Сергей Карпюк в «Родине слонов»

Как запуск первого советского спутника заставил американских учёных вступить в полемику с нашими историками об античном рабстве? За что ФБР организовало травлю антиковеда Мозеса Финли, вынудив его покинуть США? Как Финли удалось получить одинаковое признание и в марксистской, и в буржуазной историографии?

О судьбе и работе одного из самых влиятельных антиковедов XX века Мозеса Финли рассказывает доктор исторических наук, профессор РГГУ, ведущий научный сотрудник Института всеобщей истории РАН Сергей Георгиевич Карпюк.

Стенограмма эфира программы «Родина слонов» с Сергеем Карпюком, ведущим научным сотрудником Института всеобщей истории РАН, профессором РГГУ, доктором исторических наук. Помогает Анна Иванова, магистрант РГГУ.

Читает Анна Иванова:

«Интервью с сэром Мозесом Финли, корпорация «Би-би-си», 1980 г.

Интервьюер: Имели ли вы, сэр Мозес, на самом деле что-либо общее с коммунистической партией?

Мозес Финли: Я отказывался отвечать на этот вопрос в течение 40 лет и буду твердо стоять на этом. Извините.

Интервьюер: Как вы провели военные годы?

Мозес Финли: Я не был призван по медицинским показаниям. Я нашел работу в агентстве «Помощь России в войне», где проявил себя с самой лучшей стороны, выполняя обязанности директора общенациональных кампаний. После войны у меня были предложения в области организации сбора пожертвований, но это последнее дело на свете, которым я мечтал бы заниматься, ведь все эти годы я был полностью оторван от академической науки и вернулся в этот мир только в 1948 г., когда получил работу в Университете Ратгерса, первую настоящую преподавательскую работу по специальности в моей жизни».

М. Родин: Мы сегодня будем продолжать серию наших историографических программ, будем погружаться в историю науки. Выпуск будет актуальным, потому что мы будем говорить об охоте на ведьм, о взаимоотношениях государств между собой, о том, как это мешало историкам в какой-то момент, и как они с этим боролись. Мы сегодня будем говорить в том числе про ипотеку, в античности, правда. Сегодняшняя наша программа будет посвящена одному из самых известных антиковедов в истории ХХ в. – Мозесу Финли. Мы будем говорить о его судьбе и очень интересной биографии, которая заслуживает голливудского блокбастера.

Было сделано интересное наблюдение, что в истории ХХ в. было два очень ярких и одних из самых влиятельных антиковеда – это Михаил Иванович Ростовцев и Мозес Финли. И вот что забавно: они оба были эмигрантами. Но если Ростовцев сбежал от революции из России в Америку, то Мозес Финли, наоборот, сбежал от нарождающейся охоты на ведьм из США.

Поговорим о том, как так получилось, что Мозесу Финли пришлось уехать из Америки, и какой вклад в историю он внес. Это очень интересная история.

Финли действительно настолько значимый для ХХ в. ученый? Ведь его книги не переведены на русский. «Античную экономику» я читал по-английски в библиотеке.

С. Карпюк: К сожалению, это так. Какие-то работы переведены, и Финли действительно один из наиболее влиятельных антиковедов ХХ в., один из самых заметных историков. Самой биографии Финли и его трудам посвящено множество книг. И финливедение — почти подвид историографии античности со сложившимися традициями, авторитетами. Не говоря о многочисленных работах зарубежных ученых, советские и российские исследователи посвятили Финли немало достойных трудов. Да и как могло быть иначе, как наши ученые могли не обратить внимания на западного автора, который в своем главном научном труде «Античная экономика» дает цитату на полстраницы из классика русской литературы? Причем не из Толстого и Достоевского, а из «Обломова» Гончарова. Можно навскидку указать статьи и разделы в книгах, написанные Кошеленко, Безгубенко, Крихом и другими авторами.

Проблема в том, что до самого последнего времени историографы пытались пригладить биографию Финли, в большинстве биографических очерков и справок общественная деятельность историка затушевывалась, чтобы не нарушить цельную картину гладкой и правильной научной карьеры.

В качестве примера можно привести справку о биографии творчества Финли на обложке его книги «Древние греки», вышедшую в издательстве «Penguin books» в 1991 г.

Читает Анна Иванова:

«Мозес Финли родился в городе Нью-Йорк в 1912 г. Он получил степень магистра в области публичного права и степень доктора философии в области древней истории в Колумбийском университете. После работы в качестве ассистента исследователя по римскому праву в Колумбийском университете в 1933-1934 гг. он стал редактором и переводчиком в Институте социальных исследований, впоследствии присоединенном к Колумбийскому университету, и преподавал историю в Городском колледже Нью-Йорка. Он был доцентом истории в Университете Ратгерса с 1948 по 1952 г. В 1955 г. он стал лектором классического факультета Кембриджского университета, и двумя годами позже был избран членом Jesus College».

М. Родин: Здесь мы наблюдаем картину поступательного движения по академической лестнице. Если не очень внимательно читать и не заметить некоторый провальчик в 1940-х гг., казалось бы, ничего такого. Что же на самом деле происходило?

С. Карпюк: В 2012 г. отмечалось столетие со дня рождения Мозеса Финли. Американские ученые, причем не только специалисты по древнему миру, но и специалисты по истории США, по праву, по диссидентству, по истории университетов изучили проблему с разных сторон. Такой подход дал интересные результаты. Важную роль сыграло обращение к архивным документам университетских архивов, к документам ФБР, к воспоминаниям, и т.п. Я благодарен американским коллегам и прежде всего Дэниелу Томпкинсу, чьими публикациями и консультациями я воспользовался, а также Светлане Червонной. В американских архивах сам не работал, мои собственные архивные изыскания основаны на так называемых бумагах Финли (the Finley papers) в библиотеке Кембриджского университета в Великобритании и на документах из московских архивов. 

М. Родин: Здесь мы получаем информацию из первых рук! Прям из архивов сразу нам сюда в эфир.

С. Карпюк: В среду только накопал, а в субботу уже у вас. Как говорилось в 1940-е гг., «утром – в газете, вечером – в куплете». Примерно так.

Мозес Финкельштейн – такова его фамилия по рождению, сын Натана Финкельштейна и Анны Каценеленбоген, происходил из семьи евреев-эмигрантов из Российской империи. Его дед был санкт-петербургским раввином, до этого в Ковно жил. Финли был вундеркиндом и смог закончить университет, бакалавриат по истории, магистратуру по гражданскому праву, не достигнув 18-летнего возраста. Сразу после этого, в 1929 г., Финли поступает на испытательный срок в юридическую службу корпорации «General Motors». 

К счастью для древней истории, «General Motors» наряду с «Фордом» относилась к корпорациям, где в те времена не приветствовалось трудоустройство евреев, и молодой Финли возвращается к занятиям по древней истории. Он работает на полставки ассистента и посещает аспирантские занятия при Колумбийском университете в Нью-Йорке, работает над своей первой научной статьей о торговле в Древней Греции. Ведущий английский журнал по древней истории, английский «The Journal of Hellenic Studies», эту статью не без колебаний отвергает. Впрочем, она была опубликована в 1935 г. в ведущем американском журнале по классической филологии и древней истории «The American Journal of Philology». Финли аккуратно рассылает оттиски статьи ведущим ученым, но на работу по специальности его никто не приглашает.

Финли вращается в лево-либеральной нью-йоркской среде, в середине 1930-х гг. он работает переводчиком и редактором в переехавшем в США из Германии Институте социальных исследований, в институте Хоркхаймера, где господствуют идеи неортодоксального марксизма. Очевидно, что нарастание фашистской угрозы, которой не противостояли западные демократии, гражданская война в Испании способствовали популярности марксистских и коммунистических идей в среде американских интеллектуалов. Вот что писала о научной работе и общественной деятельности Финли в те годы его сверстница и коллега Эмили Грейс, переехавшая впоследствии в Москву:

Читает Анна Иванова:

«Финли начал свою академическую карьеру в середине 1930-х гг. как докторант в Колумбийском университете города Нью-Йорк под руководством профессора Уэстермана, который считал Финли наиболее обещающим из своих учеников. Финли тогда опубликовал работу по древнегреческой торговле, которая все еще цитируется в литературе. Примерно в 1937-1938 гг. Финли, став членом Коммунистической партии США, бросил академические занятия и целиком предавался политической работе сперва в качестве исполнительного секретаря так называемого комитета Боаса, затем, во время войны, в обществе помощи Советской армии».

М. Родин: Его академическая работа и политические убеждения были как-то взаимосвязаны? Есть какие-то переклички в этом периоде? Мировоззрение влияет на его работу?

С. Карпюк: Конечно влияет, но не так прямо, скорее в выборе тем. Он всегда выбирал актуальные темы.

М. Родин: Актуальные для советской науки? Классовая борьба?

С. Карпюк: Нет. Классовой борьбой он не очень интересовался, не считал ее главным двигателем никогда. Он выбирал темы, актуальные для американского общества того времени. Это время Великой депрессии. Первая тема была довольно академичной — о древнегреческих словах, обозначавших торговцев.  Это первая небольшая статья, 7-8 страничек. На статью долгое время ссылались как на вполне актуальное исследование.

Конечно, мировоззрение влияло. Деятельность в институте Хоркхаймера не могла не повлиять, это гнездо марксизма. Но пока Финли опубликовал 1 статью, ему никто не предлагает места, он только по нашим меркам заочный аспирант. Его, как и многих других, вовлекает общественная деятельность. Нужно понимать, что была за обстановка в это время: гражданская война в Испании, нарастание фашистской угрозы, которой западные демократии противостояли очень слабо. Понятно, что коммунистические идеи были распространены. Финли очень активно участвовал в борьбе с расизмом. Расизм был весьма популярным в то время и в научных кругах, стоит вспомнить знаменитую статью 1938 г. в журнале «Nature» об арийской и еврейской физике. «Nature» — это очень престижный английский журнал!

Финли был прирожденным организатором, в 1938-1942 гг. он был ответственным секретарем левой организации «Американский комитет за демократию и интеллектуальную свободу». В разгар войны, в 1942 г., он становится руководителем общенациональных кампаний некоммерческой организации «Помощь России в войне». На этом поприще он достигает поразительных успехов, организует огромные митинги, в которых принимали участие и Альберт Эйнштейн, и Максим Литвинов, и голливудские звезды, и кто угодно. Он собирает десятки миллионов долларов на помощь СССР. В немалой степени благодаря его личным усилиям на помощь СССР были собраны огромные средства – по минимальной оценке 50 млн долларов, по более реалистичной – 75 млн.   Умножайте на 10-12 по современному курсу. Очень много. Это был его общественный долг —  работа в этих НКО, в некоммерческих организациях.

В 1946 г. начинается холодная война, уже видны ее первые признаки, «Помощь России в войне» сворачивает свою деятельность, и Финли переходит в Американско-русский институт. Его карьера в этих организациях успешна, он организационный директор, сейчас бы мы это назвали генеральным менеджером этого американо-русского института в Нью-Йорке, что позволяет ему снимать хорошую квартиру в центре Манхеттена. Он встречается с очень многими политическими и культурными деятелями, учеными, дипломатами, в том числе, естественно, и с советскими. Начинается холодная война, в одной из передач мы говорили о ее признаках и следствиях по другую сторону океана, в СССР. Дело «К.Р.», «Суды чести», постановления о прекращении печатания журналов АН СССР на иностранных языках – это тот же 1947 г. 

М. Родин: А у них началась красная паника, маккартизм.

С. Карпюк: Маккартизм позже. Сенатор Маккарти выплыл в 1950 г., это высшая точка. Понятное дело, что холодная война не бывает односторонней, линия фронта так или иначе проходит через судьбы людей. Все помнят Фултонскую речь Черчилля 1946 г., которая установила выражение «железный занавес».

Черчилль в то время – отставник, а не действующий политик. Гораздо важнее были действия американского президента Трумэна. В 1947 г. США начинают геополитическую игру против интересов СССР и предлагают военную помощь Греции и Турции, чтобы помешать сталинской экспансии в этом регионе. Тут разворачивается настоящая холодная война. Финли думает, что что-то осталось по-прежнему, ведь переход не сразу делается.

Читает Анна Иванова:

Из дневника третьего секретаря посольства СССР в США Ермолаева. 8 февраля 1947 г. Запись беседы в Генеральном консульстве СССР в Нью-Йорке с организационным директором нью-йоркского Американо-русского института Финли от 7 февраля 47 г.: «7 февраля сего года имел беседу с организационным директором Американо-русского института в городе Нью-Йорк Финли. В начале беседы Финли сообщил мне, что 2 недели тому назад институтом было послано приглашение послу товарищу Новикову присутствовать и выступать с речью на годичном обеде, устраиваемом институтом 23 апреля 1947 г., Уолдорф-Астория, г. Нью-Йорк. Финли указал, что аналогичные предложения были посланы члену Верховного суда США Джексону и известному американскому ученому-астроному Шепли. Предполагается, что на обеде будут присутствовать 1200 человек представителей, главным образом, научных и образовательных кругов США».

М. Родин: То есть он думал, что все спокойно, что можно как прежде общаться с представителями власти? Не заметил он красной паники?

С. Карпюк: Может, он и заметил, может, он хотел прощупать, что будет дальше. Не знаю, не могу сказать. Наверное, заметил. Очевидно, что тучи стали сгущаться и над просоветскими НКО, Финли не мог не понимать, что их будущее туманно. Вот что записывал третий секретарь советского посольства Ермолаев:

Читает Анна Иванова:

«Затем Финли отметил, что наиболее серьезной проблемой, встающей сейчас перед институтом, является недостаток денежных средств. В настоящее время институт имеет ежемесячный дефицит в 10-15 тыс. американских долларов. Рассказывая о финансовых затруднениях, Финли указал, что 10 дней тому назад институтом и Национальным советом американо-советской дружбы было получено извещение Налогового отдела Департамента финансов США, в котором указано, что, по мнению этого отдела, как институт, так и совет, должны быть исключены из категории организаций, освобожденных от уплаты налогов с поступающих вкладов и пожертвований. Налоговый отдел считает, что как институт, так и совет являются политическими пропагандистскими организациями, и не входят в число тех образовательных организаций, которые по закону освобождаются от уплаты налога».

М. Родин: Начали завинчивать гайки и усложнять жизнь американским просоветским НКО?

С. Карпюк: Да, так оно и было. Финли уже в конце 1946 г. меняет фамилию вместе с братьями. Его фамилия по рождению – Финкельштейн, он выбирает фамилию Финли, это фамилия известного американского судьи XIX в.  Весной 1947 г. он решительно порывает с активистским, коммунистическим прошлым, уходит из Американско-русского института, скорее всего выходит из компартии, он был так называемым тайным членом, поэтому мы не знаем точно. Численность Компартии США в то время – 75 тыс. человек, много достаточно. Финли решает вернуться к изучению древности, в академическую жизнь.

М. Родин: Почему он так сделал? Он разочаровался или давление на него повлияло, и он решил, что лучше не связываться с ФБР?

С. Карпюк: Я думаю, что и то, и другое. Но мы не знаем. У Финли не спросишь, он не отвечал на вопросы о принадлежности к коммунистической партии. Он решает резко порвать, он понимает, что пахнет жареным, что та деятельность, которая была законной раньше, криминализуется. Он в неустойчивой позиции. Он решает вернуться к древней истории. Действительно, в какой другой сфере он мог рассчитывать на успех? Препятствий много, его отговаривает даже его научный руководитель Уэстерманн. Сохранилось письмо учителя ученику с настойчивыми пожеланиями оставаться в той сфере деятельности, которая уже принесла ему успех. Но молодой ученый непреклонен. Мозес Финли в 1948 г. становится лектором, а затем и доцентом Университета Ратгерса в штате Нью-Джерси. Он преподает там в 1948-1952 гг. в кампусе университета в Ньюарке, это совсем рядом с Нью-Йорком. Финли становится одним из самых популярных лекторов, если не самым популярным. В 1950 г. Финли защищает диссертацию в Колумбийском университете в Нью-Йорке, которая была опубликована в 1952 г. Он приобретает известность в научных кругах.

М. Родин: Ему мало того, что удалось вернуться в академическую среду, опять начать заниматься исследованиями античности, но он еще и успех получил и как преподаватель, и как исследователь! Казалось бы, все хорошо у человека.

С. Карпюк: Да. Он издает книгу исследований о земле и кредите в древних Афинах в 500-200 гг. до н. э. («Studies in land and credit in Ancient Athens. 500—200 B.C.»). Это была популярная тема. На похожую тему издает книгу его современник и коллега Джон Файн. Эта книга была в какой-то мере отголоском американской трагедии разорения фермерских хозяйств во время Великой депрессии в 1930-е гг. Финли исследовал закладные камни на земельные участки и дома хоры так называемой. Он, как и его коллега Файн, пришел к выводу, что, несмотря на некоторое увеличение бедняцких хозяйств, концентрации земли и обезземеливания крестьянства в IV в. до н.э. не наблюдалось. Бедных стало больше, но богатые не стали богаче – это в какой-то мере гасило социальный конфликт. Конечно, Финли был близок к марксизму. Но в марксистских советских схемах историки танцевали от процесса обезземеливания крестьянства, который приводил к обострению классовой борьбы.

М. Родин: А Финли показал, что этого процесса не было?

С. Карпюк: Да. А Финли шел от земли, от исследований реальных хозяйственных отношений, а не от теоретических построений. В эпоху противостояния идеологических схем этот подход стал крайне популярным, и особенно среди молодежи, да и среди зрелых ученых, уставших от всего этого идеологического маразма. Это у нас, особенно в эпоху оттепели. А у них, в добавление к вышесказанному, Финли привлекал как историк, который делал на основании анализа текстов понятные и обоснованные исторические выводы. Становилось очевидным, к чему приложить знания древних языков и анализ текстов, для чего идет эта работа.

М. Родин: Получается, несмотря на свою явную идеологическую направленность, он был явным коммунистом, это не позволило ему окунуться целиком в нашу историографию и следовать в русле марксистского подхода.

С. Карпюк: Финли не знал нашу историографию, он по-русски не читал. Конечно, может быть, «Краткий курс» он и читал, книга была переведена на английский. Финли назвали иногда сталинистом, потому что он не был троцкистом. Он не симпатизировал Троцкому.

М. Родин: Вроде бы у него все хорошо, у него есть положение в обществе в Америке, он вернулся к академическим исследованиям, написал хорошую работу, которая была хорошо принята и цитируется, он популярный лектор. Что дальше с ним происходит?

С. Карпюк: Плохо для Финли было, что против него завело дело ФБР. Еще в 1942 г. ФБР провело тайный обыск в доме Финли, присовокупив к делу антинацистский памфлет. Напомню, что США уже вступили к тому времени в войну с Германией. По-настоящему тяжелые времена наступают для Финли в 1951 г., после того, как в своих показаниях его коллега и даже какое-то время друг Карл Витфогель подтвердил членство Финли в коммунистической партии.

В марте 1952 г. Финли вынужден давать показания сенатскому подкомитету Маккарэна, это подкомитет по внутренней безопасности. Как и другие жертвы «охоты на ведьм», Финли ссылается на пятую поправку Конституции США, это часть знаменитого Билля о правах, который гарантирует каждому гражданину, что он не должен свидетельствовать против себя. Ссылка на пятую поправку могла предотвратить или по крайней мере отсрочить уголовное преследование, но конгрессмены требовали полного сотрудничества, то есть Финли должен был свидетельствовать против своих друзей коллег, попросту настучать. Финли, как и многие другие, на это не пошел. Коллеги по университету и даже руководство Ратгерса пытались защитить Финли, но тщетно: всесильный глава ФБР Гувер встречается с губернатором штата Нью-Джерси, а тот в свою очередь прозрачно намекает руководству университета, что он половину финансирования получает от властей штата Нью-Джерси. 31 декабря 1952 г. историк был уволен из Университета Ратгерса.    

М. Родин: А по какой причине? Какую написали формулировку увольнения?

С. Карпюк: Был бы человек, а причина найдется. 

М. Родин: Членство в компартии – это не повод, чтобы увольнять человека с работы, получается?

С. Карпюк: Членство в компартии – это повод. Но он же не был официально, нужно было доказать это членство. Финли сослался на пятую поправку и отказался рассказывать. И он был уволен. В английском есть хороший глагол – «fire» — «спалить». В 1953 г. ФБР искало возможность передать дело Финли в суд. К счастью для древней истории, документы, которые сейчас хранятся в московских архивах, в советском посольстве были им не доступны.

На постоянную работу Финли уже не берут, такой запрет на профессию. Похоже не на сталинские времена у нас, а на брежневские и андроповские, типологически очень близко, могу засвидетельствовать. Финли работает по договору у антрополога венгерского происхождения Карла Поланьи, который работал в Нью-Йорке. Историк уже действительно готовится к первому в своей жизни далекому плаванию. Ему уже за 40, он никогда не покидал США и вообще редко выезжал за пределы Нью-Йорк сити и прилегающего штата Нью-Джерси. Финли пишет книгу о великом страннике, книгу «Мир Одиссея» (The World of Odysseus, 1954 г.). Снова он идет своим путем, не рассматривает гомеровский вопрос, навязший уже на зубах.  

М. Родин: Имеется в виду вопрос, существовал ли Гомер?

С. Карпюк: Да. Он не рассматривал проблему возникновения, композицию гомеровских поэм, а рассматривал «Одиссею» не как источник сведений о мире Троянской войны и мире микенских царств, а как кладезь информации о Тёмных веках – этом малоизученном периоде начала первого тысячелетия до н. э. между падением микенских царств и возникновением древнегреческой полисной цивилизации. Он четко отделяет Троянскую войну от Тёмных веков, в то время это было ново, это было еще до дешифровки линейного письма «Б».

Финли использует также работы этнографов и показывает, на чем была основана экономическая деятельность времён странствований Одиссея – на обмене дарами. Как исполнительный директор некоммерческих организаций, собиравших пожертвования для помощи СССР, он хорошо знал этот механизм.

Что же побудило ученого к эмиграции из благополучных послевоенных США с наивысшим уровнем жизни и с разнообразными возможностями трудоустройства? Безусловно, опасения политических преследований, для чего были веские основания, и невозможность работать по специальности. Финли понимал, что перспектив у него нет в США, советским шпионом он безусловно не был, но заметным функционером компартии очевидно был, и этого было достаточно.

Когда английские коллеги связываются с Финли, он уже готов к отъезду. Доносное письмо знаменитого американского историка Артура Шлезингера-младшего, представителя лево-либерального крыла интеллектуалов и впоследствии секретаря президента Кеннеди, несколько тормозит его трудоустройство в Оксфорде. Артур Шлезингер-младший похвалялся другу в письме: «Я переслал информацию о Финли в Оксфорд, где она послужит полезной цели». Это тот самый Шлезингер, который известен своей знаменитой фразой: «История – это долг чести, который мы отдаем прошлому».

М. Родин: Шлезингер уже из идейных соображений преследовал Финли и мешал ему в Англии даже?

С. Карпюк: Характерно, что в его изданном дневнике 1953-й и 1954 годы представлены только одной и двумя короткими записями. Остальное было заботливо вычищено душеприказчиками. Это к вопросу о ценности мемуарных источников и дневниковых записей.

М. Родин: То есть места, где, скорее всего, описано, как он преследовал коммунистов?

С. Карпюк: Да, осталась 1 за один год и 2 записи, все остальное вычищено. К вопросу об источниках.

М. Родин: Понятное дело, источники нужно критиковать.

С. Карпюк: Ну да. Благодаря кембриджскому профессору Джоунсу, придерживавшемуся левых взглядов, Кембридж приобретает перспективного преподавателя и ученого.

М. Родин: То есть в Оксфорде послушали навет и не стали Финли принимать?

С. Карпюк: Оксфордские коллеги говорят, что все это не так, просто система трудоустройства в Кембридже отличалась от оксфордской.

М. Родин: Это Вы сейчас общались с оксфордскими коллегами и выясняли?

С. Карпюк: Да, в апреле. Система трудоустройства в Оксфорд – через колледж, и это не сразу, а в Кембридже дается общеуниверситетская ставка. Кембридж перетащил Финли. Джоунс, кстати говоря, отложился в советских документах, его приглашали в СССР за счет принимающей стороны с другими английскими историками, на то было решение Политбюро. Это есть в документах в Москве.

Карьера Финли в Кембриджском университете была поразительно успешной. Он член колледжа, потом профессор, мастер и президент Дарвин-колледжа, он стал признанным мэтром мирового антиковедения и получил из рук королевы рыцарское звание. Осознав, что его карьера в Англии сложилась, Финли в 1962 г. получает британское подданство. Он приезжает в США в 1972 г., но триумфатором на родину не возвращается. 

М. Родин: Обида осталась все-таки?

С. Карпюк: В некотором роде. Он читает в том же Университете Ратгерса. У него обида не на коллег и даже не на руководство. Финли всегда придерживался левых взглядов, хотя он не участвовал в политике.

К концу 1950-х гг. у Финли устойчивое положение в Кембридже. После выхода знаменитого «Мира Одиссея» он ищет новую перспективную тему для исследования. Финли обращается к изучению рабства и выступает в 1958 г. в Кембридже с докладом, который публикует в журнале «Historia» в знаменитой статье. Это статья 1959 г. о том, основывалась ли греческая цивилизация на рабском труде.

М. Родин: Рабский вопрос исследовался и в западной, и в особенности в советской историографии. Чтобы показать, на каком месте в этом дискурсе встал Финли, нужно сделать краткий экскурс в западную и советскую историографию. Какое было отношение к этой проблеме?

С. Карпюк: Давайте разберемся, почему рабство, а заодно посмотрим, как вообще функционирует наука. Для этого перенесемся в Москву тех лет, это время расцвета «Оттепели». После выхода в свет в середине 1950-х гг. томов по древности «Всемирной истории», те самые зеленые тома, советские ученые ищут большую новую плановую тему, как бы сейчас сказали, для госзаказа. Два сотрудника сектора древней истории – Эмили Казакевич-Грейс и Яков Ленцман предлагают издать серию монографий по истории рабства. Оба они придерживались марксистских взглядов, оба, что интересно, первую половину жизни провели вне СССР, Ленцман был членом компартии Польши и переехал в СССР в начале 1930-х гг., а Эмили Грейс, хорошо знакомая с Финли, тоже очень интересная биография.

М. Родин: Тоже американка?

С. Карпюк: Да.

М. Родин: Но она, в отличие от Финли, убежала от «охоты на ведьм» не в Англию, а в СССР?

С. Карпюк: Да, Она моя коллега, работала в том же Институте всеобщей истории, где и я. Она писала научные труды и переводила резюме статей для «Вестника древней истории». 

М. Родин: В марксизме это становится одной из главных тем в данный момент, да?

С. Карпюк: Да. Планируется серия монографий по истории рабства. Грейс с Финли переписывались, они называли друг друга по именам. К сожалению, переписка была уничтожена и в Москве, и в Кембридже по разным причинам, хотя причина по сути одна – холодная война. Сохранились только 2 письма Грейс Финли в библиотеке Кембриджского университета. Итак, советские историки древности обращают свой интерес к истории рабства, статусу рабов, многообразию форм зависимости и тому подобное. Это было отходом от изучения той самой революции рабов, которая декларировалась еще Сталиным. Новая тема позволяла не строить социологические схемы, а обратиться к анализу источников.

Причем тут Финли? Нужно понимать ситуацию в западной науке конца 1950 – начала 1960-х гг. Одной из самых существенных мотиваций тогда было стремление изучить достижения советской науки. Запуск советского спутника требовал ответа. Американцы бросились изучать русский язык. Любопытный факт: родители предыдущего американского президента Барака Обамы познакомились на занятии по русскому языку в 1960 г. в Гавайском университете в Маноа. Если всерьез заняться поисками русского следа, до многого докопаться можно.

Добро бы только русский язык! В летней школе Университета штата Индиана в 1960 г. был проведен эксперимент. Когда американцев пытались обучать латинскому языку, используя хорошо известный советский учебник Попова и Шендяпина. Номера западных журналов по древней истории и классической филологии зачастую открывались обзором советской литературы по данной тематике, а известный американский историк Честер Старр писал в 1960 г. в «The Journal of Roman Studies», ведущем журнале по истории Древнего Рима:

Читает Анна Иванова:

«В большей части Европы и стран европейской культуры по всему миру существенное сокращение классического образования должно привести к сокращению числа людей, которые могут иметь независимый взгляд на древний мир. И если коммунистическая Россия действительно представляет мир будущего, каковым она себя провозглашает, то те из нас, которые изучают Древний Рим, могут утешиться растущим интересом русских ученых к этой области знаний».

С. Карпюк: Увы или к счастью, наивные американцы не подозревали, что на самом деле представляют собой руководящие кадры советской гуманитарной науки, советские академики и руководители ведущих университетских кафедр, и как непросто талантливой молодежи пробиться. И что советские историки древности – это в сущности горстка специалистов, которых можно по пальцам пересчитать, все они сосредоточены в Москве и Ленинграде. О не слишком оптимистичной драме науки в эпоху оттепели лучше рассказать отдельно. 

Финли подхватывает эту «рабскую» тематику. В отличие от многих других западных ученых, Финли стремится не противостоять советской науке, а, вступив с советскими и восточноевропейскими учеными в диалог, вырабатывать свой собственный подход. Тем более, что его подход к анализу земельных отношений не был противоположным. В последующие годы появляется целая серия статей Финли и коллективных трудов под его редакцией, посвященных рабству. 1960 г. – «Рабство в классической античности. Взгляды и разногласия», «Статус рабов в классической Греции». 1961 г. – «Значение рабства в древности. Ответ Павлу Оливе». 1964 – «Между рабством и свободой». 1965 – «Долговое рабство». 1968 – «Рабство» — статья для Энциклопедии. Любопытно, что у Финли появляется ученик в Советском Союзе. Молодой ленинградский ученый Владислав Андреев, 18 августа 1959 г. пишет Мозесу Финли в Кембридж:

Читает Анна Иванова:

«Глубокоуважаемый профессор! Мне приятно сообщить Вам, что я получил большое удовольствие, внимательно читая Ваши работы. Как раз на днях я познакомился с Вашей статьей в «Historia». Мне нравится Ваш трезвый и осторожный подход к экономическим явлениям древности и сама Ваша манера изложения. Весьма многие Ваши теоретические взгляды представляются мне хорошо обоснованными и безусловно правильными. Я с нетерпением жду публикации новых Ваших работ по социально-экономической истории Греции классической эпохи».

С. Карпюк: Кстати, работавшая тогда в Москве Эмили Грейс так же высоко, хотя и критично оценила научную деятельность Финли. Она писала:  

Читает Анна Иванова:

«В теоретическом плане с тех пор, как он выпустил вышеназванную работу по земельным отношениям в классических Афинах, взгляды Финли, по-видимому, развивались в критическом, в лучшем случае агностическом направлении по отношению к марксизму. Эта тенденция впервые довольно ясно обнаружилась в статье «Основывалась ли древнегреческая цивилизация на рабском труде?». Вопрос, на который автор отвечает по существу в положительном смысле, но вместе с тем он делает ряд общих критических замечаний по поводу «предвзятых теоретических положений», занятых по данной проблеме в марксистской исторической литературе». 

М. Родин: Поговорим про отношение к рабскому труду в Греции. Насколько я понимаю, в западной историографии вопрос о том, что это была цивилизация, основанная на рабском труде, не то что заминался, но на него старались не делать акцентов, в отличие от советской историографии, которая писала, что эта цивилизация была основана на рабском труде, а формация была рабовладельческой.

С. Карпюк: Да. Финли в этом вопросе в чем-то был ближе советским ученым. Рассматривая вопрос о численности рабов, Финли подчеркивал, что рабовладельческий характер античного общества не определяется количественным перевесом рабов над свободными. В качестве примера он отмечал, что в рабовладельческих штатах Юга США в середине XIX в. рабы составляли менее трети всего населения, а три четверти свободных южан не имели рабов.

Сам Финли считал, что в Аттике IV в. до н. э. было 80-100 тыс. рабов. Финли ставит вопрос, почему современные ему историки отрицают значение рабства, и дает два ответа. Чувство смущения. Как же столь чтимые нами эллины могли так широко пользоваться осуждаемым трудом рабов? И второе – опасение, что признание большого значения рабского труда в античности могло расцениваться как согласие с положениями марксизма. Но Финли при этом ставил рабство в ряду других форм зависимости, он считал, что во все времена и повсюду греческий мир базировался на каких-то формах зависимого труда. И что если не считать исключительных случаев, всегда значительное число свободных принимало участие в производительном труде.  

М. Родин: Получается, Финли, благодаря своей удивительной позиции, с одной стороны, человека, впитавшего коммунистическую идеологию, с другой стороны, человека западного, оказался центристом. Он очень разумный выбрал подход – смешения самого лучшего из советской историографии и буржуазной, как ее у нас называли.

С. Карпюк: Да, он выбрал конвергенцию, некое смешение, и за это получил признание и с той, с другой стороны. На XI конгрессе исторических наук в Стокгольме в 1960 г. развернулась серьезная полемика между советскими и восточноевропейскими учеными с одной стороны и представителями западной, прежде всего немецкой науки, Майнцкой академии, с другой. Для рассматриваемой темы важна позиция Финли, который не встал над схваткой, а принял активное участие в дискуссии и высказал более конструктивную и взаимоприемлемую для обеих сторон полемики позицию. В подтверждение этого можно привести цитату из еще одного письма Владислава Андреева к Мозесу Финли. Это письмо от 8 ноября 1959 г.

Читает Анна Иванова:

«Глубокоуважаемый профессор! Я получил Ваши offprints и letter от 10 октября 1959 г. Очень Вам признателен. Проблема рабства чрезвычайно меня интересует, и мне кажется, что Ваша точка зрения много основательнее, чем экстремистские позиции Уэстермана, Джоунса и Старра. Надеюсь подробнее изложить свое мнение по этому поводу в обзоре, который я готовлю для «Вестника древней истории». Вообще, в этот вопрос внесено слишком много идеологического ожесточения и стремления к абсолюту. Задача, конечно, состоит в том, чтобы исследовать конкретные формы, особенности и проявления рабства».

С. Карпюк: Финли продолжал работу в Кембридже, изучал экономические и правовые проблемы, написал книгу об истории Сицилии вплоть до арабского завоевания и многое другое. В знаменитой книге «Древняя экономика», там, где он цитирует «Обломова», Финли четко выделял экономику античных городов-государств, отделял ее и от древневосточной, и от капиталистической. Античный город, по его мнению, был центром потребления, а не производства. Античность не знала мирового рынка, торговых войн, отсутствовала ориентация на прибыль, на технологический прогресс. Главное экономическое противоречие античного мира, по мнению Финли, это противоречие между традиционной экономикой, основанной на самодостаточном домохозяйстве (ойкосе), и агрессивной денежной экономикой. Кроме богатства важнейшую роль в социальной стратификации играли, по мнению Финли, статус и сословие. Историк выступал против догматического марксистского деления общества на основные классы рабов и рабовладельцев. По его мнению, между свободой и рабством лежал целый спектр промежуточных состояний.

У Финли появилось множество учеников и последователей. Он стал уважаемым профессором, мастером Колледжа Дарвина в Кембридже. Наконец, в 1979 г. он был возведен Елизаветой II в рыцарское достоинство. Но сэр Мозес не любил вспоминать детали американского периода своей жизни, не любил даже фотографироваться.

М. Родин: Мы можем сказать, что есть пример такого центризма. В начале ХХ в. была очень принята модернизация истории античности, а потом случился перекос в другую сторону. И вот он занял центральную точку зрения, которая стала преобладать сейчас. Что мы можем сказать о вкладе этого ученого в историю?

С. Карпюк: Это был великий историк. Вопрос, стоит ли копаться в его биографии, ведь у любого историка остаются творения. На этот вопрос уже пытался ответить знаменитый английский поэт Редьярд Киплинг:

Читает Анна Иванова:

«По вкусу если труд был мой

Кому-нибудь из вас,

Пусть буду скрыт я темнотой,

Что к вам придет в свой час,

И, память обо мне храня

Один короткий миг,

Расспрашивайте про меня

Лишь у моих же книг».

22 июня 1986 г. Мозеса Финли сразил инсульт. Через час после того, как он узнал о смерти своей жены. Он умер на следующий день.