Как с помощью иголки человек завоевал мир? Что мы знаем о представлениях жителей Арктики каменного века о человеческой личности и частной собственности? И были ли у них ездовые собаки?
Говорим о первых шагах человечества в Арктике с кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником ИИМК РАН Владимиром Викторовичем Питулько.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с кандидатом исторических наук, старшим научным сотрудником ИИМК РАН Владимиром Викторовичем Питулько.
М. Родин: Сегодня мы в очередной раз окунёмся в глубочайшую древность: будем говорить о палеолите, мезолите, в общем о каменном веке. Для меня сегодня очень интересная программа, потому что я человек тепличный, дальше Ямала никогда не забирался. И не понимаю, как люди вообще могут жить сейчас в Заполярье, в Арктике. А уж тем более не понимаю, как люди там могли жить несколько тысяч лет назад с теми технологиями, которые тогда были.
В. Питулько: Обозначена очень пространная тема с небольшой ошибкой во вступлении, потому что речь идёт не о нескольких тысячах, а о многих тысячах и даже десятках тысяч лет. Первые люди появились в Арктике достаточно давно.
Свидетельства очень немногочисленны по понятным причинам. Во-первых, дело было давно и до нас дошло далеко не всё, что оставили в наследство древние обитатели арктических пространств. Кроме того, поисками в этом регионе исторически занималось очень небольшое количество исследователей. И сейчас этим занимаются вообще единицы.
Мы должны понимать, что речь идёт о гигантских пространствах, которые среднему европейцу, в общем, непредставимы. Недавно мне довелось беседовать с одним исследователем, который, разглядывая карту нашей страны, заметил, видимо, впервые в жизни, что наша страна размером почти с континент. Это вызывает, с одной стороны, чувство законной гордости, а с другой – приводит к определённым проблемам, в том числе логистическим, финансовым. Потому что, если говорить об исследованиях в Арктике, это дорогостоящее мероприятие. Потому что логистика очень дорога. И местность эта, как понятно, малонаселённая. Хотя, не смотря на это, Россия является безусловным лидером в заселённости арктических территорий.
М. Родин: Как любит говорить ваш коллега Александр Сыроватко, у нас в России археологов столько же, сколько в Великобритании, но страна чуть-чуть побольше.
В. Питулько: В Великобритании их, кстати, больше. И они с трудом справляются с тем, что имеется в той самой Великобритании.
Плотность населения этой территории составляет менее одного человека на сто квадратных километров. Обычно разнообразные интересные находки, и не только в Арктике, делают чаще всего местные жители, рабочие при осуществлении каких-то индустриальных или инфраструктурных проектов. Вообще в целом в археологии палеолита, по моим представлениям, и не только палеолита, крайне малое количество объектов найдено в результате системных поисков. Особенно наиболее интересных.
М. Родин: Получается, у вас невозможна такая ситуация, как в центральной России, невозможна, когда специальные разведки, и в ходе этих разведок находятся памятники?
В. Питулько: Нет, она, конечно, возможна. Но разведки в интересах археологии – вообще совершенно отдельная вещь. Потому что, между нами говоря, на эту работу ни один фонд не даст финансирования по очень понятной причине: фонду нужен результат. В науке отрицательный результат тоже является результатом. Но для фонда это будет не очень приятно. По этой причине, и это общемировая практика, на разведочные действия деньги найти крайне трудно. Хотя эту работу удаётся так или иначе осуществлять, и она приносит результаты. Просто в Арктике это намного труднее, чем в иных местах.
Не будем забывать также о том, что это зона распространения многолетних мёрзлых пород, известных в просторечии как «вечная мерзлота». А это является серьёзнейшим лимитирующим фактором. Это, с одной стороны, великолепный фактор сохранности, тафономический фактор, потому что этот холодильник совершенно бесплатно консервирует огромное количество информации. Биологию прежде всего, изделия из органических материалов, которые очень плохо обычно сохраняются вне пределов многолетних мёрзлых районов, потому что они успевают благополучно сгнить. В почве, в грунте живут бактерии, которые всё это едят. Действуют и иные процессы. И ничего не доходит. Изделия из недолговечных материалов как правило сохраняются либо в торфяниках, либо в особых условиях, допустим, в пещерах, там, где происходит запечатывание, герметизация этих отложений, возникают анаэробные условия, тогда это всё сохранится. Ну и мерзлота. Хотя и в мерзлоте живут бактерии, которые там себя великолепно чувствуют, выделяют метан и им там хорошо. Но в мерзлоте сохранность археологических материалов великолепна.
