Правда ли, что предком современного человека была водяная обезьяна, жившая на отмелях и мелководьях? Какую информацию о нашем виде может дать исследование вшей? И какого цвета была кожа древних людей до того, как они избавились от своей шерсти?
О том, как представители семейства Гоминиды становились всё более похожими на нас с вами, рассказывает редактор портала Антропогенез.ру, руководитель оргкомитета Форума «Учёные против мифов» Александр Борисович Соколов.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с редактором портала Антропогенез.ру, руководителем оргкомитета форума «Учёные против мифов» Александром Борисовичем Соколовым.
М. Родин: У нас сегодня приятный повод для встречи. Насколько я понимаю, мы ждём выхода новой книги от Александра Соколова.
А. Соколов: Ждём. Она выйдет, скорее всего, в 2019 г. Я приложу к этому все силы и, фактически, договорённость с издательством на эту тему есть.
М. Родин: Она называется «Странная обезьяна» и посвящена переходному процессу, когда отвалилась шерсть и появилась разнообразная пигментация кожи.
А. Соколов: Название пока предварительное, мы ещё будем с издателем обсуждать. Был вариант назвать «Странная обезьяна» или «Кожа и шерсть», потому что книга будет посвящена более узко двум важным аспектам эволюции человека – исчезновению шерсти и появлению различной пигментации. То есть почему люди разных рас имеют разный цвет кожи. Это два с одной стороны узких аспекта, с другой стороны на эту тему огромное количество исследований и спекуляций.
М. Родин: Этому мы посвятим эфир. Но есть ещё одно ближайшее событие, с которым ты связан. Расскажи про «Учёные против мифов», которые скоро будут.
А. Соколов: Это уже восьмой форум, который будет в Москве в МИСиС 6 октября. Для слушателей у меня плохая новость: когда передача выйдет, билетов, наверное, не будет вообще. Сейчас их осталось довольно мало, но может кому-то повезёт. И во-вторых у нас будет, как обычно, бесплатная онлайн-трансляция, качественная, с множества камер. Поэтому если не удастся слушателям прийти, можно будет онлайн посмотреть. Потом, конечно, мы постепенно публикуем видео докладов. Сейчас у нас как раз только что был опубликован последний доклад предыдущего форума на тему глобального потепления, и уже там в комментариях горячо.
М. Родин: Ещё больше теплеет, как я понимаю, когда начинают говорить про премию ВРАЛ, которая уже традиционно осенью проходит.
А. Соколов: Конечно. У нас будет уже третья премия за выдающийся вклад в российскую лженауку. Мы её активно готовим. Сейчас идёт первый этап, когда выдвигают кандидатов. 7 сентября он закончится. Мы выберем десять самых популярных кандидатур. Жюри и оргкомитет не выдвигает кандидатов, их свободно выдвигают все желающие, которые называют имена и фамилии. Мы выбираем деятелей лженауки, потому что могут называть кого угодно: политиков, своих личных врагов. Но мы выбираем тех, у кого есть реальные лженаучные заслуги. Девиз этой премии в этом году звучит так: «Врал – докажи!» Понятно, что все кандидаты очень хотят, борются за эту премию, но жюри будет выбирать тех, у кого действительно выдающийся вклад в лженауку.
М. Родин: В этом году чем-то эта премия отличается от предыдущей? Мне кажется, что круг кандидатов сужается. Не так много народу осталось из известных.
А. Соколов: Пока я ещё не вижу этой проблемы. Возможно, через пару премий появится ситуация, когда пойдёт по второму кругу. У нас специально сделано, что два года нельзя выдвигать тех, кто вышел в финал в предыдущий раз. Но пока что у нас хватает таких деятелей, появляются новые лица, причём они очень быстро взлетают. Я вижу проблему в другом: когда премия обретает популярность, появляется больше недоброжелателей. Мы готовимся к тому, что со стороны кандидатов и их групп поддержки могут быть какие-то мероприятия и перед премией, и на самой премии, и после премии. Начиная от попыток сорвать, заканчивая, может быть, какими-то попытками призвать нас к ответу за то, что мы несправедливо с ними обошлись. Особенно если кто-то не прошёл, ему, конечно, обидно. Но мы к этому готовы.
М. Родин: Я скажу так: для вас, как для организаторов, это, конечно, проблема. Но я, как человек медийный, вижу в этом только плюсы. Будет очень интересно за всем этим наблюдать.
А. Соколов: Да, мне самому интересно. Каждый раз у нас яркая церемония, каждый раз немножко по разному. В прошлый раз мы с Георгием Соколовым устроили рок на гитарах, в этот раз будет что-нибудь другое. Каждый раз мы стараемся делать, чтобы это было радостное для всех мероприятие.
