ВЛАДИМИР ЕМЕЛЬЯНОВ В «РОДИНЕ СЛОНОВ»

Когда и как впервые появился образ царя-богоборца, построившего Вавилонскую башню? Какие сельскохозяйственные проблемы Южной Месопотамии решал Нинурта и как олицетворял борьбу между демократическими и авторитарными порядками в раннем Шумере? Что за загадочный сакральный клан правителей, рождённых в «священном браке», то есть от ежегодных ритуальных совокуплений градоначальников и жриц, стоял в основе Второй династии Лагаша?

Не просто о первом русском переводе эпоса Нинурты, а обо всей совокупности климатической, археологической и письменной информации о переломном моменте истории Месопотамии рассказывает Владимир Владимирович Емельянов – доктор философских наук, кандидат исторических наук, профессор кафедры семитологии и гебраистики СПбГУ.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с доктором философских наук, кандидатом исторических наук, профессором кафедры семитологии и гебраистики СПбГУ Владимиром Владимировичем Емельяновым.

Владимир Емельянов – шумеролог, переводчик и литературовед. Специалист по культуре и религии Месопотамии. Автор многочисленных работ, посвящённых календарным праздникам, ритуалам, заговорам и эпосу Междуречья. Преподаватель аккадского и шумерского языков, а также истории религии и литературы Древнего Востока. Автор книги из серии «ЖЗЛ» «Гильгамеш. Биография легенды»

М. Родин: Сегодня у нас прекрасный повод для разговора! Совсем недавно в издательстве «Наука» вышла новая книга, которая называется «Шумеро-аккадский эпос Нинурты». И если вам кажется, что вы не знаете, кто такой Нинурта, на самом деле вы знаете. Дело в том, что в последующей мифологии и мировой литературе его образ трансформировался в образ царя Нимрода или Немврода. Как писал Данте: «То царь Немврод, чей замысел ужасный виной, что в мире не один язык». Это тот самый царь, по чьему приказу была построена Вавилонская башня. И этот эпос очень важен для нас, как самый первый записанный в мире мифологический эпос. Он был написан ещё даже до эпоса о Гильгамеше.

И сегодня мы поговорим с Владимиром Владимировичем Емельяновым, тем человеком, который перевёл с шумерского языка и подготовил к изданию этот эпос. Мы выясним, как он может дать нам новую информацию о сельскохозяйственной ситуации, об экологии, о геополитике и об этнической ситуации того периода и того региона.

Владимир Владимирович, хочу поздравить вас с выходом новой книги, с первым полным переводом на русский язык эпоса Нинурты. Вы сделали и перевод, и обработку этого текста, и комментарии к нему. Я считаю, что это большое ваше достижение и серьёзный вклад в историческую науку, российскую и мировую.

В. Емельянов: Спасибо большое! В этой книге впервые объединены тексты двух групп. Это надписи Гудеа и тексты эпоса Нинурты. Действительно, обе группы текстов переводятся впервые.

М. Родин: Если с обывательской точки зрения посмотреть, сегодняшняя наша программа не должна быть очень интересна, потому что никто из нас не знает, кто такой Нинурта, когда он там жил в Шумере. Но это не так. Расскажите, откуда мы все на самом деле знаем про Нинурту.

В. Емельянов: Я не могу сказать, что все знают про Нинурту. Но действительно, в мировой литературе есть такой герой, Нимрод, который впервые появляется в Библии и представлен в книге Бытия как потомок Ноя и руководитель нескольких городов Сеннаара, южной части Месопотамии. Впоследствии Нимрод уже у Иосифа Флавия будет героем-богоборцем. И дальше он так пойдёт по всей мировой литературе, как некий царь-герой, противопоставивший себя Богу, строитель Вавилонской башни, тот, по чьей вине смешались языки, и т.д. Нимрод известен и в древнерусских текстах как начало, враждебное православию. В роли Нимрода представали поляки в литературных текстах сподвижников Пожарского. А у Пушкина Нимродом назван Пётр I. И именно с идеи Петра, как Нимрода, царя-богоборца, начался пушкинский замысел поэмы «Медный всадник».

М. Родин: Давайте вкратце перескажем сюжет этого эпоса. Что там натворил Нинурта такого, что вошёл во всю мировую литературу?

В. Емельянов: Начнём с того, что Нинурта – это имя бога, которое употреблялось в шумерском городе Ниппуре. В Лагаше его называли по-другому: Нингирсу, господином города Гирсу. Поэтому у одного и того же божества два имени.

Это божество, почитавшееся в двух городах, в Ниппуре и в Лагаше, было известно уже из самого раннего списка богов XXVI века до н.э. Это хорошо известное божество, связанное с земледелием, потому что Нинурта переводится как «Владыка ячменного колоса». Этот бог имел две функции. В мирное время он был богом земледелия, а в военное – богом обороны города от внешнего врага. Его почитали.