И в частности в моих работах два наиболее заметных объекта, открытие которых наделало определённого информационного шуму в своё время и продолжает вносить определённую лепту в информационное поле, это Жоховская и Янская стоянки, расположенные в восточносибирской Арктике на территории Якутии. По крайней мере Янская стоянка. Жохова – это шельф Российской Федерации.
М. Родин: От Жохова уже до Северного полюса недалеко.
В. Питулько: И материал, который происходит из этих объектов, особенно из Жохова, это просто окно в живой каменный век. Сохранность по сути на уровне этнографической коллекции, собранной в XIX в.
Жоховская стоянка – это 76-й градус северной широты, в архипелаге Новосибирских островов. Один из самых северных островов архипелага, открытый одним из последних в 1914 г. экспедицией на ледокольных пароходах «Таймыр» и «Вайгач». И под этими широтами земли, в общем-то, немного. Во всей Арктике та преимущественно подо льдом. Жить на ней трудно и сейчас, и раньше. Поэтому следов сопоставимого возраста с Жоховской стоянкой в Арктике, в высоких широтах, нет. А возраст Жоховской стоянки примерно 9 тысяч лет назад. Есть более северные памятники в канадской Арктике, в Гренландии, но они существенно моложе. Самая древняя практически вдвое моложе Жоховской стоянки. И это совершенно другая культура.
Говоря о культуре, я в данном случае имею в виду тип экономики. Жоховская – это культура сухопутных наземных охотников, которые добывают наземных зверей, прежде всего в Арктике это северный олень, особенно в голоцене, в последние десять тысяч лет, вокруг которого построено хозяйство этнографически описанных и современных народов Арктики. А люди, которые жили 5-5,5 тысяч лет назад в канадской Арктике – это уже по крайней мере комплексный тип хозяйства, сочетание наземной охоты например на овцебыка, на того же оленя, но в значительном объёме и преимущественно на разнообразных морских млекопитающих.
М. Родин: Вы сказали, что человек проник туда девять тысяч лет назад. Так датируется Жоховская стоянка. Это острова, но это наземные охотники. Объясните эту ситуацию. Насколько я понимаю, в тот момент это были не острова, это был континент.
В. Питулько: Получилось так, что вследствие очень существенного снижения уровня моря в максимум последнего оледенения уровень океана был существенно снижен. По различным оценкам, от 100 до 150 м снижение относительно современного уровня. Наиболее общепринятое представление – 120 м. В районе Новосибирских островов преобладают малые глубины. Глубина 20-30 м – это редкость. Шельф этот мелководный. Все острова, которые включает сегодня Новосибирский архипелаг, были сушей двадцать тысяч лет назад, которая простиралась относительно современного положения береговой линии более чем на 1000 км, на 1200 примерно км на север.
Это была огромная равнина, на которой современные острова были возвышенностями. На равнинах этих существовал биом мамонтовой степи, где проживало огромное количество травоядных, включая и самих мамонтов. Всё это было раньше, чем люди появились на острове Жохова. Хотя они вполне вероятно и тогда, и даже ранее были постоянными или полупостоянными обитателями этих территорий.
Когда 15 тысяч лет назад началось глобальное потепление, всё это пошло обратно. Это действительно было глобальное потепление, в отличие от того, о котором сейчас любят рассуждать люди, которые путают погоду с климатом. Потому что погода становится климатом спустя определённое время. Если вы хотите узнать, какой был климат в начале XXI в., лучше подождать лет 500 примерно, тогда будет ясно, теплело ли, холодало ли.
М. Родин: Ну да, вы привыкли мыслить большими масштабами.
В. Питулько: Не зря же предпринимаются определённые усилия для того, чтобы выяснить последовательность, характер этих климатических изменений. Это вековые процессы. Мы к ним так и должны относиться.
После 15-ти тысяч лет назад в связи с потеплением началось постепенное повышение уровня мирового океана. И примерно к девяти тысячам лет назад береговая линия достигла положения острова Жохова. И люди, которые жили там девять тысяч лет назад, продолжали жить в континентальных условиях, в прибрежной зоне. Но с морем их связывала только одна вещь: они во множестве использовали плавниковый лес.
М. Родин: Что такое плавниковый лес?