М. Родин: Вернёмся к книжке. Тоже большое поле для лженауки, потому что это ещё и очень идеологизированная проблема. Есть ли какая-нибудь устоявшаяся концепция, почему человек лишился шерсти?
А. Соколов: Я скажу так: на самом деле, когда я сам погрузился в эту тему, как обычно, выяснилось, что всё не совсем так, как кажется. Есть сейчас доминирующая гипотеза, которой придерживается значительная часть антропологов, тех, кто об этой теме пишет. Но, конечно же, прямо какого-то гипер-консенсуса я не вижу. И причина прежде всего в том, что сам объект, волосы, в отличие от скелета, который можно изучать непосредственно по палеонтологии, в ископаемом виде практически не сохраняются. Есть буквально единичные находки. Нашли в Южной Африке в окаменевших экскрементах гиены волос. И он неизвестно чей.
А тема эта обсуждалась с самого выхода «Происхождения видов». Самое интересное, что основной набор гипотез был уже при Дарвине. Он его уже обсуждал в своей книге «Происхождение человека». Уже тогда большая часть основных гипотез уже была, и они успешно продержались до начала XXI в. Главный вопрос: мы не можем напрямую определить, когда это произошло.
М. Родин: То есть мы обсуждаем, но даже не знаем, когда произошло событие.
А. Соколов: Да. Про прямохождение благодаря палеонтологии примерно знаем, когда: семь миллионов лет назад уже это началось, а около трёх миллионов лет назад уже были полностью прямоходящие австралопитеки. Про то, когда сформировалась трудовая кисть, мы знаем. Прекрасно знаем, что с мозгом происходило. А были ли эти гоминиды в этот момент покрыты шерстью, или редкими волосами, или голые, или, может быть, уже проконсулы бегали голые – строго говоря, здесь простор для гипотез.
Хотя, конечно, различные оценки есть. Здесь можно отдельно говорить, как эти оценки делаются, что тоже интересно очень. Но понятно, что все эти оценки с точностью до лаптя. И пока нет хорошей молекулярно-генетической модели, а её нет, в отличие от той же кожи к этому только подступают, грубо говоря, это большой простор для спекуляций. Для выдвижения самых невероятных гипотез начиная от всеми любимой водной обезьяны, которая десятилетиями живёт. И самое забавное, что большинство антропологов на неё смотрит чисто иронически, но при этом каждый в публикации считает своим долгом её упомянуть. Есть такая гипотеза. Хотя мы знаем, что скорее всего она ошибочна, но очень красивая.
М. Родин: Что такое водная обезьяна?
А. Соколов: Я думаю, многим слушателям известно представление о том, что наши предки жили в воде или около воды. И потому, что наши предки жили около воды, во-первых, они ходили в воду, добывали там моллюсков, крабов, поэтому стали прямоходящими. В воде удобнее ходить на задних лапах, поэтому у них исчезла шерсть. В воде она не нужна, поэтому у них образовался толстый слой подкожного жира, поэтому у них такой нос, крупный мозг. Орудийная деятельность, они камнями разбивали крабов. И так далее. Это так называемая «зонтичная гипотеза»: с помощью этой идеи она объясняет весь набор человеческих признаков, начиная от анатомии и заканчивая интеллектом, социальностью, сексуальным поведением, и так далее. Это очень красивая концепция именно потому, что с помощью одной идеи стараются охватить всё. Но нужно добавить, что именно поэтому она, скорее всего, ошибочная.
М. Родин: А какие факты говорят против неё, почему она сейчас считается маргинальной?
А. Соколов: Она не то, что считается маргинальной, потому что различные авторы считают своим долгом её упомянуть. И даже по ней конференции международные проводились. Фишка в том, что сам подход заключается в том, что сторонники этой гипотезы берут современного человека, причём прежде всего это не скелет, а различные признаки типа волос, подкожного жира и прочего, что по палеонтологии не отследить, и их интерпретируют, как отголоски околоводного прошлого. Но это значит, по идее, что чем дальше мы в прошлое движемся, тем эти признаки должны быть более отчётливы, потому что мы уходили от этой водной стадии.
М. Родин: Тогда получается, что предки наши – дельфины.
А. Соколов: Нет. Но смысл в том, что говорят: «Длинные ноги у человека потому, что удобно плавать», «обтекаемая форма тела», «выступающий нос». Это значит, что у австралопитеков ноги должны быть длиннее, нос ещё более выступать, и так далее. А мы видим совсем другое.
М. Родин: То есть реверсивная логика получается.
А. Соколов: Да. Во-вторых, мы знаем, что разные признаки у человека возникали в разное время. Прямохождение возникло задолго до увеличения мозга. Рабочая кисть возникла полтора миллиона лет назад, а прямохождение – семь, шесть миллионов лет назад, и так далее. То есть эти признаки возникали даже у разных видов гоминид, в очень разных средах, в разных климатических условиях. И всех их подгонять под одну упрощённую гипотезу – это просто не научно.
Дальше можно говорить по конкретным фактам. Кстати говоря, сторонники другой гипотезы напирают на то, что большинство останков австралопитеков находится на высоте как минимум тысячу метров над уровнем моря. Допустим, Восточно-Африканский рифт. Он сейчас сильно опустился, но вообще-то там было нагорье. Какое море? Ну и сама анатомия: австралопитеки с короткими ногами, коренастой широкой фигурой, никакого выступающего носа у них не было и у них все признаки полудревесного, а отнюдь не околоводного образа жизни. И так далее.
Что касается исчезновения волос, то вообще-то у большинства водных млекопитающих волосы никуда не делись. Если мы составим список водных и околоводных млекопитающих, мы увидим, что волосы исчезли у меньшей части из них: это киты, бегемоты, сирены, морские львы. Это всё очень большие животные средним весом больше ста килограмм. Форма тела у них обтекаемая, веретенообразная. Короткие ножки, ласты. Это всё на человека совсем не похоже. Для человека с его пропорциями, с его обменом веществ сидеть в воде энергетически невыгодно. Это переохлаждение, и так далее.
Вообще-то, исчезновение шерсти – это признак скорее крупных животных, или живущих в каких-то очень специфических условиях типа голых землекопов, которые живут под землёй. Но почему-то всерьёз подземная гипотеза появления человека никем не обсуждалась. Я хочу её в качестве прикола ввести в своей книге и показать, что точно так же, как водную обезьяну объясняют, можно вывести родословную человека, путём натягивания совы на глобус, из подземных предков.
М. Родин: Какие ещё есть активно обсуждаемые гипотезы¸ которые кажутся более правдоподобными?
А. Соколов: Мейнстримом сейчас является терморегуляторная гипотеза, согласно которой исчезновение волос – это способ избежать перегрева. Но не само по себе исчезновение волос, а исчезновение волос плюс активная работа потовых желез. Когда наши предки, согласно этой концепции, вышли на открытое пространство в саванну, они попали в среду, где очень жёсткая солнечная радиация, чего в лесу нет, там можно всегда в тень спрятаться. И во-вторых, что важно, они стали бегать.
Уникальность человека не только в том, что он на двух ногах ходит, а человек – это выносливый бегун. Человек довольно скверный бегун, если смотреть по скорости. Если вы попытаетесь догнать свою собаку или кошку, вы убедитесь, что даже мелкое четвероногое млекопитающее человека легко делает и бегает примерно в два раза быстрее. Но даже не очень тренированный человек, в принципе, десять километров пробежит. Для любой другой обезьяны это совершенно нереально. То есть человек по дистанциям, которые может покрывать, приближается к волкам или мигрирующим копытным. Это достигается в том числе благодаря способности избавляться от излишков тепла, которые неизбежно вырабатываются организмом.
Возьмём гепарда, самого быстрого из наземных млекопитающих. Но при этом пробежать больше километра он не может, потому что у него количество тепла, которое вырабатывается, когда он бежит, в 60 раз больше, чем когда он лежит. Его температура тела быстро достигает 40 градусов. Он перестаёт бежать не потому, что он устал, а потому, что он перегрелся. И это характерно для многих животных, у которых стиль такой: надо пробежать столько-то, а потом полежать, отдышаться. Потому что для тех животных, которые, в отличие от человека, не могут активно потеть, а таких много, единственный способ – это открыть пошире пасть и вывалить язык. Но это вступает в конфликт с необходимостью получать много кислорода, когда ты бежишь.
Это стратегия, которую изредка используют современные охотники-собиратели. Есть даже фильм ВВС «Жизнь млекопитающих», где отдельная серия посвящена тому, как охотятся бушмены в Калахари. Они выбирают для охоты самый жаркий полдень, напиваются побольше воды и стараются по возможности брать воду с собой, у них сейчас есть для этого ёмкости. Дальше они выслеживают какую-нибудь антилопу и трусят за ней. Они её спугивают и она убегает. У них ещё очень важно искусство читать следы. Они её находят по следам. Их задача – найти её и поднять до того, как она успела отдохнуть. И так им нужно пробежать в среднем до 35 км. Они берут её измором. Благодаря тому, что они активно потеют и имеют возможность напиться, человек делает эту антилопу. И в фильме показано, что человек подходит, а антилопа просто не может встать, и он её копьём убивает.
Это человеческая способность к большому количество жидкости, которую мы можем выделять. Важно, что эта жидкость испаряется прямо с поверхности кожи, а не с волос. Есть животные, которые тоже активно потеют, это верблюды, лошади.