И эпос Нинурты, о котором мы с вами говорим, это первый известный в древней Месопотамии эпос. Он не героический, а мифологический, потому что в нём действуют боги. Этот эпос имеет очень длинную историю. Начинается он в XXIII веке до н.э. и заканчивается его создание в Старовавилонскую эпоху, когда появляется аккадская версия эпоса под названием «Нинурта и Анзу».

Но в целом, если говорить об этом эпосе, это история весьма амбивалентного героя. С одной стороны, это герой, который спасает страну от засухи, от голода, возвращает в Шумер половодье, весну, новый год и жизнь. Но почему он в конце концов оказывается Нимродом? Нинурта требует для себя за свой подвиг абсолютной полноты власти. И этой власти боги собрания ему не дают. Они ограничивают его в правах. Они усмиряют его агрессию. Они его так или иначе наказывают. И Нинурта в результате полной власти над богами не достигает. Этим он очень сильно отличается от вавилонского бога Мардука, который тысячелетие спустя за победу над Тиамат удостаивается звания царя богов. Боги вручают ему свои имена, свои титулы и признают его главным над собой.

Нинурта – это предыдущая стадия в развитии образа новогоднего героя. И эта стадия, что очень важно для нас, как для историков, связана с доминированием общинного городского собрания. Для Южной Месопотамии III тысячелетия до н.э. власть собрания – это противовес царской власти. И Нинурта показан, как амбициозный царь, который хочет всего, но общинное собрание не позволяет ему захватить полную власть и стать деспотом. А Мардук в «Энума элиш» – это другая ситуация, когда царь, начиная с Хаммурапи, имеет всю полноту власти над Ассирией и Вавилоном. Поэтому «Энума элиш» отражает время поражения городской общины и перехода власти к дворцу.

Нинурта – это божество, которое действительно признаётся героем. Но для демократического шумерского правления это не повод всем делаться рабами Нинурты.

М. Родин: Вы упомянули календарное значение этого героя. Насколько я понимаю, в его образе выступает община, которая борется с сельскохозяйственными проблемами. Там эта сельскохозяйственная проблема описана в том, что вода не поступает с гор в сельскохозяйственные регионы. Правильно?

В. Емельянов: Давайте начнём говорить об этой теме с моего личного опыта. В марте этого (2023) года я попал в южный Ирак, в провинцию Насирия. Меня пригласили в университет Дивания, и мне было предоставлено исключительное право бродить по раскопам в Лагаше и Ниппуре.

Мне очень повезло, что моё путешествие совпало со временем окончания этой книги. Потому что когда я приехал в Ирак, то там люди разгребали последствия землетрясений, происходивших в Турции. В феврале в Турции были страшные землетрясения, и это повлияло на уровень воды в Тигре. Тигр стал мелеть.

А там хозяйство организовано так: там есть система малых каналов, куда поступает вода. Из этих каналов вода передаётся в большой магистральный канал, и оттуда она подаётся на поля. И когда Тигр стал мелеть, воды в малых каналах стало совсем мало. И люди стали сооружать запруды, эти самые дамбы, для того чтобы вода не уходила.

И я, стоя на берегу мелеющего Тигра, думал: «Боже мой! Да ведь это один в один то, что описывается в эпосе!» Когда в эпосе Нинурты говорится о том, что злодей Асак запер всю воду в горах и она не выходила на землю, и соратниками Асака были камни гор, которые не пускали воду, и в городах Шумера, особенно в Ниппуре и в Лагаше началась засуха и голод, ровно то самое я видел своими глазами. Только сейчас существует всемирная цивилизация, которая не позволила унести жизни людей. Этим районам была организована помощь. Им стали привозить продукты. Были организованы дополнительные силы на ирригационные работы. Короче, я своими глазами увидел то, какова была практика шумерской ирригации. Это мне очень помогло с переводом.

Теперь что касается календаря. Зимой в горах Армянского нагорья тает снег. При таянии снега скапливается большое количество воды. Эта вода с гор течёт вниз. И если в горах всё хорошо, нет землетрясений, нет вулканических вспышек, ещё чего-то, то вода равномерно стекает, и уже к концу марта мы видим подъём воды, приход половодья.

До прихода половодья нужно было убрать урожай ячменя. Первое новолуние после начала половодья называлось новым годом. Абсолютно всё сакральное начало мира, начало года было привязано к нескольким событиям. Новый год жатвы ячменя, новый год также назывался половодьем карпов, потому что весеннее половодье сопровождалось нерестом карпов. И третье – новый год был связан с новолунием, с выходом новой Луны.