В. Питулько: Деревья, которые падают в воду где-то в глубине континента, долго плывут по реке, потом оказываются в море, и потом где-то оседают. Это дерево они активно использовали в своём хозяйстве, потому что никакого леса там не было. Ближайший на тот момент лес рос примерно на том месте, где сейчас находится береговая линия, т.е. на 800 км южнее. Это и тогда были суровые, не очень приветливые места.
Может быть, они и стали бы заниматься морским промыслом. Дичь нужна. А этой дичи там практически не было, потому что те морские животные, которые живут в восточносибирской части океана, попадают туда через Берингов пролив. Наиболее крупные из них. Потому что единственный вид, который живёт там круглогодично, это кольчатая нерпа. А все остальные – заходные. И есть маленькая популяция моржей, лаптевский морж, который, как считается, является аборигенной популяцией
М. Родин: Но в тот момент Берингова пролива не было?
В. Питулько: В тот момент он только открылся.
М. Родин: И, соответственно, не было ещё морского зверя.
В. Питулько: Чтобы морской зверь там оказался, там должна сформироваться морская экосистема. Вода пришла, но морской экосистемы ещё не было. Потому что морская экосистема включает в себя не только крупных животных, которые находятся близко к вершине трофической цепи, а и массу всякой мелочи, которая служит кормом для них. И чтобы всё это расселилось, стало жить, кормить друг друга и предоставило возможность человеку, как суперхищнику, добывать морского зверя – этого всего просто не было.
М. Родин: Соответственно, им оставалось охотиться на северных оленей. Насколько я понимаю, на Жоховской стоянке люди были реально суперхищниками. Потому что они умудрялись охотиться и на белого медведя.
В. Питулько: Это правда. Но мы очень далеко ушли от начального освоения Арктики. И разговариваем преимущественно про Жоховскую стоянку. Да, второй вид, который добывали люди острова Жохова – это белый медведь. При этом они добывали его на системной основе. Более того, это, насколько мне известно, единственная группа, которая занималась таким небезопасным промыслом: била белого медведя на мясо. Наличие этого ресурса как раз было второй причиной, по которой они туда приходили. И жили они там круглогодично.
Мы к этому вернёмся. Есть смысл вернуться к начальному этапу освоения, провернуть всё это в обратном направлении, несколько оставив остров Жохова. Если совсем коротко, человек впервые попал в Арктику, видимо, примерно 50 тысяч лет назад. Что удивительно, при исключительно малом количестве антропологических остатков, которые найдены в Сибири вообще и в Арктике в частности за исключением последних двух тысяч лет, их действительно мало, и чем древнее – тем меньше, по пальцам пересчитать. Но не смотря на крайнюю скудность этой информации, находки, которые сделаны на этой территории, арктической в частности, восточной Сибири, а также западной, позволяют составить определённое мнение о том даже, кем были эти люди практически от самого начала времён, т.е. примерно от 50 тысяч лет. Свидетельств этого времени практически нет, за исключением сопкаргинского мамонта, который был найден вблизи полярной станции Сопочной. Он был убит древним человеком примерно 45-50 тысяч лет назад.
М. Родин: То есть мы видим не человека, а следы в костях.
В. Питулько: Следы воздействия, которые имеются на его костях. Наиболее выразительные на одном из рёбер. Это настолько типичная вещь, я могу говорить об этом совершенно уверенно на основании находок из Янской стоянки. Механизм возникновения этих следов настолько очевиден, что это бесспорно.
М. Родин: Но это была только первая волна заселения.
В. Питулько: Да. Это были самые первые люди, количество которых потихоньку возрастало за счёт миграционных потоков с юга, за счёт собственных демографических процессов. Но это всегда было очень малочисленное население.
В плане того, когда и где в Арктике люди могли оказаться, этим всем управлял природный процесс плейстоцена. Соответственно, ближайшая к нам территория, Скандинавский полуостров и прилежащая к нему территория, были блокированы для заселения потому, что здесь был ледник. И пока он не ушёл, ни о каком заселении не могло идти речи. В районе примерно 10-11-ти тысяч лет назад эта территория стала потихоньку заселяться, последней или почти последней в Арктике.
М. Родин: Дальше, я так понимаю, нарастает количество наших источников.