М. Родин: А наши ближайшие родственники потеют?
А. Соколов: Они потеют. Самые крутые потеющие обезьяны помимо человека – это мартышки-гусары, которые тоже живут в саванне, что интересно. Вот шимпанзе тоже потеют, но по цифрам, которые приводят исследователи, выделяют в 5-10 раз меньше пота.
М. Родин: Они потеют так же, как мы, всем телом?
А. Соколов: Я не хочу вдаваться в анатомические подробности. Есть разные типы потовых желез: эккрионвые и апокриновые. Апокриновые выделяют густой пот, который вонючий, ароматный и служит для сигнализации: либо для привлечения половых партнёров, либо для сообщения, что ты тут есть. У большинства млекопитающих апокриновые железы по всему телу. А те, которые выделяют жидкий пот, у большинства млекопитающих только на стопах и некоторых других частях, которые соприкасаются с поверхностями.
М. Родин: Чтобы оставлять следы?
А. Соколов: Нет. Вероятно, это для улучшения сцепления. Именно поэтому у человека от стресса ладони потеют. На ладонях, на стопах и на лбу пот выделяется в ответ на эмоциональный стресс. А на остальной части кожи в ответ на нагрев. У приматов появляется большое количество эккриновых желез, выделяющих жидкий пот, по всему телу. А у человека уже 99% поверхности кожи покрыто эккриновыми железами. А апокриновые, которые выделяют густой секрет, остались только под мышками и в паху.
М. Родин: И именно там остались волосы, что интересно.
А. Соколов: Ещё интересно, что у человека, а также у шимпанзе и горилл, есть так называемый подмышечный орган. То есть у нас под мышками скопление потовых и сальных желез, которые производят много пахучего секрета. И волосы предполагаются для того, чтобы их аккумулировать. То есть когда-то, видимо, это было нужно, чтобы сообщать окружающим, например, самцы сообщали самкам, самки – самцам, что «я здесь».
А на остальной части тела большое количество эккриновых желез, которые производят жидкий пот, на 99% состоящий из воды, ну и там соли некоторые, и благодаря этим железам человек может производить до трёх литров пота в час. Это пик. Один-два литра в час – это нормально. Человек может так недолго потеть. И за это мы расплачиваемся большой водолюбивостью. Нам нужно постоянно пить.
Что интересно, человек при этом малопьющий. Сильно потеющий, но малопьющий. Потому что человек может выпить, грубо говоря, один, максимум два литра за десять минут. Осёл выпивает двадцать литров за две минуты. Поэтому, видимо, наши предки жили там, где всегда можно напиться, где-то был рядом водопой. Но благодаря этому, как предполагают те, кто обосновывает эту гипотезу, наши предки получили возможность в полдень, в пик жары, когда большинство хищников спит, бегать по саванне и то ли охотиться, то ли была возможность добраться до падали. Как сейчас некоторые из африканских племён умудряются отбирать добычу у хищников, или следят, где появились кружащиеся грифы. И надо туда быстрее бежать, пока туда не добрались гиены. Или, по крайней мере, убежать от хищников. Как те же мартышки-гусары себя ведут. Мартышки-гусары мало того, что живут в саванне, они ещё и самые быстрые из приматов.
Вот такая концепция. Соответственно, это дало нашим предкам эволюционное преимущество, они получили возможность охотиться, убегать от хищников. Ещё чем крута эта гипотеза, в отличие от других, это, пожалуй, единственная гипотеза, у которой есть нормальная физическая модель. Короче говоря, это не просто рассуждение. Был такой биолог, Уиллер, который постарался написать это в виде формул и посчитать. Это единственная модель, которая не просто натурфилософское рассуждение, а некий реальный набор формул, где рассчитывается вообще «бюджет» тепла, который человек получает, или какой-то гоминид, волосатый, безволосый, четвероногий, двуногий. От какого количества тепла он может избавиться путём потения и какую тепловую нагрузку он получает, когда бегает в жару.
М. Родин: И наверняка есть сравнения с его конкурентами, с той же ланью.
А. Соколов: Он делал четыре модели. Причём забавно, что главную свою модель, первую, он разрабатывал в середине 80-х, ещё не было крутых компьютеров, и он делал пластмассовые модели обезьянки. Помимо этого, он обосновал термические выгоды прямохождения. Это до него заметили другие, но он это тоже показал в эксперименте: когда двуногое существо греется солнцем, оно получает 40% того тепла, которое получает четвероногое такого же размера.
М. Родин: Казалось бы, всё красиво. Но у меня тут же возникает вопрос: чтобы получить такое эволюционное преимущество, поредение шерсти должно произойти достаточно быстро, чтобы был виден этот эффект, или нет?