С карпами тоже интересная история. Меня возили на берег Евфрата в марте. Это был как раз конец месяца аддару, двенадцатого, последнего вавилонского месяца. И я принимал участие в празднике поедания карпов. Когда я спросил моих иракских коллег, с чем это связано, они не смогли мне ответить. И тогда я объяснил им, с чем это связано. Праздновать таким образом приход весеннего половодья на Евфрате и на Тигре – это очень старый шумерский обычай. Потому что половодье несёт огромное количество нерестящихся карпов. И мне все были страшно благодарны. Оказывается, обряд у них остался, а смысл обряда они забыли. Так что на этой территории очень древние шумерские обычаи продолжают функционировать. Хотя их семантика может быть совершенно потеряна.

Нинурта – это олицетворение весны, сильного потока весенней воды, который идёт на страну, помогает наполнять каналы водой и обеспечивать новый урожай ячменя.

Ещё интересно то, что Нинурта является героем второго ниппурского месяца и называется быком. А второй месяц ниппурского календаря – это месяц, когда плужная упряжка вскрывает весеннюю целину. Это такой специальный ритуальный обряд: праздничное вспахивание. И вот он называется быком. И созвездие, которое в этот момент выходит, тоже называется Небесным Быком. То есть этот архетип Тельца, который потом идёт через всю вавилонскую астрологию, связан с образом Нинурты. И так называемый характер Тельца, который потом прописывается всюду, начиная с греческой астрологии – это тоже амбивалентный характер Нинурты.

М. Родин: В астрологию я не верю, но я Телец!

В. Емельянов: Вы можете верить или не верить, но факт заключается в том, что образ Нинурты, который мы видим в литературных текстах, переносится астрологами на свойства характера человека, родившегося в месяц Нинурты и в то время, когда восходит созвездие Тельца.

М. Родин: Может ли поход Нинурты в горы, его битва со змеем и с камнями, отражать какой-то конкретный сельскохозяйственный процесс? Может быть, расчистку русел рек?

В. Емельянов: Это может отражать несколько процессов сразу. В шумерских царских надписях мы часто видим, что цари похваляются своими походами в горы за строительным камнем и строительным лесом. Потому что в южной Месопотамии ни того, ни другого нет. Нужно за этим идти в горы Загроса.

Такие походы были совершенно обычными. Это была экономическая война, каких было много каждый год. Война с горными племенами. И те трофеи, которые описываются в тексте о возвращении Нинурты в Ниппур – это штандарты племён, с которыми воевали и у которых захватили ценные материальные ресурсы в горах.

Кроме того, «Нинурта и Асак» — это текст, который описывает убийство огромного количества горцев Нинуртой. В первый раз, когда он идёт в поход, не спрося благословения у своего отца, он убивает огромное количество людей. И там это красочно описано.

То есть несомненно, что перед нами описание очень привычной ситуации: это война с горными племенами за материальные ресурсы. Это первое.

Второе – это то, о чём вы говорите. Это убрать камни, расчистить русло и организовать дамбы для задержки воды. Это обычные ирригационные технологии того времени.

И третье, что является, может быть, главным в этом эпосе – это борьба с засухой. В XXIII-XXII веках происходила великая засуха, которая погребла под собой два государства: аккадскую цивилизацию и Древнее царство в Египте. Это факт, хорошо известный палеоклиматологам. И как раз в эпицентр этих событий попадает эпос Нинурты и отражающие его тексты Гудеа. Поэтому этот текст ещё и теологический. Он имеет своей магической целью отведение засухи от южной Месопотамии, от Шумера путём возвращения присутствия божьего в этом месте.

М. Родин: Вода в южную Месопотамию поступает с севера, из Армянского нагорья, а за камнем и деревом они ходили на восток, в Загрос, в сторону современного Ирана. Но это мифологически объединено в один сюжет. Правильно?

В. Емельянов: Они ходили в Загрос, они ходили на север, они ходили абсолютно всюду. Они ходили туда, где были горы. Просто про Загрос мы знаем больше. На севере тоже горы, почва каменистая, были предгорья, поэтому на север они тоже ходили. Просто надписей о походах на восток сохранилось больше.

М. Родин: То есть у нас есть письменные источники, которые подтверждают эту мифологию?

В. Емельянов: Да, это царские надписи. И это царские гимны, в которых цари изображаются посредством тех же эпитетов, которые приписываются Нинурте. То есть каждый из царей, который воюет в горах, в чём-то уподобляется Нинурте. 

М. Родин: Какое место этот эпос занимает в литературе? Мы говорим, что это первый мифологический эпос в мире, ещё до Гильгамеша написанный.

В. Емельянов: Да, это эпос, который написан до Гильгамеша. Во всяком случае, не написан, а записан. Мы знаем, что первые фрагменты эпоса о Гильгамеше записаны в XXI веке до н.э. Это Третья династия Ура. А эпос Нинурты записан в XXIII-XXII вв. А потом таблички с текстом в более полной форме записаны в начале Старовавилонского периода. Время его записи растягивается на несколько столетий.

Мы можем сказать о трёх эпохах в его истории. Первая эпоха – XXIII век, когда на цилиндре записывается рассказ о борьбе Нинурты с засухой и с засолением воды. Это т.н. цилиндр Бартона.