В. Питулько: Да. Но оно не становится чрезмерным. Чтобы закончить с сопкаргинским мамонтом, ещё раз хочу акцентировать внимание, что следы бесспорны, с чем без особого напряжения согласилась редакция журнала «Science» и опубликовала эти мысли. Возраст этого свидетельства определён достаточно надёжно комплексом данных по отложениям и результатами радиоуглеродного датирования. Так что об этом можно говорить уверенно. Вероятно, таких следов довольно много. Но их непросто обнаружить. Для этого, помимо удачи их найти, необходимо, чтобы на эти вещи удалось взглянуть правильными глазами.
Вероятнее всего, это время первоначального появления людей современного антропологического типа в высоких широтах. Количество было мизерным при этом. И следы их встречаются редко. Не говоря уже о том, что и тафономические процессы вмешивались, много утрачено, смыто реками.
М. Родин: И потом, большая часть этой территории сейчас под водой.
В. Питулько: Часть территории, на которой люди жили, затоплена. Работы проводятся редко, охват этой территории научными исследованиями оставляет желать лучшего.
Но тем не менее мы имеем набор данных. В частности, крупнейшим и важнейшим объектом в этом смысле является Янская стоянка, которая находится в нижнем течении реки Яны, на её левом берегу. Она была открыта нашей экспедицией в 2001 г. и с тех пор изучается на постоянной основе, в последние годы при поддержке Российского научного фонда, которому я исключительно благодарен за поддержку, оказанную этим исследованиям, потому что это уникальный, единственный в мире объект мирового культурного наследия. Не говоря уже о том, что он уникален своим географическим положением и возрастом. Правильно говоря, это комплекс стоянок различного возраста. Часть из объектов, которые его составляют, видимо, имеют возраст древнее 40 тысяч лет.
М. Родин: Это самые нижние слои?
В. Питулько: Не нижние слои. Это скорее пространственно распределённые объекты. Потому что комплекс этот однослойный. Что очень хорошо, особенно в условиях раскопок вечной мерзлоты, потому что копать многослойный объект в этих условиях – проще застрелиться. И даже однослойный объект копать очень трудно. Но возможно. И из этого объекта нами получен гигантский комплекс великолепных изделий.
Широко известны такие памятники, как Мальта, Костёнки, Дольни-Вестонице и иные объекты, которые знамениты своими прекрасными вещами, высокохудожественными изделиями. Янская стоянка уверенно занимает место в этом ряду. Разнообразный комплекс изделий, связанный с охотой на мамонта, производством изделий из бивня, в том числе до двух метров длиной. У нас таких находок нет, но они есть в Сунгире. Самый длинный предмет на Яне – это 70 см примерно длиной.
М. Родин: Вы имеете в виду копья из мамонтовых бивней?
В. Питулько: Да. Но, судя по остаткам производства и по технологии, ясно, что они могли получать изделия длиной в полный бивень, около двух метров. Предметы охотничьего вооружения, свидетельства охоты на различных животных в виде костей с пробоинами с застрявшими в них обломками острий, как каменных, так и изготовленных из бивня. Самая многочисленная в мире коллекция игл и шильев.
М. Родин: Что нам говорит о развитом производстве одежды.
В. Питулько: Да. Это говорит не только о развитом производстве одежды, это достойно отдельного разговора на самом деле. Охота на мамонта, умение изготавливать длинные копья, длинные большие наконечники и швейное производство (а это именно производство) – это исключительно важные вещи, которые и позволили освоить эти пространства, потому что пространства эти были безлесными и холодными.
М. Родин: Т.е. это мамонтовая степь.
В. Питулько: Да. Это та самая мамонтовая степь, которая начала формироваться около 50-ти тыс. лет назад. Время в районе от 40 до 30-ти тыс. лет назад – это время расцвета этого биома. Это местность, в которой категорически не росли никакие деревья. А дерево – очень важный материал для жизни человека, потому что мало того, что из него можно сделать посуду, санки, основу для жилища, из него делается древко.
М. Родин: Тех самых копий, которыми надо охотиться.
В. Питулько: Да. А материала нет. Была изобретена технология и был найден оригинальный выход получения предметов, которые позволяли решить эту проблему полностью. Конечно, в каком-то количестве дерево у них было. Но часто и помногу, я думаю, они пользовались именно этими предметами. Про копья, которые были найдены в Сунгире, было принято говорить, что это ритуальные вещи, и т.д., и т.п. Я в это, честно говоря, не верю. Я считаю, что это были обычные предметы.
Иголка – это предмет, с помощью которого человек завоевал мир. У неандертальцев её не было, и они остались там, где они были, и со временем исчезли. Этот инструмент даёт вам всё: обувь, одежду, жилище, спальные принадлежности, ремни для переноски тяжестей, и т.д., и т.п.