А. Соколов: Или нет. Потому что ещё в 1933 г. австрийский учёный Адольф Шульц решил посчитать плотность волос у разных приматов. И он пришёл к выводу, что это не у человека выпала шерсть, а это эволюционный тренд, который сопровождал всю эволюцию приматов. У всех обезьян шерсть существенно более редкая, чем, например, у кошки. У человекообразных обезьян она куда более редкая, чем у макак с мартышками. А человек просто венчает этот тренд.
М. Родин: То есть у него лучше всех поредела шерсть.
А. Соколов: Ещё смотря в каких местах. На голове у человека волосы гораздо более густые, чем, например, у шимпанзе или орангутанга.
М. Родин: А как это согласуется с теорией? Больше всего ведь печёт голову.
А. Соколов: Как это согласуется с теорией – это другой вопрос. Может быть, никак не согласуется. Это просто эмпирический факт. Смысл в том, что у человека волосы не просто исчезли, а изменился онтогенез. Потому что шимпанзёнок тоже рождается с шапкой волос на голове, с достаточно редкой шерстью по всему телу. Но дальше в течение нескольких месяцев обезьяна покрывается волосами, а у человека это покрывается во время полового созревания.
М. Родин: Получается, изменилось развитие тела по возрастам.
А. Соколов: И тут мы можем вспомнить другую гипотезу, неотении, фетализации Болька. Льюис Больк в начале ХХ века развил в серии статей идею, что человек – это всего лишь недоразвитая обезьяна.
М. Родин: Ну да, у нас многие признаки детёнышей.
А. Соколов: Даже не детёнышей, а плода. Фетализация – это представление о том, что человек – это плод обезьяны, который смог размножаться. Это тоже зонтичная концепция, потому что Больк все признаки человека к этому сводил. Почему у нас крупный мозг? Потому что у обезьян он растёт ещё до рождения, а у нас этот процесс роста продлился. Почему у нас нет шерсти? Потому что у плода обезьяны нет шерсти. И так далее. У него десятки признаков, на которых он обосновывал, что эволюция человека шла по пути задержки. Человек – это примитивный, недоразвитый обезьян. Фактически, биогенетический закон Геккеля наоборот.
М. Родин: Мне кажется, эти две теории немножко между собой конкурируют.
А. Соколов: Конечно. Но Больк не был дарвинистом, поэтому когда его спрашивали: «Почему это произошло? Какие адаптивные причины?», он не парился по на этот счёт. Он говорил: «Человек стал питаться по другому, поменялась работа эндокринной системы». В начале ХХ века любили всё сводить к работе желез. Вспомните «Собачье сердце»: взяли, пересадили псу гипофиз, и сразу весь организм перестроился. Потом другие авторы, последователи Болька, но уже более в дарвинистском духе, типа Стивена Гулда, выдающегося палеонтолога, рассматривали эту концепцию в плане адаптации. Более длинное детство, более крупный мозг, прямохождение выводили тоже из сохранения некоторых эмбриональных признаков, строение кисти. И это дало нам интеллект более высокий. Поскольку у нас дольше развивается мозг, мы дольше зависим от родителей, дольше учимся.
И что самое интересное, уже в XXI в. генетики, есть российский биолог Филипп Хайтович, который принимал участие в таком исследовании, показали, что некоторая неотения на генетическом уровне действительно есть. То есть когда взяли гены, которые работают в коре головного мозга, и сравнили транскриптом, как они экспрессируются в коре головного мозга человека и шимпанзе, и показали, что как минимум в некоторых частях коры характер работы этих генов заторможен. Рисунок их работы такой же, но растянутый во времени. Благодаря этому у человека в мозгу нейроны сохраняют активность, пластичность гораздо дольше, чем, например, у шимпанзе. У большинства млекопитающих это заканчивается со становлением организма, а человек это в некотором роде на всю жизнь сохраняет.
То есть некоторая неотения для мозга была показана. Но не для волос. Для волос это осталось некоторой натурфилософией. Пока что.
М. Родин: Можем ли мы мейнстримную теорию терморегуляции считать окончательно доказанной, или у неё есть противники, какие-то факторы против неё?
А. Соколов: Тут можно развести философию на тему того, что такое доказанная гипотеза в исторических науках. Но смысл в том, что там, как обычно, не всё гладко. У любой гипотезы есть сильные и слабые стороны. Главная проблема в том, что у нас слишком много неизвестных. Последователи Уиллера брали эту модель и, играя с параметрами её, можно получать разные результаты. Пока что это единственная гипотеза, которая имеет некое математическое обоснование, но у неё есть некоторые изъяны.
Прежде всего это связано с тем, что мы говорим, что шерсть нас согревает. Но шерсть – это термоизоляция. Она работает в обе стороны. Она защищает нас и от нагрева. Зачем у нас волосы на голове? Они защищают от солнца. Так вообще-то шерсть и на всём теле защищает о тепла. Она не только не выпускает тепло, но и не пропускает его снаружи. И если мы возьмём какое-нибудь животное и сбреем с него шерсть, такие опыты проводились, это животное будет получать больше тепловой нагрузки. Эксперименты показали, что человек в лёгкой одежде нагревается меньше, чем голый.
М. Родин: Не зря узбеки ходят в халатах.
А. Соколов: Вот-вот! Дальше начинается игра с параметрами. У того же Уиллера вообще-то получилось, что голый прямоходящий гоминид получает больший тепловой стресс, чем волосатый. Но он может и сбрасывать больше тепла за счёт того, что интенсивнее потеет. А дальше вопрос: это шерсть исчезла, чтобы лучше потеть, или потеть он стал лучше, чтобы бороться с перегревом? А может быть шерсть исчезла ещё в лесах? И здесь дальше вопрос, как мы настроим эту модель. На мой взгляд, это дело будущего.
М. Родин: Я так понимаю, ключевой вопрос в том, что мы даже не знаем, когда это произошло. И австралопитеков мы можем рисовать волосатыми, а можем уже нет.
А. Соколов: И вот здесь есть некоторые интересные оценки, которые пока что основаны в основном не на генетике человека, с генетикой есть некоторые осторожные оценки, но я про них даже говорить не буду, а на генетике человеческих паразитов.
И тут мы можем перейти к вопросу паразитарной гипотезы исчезновения шерсти. Есть другая концепция, которая жива по сей день: это представление о том, что избавление от шерсти – это способ уменьшить паразитарный стресс. Чтобы не чесаться так много от вшей, клещей, блох и прочих эктопаразитов, которые представляют серьёзную угрозу для любого организма, который живёт в тропическом лесу. Эта гипотеза появилась ещё в XIX в., которую в серьёз обсуждал Дарвин.
Но я говорю не про это сейчас. Интересны выводы, к которым пришли исследователи, изучавшие человеческих вшей. Мало того, что на человеке живут вши. На человеке живут разные виды и даже роды вшей. У нас есть головная, платяная и лобковая вши. Головная и платяная – это два подвида, а лобковая вошь относится к другому роду. А самое интересное, что головная и платяная вши родственны вшам шимпанзе, а лобковая вошь относится к горилльим вшам.
М. Родин: То есть мы по генетике вшей можем понять, когда они отделились от своего предка и из этого делать какие-то выводы.
А. Соколов: Здесь мы можем рассуждать так: если платяная вошь, которая переходит покушать на тело, но живёт и размножается в одежде, когда-то отделилась от головной, это значит, что как минимум появилась одежда. И здесь мы можем оценить, когда появилась у людей какая-то шкура, накидка. И по генетическим оценкам это произошло не менее ста семидесяти тысяч лет назад. Вопрос: давно это или не очень давно? Уже неандертальцы в Европе давно бегали. Из этого интересное следствие: если шерсть исчезла по причине появления одежды, то она раньше исчезла у неандертальцев, а не у наших предков в Африке. Обычно представляют, что сюда пришли наши голенькие предки, а тут такие косматые троглодиты. А представьте наоборот: что здесь гладенькие голенькие неандертальцы в шкурах и с платяной вошью, а тут из Африки приходят косматые homo sapiens. Такая достаточно сомнительная картина.
А мы ещё не поговорили про лобковую вошь. Она родственна вшам гориллы. А когда сравнили геномы лобковых вшей человека и горилл, то выяснилось, что их эволюционные пути разошлись примерно три миллиона лет назад. Причём гориллы от предков человека и шимпанзе отделились десять, а то и больше миллионов лет назад.
М. Родин: Это значит, что у нас были общие паразиты?
А. Соколов: Это значит, что нашим предкам нужно было снова встретиться с гориллой где-то в тропическом лесу три миллиона лет назад и обменяться паразитами. Для этого достаточно было обняться с ней, съесть её или поспать в её логове, и заполучить этих чудесных пассажиров. Лобковые вши не только на лобке могут жить. Они иногда у мужчин на бороде заводятся или на ресницах. Для них важно не это конкретное место, им нужны толстые волосы. В голове для них слишком тонкие волоски, они на них не могут удержаться.
Можно рассуждать так: раз у нас появились три миллиона лет назад лобковые вши, уже была для них экологическая ниша и может быть, раз у нас были густые волосы на лобке, может быть на других частях тела уже у нас волос не было. Если так рассуждать, может быть, у нас три миллиона лет назад уже исчезла шерсть. Эта цепочка рассуждений уязвима. Но, тем не менее, это хоть что-то.
Есть ещё некоторые генетические оценки. Можем перейти, кстати, к разговору о коже. Генетики пытались выяснить, когда у нас кожа потемнела. Разговаривая про генетику кожной пигментации, это один из достаточно хорошо изученных признаков у человека. И один из генов, который впервые, может быть, привлёк внимание в этом плане, это меланокортиновый рецептор первого типа MC1R. Исследовали его на мышах, а потом и на людях. Интересен он тем, что мутация в этом гене, если она встречается в гомозиготном виде, то есть если она досталась и от мамы и от папы, то человек получается рыжий, бледнокожий, веснушчатый и легко обгорающий на солнце. Это такой характерный фенотип, очень часто встречающийся, например, в Ирландии.
И генетики ещё с конца ХХ века этот ген активно изучали. В начале XXI в. было исследование, когда взяли варианты гена MC1R у разных людей, африканцев, европейцев, азиатов, меланезийцев, и у шимпанзе, их сравнили и попытались выстроить некую родословную. Во-первых, реконструировали предковый вариант этого гена и он оказался близким очень к африканскому. Это соответствует представлениям о том, что люди расселялись из Африки.
Второй интересный факт. Оказалось, что у африканцев очень низкое разнообразие по этому гену. То есть тогда в этом исследовании вариантов не было. Несколько мутаций в этом гене, которые нашли, все незначимые, то есть они не приводят к изменению аминокислоты. Позже разнообразие у африканцев по этому гену было показано на большей статистике, но оно далеко не достигает европейских, азиатских значений. А в Евразии наоборот, было найдено не менее десяти разных вариантов этого гена. Что логично, если мы предположим, что в Африке жёсткий естественный отбор. Там рыжим и бледнокожим не выжить. А как только наши предки мигрировали из Африки в более высокие широты, стало более выгодно, и это отдельный разговор, почему, но были мутации, которые приводили к снижению пигментов кожи. Во-первых, это говорит о том, что европейцы и азиаты посветлели независимо друг от друга. То есть различные мутации приводили к тому, что в разных популяциях человека появилась бледная кожа. Кстати, у жителей юга Азии и Меланезии, Австралии вариант MC1R такой же, как у африканцев. Видимо, достался им напрямую по наследству от африканских предков.
Есть ещё другой вывод из этого исследования. Когда генетики стали смотреть на ген MC1R, он отличается от варианта шимпанзе десятью значимыми мутациями. Это очень много. Потому что от нашего общего предка с шимпанзе всего шесть-семь миллионов лет, и за это время накопилось десять значимых мутаций. Это значит, что шла быстрая эволюция этого гена. А где сейчас эта эволюция, если у всех африканцев один и тот же вариант? Получается, когда-то естественный отбор был слабый, а потом вдруг стал сильный. Почему?
М. Родин: Шерсть выпала.
А. Соколов: Правильно. Когда кожа закрыта волосами, пофиг, какого она цвета. Так и у современных обезьян, когда у шимпанзе даже в одной популяции, даже у одного и того же индивида на разных участках тела кожа разного оттенка. Потому что под шерстью это ни на что особо не влияет. Но когда шерсть исчезла, и наши предки стали получать мощную дозу ультрафиолета, тогда резко пошёл отбор на тёмную кожу.
М. Родин: Получается, когда мы потеряли шерсть, скорее всего, мы были разноцветными?
А. Соколов: Мы были не такие тёмные, как сейчас. Тогда и пошёл резкий отбор на тёмную кожу. И по сравнению разных вариантов гена MC1R генетики пришли к выводу, что это произошло как минимум один миллион двести тысяч лет назад, или раньше. Вот ещё одна оценка, которая заодно сводит, когда у нас потемнела кожа и когда у наших предков как минимум выпала шерсть.
М. Родин: Получается, мы homo sapiens встречаем уже тёмными. Получается, их предки изначально были скорее светлыми, потом они потемнели, и уже расселившись по Евразии опять посветлели.
А. Соколов: Да. Наши, видимо, на уровне австралопитеков предки под шерстью были разные. Им как минимум не нужно быть такими тёмнопигментированными. А когда шерсть исчезла, тот, кто светлый, просто не жилец. Это, в общем, и сейчас так. Но сейчас в Африке альбиносов просто съедают. Кстати, их очень интересно исследовать.
Мы переходим к разговору о том, почему кожа у кого-то потемнела, у кого-то посветлела, какова была последовательность событий. Мы уже сделали спойлер, озвучили мейнстримную и действительно хорошо обоснованную гипотезу, согласно которой у кого-то кожа тёмная, у кого-то светлая в зависимости от того, в каких широтах наши предки жили. И здесь можно говорить про историю исследования этого вопроса, потому что цвет кожи интересовал антропологов и натуралистов как только наши пращуры стали ездить в далёкие страны, увидели там странных людей разного цвета и начали рассуждать, почему так.
Уже в начале XIX в. была такая история. Британский врач по имени Хоум плыл на корабле в Вест-Индию. Он заснул и у него полностью сгорели ноги.
М. Родин: Ему повезло ещё, что только ноги.
А. Соколов: Он, видимо, был в одежде. Он заинтересовался, почему так, и начал проводить опыты. Одну руку накрыл тёмной тканью, положил термометр на неё и на другую, открытую. И та, которая накрыта тёмной тканью, нагрелась больше, но сгорела вторая рука. И он пришёл к выводу, что дело не в нагреве, а в каком-то химическом действии солнечного света. Он ещё обратил внимание, что те чернокожие, которые были на этом корабле, не сгорают вообще. И он пришёл к выводу, что, видимо, тёмный пигмент от этого действия солнечных лучей защищает.
Параллельно с этим были исследования, которые касались рахита. Выяснилось, что городские дети чаще страдают от рахита, чем сельские. Некоторые учёные предположили, что, видимо, дело в том, что городские жители недополучают солнечных лучей. И появилась идея солнечных ванн для профилактики рахита. А чуть позже выяснилось, что солнечный свет в каких-то дозах полезен, но если им злоупотреблять, может быть рак кожи. В конце XIX века выяснилось, что вероятность рака кожи увеличивается, если мы будем неумеренно на солнце валяться. Но тогда это были скорее не туристы, ездящие на пляж, а, например, крестьяне, которые в поле вкалывают.
А потом открыли витамин D. Когда один учёный давал собачкам печень трески, выяснилось, что те собачки, которым давали печень трески, от рахита не страдают. Возникла идея, что это какой-то неизвестный витамин. Было известно три витамина: A, B, C. Этот назвали D. Чуть позже выяснилось, что это не совсем типичный витамин, потому что его можно получать не только с пищей, но он синтезируется в организме под действием ультрафиолета.
М. Родин: Причём в белой коже лучше, насколько я понимаю.
А. Соколов: Кстати говоря, интересный был эксперимент, когда взяли белых и тёмных крыс, сажали их на рахитогенную диету и облучали ультрафиолетом. И светлые крысы не страдали от рахита, а тёмные страдали.
Дальше нужно было свести эти гипотезы вместе. Американский антрополог Мюррей, который, как и многие специалисты, занимавшиеся этим вопросом, знал, что в США у детей чернокожих родителей гораздо чаще развивается рахит. И он пришёл к выводу, что, видимо, эволюция происходит так: те наши далёкие предки, которые жили близко к экватору, получали много ультрафиолета, который в больших дозах вреден. Поэтому выгодно быть темнокожим, потому что пигмент меланин рассеивает и поглощает ультрафиолет. А те популяции людей, которые в какой-то момент стали мигрировать в более высокие широты, где ультрафиолета меньше, потому что солнечные лучи проходят более длинный путь через атмосферу, нужно было ультрафиолета много, чтобы не страдать от рахита. Получается, там, где ультрафиолета много, выгодно быть тёмным, там, где ультрафиолета мало, выгодно быть светлым. Очень простая концепция.
М. Родин: И мне кажется, всё просто.
А. Соколов: Не совсем. С раком кожи есть одна проблема: он развивается у людей за 30-40. И не очень понятно, где там работать естественному отбору. Является ли рак кожи фактором отбора? Потому что когда он появляется, человек уже оставил потомство.
Поэтому сейчас по поводу воздействия ультрафиолета доминирует другая гипотеза. Её в основном развила специалист Нина Яблонски, её, кстати, можно найти на YouTube, она там на TED выступает. Ультрафиолет приводит к распаду фолиевой кислоты, витамина B9. Фолиевая кислота – это важный витамин, при нехватке которого у женщин бесплодие или различные патологии плода, у мужчин – нарушение сперматогенеза. И избыток ультрафиолета опасен вот этим, ведь он приводит в конечном итоге к бесплодию. Поэтому меланин защищает от фотораспада фолиевой кислоты.
М. Родин: Это примерно одного круга.
А. Соколов: Модель от этого, в принципе, не меняется. И интересно, что различные исследования, основанные на реальной статистике, собранной, например, со спутников, которые позволяют выяснить уровень ультрафиолета в разных точках Земли, показали очень хорошую корелляцию распределения пигментации у аборигенных народов и интенсивности ультрафиолета.
М. Родин: Это хорошее подтверждение.
Я так понимаю, говорить об этом можно вечно. Книга будет большая и это лишь краткое изложение того, что мы сможем прочитать после Нового года. До этого мы можем встретиться на форуме «Учёные против мифов» 6 октября в МИСиС.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий