Какой город в дельте Нила назвали в честь белизны его стен? Что мы знаем о повседневной жизни древних египтян в краткие минуты, не занятые строительством царских дворцов и гробниц? И из-за чего российские археологи конфликтуют с местными жителями в наши дни?
О многослойном памятнике, вобравшем в себя более 2,5 тысяч лет египетской истории, рассказывает доктор исторических наук, руководитель Центра египтологических исследований РАН Галина Александровна Белова.
Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с доктором исторических наук, научным руководителем центра египтологических исследований РАН Галиной Александровной Беловой.
М. Родин: Сегодня мы будем говорить о раскопках египетского города. Есть такая серьёзная проблема в современной египтологии, что удобнее и престижнее всего копать некрополи. И из-за этого мы очень мало знаем жизнь обычных горожан. Очень интересно понять, как жили люди. Мы знаем как они умирали, как хоронили своих покойников. Что-то знаем, исходя из этого, про высокие материи. А вот как они жили, чем они питались – вот это можно понять, только раскапывая города. Этим вы руководствовались, когда выбирали себе место для концессии?
Г. Белова: Немножко не этим. Потому что вот вы сказали, что можно прочесть о каком-то городе или о каких-то раскопках в книжках, очень мало вы можете прочесть о Мемфисе. Несмотря на то, что это была первая столица первого египетского объединённого государства, свидетельств того, что это, собственно, было, практически не сохранилось. Это была одна из причин, почему мы решили копать в Мемфисе. Потому что город был чрезвычайно важен в политическом, стратегическом, культурном, религиозном отношении. Но об его истории не известно ничего.
Но в то же время, когда нам предложили серию концессий, мы стали выбирать. Здесь важно подчеркнуть, что российские египтологи стали копать в Египте только недавно, мы можем назвать только Голенищева, который на свои собственные деньги раскапывал то, что ему хотелось в то время, когда ему хотелось. А теперь это настоящие научные исследования, программа которых была одобрена Академией наук.
М. Родин: Это, кстати, удивительно, что российские египтологи начали копать уже в постсоветское время, хотя, казалось бы, во всех науках упадок наступает, а здесь нет, здесь другая история.
Г. Белова: Да, нам в этом смысле очень повезло. И повезло с концессией, потому что нам предложили раскапывать как раз так называемый дворец Априя. Мы сразу же обратились к источникам чтобы узнать, что это такое, почему это место настолько интересно и поняли, что это действительно потрясающее место. Дело в том, что Априй – это один из последних местных, именно египетских, фараонов. Потому что сразу после Саисской династии, Саис – это один из городов в дельте, откуда вышли эти правители Египта, Египет был захвачен персами, потом наступил греко-римский период, и так далее. В общем, после Саисской династии настоящих египетских фараонов вы больше не встретите.
Когда мы приехали на место и увидели развалины дворца Априя, они, конечно, впечатляют. Не смотря на то, что это, по сути дела, груды сырцового кирпича. Но когда вы поднимаетесь на груду этого кирпича, то перед вами открывается вид на весь мемфисский некрополь. То есть буквально от Абу Роаш, который за Гизой, и вплоть до Дахшура вы видите все пирамиды абсолютно. То есть это место знаковое. Просто так дворцы на таких местах не возводятся.
И когда мы начали исследования, оказалось, что сам дворец был построен на платформе, которая возвышалась на 15 м над поверхностью и на ещё не известно сколько метров она уходила вглубь. То есть был создан искусственный холм, искусственная гора, если хотите, для того, чтобы она довлела, производила впечатление, чтобы все знали, что вот они, фараоны, они могущественны. Ну и, конечно, с точки зрения безопасности это было гораздо лучше. Из дворца вы могли выйти к храму Птаха, который рядом находился, только по подъёмному мосту, который поднимался, если возникала какая-то опасность.
Эта территория исследовалась до нас, но исследовалась несистематически и, можно сказать, исследования, которые проводились там, это в основном поиск сокровищ, как всегда в египетской археологии. Данинос Паша первый начал исследования, но исследования носили характер «вырыл яму, посмотрел, что-то нашёл – и слава богу». И только в 1908-1910 гг. очень известный английский археолог Питри раскопал собственно дворец Априя и сделал очень много важных выводов о том, что именно здесь были расквартированы греческие наёмники, и так далее. Но он копал только дворец. А дело в том, что это был не дворец, а огромный дворцовый комплекс. Огромные территории, где находились и жили наёмники. Был, естественно, и торговый центр, и ремесленные мастерские по производству всего, чего угодно. Это до нас не раскапывалось. Поэтому это золотое дно настоящей реальной жизни. Вы можете взять любое направление и получить богатый материал. Ну и мы стараемся.
М. Родин: Хорошо, общее представление мы получили. Давайте теперь подробно разбираться: где это находится, что мы знаем из письменных источников, откуда мы узнали, что был такой большой город?
Г. Белова: Вопрос этот очень сложный и очень интересный. Само место выделяется тем, что это излучина дельты. Отсюда Нил раздваивается на несколько русел.
М. Родин: Это севернее Каира, но южнее Александрии.
Г. Белова: Да. Это как раз там, где начинается дельта. Место имеет стратегическое значение, поскольку вы можете везде добраться по руслам Нила: и на юг, и на север, и в Левант, куда угодно. Все торговые пути сходились в Мемфисе.
Дело в том, что первым фараоном, который объединил Египет, считается Менес, это по Геродоту. Собственно, Геродот – первый, кто рассказал нам о том, что был основан Мемфис египетским фараоном Менесом. На самом деле, он был не первый. Потому что уже по приказу Рамзеса II был составлен так называемый царский канон и там перечислены все фараоны древности, о которых Рамзес II знал, и города, которые связаны с их именами. И вот уже там числится фараон Менес, который основал столицу «Белые стены».
То есть город был основан в дельте Нила и имел огромное стратегическое, политическое, отсюда и культурное и религиозное влияние на весь средиземноморский регион. Но письменные источники очень отрывочные. Сохранилось не так много папирусов, не так много документов, в которых мы встречаем название столицы. Все в древности прекрасно понимали, что это столица, и не нужно было объяснять, что это такое. А до нас дошло не так много источников.
Название «Мемфис» – греческое. Египетское название было Мен-нефер. Но это название относилось к некрополю, не к самому городу. Город впервые был назван «Белые стены», как резиденция египетского фараона. Потом, естественно, город разрастался. Город имел свой некрополь на западном берегу, на плато, в песке, там, где сохранялись захоронения гораздо лучше. И вот та часть того, что мы называем Мемфис, была Мен-нефером. Здесь были белые стены. Но со временем город расширялся и это всё слилось. И названий, которые относились к Мемфису, много. Отдельно разрастающиеся кварталы вливались в этот гигантский город. У Мемфиса были названия Анх-та-уи, то есть Жизнь Обеих Земель, Мен-нефер, Джет-сут. Очень много названий по источникам. И нам было очень интересно разобраться в этих названиях, что к чему относилось. До сих пор в научной литературе ясности по этому вопросу нет.
М. Родин: Я правильно понимаю, что разные названия связаны с разными райончиками?
Г. Белова: Да.
М. Родин: То есть как Большая Москва?
Г. Белова: Да, совершенно верно. Но нам было интереснее всего найти, где же была самая первая «Москва», которая называлась «Белыми стенами». Мы предположили, что это должно быть здесь. Дело в том, что фараоны Саисской династии подражали Древнему царству в искусстве, в политике, в религии. Они пытались доказать легитимность своей власти, что они – настоящие правители, потому что у них было не всё в порядке с происхождением. Они были не из центра, а из Саиса.
М. Родин: А Саисская династия – это какое время?
Г. Белова: Это VI в. до н.э., как раз перед персидским нашествием. И они выбрали место, которое доказывало, что они искони египетские фараоны. И если, опять таки, вы подниметесь на развалины дворца Априя, вы увидите напротив себя как раз пирамиду Джосера. Прямо по прямой. И мы знаем из раскопок других археологических миссий в Египте, что под фундаментами пирамиды Джосера находятся развалины погребальных сооружений первых династий. Ещё мастабы. Нашли много доказательств, что они находились именно там. То есть и столица должна была ориентироваться на захоронения первых египетских фараонов, первых египетских царей.
Выбор наш оказался правильным, потому что, сопоставляя найденные нами находки с данными письменных источников, мы всё таки предположили, что это «Белые стены». И какова же была наша радость, когда в 2014 г., сняв огромный поверхностный слой в три метра, мы наткнулись на массивную оборонительную стену от восьми до одиннадцати метров в ширину, сделанную из кирпича-сырца и покрытую белым раствором на основе известняка. Это пятисантиметровый слой белого раствора. Далее обнаружились бастионы, и совершенно стало ясно, что это массивная оборонительная стена, которая окружала и дворец Априя, и администрацию, которая относилась к этому дворцу, и была той самой Белой стеной. Что интересно, потому что в саисское время название «Белая Стена» сохранялось. Нужно проследить, как эти названия взаимодействовали, что из них сохранялось, что отмирало. Но в саисское время царская резиденция называлась «Белой стеной». Даже персы, которые захватили потом Египет, построили своё административное здание по управлению сатрапией именно на этом же месте.
М. Родин: Это же как вам сложно там копать, учитывая, сколько там слоёв. Если самые первые «Белые стены» основали самые первые фараоны ещё в третьем тысячелетии до нашей эры, то Саисская династия – это VI век до н.э. Это же сколько напластований вам там приходится проходить.
Г. Белова: Я вам скажу: дело страшное. Для того, чтобы разобраться в этой очень сложной структуре, мы проложили траншею поперёк этих стен. С запада на восток она у нас легла. И сейчас мы на глубине около шести метров от поверхности. И это не конец. Мы сейчас вышли на уровень Нового царства. Скорее всего, место само по себе являлось священным. Поэтому каждый фараон пытался построить свою резиденцию именно на этом месте.
М. Родин: И, соответственно, создать такой «слоёный пирог».
Г. Белова: Совершенно правильно. Для того, чтобы её построить, надо было снести предыдущие постройки. И поэтому постоянно происходило выравнивание и постройка нового сооружения. Поэтому разобраться очень сложно. Но мы ещё применяем бурение. Мы уверены, что эти белые стены VI в. до н.э. Мы знаем, что они покоились на белых стенах периода Нового царства, 1200 г. до н.э. И в свою очередь бурение от десяти до пятнадцати метров от шести метров уже раскопанных даёт нам слой Древнего царства. Бурение производится ручной дрелью с усилителем. Естественно, мы сразу эту землю выкладываем. Тут все специалисты: и почвенники и керамисты, которые всё это исследуют и у нас совершенно чётко выстраивается слой, который датируется Древним царством.
М. Родин: То есть у вас есть колонка, в которой находки разного времени?
Г. Белова: Не столько находки, сколько керамика. Вытаскивается не такой уж большой образец.
М. Родин: Сантиметров 20-15?
Г. Белова: Нет, поменьше. Десять, наверное. Но в ней совершенно чётко просматривается, где не было поселения. Почвенники решают, куда Нил приходил. Потому что если Нил приходил, он наносы оставлял в этой колонке. Потом идёт метровый слой, иногда полтора метра, керамики, который относится только к Древнему царству.
М. Родин: И по керамике вы можете датировать.
Г. Белова: Да. У нас работает замечательный специалист по керамике, Сабина Ламель. Работает с нами уже много лет. И совместно с нашими геофизиками такая раскладывается картина.
М. Родин: Я правильно понимаю, что вы пока Древнее царство очень уверенно предполагаете, но ещё не докопались до этих слоёв?
Г. Белова: Мы докопались. Потому что если у вас сделаны эти скважины по всему памятнику вдоль и поперёк, и они устойчиво показывают уровень 1-1,5 м. этой керамики, то Древнее царство там есть точно.
М. Родин: Но это то, что называется разведочное бурение, это не полноценные раскопки.
Г. Белова: Это да, это не раскопки пока ещё. Но для того, чтобы докопаться, надо много снести. Я повторю: сейчас докопались до Нового царства. Там точно совершенно мощная оборонительная стена, и так далее. И всё это глубже и глубже уходит.
Рельеф очень сильно изменился за это время. Это тоже усложняет раскопки. Потому что «Белые стены», как первая резиденция фараонов объединённого царства, была в тесном контакте с храмом Птаха. Потому что точно так же, как столица была объявлена столицей объединённого государства, Птах был объявлен государственным богом этого нового государства. Это произошло потому, что для того, чтобы объединить страну, нужно было избежать влияния верхне- и нижнеегипетских кланов, которые стремились тоже захватить власть. Поэтому всё было на новом месте, снова и заново. И бог Птах был объявлен основным государственным богом. И сейчас храм Птаха, если вы приедете в Египет посмотреть на него, находится буквально под водой. Эта часть местности очень резко опустилась. Мы тоже немножко опустились, но не так сильно. Дело в том, что храм Птаха и сам Птах назывался «Птах южнее его стены», то есть белой стены. И мы находимся в непосредственном контакте с храмом Птаха.
М. Родин: То есть он в Нил ушёл?
Г. Белова: Нет, не в Нил. Почвенные воды выступили. Как колодцы роешь и вода поднимается: местность опустилась и вода поднялась. У нас тоже достаточно часто наблюдается это явление. Возможно, нижние слои придётся копать с помпами. Потому что, например, в дельте австрийские археологи работают только с помпой.
М. Родин: Это невыносимые условия труда, насколько я понимаю.
Г. Белова: Зато интересно. Вопрос о том, где находилась столица, очень интересный. Потому что многие очень важные факты египетской истории напрямую связаны с локализацией этого места. Вы не можете объяснить многие явления, не зная, где же всё таки это было. В том числе и политические события, и торговля, и войны, которые там шли. В частности, совершенно ясно, что на территории военного лагеря, который был вокруг этого дворца Априя, происходили военные действия. Мы нашли огромное количество наконечников стрел. Питри нашёл в своё время большое количество вооружения. Так что там боевые действия шли вовсю.
М. Родин: Можете описать свою экспедицию? Кто в неё входит, специалисты какого профиля? Вы уже много разных смежных наук упомянули.
Г. Белова: Экспедицию можно с полным правом назвать комплексной, потому что она состоит не только из археологов. Она состоит из геофизиков, почвенников, керамистов. Сейчас нельзя исследовать что-то с точки зрения археологии, не привлекая специалистов других профилей. Особенно когда мы раскопали сейчас производственный комплекс, ремесленные мастерские. Здесь может разобраться только технолог: как это производилось, что делалось и как.
И наша комплексная экспедиция отличается также тем, что мы привлекаем зарубежных специалистов, самых ведущих в их областях. Например, нашим полевым директором является знаменитый австрийский археолог Дитер Айгнер, керамистом – Сабина Ламель. Но в основном стараемся всё это делать своими силами. Дело в том, что мы оказались в Египте недавно. Французский институт со времён Наполеона там существует. Так же и немецкий, австрийский институты. И, конечно, их опыт в египетской археологии, а это специфическая археология, немного богаче, чем наш. Поэтому мы привлекаем ведущих специалистов.
М. Родин: Как это происходит? Насколько я понимаю, вы очень много используете георадарные технологии. Вы приходите на объект, сначала его георадарами просвечиваете, понимаете, где интересно, где нет. Потом проводите разведочные бурения, и потом уже начинаете разбирать всё это.
Г. Белова: Да, конечно. Но дело в том, что когда мы его просвечиваем, это всё сопряжено с огромными трудностями. Местное население живёт рядом, буквально подходит к нашим границам и выбрасывает всё, что им не нужно, на территорию земли, которая, как им кажется, не используется. Поэтому перед работой георадара мы сначала всё расчищаем, снимаем поверхностный слой и потом уже применяем сверхчувствительные приборы.
Но борьба с местным населением сложная, потому что они тоже все считают себя археологами. И уже с пяти лет у них лопаточка за поясом, они идут и пытаются найти что-то интересное на этом памятнике. Поэтому памятник можно назвать швейцарским сыром. У него дырочки по всей территории. Эти грабительские закопушки очень мешают. Но в то же время не нарушают целостности памятника. Потому что далеко не прокопаешь. И когда мы, действительно, расчищаем определённую площадь и начинаем исследование, то там всё выстраивается нормально.
М. Родин: Сколько раз в год вы туда ездите, и сколько длится в общей сложности экспедиция?
Г. Белова: Дело в том, что у нас четыре экспедиции в Египте, поэтому мы пытаемся каждую из них равномерно поддерживать.
М. Родин: Вы имеете ввиду, в вашем центре египтологических исследований?
Г. Белова: Да. Мы копаем не только в Мемфисе. Ещё в Луксоре гробницу XVIII династии раскапываем. У нас есть раскопки прекрасного кладбища в Фаюме. Золотые мумии пошли просто потоком.
М. Родин: А конкретно в Мемфисе?
Г. Белова: В Мемфисе мы копаем март-апрель. Потому что мы долго приспосабливались к климатическим условиям Египта. Чуть раньше вроде бы попрохладнее, но ветры, пыль. И вы не можете работать, потому что всё, что вы раскопали, тут же ветром засыпает. Летом вообще невозможно: это огромная жара. А осенью-зимой очень холодно.
М. Родин: То есть основная ваша работа – это март-апрель.
Г. Белова: Да. Для Мемфиса это самый лучший сезон, когда более-менее тихо, Солнце не такое палящее.
М. Родин: Какие объекты вы находите в Мемфисе? Что самое интересное?
Г. Белова: Поскольку мы сейчас работаем в верхних слоях памятника, мы обнаружили здание персидского административного управления сатрапии. Это огромное здание барачного типа. Сейчас мы открыли одну из его стен на 150 м. Это VI век до н.э., когда Египет был завоёван войсками Камбиса. 525 г. до н.э. считается началом персидского периода.
Это административное здание потрясает, потому что сами по себе его стены очень мощные, до трёх метров в ширину. 150 м. мы открыли по длине, но это не конец ни с юга, ни с севера. Здание было разбито на несколько помещений для жизни, для работы людей, которые были вовлечены в административное управление. Но всё это – военная администрация. Это надо тоже иметь ввиду. То есть и воины, и чистые администраторы работали там вместе. Были там какие-то склады. Но, во всяком случае, работа и жизнь того контингента, который в этом доме находился, была обеспечена очень хорошо. Мы открыли, например, с западной стороны этого здания колодец. Очень широкий, прекрасно сделан. Это где-то двухметровые керамические кольца. Сделаны безупречно. Между ними пространство смазано прослойкой на основании известняка. Мы открыли этот колодец на пять метров в глубину.
М. Родин: Получается, это такая пятиметровая труба, сделанная из колец.
Г. Белова: Да. Но до конца мы не дошли, потому что уже угроза была того, что земля сверху может засыпать. И мы пока остановили эти раскопки.
Вдоль стен были устроены системы водоснабжения и водоотвода. Это в основном из сосудов, которые были лишены дна и один сосуд вставлен в другой. И такие трубы лежали как горизонтально под стенами, так и вертикально, в стенах. То есть там полностью всё это было отработано. Туалеты, дренаж.
М. Родин: А там, как я понимаю, проблема с грунтовыми водами.
Г. Белова: Да. Она решалась немножко по другому, потому что все фундаменты зданий, в том числе этого, были построены на очень толстой прослойке, собранной из битой керамики, печины, мелкого известняка. То есть такой абсорбирующий слой, который предохранял это здание от проникновения почвенных вод. Потому что и Нил подходил с востока очень близко. Наши почвенники определили, что к зданию подходили воды Нила, что связывает это место с местами речных сражений, которые описаны во многих надписях. То есть корабли могли подходить и штурмовать. В частности, стела Пианхи рассказывает как раз о том, как он подплыл к Мемфису, к белым стенам, и производил осаду. Только с этой стороны мог подплыть и только отсюда.
М. Родин: То есть вы, раскопав это всё, поняв благодаря почвенникам, насколько Нил был ближе, связали это всё с письменными источниками.
Г. Белова: Да. Всё время приходится работать одновременно, пытаясь объяснить через письменные источники, что происходило на самом деле, или наоборот.
Это персидское здание было обнесено массивной оборонительной стеной. Там обстановка была неспокойная, всё время шла борьба за власть как внутренняя, так и внешняя.
И ещё что было найдено – это огромное количество самых разнообразных мастерских. Здесь производили произведения мелкой пластики, различные статуэтки, делали по заказу фараонов огромные статуи. В том числе мы нашли образчики. Для того, чтобы сделать огромную статую, нужно было сделать модель. Мы нашли несколько таких моделей, которые потом превращались в очень крупные статуи.
М. Родин: Здесь, получается, был ремесленный центр, который обслуживал весь Египет, видимо, культовыми вещами?
Г. Белова: Да. И он был как раз в тесной связи с храмом Птаха. Храм птаха в это время называли «Мастерскими бога». Здесь производили фаянс и различные поделки из него. Здесь производили стекло и в том числе крашеное стекло. Здесь в огромных количествах производили так называемую египетскую голубизну, это краситель, который на вес золота ценился во всём древнем мире. Мы нашли несколько очень крупных образчиков. Это нормально, когда у вас есть дворец, собственные bodyguards тут же живут, и тут же вы производите что-то, что является предметом царской торговли, потому что это даёт доход в казну.
Ещё мы работаем на так называемых «чистых кладовых». При каждом дворце или храме существовали кладовые, куда поступали пожертвования, где они распределялись, хранились. Это здание было защищено очень массивными оборонительными стенами. Всё выбелено: и пол выбелен, и внутри стены выбелены. Должно быть всё чистое. И интересно, что главный вход в это здание был оформлен очень массивными известняковыми блоками, в то время как в основном все постройки выполнены из кирпича-сырца. И один из этих блоков был с изображением так называемого Хеб-седа. Хеб-сед – это праздник, царский юбилей, когда царь доказывал, что ещё может править Египтом. Он повторялся через регулярные промежутки и справлялся по всей стране. Но интересно, что когда Питри раскапывал дворец Априя, он нашёл пилон, который был, конечно, во фрагментах, с изображением хеб-седных празднеств и фестивалей. И похоже, что то, что мы обнаружили, является одним из фрагментов этого пилона. Персы его использовали как просто фрагмент стены.
М. Родин: А раскопали ли какие-то жилые районы, которые обслуживали царский дворец? Чтобы понять, как выглядел типичный дом обычного египтянина, не чиновника.
Г. Белова: Нет, нам ещё не удалось простые дома раскопать. Да и вряд ли удастся, потому что мы сейчас работаем внутри массивной стены. Там простых домов не было. Там жили охранники, жила часть войска, администрация. Уже за другой стеной, к которой мы хотим на следующем сезоне перейти, потому что, скорее всего, несколько стен окружали дворец, возможно, мы уже столкнёмся с простыми жилищами.
Хотя простое жилище римского времени мы нашли. Это ближе к востоку, совсем близко к Нилу. Совершенно случайно под дорогой, которую использует местное население, нам удалось открыть римские кладовые. Там прекрасно сохранились амфоры, в которых хранилось вино, даже крышечки с каждой амфоры рядом лежали. Чистая вода туда подходила. Были разбиты комнаты, где, видимо, они жили, в этом подвале хранили провизию. Очень интересное бытовое жилище римского времени. Интересно: многие думают, что в римское время наша территория не была заселена.
Поймите меня правильно: когда я говорю «жилище римского времени», это не значит, что в нём жили римляне. Это значит, что в нём обитали египтяне, которые жили в римское время.
М. Родин: А по масштабам можно понять, насколько этот дворцовый комплекс был густонаселён? Сколько людей там жило, работало, обеспечивало царское хозяйство?
Г. Белова: Это трудно сказать. Как я уже сказала, основная находка у нас – это персидское административное здание. Сейчас занимаются специально подсчётом количества людей, потому что так просто это не определишь. Когда вы раскопали, вы не можете судить, сколько здесь жило людей.
Конечно, это не очень большое количество людей, поскольку стена всё же ограничивала это пространство. То есть внутри, в центре, это было небольшое количество людей. Но в принципе, если брать все районы Мемфиса, то это был густонаселённый город. Мы знаем, что возможно там было около 20-30 тысяч человек. Это считалось тогда очень большим количеством людей. Причём мы должны иметь ввиду, что это самые различные этносы. И Страбон, и другие греческие авторы описывают Мемфис как город, в котором присутствовали все национальности. И мы, когда раскапываем наш памятник, встречаем памятники и финикийские, и ливийские, и греческую керамику.
М. Родин: А как вы определяете, что это за находки?
Г. Белова: Во-первых, это надписи, это язык, который использовался в то время. В то время в Египте использовалась смесь языка. Вроде бы иероглифы использовались, но слова этими иероглифами писались персидские. Поэтому это легко определяется.
М. Родин: А надписи на каких-то предметах?
Г. Белова: На предметах, на сосудах, на остраконах. Ещё мы нашли много блоков с изображениями фараонов. Потому что основная часть этого дворца была построена из кирпича-сырца, но вся облицовка шла из камня, из известняка, так называемого «прекрасного известняка», очень качественного, из гранита, и так далее. Мы нашли очень много в том числе рельефов на камне и надписей. Очень много печатей, отпечатков печатей в том числе.
М. Родин: Я правильно понимаю, что эта полиэтничность касается и нового времени тоже, самого глубокого слоя, до которого вы докопались?
Г. Белова: Да, безусловно.
М. Родин: Как это можно интерпретировать? У нас есть царское хозяйство, царская резиденция. Там вот такой мультикультурный хаос. Что это? Они привлекали со всего мира работников, или как?
Г. Белова: Во-первых, это торговля. Как мы с вами определили, Мемфис находился в дельте Нила и имел торговые связи со всеми странами мира. Торговля находилась под надзором царской администрации. Была, конечно, частная торговля, но в основном это царская. Поэтому многие партнёры были связаны с Мемфисом. Поэтому они там присутствовали. Более того, наёмники. Египтяне предпочитали брать охрану греческую, а не свою. Поэтому очень много греков. Производство: что-то египтяне делали лучше, чем остальной мир, а что-то хуже. Поэтому мастеров они тоже приглашали. В частности для контроля за производством цветного стекла, я думаю, были приглашены финикийцы.
М. Родин: Вы можете уже благодаря своим раскопкам давать какие-то дополнения или корректировки к нашим взглядам об устройстве чиновничьего аппарата царской администрации, как жило общество, хотя бы верхушка его? Есть какие-то выводы?
Г. Белова: Самый интересный вывод, я его уже упоминала, в том, что мы фактически определили место, где располагалась персидская администрация. Потому что это был очень сложный вопрос, которым многие задавались. Это была, конечно, смешанная администрация. Это было военно-административное устройство, оно состояло и из персов, и из египтян. Форма письма была тоже смешанная уже в это время. В то же время мы знаем, что при персах сохранялись практически все остальные египетские административные устройства. Персы не сломали, а приняли участие в этом. Существует мнение, что персы мирно захватили власть в Египте, но это смешно: там была война, война была жестокой. Всё это основано на силе, о чём свидетельствуют наши находки в частности.
М. Родин: То есть находки подтверждают, что они пришли, сохранили местную администрацию, просто взяли её под контроль.
Г. Белова: Да. В том числе все эти ремесленные мастерские тоже взяли под контроль. Они приносили деньги. Зачем разрушать, если можно использовать?
М. Родин: Вы раскапываете двух с половиной тысячелетний «пирог» и там такое количество событий отложилось, что даже не понятно, с чего начинать. Вы упомянули несколько раз про войны, которые происходили в этой области, которые удалось идентифицировать из письменных источников. Правильно ли я понимаю, что вы во всех слоях находите следы каких-то битв? Как это выглядит?
Г. Белова: Выглядит это довольно просто. Но надо иметь ввиду (мы сейчас немножко обобщаем), что в это время шла борьба между Априем и Амасисом, это следующий фараон Саисской династии. Был это военачальник Априя, но он решил захватить власть. Шла внутренняя борьба.
М. Родин: Это перед приходом персов, получается?
Г. Белова: Да. Оба эти претендента на престол использовали греческих наёмников. Одни греки были на стороне Амасиса, другие – на стороне Априя. И здесь ещё персы пришли. Эти коллизии очень трудно определяются. Конечно, письменные источники их поправляют. Но в то же время живую жизнь вы видите, раскапывая. Поэтому это хорошая комбинация того и другого.
Как мы видим, что происходили боевые действия? Во-первых, замок Априя был разрушен. Поэтому мы обнаруживаем блоки, облицовку, изображения различные. Более того, у нас есть целый слой, который соответствует разрушениям этого замка, от замка спускается сверху вниз огромный слой разбитых блоков.
М. Родин: Он единомоментно был разрушен?
Г. Белова: Да. Разрушение было сделано единомоментно. Затем всё это было снивелировано, и персидское здание было построено на этих развалинах. Более того, когда мы уходим вниз, мы видим, что и предыдущее персидское здание было разрушено, что, скорее всего, связано с восстанием, которое здесь в персидское время происходило.
М. Родин: Это знаменитое восстание против Ксеркса?
Г. Белова: Да. Слои продолжают быть персидскими по керамике и всему остальному, но здание, которое было под, условно, административным зданием последних персов, тоже было персидским и было разрушено.
М. Родин: Получается, персы пришли, пожили, было восстание, которое это всё разрушило, и персам пришлось всё заново отстраивать?
Г. Белова: Да, потом они пришли и снова отстроились. Эти события интересны тем, что это правда жизни. Потому что с надписями в основном мы сталкиваемся с царскими. Это какие-то декреты, и так далее, которые не раскрывают, как это всё происходило. Я вам сказала, что многие даже думают, что персы пришли и миролюбиво всё это взяли. Это было не так. И по раскопкам вы видите, какая борьба шла. Во всех слоях мы можем находить стрелы. Причём это стрелы как египетские двухлопастные, так и персидские трёхлопастные. Но здесь, опять таки, очень сложно, потому что одновременно в мастерских и производили стрелы для вооружения. Так что какая стрела относится к битве, а какая к результату производства – тоже трудно определить. Но тем не менее и то и другое присутствовало на этом месте.
М. Родин: Соответственно, если это ещё кроме места жизни ещё и место сражения, там какая-то антропология встречается?
Г. Белова: С антропологией очень трудно, потому что, как я сказала, грунтовые воды подходят очень близко. И фактически антропологический материал не сохраняется. Но в этом году мы нашли захоронение девочки. Причём оно было сделано в чистых кладовых. Чистые кладовые, которые относились, скорее всего, к какому-то храмовому комплексу, были перестроены в персидское время под жилые дома. Кстати, интересный вопрос вы мне задали, я сразу не нашлась. Это как раз было место, где в персидское время египтяне жили.
И мы нашли на территории этого уже жилого строения захоронение девочки. Очень была девочка небольшого возраста, может лет пяти ещё. Антропологи не разбирали костный материал. Они должны в этом сезоне этим заняться. Она была похоронена под амфорами. То есть большие фрагменты амфоры. Её тело было прямо на полу в доме, где люди жили, закрыто амфорами, прикрыто немного слоем земли. На девочке были медные украшения, на ногах и руках браслеты. Но костный материал сохранился очень плохо. Вода туда тоже подходила очень близко.
М. Родин: Давайте поговорим о ваших планах. Я правильно понимаю, что вы планируете и дальше вглубь туда закапываться? Каких результатов вы ждёте?
Г. Белова: Мы будем и вглубь и вширь. Нужно полностью раскопать персидское административное здание, понять до конца, что это был за комплекс. Мы будем немного вширь с востока на запад тоже копать, потому что, скорее всего, была ещё одна оборонительная стена, на следы которой мы уже наткнулись. Ну и естественно мы будем стараться копать вглубь, потому что хотелось бы точно определить слои Нового царства, потому что это тоже чрезвычайно интересный материал может быть.
М. Родин: А до Древнего царства докопаться?
Г. Белова: Туда надо докопаться. Но это не так просто. Потому что для того, чтобы докопаться правильно, вы должны широко копать. Вы не можете в одной яме докопаться до Древнего царства. Поэтому нужно сначала снять все слои, изучить более верхние слои, а потом уже, послойно снимая слои, вы можете дойти до Древнего царства для того, чтобы его правильно понять.
М. Родин: Я так понимаю, там работы ещё на много-много-много лет вперёд.
Г. Белова: Да. Любые раскопки в Египте связаны с многолетними исследованиями.
М. Родин: Я правильно понимаю, что есть некоторые проблемы с обработкой этих данных, потому что египтяне не разрешают вывозить и вы работаете только там?
Г. Белова: К сожалению да. Мы не имеем права вывозить материалы для анализов, но мы можем делать анализы внутри Египта. Но приходится ждать. Хотелось бы, чтобы всё это быстро происходило, но в Египте быстро ничего не происходит. Поэтому мы сдали много материалов для анализа. Какие-то анализы мы уже сделали и ждём результатов.
М. Родин: Можно ли ожидать по результатам этих раскопок в Мемфисе какую-то книгу, может даже что-то научно-популярное, что можно почитать?
Г. Белова: Мы сейчас готовим к публикации книгу о наших раскопках. Надеюсь, что в следующем году мы закончим. Так что можно будет почитать.
М. Родин: Я надеюсь, вы к нам придёте и проанонсируете выпуск этой книги.
Г. Белова: Хорошо, спасибо, Михаил.
Вы можете стать подписчиком журнала Proshloe и поддержать наши проекты: https://proshloe.com/donate
© 2022 Родина слонов · Копирование материалов сайта без разрешения запрещено
Добавить комментарий