Вторая эпоха эпоса Нинурты – это надписи Гудеа на цилиндрах и статуях, где миф Нинурты вплетён в рассказ о воссоздании храма Нинурты этим правителем.

И третья эпоха – это начало Старовавилонского периода, когда записываются все части эпоса Нинурты.

М. Родин: Правильно ли я понимаю, что до возникновения этого эпоса у нас есть в смысле письменных источников только хозяйственные записи, восхваления царям, гимны, и всё? А после этого появляется литература, в том числе эпос о Гильгамеше.

В. Емельянов: До цилиндра Бартона мы не знаем ни одного цельного мифологического текста. До нас доходят очень краткие записи гимнов из Абу-Салябиха XXV век до н.э., очень короткие тексты заговоров из Шуруппака. От XXIV века тоже доходит несколько очень коротких текстов заговоров. Но ни одного религиозного текста, ни одного мифа до эпохи Гудеа нет. Именно в текстах Гудеа впервые до нас дошёл большой религиозный текст и первый теологический текст.

Что касается цилиндра Бартона, то он очень плохо сохранился. Мы переводим кусочки, но не знаем этого текста целиком. Я перевёл всё, что осталось. Но пока никакой копии не найдено.

Поэтому можно сказать, что да, был цилиндр Бартона, с которого началась запись литературных текстов. Но в полной мере литературные тексты стали до нас доходить только с эпохи Гудеа, с XXII в. до н.э.

М. Родин: Давайте поговорим о прообразах Нинурты. Насколько я понимаю, вы выделяете четыре. Среди них есть и боги, и конкретные цари, и Гильгамеш, который то ли мифологический, то ли человеческий герой. Расскажите про это.

В. Емельянов: Нет, это не так. Вы, видимо, говорите о Нимроде. Исследователи выделяют несколько прототипов Нимрода, а не Нинурты. Нимродом может быть Гильгамеш, как считал Джордж Смит, Нимродом может быть Тукульти-Нинурта I, ассирийский царь, который захватил Вавилон и восстановил культ Нинурты в Ассирии. Нимродом может быть Навуходоносор II, потому что он строил ту самую Вавилонскую башню. А четвёртым претендентом на Нимрода является сам бог Нинурта. Вот об этом я пишу.

М. Родин: То есть это более позднее литературное воплощение, на которое насыпалось много разных сюжетов.

В. Емельянов: Наслаиваются четыре образа и получается общий образ Нимрода. Но это уже литературная история, которая к истории Месопотамии отношения не имеет.

М. Родин: Давайте поговорим о том, что представляет собой ядро эпоса о Нинурте: это записи Гудеа. Что это за правитель и почему именно при нём произошло оформление этого эпоса?

В. Емельянов: Проблема заключается в том, что мы практически ничего не знаем о Второй династии Лагаша, к которой принадлежал Гудеа. В швейцарской серии «История Месопотамии» есть тома на все эпохи истории, начиная с протошумерской истории и заканчивая Старовавилонским периодом. Но нет такого тома, который назывался бы «Вторая династия Лагаша», и это не случайно. Вторая династия Лагаша, XXII в. до н.э., даёт нам очень странные источники.

Мы имеем несколько сотен хозяйственных текстов, в которых упоминаются разные торгово-посреднические операции, и иногда там упоминаются датировочные формулы с именами правителей. Они нам ровно ничего про историю не скажут, только про торгово-обменную деятельность в это время.

Мы имеем надписи кутиев, которые оккупировали Месопотамию в конце XXIII века и стали называться лугалями (царями). Эти надписи чрезвычайно скупые. И мы из них тоже ничего понять не можем.

Это надписи правителей Второй династии Лагаша, которые назывались «энси», то есть градоначальниками. И это отдельный корпус надписей Гудеа, который вдруг резко из всего этого выделяется.  

М. Родин: Хотя он такой же энси Лагаша.

В. Емельянов: Да, но не такой же. Я об этом ещё скажу.

Есть две глиняные поэмы Гудеа, цилиндры А и Б, есть большое количество надписей на статуях. А самое главное – есть огромное количество этих статуй с реалистичными изображениями правителя.

И это первые дошедшие до нас реалистичные изображения. Потому что до этого правитель изображался чисто символически. Мы не знаем, как они выглядели. А Гудеа изображается объёмно. Мы можем хорошо разглядеть черты его лица, его позу, все детали под его руками, что он держит, что лежит у него на коленях. Это невероятная подробность. И такая же подробность начинается в текстах Гудеа. 

Проходит эпоха Гудеа – и опять ничего. Опять идут скупые очень короткие царские надписи, идут хозяйственные тексты. С чем это связано? Давайте я попробую представить вам свою гипотезу.

М. Родин: Насколько я понимаю, вся Вторая династия Лагаша укладывается ещё в эпоху правления кутиев, которые захватили страну. Это, казалось бы, подчинённая, разорённая страна, а от неё такое большое количество источников!

В. Емельянов: Дело совсем не в этом. Я сейчас попробую представить свою гипотезу. В конце XXIII века происходит нечто, когда множество народов сбегаются на юг Месопотамии в район Лагаша. С одной стороны, с востока приходят кутии, с другой стороны с запада, со стороны Джазиры, приходят семитские и хурритские племена. Все эти племена что-то гонит, и они все оказываются в районе Лагаша. Шумерское войско не может сдержать такой натиск, и эти народы прорываются туда. Они прорываются, но не могут ничем управлять. Их племенные вожди называют себя царями, но реально они оставляют на правление местных градоначальников, потому что иначе не разобраться.

Отсюда понятно, что никакого разорения не было. Был просто колоссальный приток мигрантов. Этот натиск мигрантов поглотил Аккадское царство. Последние цари Аккада были просто раздавлены этим. Город Аккад был вообще стёрт в порошок: мы до сих пор не знаем, где он находился. Это выражено прекрасно в шумерском тексте «Проклятие Аккаду», где сказано, что кутии шли «как потоп», и своим обликом они были похожи на обезьян, а норовом своим – на собак.

А дальше все остаются на своих местах. Кутии никого не снимают. Но город Лагаш совершенно очевидно получает при кутиях привилегированное положение. Почему это случилось было показано ещё Вольдемаром Казимировичем Шилейко в 1915 году в книге «Вотивные надписи шумерийских правителей». Шилейко пишет, что из хозяйственных текстов видно, какое огромное количество товаров из Лагаша поставлялось кутиям. Понятно, что Лагаш задабривал кутиев очень хорошей данью. И взамен кутии предоставили Лагашу право на управление территорией самостоятельно. И, на мой взгляд, самое главное, о чём мало кто пишет, право на организацию рабочей силы, на строительство своих культовых объектов. Когда в надписях Гудеа появляются, скажем, эламиты и представители разных племён, которые идут со стороны моря, чтобы строить храм, все эти люди хотят работы в Лагаше. Это не означает, что они находятся под властью Лагаша. Они хотят получить от Лагаша хлеб. Поэтому они трудятся на строительстве храмов, которые строит Гудеа. Но кутии дают Гудеа такие привилегии.

Теперь давайте разберёмся в главном: что представляла собой Вторая династия Лагаша? Тут история хитрая, потому что город Лагаш не был включён в шумерские царские списки. Все города и династии там есть, а Лагаша нет.

М. Родин: Тогда его не было, или он считался деревней?

В. Емельянов: Ни в коем случае! Лагаш был поражён в правах после победы шумерской военной коалиции над кутиями. Но история тут более сложная. При кутиях Лагаш был на привилегированном положении. После Гудеа через некоторое время правил его сын Ур-Нингирсу, потом правил его родственник Наммахани. При Наммахани была тяжба между Лагашем и Уром за приграничную землю. И обе тяжущиеся стороны обратились к царю Урука Утухенгалю как к посреднику, чтобы он разрешил спор. И Утухенгаль отдал спорную землю Лагашу. И тем самым в долговременной перспективе Лагаш обрёл врага со стороны Ура. Утухенгаль погиб. И когда царь Ура Ур-Намму победил кутиев, то он сказал, что энси Лагаша Наммахани был на стороне кутиев. Поэтому Наммахани и его город нужно отовсюду вычеркнуть.

Вот что произошло. Тут с одной стороны обвинение в коллаборационизме, а с другой – застарелая обида по поводу земли. А третейский судья ничего сказать больше не мог: он погиб. И Наммахани оказался в руках Ур-Намму. И Ур-Намму сообщает в своих законах, что он Наммахани убил. И после смерти Наммахани Лагаша нигде нет. При Третьей династии Ура он тоже был вычеркнут отовсюду.

Лагаша нигде нет, он изгой, но он при этом жив. И Лагаш создал собственный царский список, альтернативный общешумерскому. Дальше я хочу поговорить про этот царский список, потому что история династии без него была бы непонятна.

Это очень странный список. Он начинается с сообщения о катастрофе:

«В те дни из-за того, что вода в Лагаше была задержана, в Гирсу случился голод. Каналы не рылись, дамбы и рвы не чистились. Больших пахотных массивов не было. Не было воды для обильного орошения всех возделываемых полей. Народ полагался на дождь. Богиня Ашнан не вырастила пёстрого ячменя. Борозды ещё не раскрылись. Они не принесли урожая. Равнины не были возделаны и урожая не приносили».

В этих условиях боги организовали людей, люди взяли лопаты, кирки, корзины с землёй и плуги, которые означают жизнь для земли. Дальше люди стали заниматься ирригационными работами, расчистили поля и спасли себя от голода.

Основателем Второй династии Лагаша стал человек по имени Пузур-Мама, у которого очень странный титул: «писец богини Нинки». К власти пришёл писец, грамотный человек. Он стал энси. Дальше энси стал Ур-Нинмарки, о котором говорят, что он писец и учёный. А дальше ещё интереснее. У власти оказался Ур-Бау, который в своих собственных царских надписях называет себя дитям, рождённым Нинагалем. Нинагаль – это бог-покровитель кузнечного ремесла. Но он мужской бог. И то, что мужчина кого-то рожает – это странно. Я предполагаю, что это периферийное написание имени Нинегаль, богини, которая является одной из ипостасей Инанны. Ур-Бау не имеет земных родителей. Ур-Бау отдаёт свою дочь за Гудеа. А Гудеа тоже не имеет ни отца, ни матери! В царском списке сказано: «Гудеа – младший брат Ур-Бау, который не был сыном матери и сыном отца». 

Что же происходит? Тут принадлежность обоих этих людей какому-то сакральному союзу. Представьте себе картину: правитель, который не имеет ни матери, ни отца, отдаёт свою дочь за правителя, который не имеет ни матери, ни отца, но при этом титул последнего – младший брат. Значит, он младший брат по какому-то союзу, непонятному нам, по какому-то сакральному родству. Ни тот, ни другой не имеют земных родителей. Это, по-видимому, означает, что они – отпрыски священного брака.

М. Родин: Священный брак – это между жрецом и жрицей?

В. Емельянов: Между энси и жрицей. Это ребёнок священного брака, который считался ребёнком богов. По этому священному браку Гудеа был младшим братом Ур-Бау.

М. Родин: Это тот самый обычай, по которому градоначальник-энси в какой-то период времени совокупляется со жрицей?

В. Емельянов: Совершенно верно, и рождается ребёнок, который, как Гудеа, потом говорит: «Я не знаю своей матери. Ты моя мать, о богиня. Я не знаю своего отца. Ты мой отец, о богиня». Богиня этого храма является для него и отцом, и матерью. Ровно то же самое мы видим у Ур-Бау. Получается, что тесть Гудеа является его старшим братом по принадлежности к сакральному родству. Прибавим к этому то, что Гудеа в цилиндре А называет своей матерью богиню Нинсун, которая мать Гильгамеша. И говорит о том, что он вырос вместе с Гильгамешем.

Несколько поколений правителей, у которых сакральное родство. А основана эта династия писцами богов. Это небывалая вещь вообще! И практически никто из этих царей Второй династии Лагаша не говорит: «Я сын такого-то», кроме потомков Гудеа. Его сын Ур-Нингирсу говорит: «Я сын Гудеа».

Мы не можем понять, кто такая или кто такой Нинагаль. Потом это бог кузнечного дела. Но что здесь это означает? Мы не понимаем, как человек без родства может быть младшим братом другому человеку.

М. Родин: То есть реконструируется какой-то жреческий орден или прослойка людей, у которого нет нормального брака, родителей. Они живут, условно, при храмах. Они являются потомками священного брака, то есть ритуального совокупления. И такая династия какое-то время правит в Лагаше.

В. Емельянов: Совершенно верно. Причём сперва там правят такие люди, а после Гудеа – уже нормальные. Потомство Гудеа уже называет себя детьми. А до Гудеа – то писцы правят, то какие-то жрецы.

Гудеа был сосредоточием всей этой сакральной практики. Теперь давайте разбираться в имени Гудеа. Гудеа буквально означает «названный», «призванный», «тот, кого окликнули». Это имеет аккадский эквивалент «Набиум», «Набум». «Набу» в арабском, еврейском языках означает «пророк». И полное имя Гудеа на статуе Б – это «Пастырь, призванный богом Нингирсу». Этот человек является пророком бога Нингирсу. Он творит свою власть, получая откровения от своего бога в священных снах. И потом он эти откровения распространяет на всю страну. Видимо, во время сна, во время лежания в храме принимались решения.

Теперь мы получаем ответ на вопрос, как эпос Нинурты связан с Гудеа. Гудеа, собственно, представляет этого самого Нинурту в ипостаси Нингирсу. Он действует от его имени. И вот почему Гудеа в своих цилиндрах пишет о том, что он может отвратить засуху от Лагаша, построив храм Нингирсу, который называется «Дом пятидесяти ме». Если он этот храм постоит, богом будут выкликнуты влажные ветры, пойдёт дождь, всюду скопится вода. Короче говоря, возобновится жизнь. То есть Гудеа повторяет подвиг Нинурты из этого эпоса. Поэтому именно при Гудеа формируется полная композиция эпоса, как личная идеология самого Гудеа.

М. Родин: Пророчества есть и в исламе, и в христианстве. Пророки – привычные для нас герои. Но тогда ещё пророческой традиции не было?

В. Емельянов: Это неверно. Пророческая традиция была, и существуют клинописные тексты пророчеств и II тысячелетия, и I тысячелетия. Пророков было очень много. Пророки работали при храмах разных богов, обслуживали их культ. Пророки занимались предсказанием войн, планированием хозяйства – чем угодно.

Пророческая традиция очень древняя. Но, что характерно, эта традиция известна только из тех областей, в которых проживали западносемитские народы: Мари, Эмар, города по среднему Евфрату и т.д., там, где жили амореи. Там были пророчества. В самой древней Месопотамии долгое время пророков не было. Уже потом, в ассирийское время, там появляются пророки.

Кажется, я нащупал какую-то интересную ниточку. Дело в том, что само имя Гудеа не встречается в шумерских текстах до самого Гудеа. Но это имя в аккадской передаче, Набиум, или Ибби, обильно встречается в староаккадских текстах. То есть это имя семитского происхождения, которое попадает после конца династии Аккада к шумерам. Это несомненно, на мой взгляд, семитская (даже западносемитская) традиция пророчества, которая оказывается в Лагаше.  

Дальше я стал заниматься изучением материалов, связанных с материальной культурой эпохи Гудеа. И неожиданно нашёл публикацию, в которой сказано, что в руках у Гудеа находятся сосуды, которые известны из Телль-Мозана, из Уркеша, из семито-хурритских районов Джазиры.

То есть стало понятно, что эпоха правления Гудеа связана с притоком большого количества семитских мигрантов из Джазиры. Я думаю, что это связано с изменением характера религии в самом Шумере. Это семитское влияние, когда в XXII в. до н.э. появляется культ пророков. Который и раньше был у семитов, но к шумерам попал тогда.

Мы находим историческое объяснение этому пророчеству Гудеа. Получается, что все эти люди, которые бежали из Джазиры, которые бежали с гор, которые бежали из Элама, все были напуганы одним и тем же. И историки материальной культуры теперь прекрасно понимают, чем: великой засухой.

Когда после того, как я прочитал в Париже доклад под названием «Гудеа и засуха», я беседовал с моими коллегами, французскими ассириологами, климатологами из группы Эрве Реклю, которые сейчас и занимаются экологическими кризисами в Месопотамии, они мне сказали, что всё правильно. Только надо иметь в виду, что по последним данным как раз юг Шумера, район Лагаша, был меньше всего охвачен засухой. Я говорю: «Так это же прекрасно! Это объясняет, почему они все туда прибежали!».

В северной Месопотамии жить нельзя. В районе Сирийской пустыни, в Джазире жить нельзя. В горах в некоторых случаях тоже жить нельзя. Они все стекаются в плодородный район, где есть крупный магистральный канал. Я видел его засохшее русло. Этот магистральный канал позволяет появиться большому количеству финиковых плантаций. Этот канал кормит тысячи человек. Он создаёт большое число рабочих мест. И стройки, которые планирует Гудеа, позволяют всем им выжить, и они сюда стекаются.

И второе было замечание от семитологов: да, Гудеа, может быть, и пророк. Но нужно иметь в виду, что в Месопотамии пророков не было, они были у амореев. Я им говорю: «Это тоже прекрасно! Это объясняет, откуда пошло само имя Гудеа: оно произошло от староаккадского имени Набиум, к которому присоединено имя бога». То есть всё легло один к одному!

Мы получаем картину великой засухи, во время которой Гудеа внезапно обретает огромное количество рабочих рук. Там были и прекрасные мастера отовсюду: хурриты, семиты, эламиты. Они все разом за это берутся. И поскольку Гудеа ходит спать в храм и получает весточки от бога Нингирсу, он им обещает, что если храм будет вовремя построен, то засуха отойдёт от Лагаша.

Где мы ещё видим эту практику? Мы её встречаем в Книге пророка Аггея в Библии. Пророк Аггей, который живёт в Иерусалиме после плена, призывает восстановить Храм, разрушенный Навуходоносором, и тогда Господь отвратит от Иерусалима засуху. Вот она, эта практика!

Значит ли это, что Аггей прочитал Гудеа? Нет. Я думаю, что религия эпохи Гудеа была под сильным влиянием семитской пророческой религии.

М. Родин: Это ещё объясняет важность в этот период появления культа эпоса Нинурты, который борется с засухой, осуществляет строительство.

В. Емельянов: Конечно. Я бы сказал, что это апогей культа Нинурты, когда Нинурта сразу всем становится нужен. Потому что впоследствии культ Нинурты не умирает. Он распространяется и по Вавилонии в меньшей степени (там уже будет Мардук), по Ассирии в большей степени. И Нинурта – это уже откровенно бог войны у ассирийцев. И его почитают наряду со всеми старыми шумерскими богами. А апогей культа Нинурты – это эпоха великой засухи.

М. Родин: Как дальше этот сюжет кочевал по мировой литературе? И в какой момент Нинурта, казалось бы, положительный герой, превратился в богоборца-Нимрода, отрицательного героя?

В. Емельянов: Я так подробно это не прослеживал. Насколько я понимаю, это и невозможно. Нимрод Ветхого Завета – это довольно почтенное существо, которое является основателем нескольких городов Сеннаара. То есть это фактически основатель цивилизации в Шумере. А уже потом, в позднеиудейской, в эллинистической традиции Иосиф Флавий откуда-то берёт этот образ богоборца. Вероятно, это какая-то устная Тора, предания, ходившие изустно, которые до нас не дошли.

У Иосифа Флавия это берёт позднеантичная традиция. Это берёт мусульманская традиция, где появляется Нимруд, который спорит с Богом. Этот спор отражён в Коране. И даже есть стихи Пушкина в подражание Корану, где рассказывается об этом споре. Хотя там не называется имя Нимруда. Он появляется у Байрона в поэме «Сарданапал». Где его только нет!

Нимрод – это один из двух образов неправедного царя, который мы знаем. Первый образ неправедного царя – это Навуходоносор II. И очень часто разных европейских смутьянов типа Наполеона в литературе называли Навуходоносорами. Навуходоносором называли и Николая I накануне Крымской войны.

Навуходоносор II – это первый тип неправедного царя, который хотел, чтобы поклонялись ему или его идолам, а поклоняться нужно единому Богу. И второй образ неправедного царя – это Нимрод, который хочет заставить всех поклоняться ему и строить Вавилонскую башню, что противно воле Божьей. В конце концов, все получают то, что получают: разделение народов и последующую вражду.

М. Родин: В сюжете о Нинурте есть такой мотив, что ему советами помогает его отец, бог Энлиль, а Нинурта считает, что всё, что он сделал – он сделал своими силами, ему никто не помогал. Поэтому ему нужна абсолютная власть. Возможно, впоследствии, когда возникает монотеизм, эта идея монотеистам кажется неправильной? И отсюда возникает образ отрицательного персонажа, который не ценит помощь единого Бога и слишком много на себя берёт?

В. Емельянов: Тут другое получается. В эпосе Нинурты мы видим, что он хочет быть самостоятельным и независимым от собрания богов. У него при этом есть советник. Это его оружие по имени Шарур, которое говорит ему, что делать. Этого советника он слушается.

А с отцом он почему-то дела иметь не хочет. Почему – мы не очень понимаем. Но ответ на этот вопрос, мне кажется, дан в аккадской версии эпоса, в тексте «Нинурта и Анзу». Когда происходит катастрофа, когда Анзу ворует символы власти у бога Энлиля и улетает в горы, то собрание богов ищет героя, который бы сразился с этим Анзу и вернул все символы власти. Они перебирают разные кандидатуры. Последнее, что делают боги – нехотя соглашаются вызвать в собрание мать Нинурты, богиню, которую зовут Бэлет-или, с которой они не очень хотят иметь дело. Когда Бэлет-или приходит в собрание, они её упрашивают уговорить сына Нинурту, чтобы он пошёл в поход против Анзу.

Дело в том, что Нинурта воспитывается своей матерью. А отец Энлиль их давно бросил. И Бэлет-или и Нинурту даже никто не вызывает в народное собрание: они изгои. Именно поэтому последнее, что хочет делать Нинурта – это идти к отцу за благословением. И вот по совету Шарура он идёт за благословением и получает его. Но всё равно тут есть элемент неприязненного отношения к отцу. Потому что когда он благополучно заканчивает свои подвиги, то он вызывает мать на место подвига. Она приходит, и он говорит: «Я посвящаю построенную мною дамбу тебе и назову её твоим именем. Пусть она будет называться Нинхурсак!»

Это очень тонкий момент, очень трудно прописать. Но тут несомненная привязанность Нинурты к матери и скрытое неприязненное его отношение к отцу. А неприязненное оно потому, что отец как-то удалил его мать и его самого от народного собрания.

М. Родин: Очень здорово, что новая публикация и новое изучение порождает не просто ответы, но и новые вопросы.

В. Емельянов: Вопросов больше, чем ответов. Что главное в моей работе? Она соединила две группы текстов, которые изучались разрозненно. И она показала, что эпос Нинурты является личной теологией Гудеа и тех людей, которые приближены к сакральному клану Второй династии Лагаша. Это главное, что удалось сделать. А вопросов вокруг этого очень много, и будет ещё много.

М. Родин: Лично у меня вызывает практически бешеный восторг то, как складывается в единый пазл информация от учёных, которые занимаются, казалось бы, совершенно разными отраслями: климатологией, гидрологической ситуацией в Шумере III-II тысячелетий до н.э, археологией, мифологией. Все они привносят что-то новое и потом это складывается в единую понятную трёхмерную картину. Ещё интереснее, что все эти исследования порождают массу новых вопросов, которые снова подталкивают новые исследования! И мне кажется, что в этом как раз самый кайф исторической науки.