М. Родин: А что мы ещё знаем о хозяйстве обитателей Янской стоянки? Понятно, что они охотились на мамонтовую фауну: я так понимаю, на буйволов, бизонов, мамонтов самих.
В. Питулько: И лошадей, северного оленя. Не трогали птиц. В огромном количестве добывали зайцев. Причём их добывали именно на одежду, в пищу их не употребляли. Во всяком случае делали это, скорее всего, редко, потому что часты находки скелетов тушек. Т.е. ободрали и выбросили. А из шкуры изготовили одёжку. Одёжка из зайца очень хорошая, лёгкая и тёплая. Заячий тулупчик.
М. Родин: Надо сказать, зайчики тогда были побольше.
В. Питулько: Да.
М. Родин: Я видел страшные картины этих арктических зайчиков: они по пояс человеку почти.
В. Питулько: Да нет, он были гораздо меньше. Это донской заяц, плейстоценовый, ныне несуществующий вид. Просто крупный заяц, чуть покрупнее беляка.
М. Родин: Что ещё мы знаем об этой культуре?
В. Питулько: Они жили там долго и счастливо, причём в очень большом комфорте. Они любили и умели себя украшать. Они делали бусы двух типов, из которых создавали композиции, в которых чередовались простые круглые небольшие бусы, которые они делали из бивня мамонта, и длинные бусинки с нарезкой по центральной части. Найденная самая большая композиция – 148 бусин, по-моему, у нас было найдено. На нитке паттерн: три простые кругленькие бусинки, потом одна длинная, опять три круглые, одна длинная. Но были нитки и из одинаковых круглых бус. Скорее всего, в ряде случаев это видимо даже не бусы, а расшивка наподобие бисера.
М. Родин: То есть одежду украшали.
В. Питулько: Да. Но и были явные нитки. Потому что эти бусы, о которых я говорю, пришить никуда невозможно. Это были нашейные, может, на руке в качестве браслета. Были браслеты, причём целиком из бивня, но с разрезом, чтобы можно было закрепить и стянуть ремешками. Для этого дырочки были специальные. Были ещё т.н. диадемы. Это налобный обруч, грубо говоря, с орнаментом весьма разнообразным.
И, на мой взгляд, это трёхслойная система идентификации. Самая внешняя – это бусы, общая, допустим, эта группа. Диадемы достаточно разнообразны, но тем не менее они типируются, объединяются в группы. Это, скажем, субгруппа или семья, допустим, если она у них была. А она у них, скорее всего, была, потому что у них были отчётливые совершенно представления о личности. Об этом я сужу на основании находок браслетов, рисунок на которых во-первых прекрасен обычно, и всегда индивидуален. Нет повторяющихся вещей. Т.е. это явно личная вещь. Индивидуальность обозначена таким образом.
В мировой сводке представлено около двухсот палеолитических находок со всего света. На Яне коллекция идентична по объёму.
М. Родин: Ещё 200.
В. Питулько: Если продолжать эти исследования, находок этих будет безусловно больше.
На многих этих иглах есть определённые знаки вблизи ушка, которые я трактую как знаки собственности. Потому что более это ничем не может быть. Орнаментировать иглу – это странное решение.
М. Родин: Т.е. они обозначают, что эта игла принадлежит такому-то человеку. Это поразительная вещь, потому что она не просто говорит о понятии личной собственности, но и по сути это протописьмо получается.
В. Питулько: В плане протописьма там есть одна из уникальнейших находок. Есть небольшой бивень мамонтёнка сантиметров 25 длиной с гравировкой. К сожалению, у него только одна сторона читается, другая сторона пострадала в результате пребывания в культурном слое. Но на той, которая сохранилась, изображена очень сложная композиция, которая при пересказе выглядит как письмо. Присутствуют антропоморфные символы двух сортов, организованные, по разному размещённые. В принципе, это протописьмо. Письмо – не письмо, но мнемоническая запись, какие-то символы, которые помогают рассказывать. Это вполне возможно.
Эти люди там обитали долго, до тех пор, пока не наступил максимум последнего оледенения. И затем их след теряется. По крайней мере, мы его не нашли. Хотя они и их потомки несомненно там оставались ещё достаточно долго.
Если говорить о том, зачем мы в том числе изучаем эту территорию, дело в том, что именно через эту территорию было заселено Западное полушарие. Обычно говорят о заселении Америки, но в принципе, если вдуматься, речь идёт о заселении Западного полушария. Янская стоянка к этому прямого отношения не имеет, но часть генома людей, которые на ней жили, вложена в том числе в американских первопоселенцев.
М. Родин: А те люди, которые жили, я так понимаю, в более позднее время на Жоховской стоянке – это потомки тех людей, которые были на Янской стоянке?
В. Питулько: Там происходил следующий процесс. Те, кто жил на Янской стоянке, отделились от западного ствола вскоре после того, как произошло разделение популяции современного человека на восток и запад.
М. Родин: Имеете в виду тех, кто ушёл в Америку и тех, кто остался здесь?
В. Питулько: Нет, до Америки тут ещё очень далеко. В тот момент, когда они там появились, это произошло очень вскоре после разделения двух этих основных генетических линий. Т.е. эти люди принадлежали к западноевразийской ветви. И достаточно долгое время там жили. Но в связи с климатическими изменениями происходило постоянное движение людей на север. И люди, которые туда приходили, были носителями восточноазиатского генома в самых разных его вариациях. И процесс этот дотянулся до исторического времени, когда последней миграцией является расселение якутского этноса.
М. Родин: То есть они как бы догоняли их. И, видимо, ассимилировали.
В. Питулько: Да. Протекали ассимиляционные процессы. И в конце концов это изначальное население со временем прекратило своё существование.
М. Родин: Поговорим о важной характеристике их хозяйств, которая и до сих пор остаётся такой: про собак.
В. Питулько: Это возвращает нас к Жоховской стоянке. Её жители охотились на белого медведя. Это был специфический способ промысла. Почему они там жили? Это место было небольшим «родильным домом» для белых медведей, где была повышенная концентрация берлог. На небольшой территории их могут быть десятки. На острове Врангеля есть такой массив Дрем-Хед на северо-западе. Он очень большой, по размерам соответствует острову Жохова. Там фиксируются десятки берлог, расположенных практически одна к одной, в нескольких метрах. Иногда соединённые коридорами. И это магазин. Нужно было всего лишь прийти и извлечь оттуда этого зверя. Разбудить его, вынудить к выходу и поразить. Поскольку выходит медведь через потолок, его убивали ударом в голову как только он появлялся. При этом в материале стоянки это взрослые звери некрупного размера. Кто такие взрослые звери некрупного размера? Это самки. Иначе эту избирательность объяснить нельзя. И кто ложится у белых медведей в берлогу? Самка.
М. Родин: Беременная или с маленькими медвежатами.
В. Питулько: Да. И эти ребята обнаружили это место. И оно их устраивало в плане зимнего лагеря. Это действительно был круглогодичный лагерь. По оленям это достаточно широкий спектр кроме зимы. Медведь – весь зимний.
И во всём этом им безусловно помогали собаки, в том числе и на охоте непосредственно. Потому что собаки двух разновидностей у нас там есть. Одни – крупные, с массой тела под 40 кг. И собаки помельче, которые ездовые со всей очевидностью, потому что на острове есть остатки нарт.
М. Родин: Деревянные части прямо сохранились?
В. Питулько: Полозья с великолепными заполировками от использования, детали конструкции, платформы – всё это есть. И собаки эти, оказывается, уже тогда являлись результатом селекции. Это уже практически порода, которая близка к стандарту современных ездовых собак, который выражается в массе тела.
М. Родин: Да, они должны быть не слишком большие, не слишком маленькие.
В. Питулько: Там проблема в теплорегуляции. Правильная ездовая собака должна весить примерно в районе 25 кг.
М. Родин: И у вас именно такие.
В. Питулько: Да. Мы оценили массу тела. Масса отличается для самцов и самок, но в общем они попали в эту развесовку очень хорошо.
М. Родин: И мы можем смело утверждать по находкам, что именно тогда сформировалось и примерно так же выглядело всё, как сейчас. Я имею в виду технологии использования ездовых собак.
В. Питулько: Практически мы можем считать, что уже 9 тысяч лет назад сформировался тот тип культуры, который хорошо известен этнографически, исторически с небольшими изменениями.
Эти люди были не в изоляции, они встроены в систему. Это документируется находками обсидиана, который происходит с Чукотки.
М. Родин: Т.е. его везли за несколько тысяч километров.
В. Питулько: С низовьев Анадыря, с озера Красного он попадал на остров Жохова. Это примерно полторы тысячи километров по прямой.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий