что делали кафские металлурги и насколько хорошо конкурировали с другими известными металлургическими центрами?

А. Еманов: Продукцию, которая использовалась горожанами в домашнем обиходе, вооружение. Обрабатывали драгоценные и недрагоценные металлы. Могло использоваться посеребрение, позолота. Самое замечательное явление – пояса. С пряжками, с фурнитурой из металлов. Пояс очень много значил в особенности для кочевого мира.

М. Родин: Это как погоны в современной армии.

А. Еманов: Да. По поясу можно было определять статус человека. Есть и в латиноязычных нотариальных актах описания таких поясов с фурнитурой из золота, серебра, с пряжками. Они были предметами торговли, порой их выставляли на продажу с аукционов.

М. Родин: Я так понимаю, большáя часть поставок не оставалась в Кафе, а уходила на север, чтобы обеспечивать ремесло Руси. В 1410 г., согласно записям масариев Кафы, коммуна получила 6,8 тонн меди. Наверняка её переправляли туда.

А. Еманов: Да. Только малая толика оставалась в Кафе для нужд местного ремесла. Значительная часть отправлялась дальше, в Золотую Орду. Очень крупным потребителем был Сарай. Ремесленниками там были не только татары, а представители всех народов Восточно-Европейской равнины. Всё-таки вывозилось на север.

М. Родин: Ещё доставляли и готовую продукцию.

А. Еманов: Да. Из готовой продукции нужно отметить высокотехнологичное оружие, которое появилось в XIV в. Это пушки, боеприпасы к ним. Это привозилось по морским маршрутам с юга.

Из ремесленной продукции ещё надлежит отметить ткани. Можно указать два источника. Ткани западноевропейского производства, которые шли в Кафу через Геную по Средиземному морю. Это крашенные сукна. Среди сукон на первом месте упоминался скорлат, красные сукна. Это своеобразная торговая революция XIII века. Там были достигнуты новые технологии придания повышенной прочности тех самых красителей, чтобы краска не смывалась при первом соприкосновении с водой. Использовали квасцы, которые вывозили из Малой Азии. Есть нотариальные акты, которые показывают, что маршруты пролегали таким образом, что суда заходили в Кафу, и дальше отправлялись через Босфор в Италию. Квасцы использовались для того, чтобы обеспечить прочность краски на ткани.

По некоторым нотариальным актам, торговым книгам мы можем заметить, что какая-то часть сукна потреблялась горожанами Кафы, но значительная часть отправлялась дальше на север по днепровскому и волжско-донскому пути.

Помимо этого, нужно сказать об особых тканях восточного происхождения. Это парча. Она тоже поступала из портов южного Причерноморья, очень активно через Трапезунд.

М. Родин: Почему не было итальянских колоний на южном берегу Чёрного моря?

А. Еманов: Там тоже были колонии генуэзцев и венецианцев. Были их кварталы. Скажем, Амис (нынешний Самсун), Синоп, Трапезунд. Но там нужно учитывать фактор турецкой экспансии. Уже с конца XIII века начинается новая волна турецких завоеваний. Турки-османы постепенно занимают эти города. Таким образом эти колонии вытесняются. В Трапезунде сохраняются дольше.

М. Родин: Грубо говоря, с монголами договориться удалось, а с турками-османами – нет.

А. Еманов: Там договорные условия тоже предлагались, но с самого начала они были невыгодными для европейцев. Сразу устанавливался налог на торговлю в 10%. Это сразу купировало деловые отношения.

М. Родин: Какие контрагенты были у Кафы и Крыма на востоке и на западе?

А. Еманов: В Кафу приходили караваны. Она была одним из терминалов Великого шёлкового пути, который простирался от Китая через Центральную Азию до Причерноморья.

Китайских караванов мы, конечно, не знаем. Как правило, китайские торговцы доходили до Центральной Азии, там товар перекладывался на центральноазиатские средства передвижения. Купцы Центральной Азии доходили до Кафы. Есть сведения о том, что из Индии доходили караваны. Это ведь эпоха Делийского султаната.

Может показаться, что с Востока должны были везти предметы роскоши. Отнюдь не так: в первую очередь везли шёлк-сырец, сырьё, нужное для производства на западе. Я приведу поговорку, возникшую в среде итальянских купцов: «Китайский шёлк – плохой шёлк». Здесь была отрефлексирована реакция на то, что шёлк из Китая перемещался слишком долго. Везти нужно было около трёхсот дней. И шёлк этот портился.

М. Родин: Поэтому лучше было закупать сырец, чтобы потом из него на месте производить?

А. Еманов: Да. Шёлк был на первом месте среди вывозимых товаров. Потом – специи.

М. Родин: В Венецию в 1395 г. на трёх галерах было вывезено 22,6 тонн шёлка-сырца. Это абсолютно современные промышленные партии. Население Европы зависело от этих поставок. По крайней мере то, которое могло себе позволить шёлк.

А. Еманов: Шёлковые ткани отнюдь не были предметом роскоши. Все горожане так или иначе использовали одежды из шёлка. Это говорит о росте качества жизни, уровня потребления. Горожане – главные потребители шёлковой материи. Здесь было оценено по достоинству её особое качество – интексидность, способность убивать микробов, мелких, порой незаметных глазу насекомых, блох.

М. Родин: Мы в современном языке воспринимаем специи, как перец, шафран, и т.п. Что значило это слово тогда? Что за специи вывозили и в каких количествах?

А. Еманов: Слово «специи» в жизни горожан XIII-XV вв. обладало более широкими значениями. В это понятие входила и икра. Икра привозилась не из Китая и не из Индии. Она поступала из устьев Волги, Дона. Это икра осетровых рыб, чёрная икра.

М. Родин: Это сродни английскому слову «special», что-то особенное. Туда может входить и рыбий клей. И даже если мы говорим про стандартное восприятие специй, масштабы всё равно не те, к которым, условно, я привык по школьной программе. В 1404 г. на двух галерах в Венецию из Таны и Крыма доставлено 20 тонн перца, 4 тонны имбиря, 20 тонн индиго, 7 тонн корицы и около 2 тонн цитварной полыни. При этом население в то время было раз в 20 меньше, чем сейчас.

А. Еманов: Здесь тоже нужно говорить о растущих потребностях городского населения. Специи – не как гастрономическое средство, а как медицинское, призванное поддерживать здоровье, освобождать человека от самых разных болезней. В городах проблемы со здоровьем обостряются, в отличие от жизни крестьян, которые пользуются тем, что даёт сама природа крестьянского труда.

В городах появляются больницы, чего прежде не было. В той же Кафе первой четверти XV века было пять больниц. Для того, чтобы городу считаться городом, хватало одной больницы.

М. Родин: Там ещё был свой университет.

А. Еманов: Да. Который в том числе должен был готовить знатоков врачевания.

Я бы добавил относительно икры, которая тоже входила в число специй. Если сегодня это деликатес, которым редко пользуются, в ту пору чёрную икру вывозили целыми кораблями после рыбных ярмарок где-нибудь в устье Дона или Кубани. Икра была едой простого горожанина. Это тоже штрих к тому, как поднялось качество жизни горожан в ходе торговой революции XIII века.

М. Родин: Мы знаем, что Китай страдал от недостатка серебра, и его европейцы везли в огромном количестве в обмен на шёлк, фарфор. Но, насколько я понимаю, продукция западного ремесла тоже очень ценилась в Китае. Какие это предметы ремесла?

А. Еманов: Главы торговых книг посвящены центрам на Великом шёлковом пути: Кафа, Тана, Сарай, Сарайчик, Ургенч, и так вплоть до Ханбалыка. Можно посмотреть, что в этих главах купцу рекомендуется везти с собой с запада на восток. Там на первом месте указание, что полезно вести с собой серебро в слитках. Острый дефицит серебра действительно ощущался на Востоке. В особенности в Китае, где не было своих источников золота, и там никогда не могло возникнуть золотой монеты. А дефицит серебра был настолько острым, что в Китае в это же самое время пришли к необходимости выпуска бумажных денег. Запад к этому пришёл только в XIX веке.

На втором месте – сукно. Собственного производства сукна на Востоке не было, тем более сукна такого качества, со стойкими красками. Причём есть любопытная рекомендация: «Если сможете довезти сукно до Ургенча и не продать его по пути, постарайтесь там его обменять на серебро. Это серебро сохраните до Китая, и там вы обогатитесь».

М. Родин: Насколько я понимаю, китайцев ещё интересовали европейские технические «поделки».

А. Еманов: Да. Это воспринималось на Востоке, как некоторая диковина. Механические часы возникли уже в XIV веке на Западе. Мы знаем, что на башне в Кафе с конца XIV века были механические часы.

Эти механизмы можно было везти с собой на восток, чтобы преуспеть в торговле. Оружие тоже могло везтись, я, правда, не находил рекомендации в этих коммерческих справочниках. Но сама жизнь говорит о том, что оружие могли везти, в том числе огнестрельное.

М. Родин: Я так понимаю, на Востоке ещё было интересно европейское стекло.

А. Еманов: Да. В особенности венецианское стекло, которое производилось на острове Мурано. Технологии ручного производства стекла там до сих пор сохраняются. Оно чуть ли не с драгоценными камнями могло сравниваться. С востока везли алмазы, изумруды, а с запада – цветное стекло.

М. Родин: В Лувре Абу-Даби есть статуэтка европейского боевого коня. Явно человек был впечатлён статью, породой и мощью этой лошади. Тут мы приходим к удивительному для меня открытию, что на Восток поставляли европейских лошадей, и их очень там любили.

А. Еманов: Да. Это другое качество лошадей. Это было важно для изменения пород, которые сложились на Востоке. Особенно ценились управляемость, послушность, размер лошадей. В то же время они словно был легче, грациознее, у них ноги тоньше.

М. Родин: Насколько я понимаю, тех же валашских лошадей гнали на восток целыми табунами.

А. Еманов: Да. Были созданы специальные суда для транспортировки лошадей, тариды. Они отличались особой шириной. Лошадей подвешивали под брюхо парусиной, и огни плыли словно в висячем положении, едва касаясь палубы, чтобы их не травмировало качкой.

М. Родин: Вы упоминаете, что Тамерлан очень любил лошадей с Запада.

А. Еманов: Да. Ещё собак породистых отвозили.

М. Родин: Давайте поговорим про работорговлю, которую обычно воспринимают, как основной экспорт с этих территорий. Насколько это обоснованно? Как менялась работорговля? Какое значение она играла в разные периоды?

А. Еманов: Дело здесь не в том, что татары совершали набеги и обращали в рабов тех, кого захватывали в плен. Работорговля часто была сопряжена с другими явлениями. Это продовольственные кризисы, природные катаклизмы. Когда ухудшалось качество жизни. На Востоке семьи большие, детей много. И когда семья оказывалась неспособна прокормить всех детей, какую-то часть детей они отдавали в рабство, надеясь, что они получат себе другой путь спасения от бед, в которых оказалось общество. И на самом деле, в общем-то такие желания оправдывались.

Если мы посмотрим частноправовые акты, рабы – это дети 7-8 лет, девочки и мальчики разной этнической принадлежности. Очень частно абсолютно доминировали татары. В какой-то степени – Кавказ. Видимо, проблемы с выживаемостью были там достаточно остры в это время. Кавказских детей очень любили в Арабском халифате, в Египте. Там кавказских мальчиков брали для подготовки в гвардию. Мамлюкская династия происходит из чеченов, из тех самых мальчиков-рабов. Действительно, они получали шанс другого качества жизни. Девочки шли на пополнение гарема.

Немалый поток рабов отправлялся на Запад. Там интересовались не мальчиками, а именно девочками. Они нужны были в качестве домашней прислуги. В городах был просто безумный спрос на девочек-рабынь. Мы можем найти у итальянских авторов эпохи Ренессанса рекомендации родителей сыну: если он хочет служанку, пусть выберет русскую: она лучше всего. Она покладиста, сердечна, душевна, склонна лучше понимать европейцев.

М. Родин: Насколько я понимаю, в XIV веке чума и нехватка рабочей силы очень сильно увеличила спрос на рабов именно в Европе. И ещё Донское побоище повлияло на этнический состав рабов. После этого славян стало гораздо больше. Почему?

А. Еманов: Здесь сыграл роль военный фактор. Мы знаем, что после побоища на Куликовом поле был поход Тохтамыша на Москву и её сожжение. Аналогичные походы были совершены в направлении Литовского княжества. После этих походов появилась огромная масса пленников-славян. Они оказались на рынке Кафы, и целыми судами их отправляли.

Присутствие славянок-рабов оказало серьёзное влияние на Италию. Сейчас появились даже исследования, которые утверждают, что мать Леонардо да Винчи была служанкой-рабыней славянского происхождения.

М. Родин: Какое значение работорговля имела в этой торговле в процентном соотношении?

А. Еманов: Где-то, наверное, она состояла в пределах ¼, а ¾ — это продукция локального аграрного хозяйства.

М. Родин: Первые элементы международной торговли современные учёные замечают ещё в каменном веке. Уже тогда люди зависели от ресурсов из разных регионов. Несомненно, устойчивый глобальный евразийский рынок возник в эпоху бронзы. Потом была Античность с её развитой торговлей и товарообменом. Но, как выясняется, и в Средневековье это всё никуда не девалось. Поэтому глобальный рынок – это вечная история.